.. Я заплакал, как ребенок, она тоже, но
выражение у нее сразу изменилось: она просветлела, и спокойствие явилось
на лице ее... Для меня весь свет перевернулся, все, природа, люди, места -
все кажется милым, добрым, отрадным... Она совсем стала другая: веселой и
смешной и разговорчивой и нежной".
Позднее присутствующие вспоминали, как состоялась эта знаменитая
помолвка. "Помню, я сидела у себя в комнате, - писала английская принцесса
Мария-Луиза. - Я спокойно готовилась к обеду, когда ко мне ворвалась Аликс
и, обняв меня за шею, произнесла: "Я выхожу замуж за Ники!"
Наутро цесаревич проснулся от цокота копыт по булыжной мостовой и
хриплых команд. В честь наследника драгуны королевы Виктории устроили
учения. "В 10 часов, - записал он в дневнике, - пришла чудная Аликс, и мы
вдвоем отправились к королеве пить кофе". Пока они жили в Кобурге, каждый
день начинался с "питья кофе в обществе ". Виктория была в восторге от
юной пары. Старой королеве нравилось окружать себя влюбленными. Аликс была
ее любимицей, и Виктории было приятно сознавать, что и она сыграла свою
роль в помолвке.
День выдался холодный и пасмурный, "на душе зато, - писал Николай
Александрович, - было светло и радостно". Дядя Берти предложил
сфотографироваться всем семейством. Тридцать членов Фамилии отправились в
сад, и в результате возникла групповая фотография родственников Виктории
вместе с престарелой королевой, крохотной и несгибаемой, которая сидела в
центре первого ряда. Единственным сидевшим мужчиной был кайзер Вильгельм -
со свирепо торчащими усами, в парадном мундире. Невысокого роста, с
приветливым лицом, в котелке на голове, Николай стоял рядом с Аликс -
хорошенькой но серьезной.
"Отовсюду поступали поздравления. Пошел к Алисе отвечать на
бесчисленное количество телеграмм, которые скорее прибавляются в числе,
чем убавляются, - сетовал цесаревич. - Все русские господа поднесли моей
невесте букет".
Забыв о своем желании благословить сына на брак, Александр III и
императрица от души поздравляли наследника и Аликс с помолвкой. В своем
письме государыне Аликс назвала ее "тетей", а Мария Федоровна написала
сыну: "твоя милая Аликс для меня совсем как дочь... Передай Аликс, что ее...
письмо глубоко растрогало меня. Но я не хочу, чтобы она звала меня
"тетей", я теперь для нее "мамочка"... Узнай у Аликс, какие драгоценные
камни она предпочитает, сапфиры или изумруды? Мне хотелось бы знать
наперед". Для начала императрица прислала Аликс изумрудный браслет и
великолепное пасхальное яйцо, усыпанное драгоценными камнями.
В Дармштадт пришла дружная весна, в парке появились цветы, теплый
воздух наполнился их ароматом. Николай Александрович не мог поверить тому,
что произошло. "Она так переменилась в последние дни в своем обращении со
мною, что этим приводит меня в восторг. Утром она написала две фразы по
русски без ошибки!" Когда вся семья отправилась на прогулку в каретах,
Николай и Аликс ехали последними в шаробанчике с одной лощадью, правя ею
по очереди. Они гуляли, рвали цветы, отдыхали на берегу пруда. Вместе
трапезничали. "Нелегко разговаривать в присутствии чужих людей, приходится
многих тем не касаться", - огорчался Николай. По вечерам они отправлялись
в местный театр. По просьбе цесаревича из России поездом прибыли певчие
Лейб-гвардии Преображенского полка, которые услаждали своими голосами
невесту наследника и гостей великого герцога.
У Николая вошло в привычку в конце дня приходить к Аликс в ее
комнату. "Мы долгое время оставались вместе, она была удивительно нежна со
мною... Так необычно - знать, что можешь без помех приходить к ней... Даже
на ночь жалко расставаться".
Наконец прошли десять дней блаженства, наступила пора разлуки.
Последний вечер Николай провел в комнате Аликс. По стволам деревьев,
которые росли под окном, струились потоки теплого весеннего ливня. "Вечер
провел с дорогой Аликс у нее; ужас как грустно, что приходится
расставаться на долгое время. Как хорошо было вместе - рай!"
