А. Пионтковский. Он указывает, что <не может
рассматриваться как подстрекательство и сознательное введе-
ние другого лица в заблуждение, чтобы использовать его
ошибку, добиться осуществления преступления руками этого
лица> Ї. Это положение, безусловно, правильно, если иметь в
виду обман по поводу тех или иных обстоятельств, образующих
элементы состава преступления, но оно неточно, когда речь
идёт об обмане по поводу обстоятельств, которые не являются
элементами состава преступления, но могут стать действенным
мотивом в определении линии поведения подстрекаемого.
Нередко подстрекатель, склоняя то или иное лицо к совер-
шению преступления, использует различные средства, пока не
найдёт <ахиллесову пяту> подстрекаемого. Возможны случаи ис-
пользования в качестве средств подстрекательства таких высо-
ких чувств, как любовь, дружба, привязанность и т. д. В приве-
денном выше деле В. и других, рассмотренном Одесским област-
ным судом, был такой эпизод. В. узнал от находившейся с ним
в интимной связи С" что у её отца есть большая сумма денег.
Он предложил ей украсть эти деньги. Чтобы склонить С. пойти
на это, В. пообещал жениться на ней, а также (если денег
окажется достаточно) купить ей автомашину. Как видим, в ка-
честве средств подстрекательства В. использовал привязанность
к нему С. и её желание иметь машину.
В 1956 г. один из народных судов Шевченковского района
г. Киева рассмотрел дело X., Ж., Н. и С., Обвинявшихся в хи-
щениях личного имущества граждан. Инициатором преступле-
ний, совершенных этой группой, была двадцатидвухлетняя X.
Ж. и Н. (оба моложе X.) были влюблены в неё, а она дарила
им свою благосклонность. Толкая Ж. и Н. на совершение краж
и на разбойное нападение, X. использовала и привязанность Ж
и Н. к ней, и их самолюбие, и стремление перещеголять друг
друга, и иные способы воздействия.
К комбинации различных средств воздействия на психику
исполнителя и прибегает чаще всего подстрекатель.
Возможны случаи, когда подстрекатель, стремясь остаться
в стороне, прибегает, как указывалось выше, к замаскирован-
ному подстрекательству. /Он тогда использует такие слова,
которые сами по себе признать призывом к совершению преступ-
ления нельзя. Более того, он может даже предостерегать от со-
вершения преступления или вообще от определённых действий,
но делать это так, что тот, к кому обращаются, наоборот,
убеждается в целесообразности совершения определённых дей-
ствий.
Установление способа подстрекательства имеет большое
практическое значение, так как на основе этого легко выяснить
мотивы, толкнувшие подстрекаемого к совершению преступле-
ния. Знание же мотивов человеческого поведения позволяет
установить степень вины конкретного лица и тем самым инди-
видуализировать наказание. Особенно это важно в делах, где
состав преступления включает в качестве необходимого элемен-
та субъективной стороны мотив преступления. Установив сред-
ства подстрекательства, т. е. факторы, толкнувшие лицо на со-
вершение преступления, можно безошибочно установить и мотив
преступления и, следовательно, правильно его квалифицировать.
Если средства, используемые подстрекателем для возбужде-
ния в другом лице решимости совершить преступление, могут
быть самыми разнообразными, то формы, в которые он обле-
кает свою деятельность,- ограничены. Они ограничены, прежде
всего, способом общения людей друг с другом, способом пере-
дачи своих мыслей одним лицом другому.
Специфически человеческим средством общения является
слово (речь), смысловое содержание которого определяется всей
практической и познавательной деятельностью человека.
Длительный процесс развития, связанный с формированием
отвлечённого мышления и речи, привёл к тому, что в мозгу че-
ловека сложилась и оформилась специфическая человеческая
корковая сигнальная система, названная великим русским фи-
зиологом И. П. Павловым второй сигнальной системой. Эта
система позволила человеку отражать действительность с по-
мощью слова, языка, речи, познавать действительность не только
в процессе её непосредственного восприятия, в акте живого со-
зерцания, но и опосредствованно, в процессе общения, отвлечён-
ного словесного мышления
Вторая сигнальная система возникла на основе первой сиг-
нальной системы. Вместе с тем она действует совместно, в
неразрывном единстве с ней. Обе системы представляют собой
физиологический механизм отражения объективного мира.
