-Не надо, Дэнни, проект приказа я видел собственными глазами,
ты шел за назначением и, видать, уговорил его подождать. Так, я
думаю, дело было. И за это я тебе от души благодарен, не из-за
кресла, из самолюбия.
"Так я думаю"... И тут пытается обхитрить, старый черт. Он весь
разговор, наверное, по буквам изучил... Вот только кто ему,
опальному, донес?
-Не важно, как оно было. Беда в другом. Я планировал взять вас
главным экспертом, в щадящем режиме, разумеется, чтобы вы и для
себя пожили...
-Да-да, интересно! Не вышло? Вероятно, Сам зарубил?
-Точно так. "И еще, -- говорит -- Дэниел, о тебе рассказывают,
что окружил ты себя всяким старичьем. Консультанты-фигультанты --
духу их чтобы не было в департаменте." Мол, молодым деревьям
солнце заслоняют... Такие дела.
-Для себя он, видимо сделает исключение, когда и если
доживет... Что ж, буду осваивать рыбную ловлю и пешие прогулки в
деревенский сортир...
-Ну уж! Я лично осматривал: все удобства, включая ванну и
телефон...
-Ладно, Дэнни, это я так шучу. Пойдем, пора уже. Знаешь такую
пословицу: "Старость -- не радость" Это не оттого, что смерть
близка и ты уже чего-то не можешь, нет. Это от того, что другие,
которые временно молодые, уже не берут тебя в расчет. Ты еще
есть, но загляни им в глаза и не увидишь своего отражения: тебя
уже нет для них. Ты -- лишний на этом свете, потому что морщин
много и мышцы дряблые... Да, твои аналитики сообщали тебе, что
предположительно в районе Фолклендов существуют потенциально
огромные нефтеносные слои?.. Ну все, пойдем, это я тебе на
прощание дарю...
@BL =
-...Том, ты? Езжай ко мне, я про эту падаль Ларея кое-что
выяснил. Жду.
Букварь не любил бывать у своего шефа: вечно тот шпынял его при
всех, обрывал на полуслове. Никогда он не был доволен -- хоть на
ушах пройдись -- вечные придирки и нудеж. Штаб-квартира у Дяди
Грега располагалась в пузатом двухэтажном особнячке на краю
парка, ближайшего к заливу. Обширная территория, полукругом
примыкающая к дому, была огорожена двухметровой решеткой из
фигурного чугуна. Летом были видны старания садовников придать
газонам и кустарникам аристократический британский стиль. Падаль
вообще был помешан на старой доброй Англии и себя, наверное,
видел этаким эсквайром в твидовом костюме.
Букварь оставил своего адъютанта сидеть в моторе, с водилой, а
сам с тяжелым вздохом двинулся в особняк. Дверь ему, конечно же,
открыл одетый в ливрею Башка, никчема и неумеха, за безропотность
произведенный Падлой в камердинеры.
-А-а, Том, наконец-то. Долго едешь, мне чуть было не пришлось
дожидаться... Если бы на месте Букваря был Гек, он легко бы
вспомнил, что напыщенная фраза эта украдена у Людовика XIV. Но
Гека не было здесь, хотя речь пошла именно о нем.
За большим овальным столом орехового дерева в полутемной зале,
освещаемой зимним солнцем в окне, сидели трое: Дядя Грег, Мураш
из соседнего квартала и Кот Сандро, недавно освобожденный по
амнистии (и даже Господин Президент, земля ему пухом, тоже может
на что-то полезное сгодится!). Букварь знал его еще до отсидки,
недолюбливал и побаивался: Кот Сандро слыл отчаянным парнем с
мухами в голове, с ним было трудно ладить, но легко воевать
бок-о-бок, -- Сандро сам лез на рожон, служа прикрытием для более
осторожных.
-Урки к нам припожаловали! Слыхал? Сандро, расскажи еще раз!
-Да что там рассказывать, Ларей в Пентагоне объявился по
странному делу: ходка за побег из Пентагона, откуда никто никогда
не бегал, а ходка -- первая! Так не бывает. Уж врали про него,
такие параши носили... Мол и цепи-то он рвет, и сидел он в
секретных подвалах президентских... Говорили, что и шпион черт-те
чей... Знаю одно: сидеть он -- не новичок. И шустрый больно: я
хотел его пощупать однова, моргнул не вовремя -- и без зубов
остался. Он не дурак, не стал моего удара дожидаться, первым
врезал. До драки у нас с ним не дошло в тот раз, но может, оно и
к лучшему. Был у нас один здоровенный лоб, ну..., очень здоровый,
так ушел инвалидом на волю, Ларей его поломал в две минуты. А сам
-- ничего из себя, с меня ростом, в плечах -- нормально, теперь
ему лет пятьдесят должно быть. Все, наверное.
