:дн1ям учеников. В случае с Адлером
это привело рцрчал.е к периоду уступок и взаимных компромис-
сой, а затем - резкому и окончательному разрыву. Плодом
цепного периола можно считать работу Адлера о <непол.ноцен-
ности орунов" ?1 90" г.) и фрейдовское понятие <злечсний "Я"),
ограничивающее всевластие сексуального. Результатом же раз-
рыва стала вполне самостоятельная <индивидуальная психоло-
гия> Адлера, отрицающая основные философские и практиче-
ские положения психоанализа, и поздние разработки фрейдом
понятий <нарциссизма>, <комплекса кастрации>, дуализма Эроса
и Танатоса. Можно сказать, что разрыв был закономерен и
плодотворен, хотя происходил он в крайне резких формах.
Весной 1 9 1 1 года Адлеру предоставивши возможность высту-
пить с изложением и обоснованием своего подхода на трех
заседаниях венского кружка. На четвертом заседании началась
невиданно горячая и раздражительная дискуссия, на которой
фрейд и его сторонники пытались разгромить отчаянно сопро-
тивлявшегося оппонента. На пятом заседании один из членов
кружка предложил указать Адлеру на необходимость покинуть
общество, с главой которого у него столь принципиальные
разногласия. Отказавшись от председательства, Адлер оставил
сообщество вместе с девятью из 23 его членов. Многие под-
черкивали еще и политическую окраску этой акции, так как все
вышедшие члены были социал-демократами. Вскоре они органи-
зовали Общество свободных психоаналитических исследований.
которое затем стало Ассоциацией индивидуальной психологии ,
постепенно распространившейся по всей Европе. С этих пор
Фрейд не отзывался о работах Адлера иначе, как о <жалких и
бессодержательных>, искажающих основные психоаналитиче-
ские факты, наполненных <массой мелочной злобы> и <необуз-
данной страстью в претензиях на первенство>.
Какие же теоретические расхождения скрывались за столь
резкими эмоциональными оценками? Прежде всего Адлер вос-
стал против всесилия сексуального и на место <первичного
феномена> поставил <стремление к превосходству> и связанный
с ним <комплекс неполноценности>. Современный исследова-
тель с иронией замечает, что в идиоматическом выражении
<овладеть женщиной> Фрейд всегда подчеркивал второе слово,
а Адлер - первое (2), Воля к могуществу, аналог ницшевской
<воли к власти, движет и ребенком, и невротиком, и величай-
шими историческими персонажами. Все они так или иначе стал-
Принимая правоту переводчиков, называющих учение Адлера
<индивидуалпскхологией> мы позволили себе остановиться на
традиционном термине (176).
киваются с собственной неполноценностью, с тем, что другие
люди могут быть больше, сильнее, взрослее, совершеннее их.
Это ведет к образованию комплекса неполноценности, влияние
которого амбивалентно - он может привести к <бегству в
болезнь> (так невротик требует повышенного внимания и забо-
ты, тираня окружающих), а может, напротив, вызвать <гипер-
компенсацию>, <сверхполноценность> (так заикающийся стано-
вится Демосфеном, парализованный - молниеносным полко-
водцем Стилихоном, боящийся высоты - альпинистом и т.д.).
Недостаток восполняется односторонним развитием какой-либо
способности. Между уходом в болезнь и гиперкомпенсацией
располагается <успешная компенсация>, которая происходит в
результате совпадения стремления к превосходству с социаль-
ным интересом (роль последнего особо подчеркивалась в поз-
дних работах Адлера).
С Адлера начался штурм бастионов научности в психоанали-
зе. Критике подверглись два важнейших положения теории
Фрейда: понимание бессознательного как природы (т.е. его на-
турализация и субстанциализация) и психический пандетерми-
низм. По мнению Адлера, Фрейд <материализовал> (геШсаНоп)
бессознательное и искусственно поставил его в антагонистиче-
ские отношения с сознанием, окружив такими понятиями, как
<вытеснение>, <цензура> и т.п. На самом же деле бессознатель-
ное является лишь частью нашего опыта и даже сознания (!),
не получившей адекватного выражения в символах и понятиях,
<Бессознательное - не что иное, как то, что мы неспособны
сформулировать в ясных понятиях. Это не предмет понятий,
скрывающийся в неких бессознательных и подсознательных
тайниках нашей психики, но одна из частей нашего сознания,
значение которой мы не можем полностью понять> (168, с.