<Остаётся маловероятным,-говорил И. П. Павлов,-чтобы во
второй сигнальной системе были особые законы нервной деятель-
ности. Разница сводится к тому, что реакции в первой сигналь-
ной системе относятся к конкретным явлениям, а вторая сигналь-
ная система реагирует на обобщение их> .
ЇЇ А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 572.
" См.: Г. К. Гуртовой и А. Г. С пирки н. Вопросы психофизио-
логии и ленинская теория отражения.- В сб.: Философские записки института
философии АН СССР, т. V. Вопросы психологии. М.- Л" 1950, стр. 30.
Павловские среды, т. 1, стр. 335.
Ч -679 "
В другом месте И. П. Павлов писал: <Если наши ощущения
и представления, относящиеся к окружающему миру, есть для
нас первые сигналы действительности, конкретные сигналы, то
речь... есть вторые сигналы, сигналы сигналов. Они представ-
ляют собой отвлечение от действительности и допускают обоб-
щение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое
высшее мышление...>
Учение И. П. Павлова о двух сигнальных системах состав-
ляет естественнонаучную (физиологическую) основу марксистско-
ленинской теории познания. Оно раскрывает сущность слова как
важнейшего средства опосредствованного отражения действи-
тельности.
Человек использует слово двояко: в устной речи и на письме.
В первом случае он воздействует словом на слух тех, к кому он
обращается; во втором - на их зрение. В слове скрыт свой
обобщённый смысл, вызывающий у людей определённые пред-
ставления, суждения, умозаключения как необходимые ступени
в познании окружающего мира. Подчёркивая познавательную
роль слова, В. И. Ленин писал: <Всякое слово (речь) уже
обобщает. Чувства показывают реальность; мысль и слово -
общее> .
Как раз этим мощным средством - словом - и пользуется
подстрекатель. С помощью устной речи или письма он воздей-
ствует на психику, сознание подстрекаемого, пытается вызвать
у него определённые представления или внушить ему опреде-
лённые суждения, которые могли бы стать мотивами его об-
щественно опасных деяний. В ряде случаев подстрекатель вво-
дит в сознание подстрекаемого в концентрированном виде
какую-то сумму мотивов, определяющих его дальнейшее пове-
дение.
Любое средство, используемое подстрекателем,- угроза, со-
вет, просьба, убеждение и т. д.- облекается, как правило, в
словесную форму. Однако иногда он может обходиться и без
слов, заменяя их жестом, способным выразить и передать его
мысль подстрекаемому. Жесты, называемые в теории уголов-
ного права конклюдентными действиями, чаще всего встречают-
ся в случаях подстрекательства непосредственно на месте со-
вершения преступления, когда определённость ситуации при-
даёт жесту необходимую выразительность, делает его однознач-
ным. В такой ситуации жест подстрекателя становится понят-
ным исполнителю. Поясним это на примере.
И. П.Павлов. Полное собрание трудов, т. III. М" 1949, стр. 430.
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 246.
В дореволюционной русской литературе в ряде источников для ха-
рактеристики конклюдентных действий приводился такой пример: Секст, сын
Торквиния Гордого, захватил г. Габию и пленил его жителей. Не зная, как
Между 3. и Р. возникла драка. Когда драка закончилась
и Р., на стороне которого был перевес, повернулся, чтобы уйти,
0" стоявший в стороне, указал 3. на камень и сделал жест, изо-
бражавший удар по голове. 3. схватил камень и, нагнав Р., на-
нёс ему удар по голове, причинив тяжкие телесные повреждения.
В этом примере О., выступавший в роли подстрекателя, не ска-
зал ни одного слова, но свою мысль, совет он выразил жестом,
не оставлявшим сомнений в его значении.
По существу, указанными тремя формами и исчерпывается
возможность воздействия подстрекателя на то или иное лицо
с целью вызвать у него решимость совершить преступление.
К подстрекательству непосредственно примыкает посред-
ственное причинение.
