А порядки тут
вот какие будут, пока я здесь. Вы определились в одиннадцатый
барак -- почти соседи. Живете своей семьей или как там пожелаете.
Если кто у вас попросит суда или поддержки -- имеет право. Если
при этом останутся недовольны -- их проблемы. Если одна сторона к
вам обратилась, а другая ко мне -- разберемся на месте. Можете
держать собственный общак или присоединяться к нашему. Отстежка
без давилова и нахрапа -- сугубо добровольно. Что кому положено и
не положено -- знаете, у нас все по понятиям, без открытий и
новшеств. Ширевой кайф, а равно крэк с кокаином, колеса, рауши --
под моим запретом. Причем предупреждаю жестко: я откинусь, но с
воли прослежу. Чтобы потом недоразумений не возникло.
Я присмотрел ребят хороших, одного намечаю на зыркового по зоне,
скорее всего им будет Ацтек. Но у нас проблема: они из нетаков
выросли, а дальше без вас им некуда двигаться... Присмотритесь,
подумайте... Кворум у вас уже есть, да язычки по вашим людям
побросаем, ребята много где известны, люди свое мнение скажут...
Естественно, что в этом вопросе я вас понукать не могу, хотя
советовать имею законное право. Полагаю, что возведение достойных
-- не только им авторитета прибавит... Сколько недозрелых
развелось нынче, того и гляди -- наших перевесят. Туман! Подогрей
еще чайничек, будь добр, да конфет подсыпь... Таким вот образом.
Слушай, Ричи, а ты свой зарок все еще соблюдаешь? (Гека озарила
мысль: усилить ситуацию со внешним сходством. По данным архива,
Дымок после проигрыша публично побожился навсегда завязать с
картьем и любыми другими "интересными" играми. Гек рассчитывал на
две вещи: во-первых свидетелей и очевидцев, помнящих или слышащих
о зароке, уже не осталось поблизости, во-вторых -- если уж
лягавые отметили на карандаш божбу, значит и тогда зарок мог быть
известен широко, в том числе и Джезу Достаню. В зависимости от
того -- соблюдает Ричи или не соблюдает -- можно было думать
дальше.)
Урки непонимающе уставились на Самоеда. Они вполне расслабились,
подлянок не видно, Ларей -- не пряник, но базарит по делу, не
гнет и не пыжится... Да что такое с Ричи -- сейчас кружкой
подавится человек...
-Держу, как бог свят! Соблюдаю навек. С тех пор ни разу в
руки не брал, даже домино. Но если.. Отку... Гм, ребята
подтвердят, хоть у кого спроси... (Случайность -- то же чудо:
Достань был как раз в бараке, когда Ричи Дымок божился. Он тогда
выслушал Дымка, подошел к параше, помочился, пукнул и внимательно
поглядел на Ричи. "Смотри, сынок, сказанное слово -- как вода и
ветер, обратно не впихнешь..." Ричи глянул на парашу, потом на
Джеза и еще раз, мысленно, крепко-накрепко дал себе клятву -- не
играть! И не играл...)
-Верю, зачем спрашивать. Еще посидите? Или вам пора?
-Ребята пойдут, а я бы задержался на пару минут, если
разрешишь? И еще, с ребятами нашими, что ждут снаружи, не
познакомишься, нет?
-После, наспех не люблю. Я сам к ним зайду, покалякаем.
Оставайся, Ричи, хоть на десять минут, я только рад буду...
Самоед отхлебнул чаю, помялся, покосился на дверь:
-Так как, все-таки... Ты, или -- не ты?
-Я. Но совсем другой. Пойми, Ричи, у каждого есть свои личные
дела и секреты. Ну начну я болтать тебе о наболевшем -- ты имеешь
право утаить от сходки наши с тобой разговоры?.. То-то. У тебя
свои зароки и обязанности, у меня свои. Подумай не спеша, сам
поймешь мою правоту.
-Многие сгинули тогда бесследно. Мне повезло -- на этап вовремя
сдернули... Был у меня задушевный кент, Воробей -- как в воду
канул. Не слыхал о нем?
-Случайно знаю. Когда реактор потек -- его и многих других
отрицал прямо в бараке положили, по закону военного времени. С
бельмом на глазу, да? (Ну Гек, ну память!..) Не соображу, кто-то
мне рассказывал, может быть и Джез...
-Да, похоже... С тех пор о нем никто и ничего не слышал... А...
-Б-э. Ричи, я тебя как брата прошу: поаккуратнее в своих
воспоминаниях, ладно? Двигай спать. И без обид -- дел у меня
невпроворот, завтра поговорим. Давай краба!