371). Таким образом бессознательное полностью лишалось того
онтологического статуса, который придавался ему в системе
Фрейда. Естественно, что вместе с рудиментарным биологизмом
автора психоанализа при этом отбрасывалась и вся диалектика
желания, да и вообще детерминирующая функция бессознатель-
ного психического. Его отношения с сознанием мыслились Ад-
лером как синергетические (термин, введенный его учеником
Л.Сейфом и позднее подхваченный А.Маслоу [см. 168]) -
сознание и бессознательное понимались как две стороны единой
психики, направляемой стремлением к конечной цели. Именно
целеустремленность, телеологическую причинность противопо-
ставил Адлер фрейдовскому пониманию каузальности. Вовсе не
прошлое определяет наши поступки и мысли, считал он, а
1-дубоко индивидуализированное стремление к цели, к будущему
финалу нашей осмысленной жизни. В самом общем плане он
представляет собой тенденцию к завершенности, целостности
нашей жизни, усиление нашей самости и достижение совер-
шенства, Однако цель всегда уникальна и личностна, ее специ-
фическим выражением служит индивидуальный стиль жизни
(или <жизненный план>), складывающийся в промежутке от 2
до 5 лет. В значительной мере он остается бессознательным
(т.к. формируется на некотором пред-понятийном, до-словесном
уровне), но путь к пониманию и самопониманию личности лежит
только через его осознание, В течение всей жизни <стиль> и
<цель> в их взаимопереходе задают единую <схему апперцеп-
ции> индивида, единство его личности и образа мира. Они
преломляют и трансформируют все внешние, в том числе <ка-
узальные>, влияния в целевую причинность. Но это причинность
своеобразная, не жестко принудительная. В противоположность
Фрейду Адлер пишет: <Вряд ли всегда существуют причины
огромного множества человеческих заблуждений> (см. 176,
с, 136). Отказ от жесткого детерминизма научного типа позво-
ляет основателю индивидуальной психологии выдвинуть прин-
цип бессознательной самодетерминации (формулировка наша,
- И.Р.). <Индивид является и картиной, и художником. Он
является художником своей собственной личности> (168). Со-
вершенно очевидно, что в свете нового понимания бессозна-
тельного это сопряжение <бес> и <само> лишается той взрыво-
опасной парадоксальности, которая преследует нас при любых
попытках соотнести его с учением Фрейда,
Дез-онтологизация бессознательного, понимание его как <эв-
ристической фикции> и <рабочей гипотезы> психолога усилива-
лись в поздних работах Адлера. В последних выступлениях
<научная онтология> полностью вытесняется <свободой интер-
претации>, <сила слова> замещает <энергию влечений>, <Ничего
нет в бессознательном. Например, все значение сновидения
изобретается интерпретатором, его не было здесь раньше. Где
прежде был просто недостаток понимания, даются интерпрета-
ции, или даются новые интерпретации старым понятиям... Ком-
плекс неполноценности лишь идея, данная нами пациенту. Он
ведет себя <как если бы> он имел комплекс неполноценности>.
<Я сам как изобретатель комплекса неполноценности не мыслил
о нем как о духе, зная, что он не существует в сознании или
бессознательном пациента, но лишь в моем собственном созна-
нии> (см. 168, с. 374).