Если отграничение одного вида соучастника от другого,
в основном, проводится по той объективной роли, которую он вы-
полняет в сообща совершаемом преступлении, то отграничение
подстрекательства от посредственного причинения проводится,
как правило, по субъективной стороне.
Как указывалось выше, /для того чтобы признать лицо по-
средственным виновником преступления, надо установить, что
оно сознавало, что лицо, руками которого оно намеревается со-
вершить преступление, является малолетним, невменяемым, дей-
ствует невиновно или по неосторожности. Отсутствие такого со-
знания, ошибочное представление о лице, склоняемом к преступ-
лению, как о таком, которое может соучаствовать, в то время
как, в силу названных выше качеств субъекта или его субъек-
тивного отношения к совершаемому действию, оно соучастни-
ком быть не может, исключает посредственное причинение.
В таком случае речь может идти только о покушении на подстре-
кательство. )
В практической деятельности следственных и судебных ор-
ганов вопрос о посредственном причинении часто разрешается
весьма просто. Если лицо, использующее малолетнего, не достиг-
шего по общему правилу 16 лет (а по отдельным преступле-
ниям, перечисленным в ст. 10 Основ уголовного законодатель-
ства Союза ССР и союзных республик и соответствующих
статьях республиканских уголовных кодексов-14 лет), знало
поступить с пленными, он послал раба к своему отцу за советом. Раб
передал Торквинию Гордому вопрос Секста, но тот, ничего не ответив, стал
ходить по саду и сшибать тростью маковые головки, возвышавшиеся над
другими. Раб рассказал о виденном Сексту и тот приказал казнить наиболее
именитых и влиятельных пленных. (См. например, И. Я. Х ейфе ц. Подстре-
кательство к преступлению, стр. 37).
о его возрасте, то квалификация действий этого лица как по-
средственного причинителя сомнений не вызывает. Если же
это лицо утверждает, что оно не знало о возрасте подростка, то
правильную квалификацию действий взрослого помогает опреде-
лить анализ всей суммы взаимоотношений между взрослым
и црдростком.
Возвратившись из заключения, К. поселился у своей матери
в деревне. Высмотрев, что в здании сельпо на втором этаже
имеется форточка, которая часто не запирается, он подговорил
сына односельчанки 13-летнего С. забраться через эту форточку
в магазин и совершить кражу; он пообещал дать ему за это
денег на велосипед.
Кража была произведена и действия К., когда он предстал
перед судом, совершенно правильно были квалифицированы как
посредственное причинение. )
Аналогично обстоит дело и в том случае, когда лицо созна-
тельно использует душевнобольного. Интересный пример посред-
ственного причинения через душевнобольного приводит В. А. Вла-
димиров.
М., укравший в колхозе три мешка пшеницы, был разобла-
чен бригадиром полеводческой бригады К. Затаив против К.
зло, М. искал способ ему отомстить. После того, как однажды
К., встретив М" намекнул, что он знает о том, что тот зани-
мается самогоноварением, у М. возникла мысль сжечь дом К.,
использовав для этого дурачка П., пасшего деревенский скот
и поочерёдно столовавшегося у колхозников. Когда П. обедал
у М" последний завёл с ним разговор о том, что К. хочет сжить
его, П., со света за то, что он <сглазил> несколько коров и они
перестали давать молоко. Такие разговоры М. вёл с П. в тече-
ние всех ней, пока тот у него столовался. П. поверил тому,
о чём говорил М., и стал спрашивать его, что ему делать.
М. посоветовал сжечь дом К. и дал ему бутылку керосина и
спички. П. совершил поджог. На другой день он рассказал стар-
шему пастуху, что теперь бригадир будет знать, как его трогать,
и добавил, что М. дал ему добрый совет.
Квалификация действий лица, втянувшего малолетнего в совершение
прйстплрния как посредственного виновника не исключает его ответствен-
ности по совокупности за вовлечение несовершеннолетнего в преступную
деятельность по ст. 208 УК УССР и соответствующим статьям уголовных
кодексов других союзных республик.