Попрощались за руку и Ричи-Самоед в смятенных чувствах побрел в
свой новый дом, одиннадцатый барак, где он отныне был главным, но
не для всего барака, а только для своих и для тех, кто
добровольно присягнет на верность ржавой пробе...
Прошел месяц, за ним другой... После ряда мелких недоразумений
ржавые обжились в Эльдорадо. Встретили с этапа еще троих
возведенных, окончательно признали главенство Ларея на зоне, тем
более, что он вот-вот пойдет на волю, зону оставляя на них. Все
рекомендованные Геком люди, включая Ацтека, Шипа, Тодора -- были
возведены в золотую пробу на специальном сходняке. С одной
стороны получалось, что Гек терял своих людей в пользу ржавых, но
если посмотреть поглубже -- как раз наоборот: в ржавой пробе
росла и крепла прослойка тех, кто жил и действовал с ним
бок-о-бок, уважал его и видел в нем пахана. В больнице
Эль-Кондора, куда одномоментно съехались золотые урки со всего
юго-запада, якобы лечиться, на всех произвел большое впечатление
Ричи-Самоед. Многие подумали было, что старик тронулся разумом --
столько фанатичного блеска было у него в глазах, но Яхмед и
Ацтек, прибывшие с ним, встали на его защиту, отвергая домыслы о
старческом слабоумии. Их поддержал и Лунь, и Сим-сим, верные
сподвижники Ларея по прежним временам. А Ричи заявил на сходке,
что не верит -- знает, что Ларей-Кромешник последний Ван,
поскольку-де сидел с ним сорок с лишним лет тому назад. Только он
погоняло сменил и в непознанке стоит -- ну это объяснимо, сами
понимаете. И выглядит он молодо, лет на сорок с небольшим, как и
тогда, когда сам Ричи был еще юным. Так что Суббота ведал, когда
прокричал про вечно молодого Кромешника. Дельфинчик, ведший
сходняк, только головой покрутил, слыша такую речь, но
поразмыслил, уточнил вопросом и вдруг заявил, что сам он, не в
юности, правда, а лет пятнадцать назад Ларея видел: точно, под
пятьдесят ему было, или за сорок, если угодно... В этих чудесах
надо будет разобраться, но Ларей законный урка. Более того, он --
последний Ван, живая реликвия старых времен. Может он черту душу
продал, но это его личное дело. Захочет -- обратно выкрадет.
Давайте утверждать зырковых по зонам и территориям. Ацтек, с тебя
начнем...
@BL =
И пришло лето. Гек вышел на волю утром, после развода и
завтрака, в возрасте тридцати пяти лет с половиной. Вся знать,
все нетаки и фраты, кто имел такую возможность -- вышли его
провожать и администрация не препятствовала этому, ведь не
каждый день случается такое. Полтора центнера индийского чаю
бросил на зону Гек в виде отвальной, из своих кровных, не трогая
общак; да и что жалеть: своих денег -- миллионы, за жизнь не
истратишь. Впрочем Гек не видел особой разницы между своими
деньгами и общаковыми, в том смысле, что его насущные
потребности были неизмеримо скромнее возможностей, а общак --
дело живое, туда сколько не сунь -- всегда применение найдется:
то зону малолеток подогреть, то псов подмазать, то крытку на
дыбы поставить -- всюду деньги нужны. А в последние годы Гек
сделал открытие: безналичные бывают удобнее, а стало быть
изволь, отрабатывай механизмы перелива нал в безнал (наоборот не
проблема), благо есть на воле родные структуры...
А за вахтой его ждал одинокий хлипкий "фордик" с Ушастым за
рулем. Так велел Гек и его распоряжение выполнили буквально.
Однако и Арбуз, и Сторож, и все остальные схитрили, понимая, что
шеф не будет трындычать на них в этот день: когда чартерный
двухмоторный самолет с двумя пассажирами на борту приземлился на
глухом летном поле в сорока километрах от Бабилона, у кромки их
ждал с десяток роскошных лимузинов -- сплошь мерседесы и
кадиллаки -- вся команда главарей прикатила встречать.
-Вы бы еще цветы в букетах принесли, -- буркнул Гек Арбузу,
по-очереди обнимая каждого встречающего. -- Но -- рад, всем вам
рад и благодарен, что уважили.
Собрались ехать, но вот загвоздка: чей мотор выбрать: Сторожа,
Арбуза, Фанта?..
-Вик! Кисель, рожа каторжная, которая телега твоя? С тобой
сяду, дольше всех не виделись. Показывай.