На следующий день, сидя в поезде, который вез его домой, с любовью и
грустью в душе, Николай разглядывал свое обручальное кольцо. "Аликс
подарила мне кольцо; в первый раз в жизни воздел его на перст, самому
кажется смешно... На станции в Гатчине вошли в вагон дорогие Папа и Мама,
Ксения, Миша, Ольга и Сандро..." Император Александр III, только что
вернувшийся с охоты на уток, не успел даже переодеться. Цесаревича уже
ждали телеграммы от Аликс и королевы Виктории, на которые следовало
ответить. Потом Николай пошел с императрицей в парк, рассказал все, что
произошло.
Цесаревичу казалось, что май никогда не кончится. Он проводил время в
прогулках среди кустов сирени, потом бегом возвращался к себе, чтобы
написать очередное письмо Аликс. Наконец, в июне поднялся на борт
императорской яхты "Полярная звезда", которая через Балтийское и Немецкое
море доставила его в Англию. После четырех суток плавания, приближаясь к
берегам Англии, Николай записал: "Итак, даст Бог, завтра увижу снова мою
ненаглядную Аликс... Схожу с ума от этого ожидания. Встали на бочку в
Гревзенде. На экипаже доехал до станции". "Полетел на экстренном поезде в
Лондон... Приехал в Walton... и в 3 3/4 встретился с дорогой Аликс", -
записал Николай. Особняк в Уолтон-на-Темзе принадлежал старшой сестре
Аликс, принцессе Виктории Баттенбергской. Целых три дня, надолго
запомнившихся им, оба отдыхали а берегу реки, плавно катившей свои воды.
Гуляли по зеленым лужайкам, рвали фрукты, собирали цветы в окрестных
полях. Сидели на траве в саду под старым каштаном; Аликс вышивала, Николай
читал вслух. "Все время были на воздухе, благодаря летней погоде, и днем
катались на шлюпках вверх и вниз по реке, вылезая на берег в траву, где
заваривали и пили чай. Une veritable idylle", [(Настоящая идиллия (фр.))]
- написал он матери. Много лет спустя Николай и Аликс в мельчайших деталях
вспомнят те три удивительных дня, проведенные в английской провинции, и
при упоминании слова "Уолтон" на глазах у Аликс появятся слезы радости.
Прошло трое суток, и молодой паре пришлось оставить особняк, где они
купались в счастье. В Виндзорском замке их уже ждала Granny - королева
Виктория. Император Александр III прислал собственного исповедника,
протопресвитера И.Л.Янышева, которому не терпелось начать приобщение к
православное религии принцессы Алисы. В Виндзоре Николай преподнес своей
нареченной подарки: перстень с розовой жемчужиной, ожерелье из крупных
розовых жемчужин, цепочку-браслет с крупным изумрудом и брошь, украшенную
сапфирами и алмазами. Самым роскошным было жемчужное колье, подарок
Александра III свей будущей невестке. Оно было изготовлено знаменитым
придворным ювелиром Фаберже и оценивалось в 250000 рублей золотом. То был
самый крупный заказ, полученный Фаберже от императорской семьи.
Разглядывая эти сокровища, королева Виктория качала головой со словами:
"Смотри, Аликс, не возгордись".
В то лето в Англии стояла невыносимая жара. Николай выезжал из
Виндзорского замка утром, когда было еще прохладно. Ему нравилось
прогуливаться рысцой на лошади излюбленным маршрутом для верховых поездок
- по "дорожке королевы Анны", окаймленной с обоих сторон величественными
деревьями, и скакать по полю "галопом, словно сумасшедший". К десяти часам
он всегда возвращался и вместе с Аликс и королевой пил кофе. Обед был в
два часа, после него все расходились отдохнуть, пытаясь спрятаться от
жары. До чая Николай и Аликс катались по аллеям Виндзорского парка, вдоль
которых выстроились вековые дубы, и восхищались цветущими рододендронами.
Николай писал императрице: "Жаловаться я не могу. Granny очень любезна и
даже позволяет нам обоим кататься вместе". Вечером, когда становилось
прохладнее, они ужинали вместе с гостями на балконе или террасе и слушали
музыку, исполняемую во дворе замка. Однажды, когда из Лондона приехал
скрипач, Аликс аккомпанировала ему на рояле.