Вышесказанное высвечивает первую из существеннейших
проблем психоанализа, которую поставил Адлер и которая ак-
туальна до сего дня. Что такое бессознательное - реальность
или фикция? Существуют ли реальные пределы произволу ин-
терпретации и где они пролегают? Эти вопросы впоследствии
активно обсуждались теоретиками и практиками анализа, раз-
рабатывавшими его герменевтические и структуралистские вер-
сии. Так, в тезисах представителя последней Ж.Лакана <бес-
сознательное есть язык> и <бессознательное есть утерянное
означающее>, как и в его отказе заниматься реальным озна-
чаемым), можно видеть параллель адлеровскому <бессознатель-
ное есть часть сознания, а не предмет понятия>. Резко разводит
же их адлеровская редукция вытеснения и центрирование от-
ношений сознания и бессознательного вокруг функции <Эго>
(опора на Я и отказ от <глубинных> интерпретаций противопо-
ставил Адлера практически всем течениям психоанализа, за
исключением, пожалуй, эго-психологии, где вытеснение из кон-
ституирующего бессознательное феномена превращается в одну
из эго-защит, функций Я). Размежевание же с Фрейдом в этом
пункте адлеровской теории очевидно. Подхватив вслед за Ад-
лером кантовское <как если бы>, отец психоанализа мог бы
выразить свое отношение к проблеме <реальность - интерпре-
тация> приблизительно в следующих словах: все значения сим-
птомов, сновидений и т.п. действительно изобретаются анали-
тиком. Но изобретаются как если бы они были присущи самой
бессознательной природе до всякой интерпретации, <на самом
деле>; они скорее из-обретаются.
Второй проблемой, поставленной перед психоанализом адле-
ровской теорией, как ясно из предыдущего, стала проблема
места, роли и значения Я в структуре психики. Усложнение
структуры Я и его функций стало в дальнейшем одним из
продуктивнейших направлений развития психоаналитической
104
теории (Хорни, Салливен, А.Фрейд), а позднее - гуманистиче-
ской психологии, С другой стороны, сопротивление <анализу Я>
нарастало и внутри ортодоксального психоанализа, и в его
новейших интерпретациях. В теории Фрейда адлеровскому
<комплексу> вскоре был противопоставлен <комплекс кастра-
ции>. Страх кастрации является наказанием за желание стать
Отцом, занять его место. Таким образом, <неполноценность>
вписывалась в структуру Эдипового комплекса и шире - в
общую теорию сексуальности, язык которой сам Адлер считал
лишь неудачной метафорой социальных отношений. Видимая
натянутость фрейдовской конструкции имеет существенные ме-
тафизические основания - ведь умирающий теряет только свое
Я и продолжает жить в потомках, кастрированный же <умирает
навечно> (см. 31), Здесь сосредоточено центральное противо-
речие классического психоанализа его многочисленным гумани-
стическим толкованиям. Последние всячески акцентируют пер-
вичность индивидуального Я, которое для психоанализа является
лишь эпифеноменом, нарциссической иллюзией, <воображае-
мым> (по Лакану). В аналитической терапии клиенту не доверя-
ют, его подозревают в обмане и самообмане, стремятся вывести
на чистую воду бессознательных содержаний. Достаточно резко
это выразил Ф.Виттельс: <Если Я - конструкция, то, с другой
стороны, наши влечения в такой мере реальность, что, кроме
них, вообще нет реальности, действительности: лишь они одни
действуют> (31, с. 129). Последователи Адлера замечают, что
их учитель не субстанциировал <самость> (и Я), что она являлась
для него динамической конструкцией, выводимой из <стиля
жизни>. Да и коррекцию иллюзий относительно своего Я Адлер,
как всякий терапевт, прошедший аналитическую выучку, видел
своей целью. Коррекция эта, однако, виделась ему как проис-
ходящая в направлении <приемлемых> для пациента образов
себя и <правдоподобных> интерпретаций. В отсутствии идеи
<реального> как критерия истинности ее место пришлось занять
<Правдоподобию>, согласию пациента с терапевтом и их обоих
со всеобщим <социальным интересом>,.. Относительно же ди-
намики Я следует подчеркнуть, что именно выделение моментов
целостности, гармоничности, единства личности сформировали
лицо индивидуальной психологии и обусловили ее громадное
влияние на творчество неофрейдистов (Э.Фромма, К.Хорни,
105
Г.Салливена), гуманистически и экзистенциально ориентирован-
ных психологов (К.Роджерса, В.Франкла, А.Маслоу и др.). с
этой точки зрения <психоаналитическая личность> видится как
<конфликтная>, расколотая на неинтегрируемые области созна-
ния - бессознательного, Эроса-Танатоса, Я - Сверх-я - Оно
и прочее, и прочее. При всей неуютности подобной картины
она, возможно, более <реальна> и уж во всяком случае не грозит
заслонить действительные проблемы предзаданными, иллюзор-
ными единствами и целостностями, сколь бы свойскими и прав-