-А манеры, наколки? Рожай, не тяни...
-Ну что, говорил же. По наколкам, говорят, козырный урка, я сам
не видел и наколок ихних не знаю. А все, кто его знал, говорят,
опять же я с ним не сидел, так говорят, что все его боялись --
надзиралы, сокамерники, даже кум наш пентагонный. Тот его
трамбовал целый год в карцере, а Ларею хоть бы что -- воздухом,
что ли, питался?
-Так боялся, что из карцера не выпускал? -- усмехнулся
Букварь. -- Не дай бог всем нам такого испуга в нашу сторону.
-Шути, шути, попадешь -- поймешь. Он, Ларей, кума избил под
конец -- тягуны мамой клялись -- сами видели, а ему всего год
набросили и на периферию угнали, в родные места. Что дальше -- мы
не знали, а он вот где объявился, значит. Я просто горю, мечтаю
-- его повидать.
-Я видел невдалеке. За сорок ему, точно, но полтинника не
будет, лет сорок пять от силы.
-Ну, видать зона в тук пошла. Я все свое рассказал, шеф. Замочу
его -- с веселым удовольствием.
-Штаны не замочи. -- Дядя Грег неторопливо открыл ящичек,
инкрустированный слоновой костью, оторвал по перфорированному
краю лоскут папиросной бумаги правильной формы, так же
неторопливо ухватил в щепоть пахучие ленточки табака, с помощью
специального приборчика свернул самокрутку. Молчаливый Мураш
почтительно поднес зажженную спичку (Известный подхалим: Падаль
не жалует зажигалок, так вот, пожалуйста, спичечку поднесем --
тьфу! Букварю был антипатичен и Мураш).
Все это время подручные Дяди Грега хранили тишину: тот старится
помаленьку, ожирел на своих виллах, хватка уже не та, но его еще
очень даже боялись -- убивать строптивых -- не поленится, хоть
ночью разбуди.
-Леон, ты что скажешь? -- Мураш неопределенно качнул головой:
-Это Букварь его на территорию допустил, вот он пусть и решает.
Будь он хоть кто: одного человека заделать -- не подвиг. Скажешь
мне -- я решу проблему. Но Букварь и сам не маленький.
-Зови меня Томас, сучий ты потрох! У себя в квартале хоть раком
стань, а меня не учи, понял! У меня пятеро ребят как под воду
ушли -- один он там был, нет? Пятеро, а я с их матерями да женами
разбираться должен. Решу... Шеф, Мураш тут на хрен не нужен, с
его советами... У...
-Помолчи. Вот так. Кто нужен, кто не нужен... Пятеро ребят, как
ты говоришь, на твоей совести. Или нет? Мураш виноват? Смотри,
Том, Сандро у меня от безделья мается, может ему передать твои
заботы?
-Пусть попробует... вставными зубами... Что-о, что ты на меня
щеришься, мяукнуть собрался?.. -- Кот Сандро в ответ уже улыбался
Букварю с налитыми кровью глазами...
-Ну, дурдом! -- Дядя Грег заколыхал животом в приступе смеха. --
В волосы друг другу вцепитесь, глаза повыцарапайте... Сандро,
цыц. Том... Томас, ты уже одной ногой в морге, с такой манерой
спорить. Я тебе кто -- мальчик? Или нянечка -- сопли вытирать?
Ей-богу -- умчишь отсюда вперед ногами, если не успокоишься. Вот
уж не ожидал, что ты как баба расклеишься из-за дружеской
критики... Башка!.. падаль глухая... Оранжу! -- для всех. -- Дядя
Грег был доволен: он любил стравливать своих людей, чтобы не
сговорились между собой против него и чтобы можно было рассудить
их сверху, указав правого, виноватого и путь к справедливости. Но
и люди были не совсем уж дураки: если бы каждую перебранку они
действительно пытались бы перевести в драку с "приправами", то
давным-давно извели бы друг друга под корень. Но нет ведь -- жили
бок-о-бок годами. Бывало дело, когда словарный запас иссякал,
переходили на язык жестов: резались, дрались на убой, -- что взять
с бандита, который читает по складам все, кроме надписей на
купюрах. Но чаще всего дело начиналось и заканчивалось лютым, но
безвредным лаем. Тем более, когда речь шла о крайне деспотичном
Дяде Греге. Система, им руководимая, как и любая другая система,
стремится сохранить стабильность. А как можно сохранить
стабильность при самодуре и диктаторе, который стремится согнуть
и сломать все, что ниже его ростом (чтобы не выросло выше)? Найти
безопасную щель и окопаться там. Постепенно эти щели выискиваются
и заполняются паразитами, шутами, подхалимами, приживалами,
прилипалами и прочими полипами. По мере качественного и
количественного роста они начинают заслонять хозяину горизонт. Он
смотрит на них, а думает, что перед ним картина мира... Вот и
люди Дяди Грега, полусознательно учитывая и потакая склонностям
шефа, грызлись ему на потеху, не переходя определенных границ.