Несмотря на занятия с отцом Янышевым, Аликс часто заглядывала в
комнаты Николая. Цесаревич извинялся перед матерью за то, что не пишет
чаще. "Каждую минуту, - объяснял он, - мне хотелось подняться и заключить
ее в объятия". Очевидно, во время одного из таких вторжений Аликс узнала,
что жених ведет дневник. Она начала делать в нем записи и сама. Записи
эти, чаще всего по-английски, поначалу были совсем коротенькими: "Много
раз целую", "Благослави тебя Господь, ангел мой", "Навсегда, навсегда".
Потом на смену им пришли стихи и молитвы:
"Мне снилось, я любима и, проснувшись, убедилась в этом наяву и
благодарила на коленях Господа. Истинная любовь - дар Божий - с каждым
днем все сильней, глубже, полнее и чище".
Видя себя предметом такого безграничного обожания, Николай решил
рассказать невесте о некоторых эпизодах из прошлой своей жизни. Так зашла
речь о Матильде Кшесинской. Хотя ей было всего двадцать два года, Аликс,
как подобает внучке королевы Виктории, оказалась на высоте. Она
великодушно простила своего нареченного, но прочитала ему назидательную
лекцию на тему о том, что чистая любовь искупает мужчину:
"Что прошло, то прошло, и к нему нет возврата. В этом мире мы все
окружены соблазнами, и когда мы молоды, мы не всегда находим в себе силы
устоять перед ними. Но мы покаемся, Господь простит нас... Прости, что так
много пишу, но я хочу, чтобы ты был уверен в моей любви к тебе и знал, что
я люблю тебя еще больше после того, как ты поведал мне ту историю; твое
доверие ко мне меня так тронуло... Хочу всегда быть достойной его... Да
благословит тебя Господь, мой любимый Ники..."
Зная о любви Николая к армии и строевым занятиям, королева Виктория
то и дело устраивала военные парады и учения в Виндзоре. "1000 мальчиков,
будущих матросов, отлично проделали гимнастические упражнения под музыку и
затем прошли церемониальным маршем. Они все из ", - вспоминал цесаревич.
Он произвел смотр шести ротам гвардейского Колдстримского полка, офицеры
которого пригласили русского гостя на обед. В обычных условиях Николай
охотно принял бы это приглашение. "Granny меня слишком любит и, как и
Аликс, не желает отпустить от своего обеда", - объяснил он свой отказ в
письме к императрице. В Альдершоте, огромном военном лагере, "в темноте
при свете факелов четыре сборных хора прошли почетными караулами от 4-х
племен соединенного королевства, которые потом соединились", - записал в
дневнике Николай Александрович. На следующий день Николай Александрович,
облачившись в гусарскую форму, принимал парад. "На месте парада всего было
собрано около 10000 чел. После "Royal salute" началось прохождение,
сначала конная артиллерия, кавалерия, пешая артиллерия и пехота... Парад
закончился общим наступлением к флангу и гимном", - гласила запись в
дневнике. Особенно понравились Николаю юбочки и волынки шотландских
полков.
Во время пребывания русского цесаревича в Англии в английской
королевской семье родился младенец. "Вчера в 10 час. вечера у Джоржа и Мэй
родился сын, радость и ликование были всеобщие...". Ребенок, получивший
титул принца Уэльского, станет королем Эдуардом VIII, а затем герцогом
Виндзорским. Николай и Аликс стали крестными родителями маленького принца.
"Вместо погружения архиепископ намочил пальцы и обвел ими голову ребенка",
- записал цесаревич. "Какой славный, хорошенький ребенок...". Впоследствии
родитель новорожденного посетил обрученных в Весминстерском замке. Даже в
дневнике Николай старается не нарушать приличий. Описывая визит, он
указывает: "К завтраку приехал Georgie. Он и Аликс сидели у меня со мной
прибавил "со мной", потому что без него выходило довольно странно".
Прежде чем уехать из Англии, цесаревич и его нареченная вместе с
королевой Викторией отправились в Осборн, летнюю королевскую резиденцию на
острове Уайт. С дворцовых газонов они смогли наблюдать вереницы яхт,
летевших на всех парусах. "Мы отправились к морю, где я ходил, как
ребенок, в воде голыми ногами".