Иной. точки зрения придерживаются А. А. Пионтковский, В. Д. Мень-
шагин, В. М. Чхиквадзе (См.: Курс советского уголовного права. Особенная
часть, кн. 2. 1959. стр. 529), а также М. И. Ковалев. (См.: Соучастие в пре-
ступлении. Часть вторая, стр. 20). По их мнению, в подобных случаях воз-
никает коллизия общего и специального составов и поэтому надлежит при-
менять статью, которая в конкретном случае охватывает более опасное пре-
ступление.
Подвергнутый судебно-психиатрической экспертизе, П. был
признан имбецилом и поэтому невменяемым. М" отлично
знавший, что П. является дурачком, был осужден как посред-
ственный исполнитель преступления.
Таким образом, существенным для осуждения лица за по-
средственное виновничество в случае использования малолет-
него или невменяемого является установление факта, что это
лицо знало о том, что у непосредственного причинителя отсутст-
вуют качества субъекта преступления и желало совершить
преступление его руками.}
При подстрекательстве же лицо, склоняя другое лицо к со-
вершению преступления, сознает, что ему необходимо так воздей-
ствовать на это лицо, чтобы у него возникло намерение совер-
шить преступление.
Подстрекатель действует совместно с исполнителем. Посред-
ственный же причинитель использует для совершения преступле-
ния физические усилия другого лица, но, по существу, действует
в одиночку.
Подстрекательство, как указывалось, является преступлением,
которое иногда даже более общественно опасно, чем само испол-
нение. Но использование в преступных целях малолетних или
душевнобольных ещё более общественно опасно. При подстре-
кательстве средствам, употребляемым подстрекателем, противо-
стоит сознание и воля лица, на которое он воздействует. Поэтому
подстрекательство нередко остаётся безрезультатным. Воздей-
ствие же на малолетнего и душевнобольного, в силу пороков их
сознания и .воли, значительно облегчается. По сути, действиям
такого <подстрекателя> ничто не противостоит.)
Возможны случаи посредственного причинения и при условии,
что и лицо, склоняющее к совершению определённых действий,
и лицо, выполняющее эти действия, достигли определённого воз-
раста и в смысле статьи 12 УК УССР и аналогичных статей
уголовных кодексов других союзных республик является вменяе-
мым. Это прежде всего такие ситуации, когда лицо использует
невиновные действия другого лица для достижения своих пре-
ступных целей, т. е" когда на стороне лица, объективно высту-
пающего в роли исполнителя, будет случай (сааиа) в его спе-
циально уголовно-правовом смысле.
Глубокая степень слабоумия, близкая к идиотизму.
См.: В А. Владимиров. Преступление совершено соучастниками.
М., 161, стр. 53-54.
Большинство советских криминалистов рассматривает случай как по-
нятие, противоположное виновности. (См.: А. А. Пионтковский. Уголов-
ное право. Общая часть, стр. 348; его же. Учение о преступлении, стр. 392-
395; А. А. Герцензон. Уголовное право. Часть общая, стр. 340;
А. Н. Т райни н. Учение о соучастии, стр. 60; В. Д. М еньшаги н,
3. А. Вышинская. Советское уголовное право. М., 1950, стр. 113-114;
При са5изе лицо не должно и не может предвидеть послед-
ствий своих действий , и поэтому его уголовная ответственность
исключается.
Б. С. Утевский. Вина в советском уголовном праве, стр. 315-316; Совет-
ское уголовное право. Часть общая, стр. 154-155).
Часть криминалистов считает, что <понятие случая в уголовном праве
есть общее понятие диалектического материализма, и из него надо исхо-
дить>. (М. Д. Шаргородский. Причинная связь в уголовном праве.-
Ученые труды ВИЮН, т. X. М.. 1947, стр 195. См.: его же. Преступления
против жизни и здоровья. М" 1948, стр. 139).
Последняя точка зрения нам представляется неверной. В философии слу-
чай-понятие объективное и противопоставляется необходимости; в праве слу-
чай - понятие субъективное и противопоставляется вине.
Я. М. Брайнин пытается примирить эти противоположные точки зрения.