доподобными они ни казались. По-видимому, полного развития
эта сторона психоаналитического учения достигает в философии
и в том, что можно было бы назвать <философско ориентиро-
ванными практиками> (не нацеленными на адаптацию, нормали-
зацию и т.п.),
Наконец, третьей проблемой, поставленной индивидуальной
психологией, можно считать новое понимание причинности. Без
фрейдовского пафоса пандетерминизма не мог возникнуть сам
замысел объяснения аномалий сознания, здравого смысла и речи
(т.е. симптомов, сновидения, ошибок). Не возникла бы сама идея
бессознательного как области причин и связей обыденного
сознания. Но уже у Фрейда очевиден сдвиг в понимании при-
чинности, лишь интуитивно обозначенный в особой <психиче-
ской детерминации>. Адлер заостряет (но вряд ли решает) про-
блему, выделяя причинность телеологическую. Трудность и эв-
ристичность такого поворота выяснится позднее, когда психоа-
нализ встретится с феноменологической идеей интенционально-
сти (направленности) психического (см, соотв. раздел). Здесь же
укажем, что главная трудность видна уже в адлеровском под-
ходе - это странное и почти невозможное взаимовключение
интенциональной причинности и самодетерминации (во всей
психоаналитической вопросительности этого <само>).
Работа А. Адлера <Невротическая конституция>, которую сам
он расценивал как начало индивидуальной психологии, вышла в
свет в 1912 году. Пути психоанализа и индивидуальной психо-
логии с этого момента разошлись и не пересекались до самой
смерти их основателей (Адлер умер в 1937 году в эмиграции).
Большинство аналитиков не приняли гуманистических нововве-
дений Адлера, рассматривая его терапию как регрессию к ме-
тодам доаналитической психиатрии. Ведь индивидуальная тера-
пия не занималась толкованием сновидений, анализом вытес-
ненных содержаний пациента, настаивала на единстве сознания
и бессознательного в его личности и искала в нем опоры для
своих интерпретаций. Адлер доверял суждениям анализируемо-
го и апеллировал зачастую не к тонким теоретическим постро-
- --.. сппп гчисгуи
потому был более понятен
ениям, а к здравому смыслу
ени1"1, " " "1-- ,
обычному человеку, чем традиционным аналитикам (психиче-
ские расстройства он считал нарушением прежде всего здравого
смысла, кантовской <способности суждения>). Это обусловило
значительные успехи индивидуальной психологии в области пе-
дагогики и социальной профилактики психических заболеваний.
Именно здесь <любовное проникновение> в личность другого
могло дать больше, чем многотрудный поиск глубинной психо-
логии, Да и сама терапия рассматривалась Адлером по аналогии
с воспитанием. Прежде всего - как усмотрение <завитков и
мелодий> индивидуального стиля жизни, прозрение человека за
болезнью. И затем- развитие его возможностей компенсации,
в том числе социального чувства, развиваемого в трех направ-
лениях: дружбы (Я-Ты отношений), любви и практической твор-
ческой деятельности. Психотерапия, по Адлеру, есть упражне-
ние в кооперации, направленное развитие социального интереса
- единственного продуктивного способа преодоления чувства
неполноценности.
Общую оценку теории Адлера Фрейд дал в 1914 году.
Трансформацию в ней собственных идей он сравнивал с <вто-
ричной обработкой> материала сновидений сознанием в угоду
рационализациям Я. <Теория Адлера характеризуется не столько
тем, что она утверждает, сколько тем, что отрицает, - писал
он. - Она состоит из трех неравноценных элементов: довольно
приличных вкладов в психологию Я, излишних, но приемлемых
переводов установленных психоанализом фактов на новый жар-
гон и из искажений и запутывания последних, поскольку они
не соответствуют предпосылкам Я> (149, с. 59), Весь порыв
индивидуальной психологии автор психоанализа считал регрес-
сивной попыткой подчинить сексуальность стремлениям Я. Его
изумляло, что ради этого была проявлена готовность выдвинуть
на первое место агрессивно-эгоистические импульсы <влечений
Я> (как уже отмечалось, впоследствии Адлер настаивал на
107
ведущей роли социального интереса и стремления к.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
это привело рцрчал.е к периоду уступок и взаимных компромис-
сой, а затем - резкому и окончательному разрыву. Плодом
цепного периола можно считать работу Адлера о <непол.ноцен-
ности орунов" ?1 90" г.) и фрейдовское понятие <злечсний "Я"),
ограничивающее всевластие сексуального. Результатом же раз-
рыва стала вполне самостоятельная <индивидуальная психоло-
гия> Адлера, отрицающая основные философские и практиче-
ские положения психоанализа, и поздние разработки фрейдом
понятий <нарциссизма>, <комплекса кастрации>, дуализма Эроса
и Танатоса. Можно сказать, что разрыв был закономерен и
плодотворен, хотя происходил он в крайне резких формах.