В конце июля продолжавшаяся шесть недель идиллия кончилась. Дневник
Николая был испещрен записями, сделанными Аликс: "Любовь попала в плен. Я
связала ей крылья. Он больше не уйдет и не улетит. В обоих наших сердцах
вечно поет любовь". Когда "Полярная звезда" прошла мимо Лувра, держа курс
на север, Николай прочитал строки, написанные рукой Аликс: "Спи сладко, и
пусть мягкие волны тебя убаюкают. Твой Ангел Хранитель стоит на страже. -
Нежно целую".
На другой день возле ютландского побережья Николай стоял у поручней,
глядя на огненный закат. Двадцать судов германского императорского флота
приспустили флаги, салютуя русскому цесаревичу. Пройдя проливом Скагеррак
в Балтийское море, "Полярная звезда" медленно проплывала мимо побережья
Дании, над которым возвышался замок Эльсинор. Но в мыслях Николай уносился
в другие края.
"Я твоя, - писала Аликс, - ты мой, будь в этом уверен. Ты пленен в
моем сердце и ключик затерян, и ты навсегда останешься там".
Была там и другая запись, до странности пророческая строка из Марии
Корелли: "Ведь прошлое осталось позади и никогда не вернется, будущее нам
неведомо, и лишь настоящее принадлежит нам".

4. БРАКОСОЧЕТАНИЕ
По приезде цесаревича в Гатчину выяснилось, что семья обеспокоена
состоянием здоровья императора. Государя мучили головные боли, бессонница,
у него стали отекать ноги. Врачи рекомендовали ему отдых, лучше всего в
Крыму. Но Александр III был не из тех, кто меняет свои планы лишь потому,
что ему нездоровится. В сентябре вся семья села в поезд и поехала. Но не в
Крым, а в Польшу, где в Спале у царской семьи был охотничий дворец.
Но и там здоровье императора не улучшилось. Из Вены был выписан
профессор Лейден. Внимательно осмотрев великана-царя, Лейден установил
диагноз: нефрит. Он настоял на том, чтобы пациента тотчас отвезли лечиться
в Крым. На сей раз Александр III повиновался. Цесаревич разрывался между
"долгом оставаться с дорогими родителями, чтобы сопровождать их в Крым, и
непременным желанием поехать в Вольфсгартен, чтобы оказаться рядом со моей
милой Аликс". Подавив в себе эгоистическое чувство, вместе с семьей он
отправился в Крым, где в Ливадии императорская семья имела летний дворец.
Там, в теплом краю, среди виноградников, царь начал поправляться. У
него появился аппетит, он стал принимать солнечные ванны и даже спускался
к морю. Но через несколько дней государя начала снова мучить бессонница,
появилась слабость в ногах, и он слег. Была назначена строгая диета и, к
крайнему огорчению царя, ему было запрещено есть мороженое.
Шестнадцатилетняя Ольга, которая сидела у постели отца, однажды услышала
шепот: "Деточка, милая, я знаю, в соседней комнате есть мороженое. Принеси
мне, только, чтобы никто не заметил". Дочь тайком принесла больному
лакомство, и тот с неописуемым наслаждением съел его. Был вызван из
Петербурга отец Иоанн Кронштадтский, многие почитатели священника называли
его чудотворцем. Доктора лечили, отец Иоанн молился, но с каждым днем
государю становилось все хуже.
Почувствовав роковой исход, Николай попросил Аликс приехать в
Ливадию. Невеста тотчас примчалась. Ехала она в обыкновенном пассажирском
поезде. Нареченной наследника цесаревича следовало бы подать специальный
поезд, но министр двора, в чьи обязанности входило решение подобных
проблем, был так занят в связи с болезнью государя, что упустил это из
виду. Подъезжая к Крыму в сопровождении сестры Эллы, которая встретила ее
на границе, Аликс телеграфировала, указав в телеграмме, что желает как
можно скорее принять православие. Николай Александрович был не в силах
скрыть своих чувств: "Боже мой! Какая радость встретиться с ней на родине
и иметь близко от себя - половина забот и скорби как будто спала с плеч!"
Встретив Аликс в Алуште вместе с великим князем Сергеем
Александровичем, он привез ее в Ливадию в открытой коляске. Во время
четырехчасового путешествия оба неоднократно останавливались в татарских
аулах, жители которых встречали их хлебом-солью, охапками винограда и
цветов. Когда экипаж подкатил ко дворцу, где для встречи цесаревича и его
невесты выстроился почетный караул, оказалось, что коляска доверху
нагружена цветами и виноградом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77