Это был еще не сговор, не попытка бунта, но уже стихийно
организованное противодействие. И если глупый и сытый Башка
никогда не имел амбиций, или забыл о них в обмен на теплую тихую
радость глиста, то другие, вроде Букваря и Сандро, нет-нет, да и
поглядят на сонную артерию своего шефа... Из чистого
любопытства... Они-то вполне в форме: поджарые, мускулистые,
полуголодные, а он -- ожирел, одряб, угрелся... Ослаб...
Но все это впереди. Когда случится {MI}это{D} -- через месяц,
или через пять лет -- никто не ведает. А пока ребята злобно урчат
друг-на-друга, а Дядя Грег, заглазная кличка -- Падаль --
отсмеявшись, держит речь дальше:
-Сидел он на цепи, Ларей ваш вонючий, не сидел -- пулю он вряд
ли переварит. Томас, твой район крайний, а следующий -- Джозефа
Мураша, потому он единственный, кроме тебя, из крупных ребят --
здесь. Сандро тоже теперь не последний человек, будет возглавлять
летучую санитарную команду: крошить недругов -- не по
совместительству, так сказать, а специально. Для разминки я
направляю тебя, Сандро, за этим типом. А ты, Томас, подмогни ему,
как гостеприимный хозяин, можешь и своими силами грохнуть. Ну а
потом и другие задачи обмозгуем. Кто обмишурится в этом деле --
ответит головой. Будете ссориться, вместо того, чтобы дело делать
-- то же самое. Сандро, ты понял меня?
-Ну, понял...
-Кому ты нукаешь, падаль?
-Понял.
-Уже получше. Повтори-ка еще, более внятно.
-Понял!
-И глазками не сверкай, молод еще! Ты, Томас?
-Все понял. Справимся.
-То-то же... Башка, свистай челядь: на стол накрывайте.
Ребятки, тормознитесь. Завтра суббота и мой день рождения. Этот
день я отпраздную в лоне семьи, а сегодня небольшой мальчишник.
Сейчас остальные подъедут... к пяти. Не дай бог опоздают...
Томас, ты куда?
-Во двор спущусь за ребятами: что же они, в машине до ночи
сидеть будут? Или их отпустить?
-Это еще зачем? Зови сюда, в другом зале посидят, с равными
себе. Только пусть не ужираются -- а то как машину поведут?
-Мои малопьющие, не ужрутся...
Ох, как не хотелось никому из приближенных веселиться на
очередном празднестве у шефа: скучно, тягостно, долго. Всех
развлечений -- осточертевшие, тысячу раз слышанные тосты и
поучения, да тупые магазинные деликатесы. И много бухалова. Все
дела насмарку. Пятничный вечер к черту... Напиться в дым, что
ли?..
Загремел жестяной колокольчик у входной двери: прибыли гости,
главари из других кварталов. Подарков не было, по традиции их
вручали Самому, когда тот объезжал ему подвластные территории,
после того, как отгулян праздник у него "на мальчишнике". Все об
этом знали, из тех, кто был при делах, разумеется, а не первый
встречный-поперечный...
Гости во главе с хозяином только-только залудили по второй рюмке,
как вновь забрякал звонок: низкорослый посыльный в ливрее от
"Мгновенной Доставки", пыхтя и кряхтя протопал в комнату с
огромной коробкой в руках. Судя по квитанции, посылка весила
двенадцать килограммов. Дядя Грег расписался, мигнул в сторону --
Башка сунул посыльному пятерку и тот, счастливый, чуть не в
припрыжку двинулся прочь.
Дядя Грег, он же Падаль, он же Свистун (в молодости, по первой
ходке) развязал голубою ленточку, озадаченно посмотрел на
изображения игрушечных гоночных машинок по всему периметру
коробки и принялся отдирать клейкую ленту. Его соратники
столпились рядом, и оживленно галдя, смотрели, как их шеф
нетерпеливо терзал коробочные бока.
-Да что же там такое, мать-перемать, пылесос, что ли?..