Весной 1 9 1 1 года Адлеру предоставивши возможность высту-
пить с изложением и обоснованием своего подхода на трех
заседаниях венского кружка. На четвертом заседании началась
невиданно горячая и раздражительная дискуссия, на которой
фрейд и его сторонники пытались разгромить отчаянно сопро-
тивлявшегося оппонента. На пятом заседании один из членов
кружка предложил указать Адлеру на необходимость покинуть
общество, с главой которого у него столь принципиальные
разногласия. Отказавшись от председательства, Адлер оставил
сообщество вместе с девятью из 23 его членов. Многие под-
черкивали еще и политическую окраску этой акции, так как все
вышедшие члены были социал-демократами. Вскоре они органи-
зовали Общество свободных психоаналитических исследований.
которое затем стало Ассоциацией индивидуальной психологии ,
постепенно распространившейся по всей Европе. С этих пор
Фрейд не отзывался о работах Адлера иначе, как о <жалких и
бессодержательных>, искажающих основные психоаналитиче-
ские факты, наполненных <массой мелочной злобы> и <необуз-
данной страстью в претензиях на первенство>.
Какие же теоретические расхождения скрывались за столь
резкими эмоциональными оценками? Прежде всего Адлер вос-
стал против всесилия сексуального и на место <первичного
феномена> поставил <стремление к превосходству> и связанный
с ним <комплекс неполноценности>. Современный исследова-
тель с иронией замечает, что в идиоматическом выражении
<овладеть женщиной> Фрейд всегда подчеркивал второе слово,
а Адлер - первое (2), Воля к могуществу, аналог ницшевской
<воли к власти, движет и ребенком, и невротиком, и величай-
шими историческими персонажами. Все они так или иначе стал-
Принимая правоту переводчиков, называющих учение Адлера
<индивидуалпскхологией> мы позволили себе остановиться на
традиционном термине (176).
киваются с собственной неполноценностью, с тем, что другие
люди могут быть больше, сильнее, взрослее, совершеннее их.
Это ведет к образованию комплекса неполноценности, влияние
которого амбивалентно - он может привести к <бегству в
болезнь> (так невротик требует повышенного внимания и забо-
ты, тираня окружающих), а может, напротив, вызвать <гипер-
компенсацию>, <сверхполноценность> (так заикающийся стано-
вится Демосфеном, парализованный - молниеносным полко-
водцем Стилихоном, боящийся высоты - альпинистом и т.д.).
Недостаток восполняется односторонним развитием какой-либо
способности. Между уходом в болезнь и гиперкомпенсацией
располагается <успешная компенсация>, которая происходит в
результате совпадения стремления к превосходству с социаль-
ным интересом (роль последнего особо подчеркивалась в поз-
дних работах Адлера).
С Адлера начался штурм бастионов научности в психоанали-
зе. Критике подверглись два важнейших положения теории
Фрейда: понимание бессознательного как природы (т.е. его на-
турализация и субстанциализация) и психический пандетерми-
низм. По мнению Адлера, Фрейд <материализовал> (геШсаНоп)
бессознательное и искусственно поставил его в антагонистиче-
ские отношения с сознанием, окружив такими понятиями, как
<вытеснение>, <цензура> и т.п. На самом же деле бессознатель-
ное является лишь частью нашего опыта и даже сознания (!),
не получившей адекватного выражения в символах и понятиях,
<Бессознательное - не что иное, как то, что мы неспособны
сформулировать в ясных понятиях. Это не предмет понятий,
скрывающийся в неких бессознательных и подсознательных
тайниках нашей психики, но одна из частей нашего сознания,
значение которой мы не можем полностью понять> (168, с.