Отмечая, что все авторы (к сторонникам второй точки зрения он относит,
на наш взгляд, ошибочно, и Д. А. Пионтковского) понимают случайность
как объективную категорию и что между ними имеется разногласие по во-
просу о соотношении случая в философском и юридическом смысле, он
пишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
рассматриваться как подстрекательство и сознательное введе-
ние другого лица в заблуждение, чтобы использовать его
ошибку, добиться осуществления преступления руками этого
лица> Ї. Это положение, безусловно, правильно, если иметь в
виду обман по поводу тех или иных обстоятельств, образующих
элементы состава преступления, но оно неточно, когда речь
идёт об обмане по поводу обстоятельств, которые не являются
элементами состава преступления, но могут стать действенным
мотивом в определении линии поведения подстрекаемого.
Нередко подстрекатель, склоняя то или иное лицо к совер-
шению преступления, использует различные средства, пока не
найдёт <ахиллесову пяту> подстрекаемого. Возможны случаи ис-
пользования в качестве средств подстрекательства таких высо-
ких чувств, как любовь, дружба, привязанность и т. д. В приве-
денном выше деле В. и других, рассмотренном Одесским област-
ным судом, был такой эпизод. В. узнал от находившейся с ним
в интимной связи С" что у её отца есть большая сумма денег.
Он предложил ей украсть эти деньги. Чтобы склонить С. пойти
на это, В. пообещал жениться на ней, а также (если денег
окажется достаточно) купить ей автомашину. Как видим, в ка-
честве средств подстрекательства В. использовал привязанность
к нему С. и её желание иметь машину.
В 1956 г. один из народных судов Шевченковского района
г. Киева рассмотрел дело X., Ж., Н. и С., Обвинявшихся в хи-
щениях личного имущества граждан. Инициатором преступле-
ний, совершенных этой группой, была двадцатидвухлетняя X.
Ж. и Н. (оба моложе X.) были влюблены в неё, а она дарила
им свою благосклонность. Толкая Ж. и Н. на совершение краж
и на разбойное нападение, X. использовала и привязанность Ж
и Н. к ней, и их самолюбие, и стремление перещеголять друг
друга, и иные способы воздействия.
К комбинации различных средств воздействия на психику
исполнителя и прибегает чаще всего подстрекатель.
Возможны случаи, когда подстрекатель, стремясь остаться
в стороне, прибегает, как указывалось выше, к замаскирован-
ному подстрекательству. /Он тогда использует такие слова,
которые сами по себе признать призывом к совершению преступ-
ления нельзя. Более того, он может даже предостерегать от со-
вершения преступления или вообще от определённых действий,
но делать это так, что тот, к кому обращаются, наоборот,
убеждается в целесообразности совершения определённых дей-
ствий.
Установление способа подстрекательства имеет большое
практическое значение, так как на основе этого легко выяснить
мотивы, толкнувшие подстрекаемого к совершению преступле-
ния. Знание же мотивов человеческого поведения позволяет
установить степень вины конкретного лица и тем самым инди-
видуализировать наказание. Особенно это важно в делах, где
состав преступления включает в качестве необходимого элемен-
та субъективной стороны мотив преступления. Установив сред-
ства подстрекательства, т. е. факторы, толкнувшие лицо на со-
вершение преступления, можно безошибочно установить и мотив
преступления и, следовательно, правильно его квалифицировать.
Если средства, используемые подстрекателем для возбужде-
ния в другом лице решимости совершить преступление, могут
быть самыми разнообразными, то формы, в которые он обле-
кает свою деятельность,- ограничены. Они ограничены, прежде
всего, способом общения людей друг с другом, способом пере-
дачи своих мыслей одним лицом другому.
Специфически человеческим средством общения является
слово (речь), смысловое содержание которого определяется всей
практической и познавательной деятельностью человека.
Длительный процесс развития, связанный с формированием
отвлечённого мышления и речи, привёл к тому, что в мозгу че-
ловека сложилась и оформилась специфическая человеческая
корковая сигнальная система, названная великим русским фи-
зиологом И. П. Павловым второй сигнальной системой. Эта
система позволила человеку отражать действительность с по-
мощью слова, языка, речи, познавать действительность не только
в процессе её непосредственного восприятия, в акте живого со-
зерцания, но и опосредствованно, в процессе общения, отвлечён-
ного словесного мышления
Вторая сигнальная система возникла на основе первой сиг-
нальной системы. Вместе с тем она действует совместно, в
неразрывном единстве с ней. Обе системы представляют собой
физиологический механизм отражения объективного мира.