Что ж, хитромудрый шеф решил никого не обделять выбором и сел к
Киселю. По крайней мере никому не обидно, к Киселю никто не
ревновал...
Кисель, широкоплечий и кривоногий, одного роста с Геком, заурчал
довольнехонький, улыбка разъехалась поперек всего ромбовидного
лица. В свои тридцать два он имел уже приличные залысины на
покатом лбу и прекрасные вставные зубы из металлокерамики.
Образование по-прежнему не давалось ему в руки, однако на бизнесе
его это никак не сказывалось, поскольку природный ум, в сочетании
с осторожной властностью и безудержной энергией заменяли ему все
остальное. А занимался он, с подачи Гека, строительными
подрядами, где конкуренция между бандами была особенно сильна:
экономика столицы переживала бум и через коррумпированную казну в
карманы удачливых лились бешеные деньги. Приходилось и
постреливать, и запугивать, и экстренно доставать специальные
сорта цемента, только вот банки грабить нужды уже не было... Все
остальные команды из Гекова гнезда так или иначе имели у него
свою долю и Кисель, не будучи очень уж большим авторитетом,
умудрялся ладить и с Гнедыми, и с Ушастым, и с Дядьками --
Арбузом и Сторожем.
Четыре мотора выстроились впереди, пять пристроились в хвост и
блистательный кортеж с ревом понесся в столицу. Радость Киселя
омрачало только одно обстоятельство: курить хотелось страшно, но
об этом и думать было нечего, когда рядом некурящий Ларей... Так
и шел треп до самого города -- кого видел, да о ком слышал, как
семейная жизнь, да как зовут собаку...
-Эй, малый, -- Гек похлопал по плечу водителя (киселевского
двоюродного племянника), -- тормозни-ка вон там, подальше за
остановкой. Вик, брякни по рации на первый мотор, чтобы
остановились... Ну по телефону, какая разница.
Гек выбрался из мотора прямо под мелко-мелко моросящий дождик, не
по летнему холодный и противный. Захлопали дверцы, к нему уже
бежали с встревоженными лицами и Тони, И Эл, и остальные...
Задние автомобили кортежа угнездились прямо на автобусной
остановке, но водители, матерясь сквозь зубы, терпеливо
выворачивали свои автобусы и объезжали рядом, не жестикулируя и
не бибикая -- с этой поганью лучше не связываться, их даже
постовой не видит...
-Все нормально, парни. Ноги затекли, укачало с непривычки, вот
и вышел размяться. Где и насколько намечен ваш светский раут, он
же банкет, он же мальчишник?
-В "Коготке" на восемь вечера. А пока мы думали...
-И правильно делали, Эл, что думали. В восемь вечера я туда
подойду. Теперь же не фиг гусей дразнить своими моторами и
манерами. Езжайте, я же сам прошвырнусь по городу. Один.
Соскучился, честно говоря, по одиночеству. Вперед, вперед и
побыстрее, мы тут не клоуны на арене цирка... Эл! Ромштексы
будут? И хорошо бы крабов.
ГЛАВА 12
Тик-ток, Так-тук-тек
Скачет весенний дождик
На первом ручье.

Город здорово изменился за шесть лет. Стало больше рекламы, ярких
вывесок, автомобилей. По-прежнему всюду висели портреты Господина
Президента, но они уже почти сливались с фоном иных плакатов и
портретов, жрущих, улыбающихся и обещающих неземное блаженство
для владельцев кофеварки и кроссовок. И люди другие... Да нет, те
же люди, просто они не знают ходьбы под конвоем и не боятся
попасть в непонятное из-за серег в ухе или еще чего-нибудь
такого, неположенного. Да-а, одичал...
Гек шел и заново привыкал к ощущениям простого прохожего: никто
не расступается перед ним, никто не шепчет за спиной, ходят,
толкаются даже. Как все забавно.
Гек решил перекусить в харчевне, где молодые люди в одинаковых
одеждах мгновенно содрали с него изрядную сумму, взамен отдав
здоровенный круглый бутерброд, кока-колу в бумажном стакане и
странного типа картофель -- вроде бы жаренный полосками, но очень
легкий, как воздушный. В зале было пусто, опрятно и скучно. Гек и
раньше видел подобные заведения, но теперь они торчали на каждом
шагу и Геку любопытно было отведать местную кухни. "Кухня!" --
Ерунда какая-то.
Вот и книжный магазин, где Гек привык в свою бытность на воле
пополнять "подземную" библиотеку, но не было настроения заходить,
хотя неизменный вид обшарпанного магазинчика порадовал его
сердце; сквозь пыльную витрину Гек рассмотрел, что
старичок-продавец все тот же.