371). Таким образом бессознательное полностью лишалось того
онтологического статуса, который придавался ему в системе
Фрейда. Естественно, что вместе с рудиментарным биологизмом
автора психоанализа при этом отбрасывалась и вся диалектика
желания, да и вообще детерминирующая функция бессознатель-
ного психического. Его отношения с сознанием мыслились Ад-
лером как синергетические (термин, введенный его учеником
Л.Сейфом и позднее подхваченный А.Маслоу [см. 168]) -
сознание и бессознательное понимались как две стороны единой
психики, направляемой стремлением к конечной цели. Именно
целеустремленность, телеологическую причинность противопо-
ставил Адлер фрейдовскому пониманию каузальности. Вовсе не
прошлое определяет наши поступки и мысли, считал он, а
1-дубоко индивидуализированное стремление к цели, к будущему
финалу нашей осмысленной жизни. В самом общем плане он
представляет собой тенденцию к завершенности, целостности
нашей жизни, усиление нашей самости и достижение совер-
шенства, Однако цель всегда уникальна и личностна, ее специ-
фическим выражением служит индивидуальный стиль жизни
(или <жизненный план>), складывающийся в промежутке от 2
до 5 лет. В значительной мере он остается бессознательным
(т.к. формируется на некотором пред-понятийном, до-словесном
уровне), но путь к пониманию и самопониманию личности лежит
только через его осознание, В течение всей жизни <стиль> и
<цель> в их взаимопереходе задают единую <схему апперцеп-
ции> индивида, единство его личности и образа мира. Они
преломляют и трансформируют все внешние, в том числе <ка-
узальные>, влияния в целевую причинность. Но это причинность
своеобразная, не жестко принудительная. В противоположность
Фрейду Адлер пишет: <Вряд ли всегда существуют причины
огромного множества человеческих заблуждений> (см. 176,
с, 136). Отказ от жесткого детерминизма научного типа позво-
ляет основателю индивидуальной психологии выдвинуть прин-
цип бессознательной самодетерминации (формулировка наша,
- И.Р.). <Индивид является и картиной, и художником. Он
является художником своей собственной личности> (168). Со-
вершенно очевидно, что в свете нового понимания бессозна-
тельного это сопряжение <бес> и <само> лишается той взрыво-
опасной парадоксальности, которая преследует нас при любых
попытках соотнести его с учением Фрейда,
Дез-онтологизация бессознательного, понимание его как <эв-
ристической фикции> и <рабочей гипотезы> психолога усилива-
лись в поздних работах Адлера. В последних выступлениях
<научная онтология> полностью вытесняется <свободой интер-
претации>, <сила слова> замещает <энергию влечений>, <Ничего
нет в бессознательном. Например, все значение сновидения
изобретается интерпретатором, его не было здесь раньше. Где
прежде был просто недостаток понимания, даются интерпрета-
ции, или даются новые интерпретации старым понятиям... Ком-
плекс неполноценности лишь идея, данная нами пациенту. Он
ведет себя <как если бы> он имел комплекс неполноценности>.
<Я сам как изобретатель комплекса неполноценности не мыслил
о нем как о духе, зная, что он не существует в сознании или
бессознательном пациента, но лишь в моем собственном созна-
нии> (см. 168, с. 374).