<Остаётся маловероятным,-говорил И. П. Павлов,-чтобы во
второй сигнальной системе были особые законы нервной деятель-
ности. Разница сводится к тому, что реакции в первой сигналь-
ной системе относятся к конкретным явлениям, а вторая сигналь-
ная система реагирует на обобщение их> .
ЇЇ А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 572.
" См.: Г. К. Гуртовой и А. Г. С пирки н. Вопросы психофизио-
логии и ленинская теория отражения.- В сб.: Философские записки института
философии АН СССР, т. V. Вопросы психологии. М.- Л" 1950, стр. 30.
Павловские среды, т. 1, стр. 335.
Ч -679 "
В другом месте И. П. Павлов писал: <Если наши ощущения
и представления, относящиеся к окружающему миру, есть для
нас первые сигналы действительности, конкретные сигналы, то
речь... есть вторые сигналы, сигналы сигналов. Они представ-
ляют собой отвлечение от действительности и допускают обоб-
щение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое
высшее мышление...>
Учение И. П. Павлова о двух сигнальных системах состав-
ляет естественнонаучную (физиологическую) основу марксистско-
ленинской теории познания. Оно раскрывает сущность слова как
важнейшего средства опосредствованного отражения действи-
тельности.
Человек использует слово двояко: в устной речи и на письме.
В первом случае он воздействует словом на слух тех, к кому он
обращается; во втором - на их зрение. В слове скрыт свой
обобщённый смысл, вызывающий у людей определённые пред-
ставления, суждения, умозаключения как необходимые ступени
в познании окружающего мира. Подчёркивая познавательную
роль слова, В. И. Ленин писал: <Всякое слово (речь) уже
обобщает. Чувства показывают реальность; мысль и слово -
общее> .
Как раз этим мощным средством - словом - и пользуется
подстрекатель. С помощью устной речи или письма он воздей-
ствует на психику, сознание подстрекаемого, пытается вызвать
у него определённые представления или внушить ему опреде-
лённые суждения, которые могли бы стать мотивами его об-
щественно опасных деяний. В ряде случаев подстрекатель вво-
дит в сознание подстрекаемого в концентрированном виде
какую-то сумму мотивов, определяющих его дальнейшее пове-
дение.
Любое средство, используемое подстрекателем,- угроза, со-
вет, просьба, убеждение и т. д.- облекается, как правило, в
словесную форму. Однако иногда он может обходиться и без
слов, заменяя их жестом, способным выразить и передать его
мысль подстрекаемому. Жесты, называемые в теории уголов-
ного права конклюдентными действиями, чаще всего встречают-
ся в случаях подстрекательства непосредственно на месте со-
вершения преступления, когда определённость ситуации при-
даёт жесту необходимую выразительность, делает его однознач-
ным. В такой ситуации жест подстрекателя становится понят-
ным исполнителю. Поясним это на примере.
И. П.Павлов. Полное собрание трудов, т. III. М" 1949, стр. 430.
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 246.
В дореволюционной русской литературе в ряде источников для ха-
рактеристики конклюдентных действий приводился такой пример: Секст, сын
Торквиния Гордого, захватил г. Габию и пленил его жителей. Не зная, как
Между 3. и Р. возникла драка. Когда драка закончилась
и Р., на стороне которого был перевес, повернулся, чтобы уйти,
0" стоявший в стороне, указал 3. на камень и сделал жест, изо-
бражавший удар по голове. 3. схватил камень и, нагнав Р., на-
нёс ему удар по голове, причинив тяжкие телесные повреждения.
В этом примере О., выступавший в роли подстрекателя, не ска-
зал ни одного слова, но свою мысль, совет он выразил жестом,
не оставлявшим сомнений в его значении.
По существу, указанными тремя формами и исчерпывается
возможность воздействия подстрекателя на то или иное лицо
с целью вызвать у него решимость совершить преступление.
К подстрекательству непосредственно примыкает посред-
ственное причинение.