Два часа пополудни. Он сыт, до восьми свободен, наличность
имеется... Нет, сегодня не до баб. А вот лучше он проведает
"Черный ход", пылищи небось на метр накопилось... Возле
парадняка, где в бывшей дворницкой находился секретный лаз в
подземелье, лежали выброшенные облысевшие елки, следы новогодних
праздников, картонные коробки, иной мусор -- вроде бы уже и не
трущобы, но пока и не цивилизация, черт бы побрал этих скотов,
гадят прямо под себя. На зоне бы такое... Ладно, здесь не зона...
Дом принадлежал по инициативе Гека банде Дяди Тони-Сторожа и
квартиры первого этажа пустовали по его же повелению, мол,
пригодятся для будущих идей (каких -- Гек не пояснял, а спросить
у него было некому).
Гек легко вскрыл дверь отмычками (оба комплекта ключей были им
специально оставлены внутри, а дверь запиралась автоматически),
составленными еще на зоне и вошел в квартиру. Здесь явно бывали
люди пару-тройку раз, может воришки, может службы коммунальные --
смятые бумажки, окурки -- раньше их здесь не было... Однако
ничего не украдено, да и нечего здесь красть, разве что чугунную
ванну с ободранной эмалью -- ни мебели, ни обоев, вместо паркета
-- деревянные половицы, источенные всякими там древоточцами... У
унитаза Гек, еще до зоны, лично отколотил изрядный кусок -- из
тех же соображений, чтобы не разорили... Ключи в тайничке на
месте, там же свечи и спички (фонарик -- дело ненадежное после
такого перерыва), круглый люк в прихожей на месте, не сразу и
найдешь... Гек оставил ключи на месте, но вынул пакет, из него
добыл и натянул на себя "бумхлопный" дешевенький комбинезон,
чтобы не испачкаться при спуске и глубоко-глубоко вздохнул: "Еще
немножко -- и я дома".
А пыли накопилось гораздо меньше, чем он представлял, видимо
исходного материала для нее было маловато. В помещении тепло,
зимой и летом около двадцати. Заготовленные когда-то тряпки,
конечно же, обветшали в труху; Гек разодрал на части комбинезон,
разделся до трусов и принялся за уборку. Сплошь хромированная и
никелированная сантехника выдержала, но коричневая вода минут
двадцать хлестала из раскрученных до отказа кранов, прежде чем
Гек удовлетворился степенью ее чистоты и прозрачности. Пыли-то
вроде бы и немного, да пока ее сотрешь со всей поверхности,
особенно с книг -- семь потов сойдет. Полиэтиленовую пленку с
кровати -- долой вместе с пылью -- все облегчение, матрац
придется поменять -- не сопрел, так слежался до каменной
консистенции... Полкомбинезона ушло на то, чтобы протереть смазку
со всего оружия, табуретки не скрипят, лампочки все до единой
целы -- ах, здорово, хоть сегодня ночевать можно, надо только
жратвой затариться и питьем. И одежды подкупить, плюс пару
комбинезонов. На полках, на книжных -- места до фига, холодильник
пусть поурчит, попривыкнет к новой жизни... Дома-то -- гораздо
лучше, чем на зоне, уютнее и нет никого...
На угрюмых старопрокрашенных стенах, цвета кирпича в шоколаде, не
было ни портьер, ни гобеленов, ни постеров из журналов, пять
двухсотваттных лампочек сроду не ведали абажуров, бетонный пол --
как был, так и лежал под ногами голышом, без паласов и дорожек.
Металлический стол без скатерти и без клеенки, кроватное белье --
тюремного почти качества и образца... Гек очень своеобразно
понимал уют, ему даже открытые всем жилищным просторам унитаз и
душевая абсолютно не мешали: то что нужно для жизни -- есть,
принадлежит только ему, в употреблении удобно -- что еще надо?
Да, это верно... Однако вряд ли кто из посторонних влюбился бы в
это помещение даже при ярком электрическом свете... А без света,
в кромешной тиши, даже Геку иной раз становилось жутковато, так
что он частенько оставлял включенным радиоприемник и тот до утра
наяривал шепотом спокойную музыку. И приемник отлично работает...
Если сеть сюда дотянул, то надо бы поднапрячься и телевизионный
кабель прогнать -- метров четыреста -- многовато, тяжелый будет,
зараза. Или черт с ним: опять по всему маршруту маскировать
придется, с радио намучился по самую маковку... Да и радио --
баловство, при случайном обнаружении -- как по ниточке весь
клубочек размотают. Надо подумать.
"Девятнадцать часов, десять минут. На волне "Эха столицы" весь
этот час с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52