Вышесказанное высвечивает первую из существеннейших
проблем психоанализа, которую поставил Адлер и которая ак-
туальна до сего дня. Что такое бессознательное - реальность
или фикция? Существуют ли реальные пределы произволу ин-
терпретации и где они пролегают? Эти вопросы впоследствии
активно обсуждались теоретиками и практиками анализа, раз-
рабатывавшими его герменевтические и структуралистские вер-
сии. Так, в тезисах представителя последней Ж.Лакана <бес-
сознательное есть язык> и <бессознательное есть утерянное
означающее>, как и в его отказе заниматься реальным озна-
чаемым), можно видеть параллель адлеровскому <бессознатель-
ное есть часть сознания, а не предмет понятия>. Резко разводит
же их адлеровская редукция вытеснения и центрирование от-
ношений сознания и бессознательного вокруг функции <Эго>
(опора на Я и отказ от <глубинных> интерпретаций противопо-
ставил Адлера практически всем течениям психоанализа, за
исключением, пожалуй, эго-психологии, где вытеснение из кон-
ституирующего бессознательное феномена превращается в одну
из эго-защит, функций Я). Размежевание же с Фрейдом в этом
пункте адлеровской теории очевидно. Подхватив вслед за Ад-
лером кантовское <как если бы>, отец психоанализа мог бы
выразить свое отношение к проблеме <реальность - интерпре-
тация> приблизительно в следующих словах: все значения сим-
птомов, сновидений и т.п. действительно изобретаются анали-
тиком. Но изобретаются как если бы они были присущи самой
бессознательной природе до всякой интерпретации, <на самом
деле>; они скорее из-обретаются.
Второй проблемой, поставленной перед психоанализом адле-
ровской теорией, как ясно из предыдущего, стала проблема
места, роли и значения Я в структуре психики. Усложнение
структуры Я и его функций стало в дальнейшем одним из
продуктивнейших направлений развития психоаналитической
104
теории (Хорни, Салливен, А.Фрейд), а позднее - гуманистиче-
ской психологии, С другой стороны, сопротивление <анализу Я>
нарастало и внутри ортодоксального психоанализа, и в его
новейших интерпретациях. В теории Фрейда адлеровскому
<комплексу> вскоре был противопоставлен <комплекс кастра-
ции>. Страх кастрации является наказанием за желание стать
Отцом, занять его место. Таким образом, <неполноценность>
вписывалась в структуру Эдипового комплекса и шире - в
общую теорию сексуальности, язык которой сам Адлер считал
лишь неудачной метафорой социальных отношений. Видимая
натянутость фрейдовской конструкции имеет существенные ме-
тафизические основания - ведь умирающий теряет только свое
Я и продолжает жить в потомках, кастрированный же <умирает
навечно> (см. 31), Здесь сосредоточено центральное противо-
речие классического психоанализа его многочисленным гумани-
стическим толкованиям. Последние всячески акцентируют пер-
вичность индивидуального Я, которое для психоанализа является
лишь эпифеноменом, нарциссической иллюзией, <воображае-
мым> (по Лакану). В аналитической терапии клиенту не доверя-
ют, его подозревают в обмане и самообмане, стремятся вывести
на чистую воду бессознательных содержаний. Достаточно резко
это выразил Ф.Виттельс: <Если Я - конструкция, то, с другой
стороны, наши влечения в такой мере реальность, что, кроме
них, вообще нет реальности, действительности: лишь они одни
действуют> (31, с. 129). Последователи Адлера замечают, что
их учитель не субстанциировал <самость> (и Я), что она являлась
для него динамической конструкцией, выводимой из <стиля
жизни>. Да и коррекцию иллюзий относительно своего Я Адлер,
как всякий терапевт, прошедший аналитическую выучку, видел
своей целью. Коррекция эта, однако, виделась ему как проис-
ходящая в направлении <приемлемых> для пациента образов
себя и <правдоподобных> интерпретаций. В отсутствии идеи
<реального> как критерия истинности ее место пришлось занять
<Правдоподобию>, согласию пациента с терапевтом и их обоих
со всеобщим <социальным интересом>,.. Относительно же ди-
намики Я следует подчеркнуть, что именно выделение моментов
целостности, гармоничности, единства личности сформировали
лицо индивидуальной психологии и обусловили ее громадное
влияние на творчество неофрейдистов (Э.Фромма, К.Хорни,
105
Г.Салливена), гуманистически и экзистенциально ориентирован-
ных психологов (К.Роджерса, В.Франкла, А.Маслоу и др.). с
этой точки зрения <психоаналитическая личность> видится как
<конфликтная>, расколотая на неинтегрируемые области созна-