Если отграничение одного вида соучастника от другого,
в основном, проводится по той объективной роли, которую он вы-
полняет в сообща совершаемом преступлении, то отграничение
подстрекательства от посредственного причинения проводится,
как правило, по субъективной стороне.
Как указывалось выше, /для того чтобы признать лицо по-
средственным виновником преступления, надо установить, что
оно сознавало, что лицо, руками которого оно намеревается со-
вершить преступление, является малолетним, невменяемым, дей-
ствует невиновно или по неосторожности. Отсутствие такого со-
знания, ошибочное представление о лице, склоняемом к преступ-
лению, как о таком, которое может соучаствовать, в то время
как, в силу названных выше качеств субъекта или его субъек-
тивного отношения к совершаемому действию, оно соучастни-
ком быть не может, исключает посредственное причинение.
В таком случае речь может идти только о покушении на подстре-
кательство. )
В практической деятельности следственных и судебных ор-
ганов вопрос о посредственном причинении часто разрешается
весьма просто. Если лицо, использующее малолетнего, не достиг-
шего по общему правилу 16 лет (а по отдельным преступле-
ниям, перечисленным в ст. 10 Основ уголовного законодатель-
ства Союза ССР и союзных республик и соответствующих
статьях республиканских уголовных кодексов-14 лет), знало
поступить с пленными, он послал раба к своему отцу за советом. Раб
передал Торквинию Гордому вопрос Секста, но тот, ничего не ответив, стал
ходить по саду и сшибать тростью маковые головки, возвышавшиеся над
другими. Раб рассказал о виденном Сексту и тот приказал казнить наиболее
именитых и влиятельных пленных. (См. например, И. Я. Х ейфе ц. Подстре-
кательство к преступлению, стр. 37).
о его возрасте, то квалификация действий этого лица как по-
средственного причинителя сомнений не вызывает. Если же
это лицо утверждает, что оно не знало о возрасте подростка, то
правильную квалификацию действий взрослого помогает опреде-
лить анализ всей суммы взаимоотношений между взрослым
и црдростком.
Возвратившись из заключения, К. поселился у своей матери
в деревне. Высмотрев, что в здании сельпо на втором этаже
имеется форточка, которая часто не запирается, он подговорил
сына односельчанки 13-летнего С. забраться через эту форточку
в магазин и совершить кражу; он пообещал дать ему за это
денег на велосипед.
Кража была произведена и действия К., когда он предстал
перед судом, совершенно правильно были квалифицированы как
посредственное причинение. )
Аналогично обстоит дело и в том случае, когда лицо созна-
тельно использует душевнобольного. Интересный пример посред-
ственного причинения через душевнобольного приводит В. А. Вла-
димиров.
М., укравший в колхозе три мешка пшеницы, был разобла-
чен бригадиром полеводческой бригады К. Затаив против К.
зло, М. искал способ ему отомстить. После того, как однажды
К., встретив М" намекнул, что он знает о том, что тот зани-
мается самогоноварением, у М. возникла мысль сжечь дом К.,
использовав для этого дурачка П., пасшего деревенский скот
и поочерёдно столовавшегося у колхозников. Когда П. обедал
у М" последний завёл с ним разговор о том, что К. хочет сжить
его, П., со света за то, что он <сглазил> несколько коров и они
перестали давать молоко. Такие разговоры М. вёл с П. в тече-
ние всех ней, пока тот у него столовался. П. поверил тому,
о чём говорил М., и стал спрашивать его, что ему делать.
М. посоветовал сжечь дом К. и дал ему бутылку керосина и
спички. П. совершил поджог. На другой день он рассказал стар-
шему пастуху, что теперь бригадир будет знать, как его трогать,
и добавил, что М. дал ему добрый совет.
Квалификация действий лица, втянувшего малолетнего в совершение
прйстплрния как посредственного виновника не исключает его ответствен-
ности по совокупности за вовлечение несовершеннолетнего в преступную
деятельность по ст. 208 УК УССР и соответствующим статьям уголовных
кодексов других союзных республик.