Рвануло так, что в полицейском участке, через парк наискосок,
полностью вылетели стекла, а уж от резиденции Дяди Грега остались
куцые руины: двенадцать килограммов мощнейшей пластиковой
взрывчатки разнесли в пыль и шефа и шестерых его подручных, и
лакея Башку и десятерых бандитских пролетариев. В ту же ночь в
больнице от жутких ран скончались еще двое из них, а под утро еще
один, последний, кстати -- шофер Букваря, застигнутый взрывом в
туалете... Никто из них не успел дать показания...
Через сутки полиция арестовала груз пластиковой взрывчатки,
замаскированной под садовый инвентарь, судя по накладным,
предназначенный для сельскохозяйственной фермы "Земледелец",
принадлежащей Дяде Грегу, а еще через сутки еще один, в мешках
нитратов, на той же ферме. Стало ясно, что Дядя Грег с
непонятными целями устроил у себя за городом, на ферме,
перевалочный пункт по отправке большого количества взрывчатки
неизвестно куда. От неосторожного обращения, вероятно, часть
груза непредвиденно взорвалась. Имелись и другие версии, но эта
была наиболее удобной, поскольку по оперативным (агентурным)
данным, никто из равновеликих войну Дяде Грегу не объявлял, лапу
за наследством не протягивал, да и внутриусобицей не пахло, ведь
все основные из Падалевой шайки взлетели на небеса вместе с
ним...
@BL =
...Больше всего Красный боялся, что ящик рванет в его руках, но
Гек все же сумел пригасить в нем страх, подробно объяснив, как и
что будет происходить... Взрывчатка была основой самодельной
радиоуправляемой мины, снабженной подслушивающим устройством с
микрофоном, чтобы Гек, ориентируясь на голоса, знал, когда можно
будет послать по эфиру убойный импульс... Красный прыгнул в
машину, выдохнул облегченно и Гусек, новый член банды, взятый по
рекомендации Красного, нажал на газ...
Операция обошлась без малого в сотню тысяч. Красный не понимал
повадок Гека -- тратить сумасшедшие деньги на никому не нужные
маневры. Гек поначалу пытался объяснить, а однажды, потеряв
терпение от Красного и его глупых вопросов, попросту дал ему в
морду и приказал заткнуться. И подействовало: Красный с денек
подулся, побурчал, но смирился внутренне -- не его ума это дело
-- и вновь принялся служить Геку не на страх, а на совесть.
Взрыв развалил мелкое королевство Дяди Грега на груду бандитских
осколков, каждый из которых пытался продолжать подобие прежней
жизни, но этому препятствовали алчные конкуренты из соседних
каганатов и олигархий, а также внутренние смятение и неопытность
наследников, в одночасье получивших независимость и неизбежные
при этом проблемы.
Геку пришлось убрать и тайно похоронить еще двоих из команды
Букваря и квартал перешел под его руку. С полдюжины малозаметных
и невлиятельных членов прежней банды признали его главенство и
старшинство Красного, который постепенно выдвинулся на роль
заместителя Гека, своего рода администратора при боссе. Из новых,
помимо Гуська, Красного и Фанта, к Геку прибились два
брата-близнеца, в малолетке отсидевших по четыре года за
автомобильные угоны. Они имели общую кличку "Пара Гнедых", и плюс
к этому Фил откликался на прозвище "Первый", а Джо на "Второй".
Перепутать их было трудно при свете дня, потому что у Фила на
правой щеке было фиолетовое родимое пятно размером с глаз,
покрытое отвратительно толстыми волосами. Все они сняли себе
квартиры в том же квартале и буквально в полгода ассимилировались
с местным населением. Но не так было с Геком: он, обладая
великолепной памятью, знал многое о многих, приветливо здоровался
в ответ, помогал советами и деньгами некоторым нуждающимся,
особенно многодетным матерям и старикам (Дон Паоло так поступал
-- а тот знал, что делает: вековой опыт сицилийского
уголовно-патриархального быта стоял за ним), но не "сроднился" с
народными массами. Его уважали и побаивались: никто никогда не
видел, чтобы он применил против кого-либо насилие (не считая
случая со сгинувшим неведомо куда Штатником) но все замечали, с
каким уважением и даже робостью обращались к Ларею его люди. Гек
снял себе сразу четыре квартиры в разных местах квартала, но не
наглел -- три из них размерами и богатством интерьера напоминали
грузовой лифт и стоили бы крайне дешево в любом случае, даже если
Гек вздумал бы за них платить. Однако домовладельцы и слышать не
хотели ни о какой оплате, так что Гек спокойно жил, а вернее
ночевал в них, предпочитая менять ночное лежбище не реже трех раз
в неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52