ния - бессознательного, Эроса-Танатоса, Я - Сверх-я - Оно
и прочее, и прочее. При всей неуютности подобной картины
она, возможно, более <реальна> и уж во всяком случае не грозит
заслонить действительные проблемы предзаданными, иллюзор-
ными единствами и целостностями, сколь бы свойскими и прав-
доподобными они ни казались. По-видимому, полного развития
эта сторона психоаналитического учения достигает в философии
и в том, что можно было бы назвать <философско ориентиро-
ванными практиками> (не нацеленными на адаптацию, нормали-
зацию и т.п.),
Наконец, третьей проблемой, поставленной индивидуальной
психологией, можно считать новое понимание причинности. Без
фрейдовского пафоса пандетерминизма не мог возникнуть сам
замысел объяснения аномалий сознания, здравого смысла и речи
(т.е. симптомов, сновидения, ошибок). Не возникла бы сама идея
бессознательного как области причин и связей обыденного
сознания. Но уже у Фрейда очевиден сдвиг в понимании при-
чинности, лишь интуитивно обозначенный в особой <психиче-
ской детерминации>. Адлер заостряет (но вряд ли решает) про-
блему, выделяя причинность телеологическую. Трудность и эв-
ристичность такого поворота выяснится позднее, когда психоа-
нализ встретится с феноменологической идеей интенционально-
сти (направленности) психического (см, соотв. раздел). Здесь же
укажем, что главная трудность видна уже в адлеровском под-
ходе - это странное и почти невозможное взаимовключение
интенциональной причинности и самодетерминации (во всей
психоаналитической вопросительности этого <само>).
Работа А. Адлера <Невротическая конституция>, которую сам
он расценивал как начало индивидуальной психологии, вышла в
свет в 1912 году. Пути психоанализа и индивидуальной психо-
логии с этого момента разошлись и не пересекались до самой
смерти их основателей (Адлер умер в 1937 году в эмиграции).
Большинство аналитиков не приняли гуманистических нововве-
дений Адлера, рассматривая его терапию как регрессию к ме-
тодам доаналитической психиатрии. Ведь индивидуальная тера-
пия не занималась толкованием сновидений, анализом вытес-
ненных содержаний пациента, настаивала на единстве сознания
и бессознательного в его личности и искала в нем опоры для
своих интерпретаций. Адлер доверял суждениям анализируемо-
го и апеллировал зачастую не к тонким теоретическим постро-
- --.. сппп гчисгуи
потому был более понятен
ениям, а к здравому смыслу
ени1"1, " " "1-- ,
обычному человеку, чем традиционным аналитикам (психиче-
ские расстройства он считал нарушением прежде всего здравого
смысла, кантовской <способности суждения>). Это обусловило
значительные успехи индивидуальной психологии в области пе-
дагогики и социальной профилактики психических заболеваний.
Именно здесь <любовное проникновение> в личность другого
могло дать больше, чем многотрудный поиск глубинной психо-
логии, Да и сама терапия рассматривалась Адлером по аналогии
с воспитанием. Прежде всего - как усмотрение <завитков и
мелодий> индивидуального стиля жизни, прозрение человека за
болезнью. И затем- развитие его возможностей компенсации,
в том числе социального чувства, развиваемого в трех направ-
лениях: дружбы (Я-Ты отношений), любви и практической твор-
ческой деятельности. Психотерапия, по Адлеру, есть упражне-
ние в кооперации, направленное развитие социального интереса
- единственного продуктивного способа преодоления чувства
неполноценности.
Общую оценку теории Адлера Фрейд дал в 1914 году.
Трансформацию в ней собственных идей он сравнивал с <вто-
ричной обработкой> материала сновидений сознанием в угоду
рационализациям Я. <Теория Адлера характеризуется не столько
тем, что она утверждает, сколько тем, что отрицает, - писал
он. - Она состоит из трех неравноценных элементов: довольно
приличных вкладов в психологию Я, излишних, но приемлемых
переводов установленных психоанализом фактов на новый жар-
гон и из искажений и запутывания последних, поскольку они
не соответствуют предпосылкам Я> (149, с. 59), Весь порыв
индивидуальной психологии автор психоанализа считал регрес-
сивной попыткой подчинить сексуальность стремлениям Я. Его
изумляло, что ради этого была проявлена готовность выдвинуть
на первое место агрессивно-эгоистические импульсы <влечений
Я> (как уже отмечалось, впоследствии Адлер настаивал на
107
ведущей роли социального интереса и стремления к.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36