Иной. точки зрения придерживаются А. А. Пионтковский, В. Д. Мень-
шагин, В. М. Чхиквадзе (См.: Курс советского уголовного права. Особенная
часть, кн. 2. 1959. стр. 529), а также М. И. Ковалев. (См.: Соучастие в пре-
ступлении. Часть вторая, стр. 20). По их мнению, в подобных случаях воз-
никает коллизия общего и специального составов и поэтому надлежит при-
менять статью, которая в конкретном случае охватывает более опасное пре-
ступление.
Подвергнутый судебно-психиатрической экспертизе, П. был
признан имбецилом и поэтому невменяемым. М" отлично
знавший, что П. является дурачком, был осужден как посред-
ственный исполнитель преступления.
Таким образом, существенным для осуждения лица за по-
средственное виновничество в случае использования малолет-
него или невменяемого является установление факта, что это
лицо знало о том, что у непосредственного причинителя отсутст-
вуют качества субъекта преступления и желало совершить
преступление его руками.}
При подстрекательстве же лицо, склоняя другое лицо к со-
вершению преступления, сознает, что ему необходимо так воздей-
ствовать на это лицо, чтобы у него возникло намерение совер-
шить преступление.
Подстрекатель действует совместно с исполнителем. Посред-
ственный же причинитель использует для совершения преступле-
ния физические усилия другого лица, но, по существу, действует
в одиночку.
Подстрекательство, как указывалось, является преступлением,
которое иногда даже более общественно опасно, чем само испол-
нение. Но использование в преступных целях малолетних или
душевнобольных ещё более общественно опасно. При подстре-
кательстве средствам, употребляемым подстрекателем, противо-
стоит сознание и воля лица, на которое он воздействует. Поэтому
подстрекательство нередко остаётся безрезультатным. Воздей-
ствие же на малолетнего и душевнобольного, в силу пороков их
сознания и .воли, значительно облегчается. По сути, действиям
такого <подстрекателя> ничто не противостоит.)
Возможны случаи посредственного причинения и при условии,
что и лицо, склоняющее к совершению определённых действий,
и лицо, выполняющее эти действия, достигли определённого воз-
раста и в смысле статьи 12 УК УССР и аналогичных статей
уголовных кодексов других союзных республик является вменяе-
мым. Это прежде всего такие ситуации, когда лицо использует
невиновные действия другого лица для достижения своих пре-
ступных целей, т. е" когда на стороне лица, объективно высту-
пающего в роли исполнителя, будет случай (сааиа) в его спе-
циально уголовно-правовом смысле.
Глубокая степень слабоумия, близкая к идиотизму.
См.: В А. Владимиров. Преступление совершено соучастниками.
М., 161, стр. 53-54.
Большинство советских криминалистов рассматривает случай как по-
нятие, противоположное виновности. (См.: А. А. Пионтковский. Уголов-
ное право. Общая часть, стр. 348; его же. Учение о преступлении, стр. 392-
395; А. А. Герцензон. Уголовное право. Часть общая, стр. 340;
А. Н. Т райни н. Учение о соучастии, стр. 60; В. Д. М еньшаги н,
3. А. Вышинская. Советское уголовное право. М., 1950, стр. 113-114;
При са5изе лицо не должно и не может предвидеть послед-
ствий своих действий , и поэтому его уголовная ответственность
исключается.
Б. С. Утевский. Вина в советском уголовном праве, стр. 315-316; Совет-
ское уголовное право. Часть общая, стр. 154-155).
Часть криминалистов считает, что <понятие случая в уголовном праве
есть общее понятие диалектического материализма, и из него надо исхо-
дить>. (М. Д. Шаргородский. Причинная связь в уголовном праве.-
Ученые труды ВИЮН, т. X. М.. 1947, стр 195. См.: его же. Преступления
против жизни и здоровья. М" 1948, стр. 139).
Последняя точка зрения нам представляется неверной. В философии слу-
чай-понятие объективное и противопоставляется необходимости; в праве слу-
чай - понятие субъективное и противопоставляется вине.
Я. М. Брайнин пытается примирить эти противоположные точки зрения.
Отмечая, что все авторы (к сторонникам второй точки зрения он относит,
на наш взгляд, ошибочно, и Д. А. Пионтковского) понимают случайность
как объективную категорию и что между ними имеется разногласие по во-
просу о соотношении случая в философском и юридическом смысле, он
пишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35