Ну, хорошо, а если муж не захочет выслушать ее доводов, хотя они так просты и бесхитростны… Что она предпримет в таком случае? Где-то в самой глубине ее исстрадавшейся души еще жила маленькая надежда: он выслушает, поймет и, как дым, рассеются его нелепые предположения…
И вот уже она и счет времени потеряла – они разговаривают. Но разве можно эту перебранку назвать разговором, разве за все время их знакомства Марианна слышала столько грубых дерзких слов, и все они обращены к ней и ее не родившемуся ребенку. И все время с его уст срывается имя Эстер, он ищет аналогию в поведении обеих женщин, говорит, что обе вели себя так, чтобы он попался на их удочку. Она молила его еще раз пойти с ней к врачу, сделать специальные анализы, подтверждающие его отцовство. Нет, слышала она в ответ, никто его не разубедит в том, что ребенок не его. Он не желает видеть ее, он ее гонит, приказывает возвратиться в Мексику. Тогда он вызывает шофера и говорит ему, чтобы он немедленно – кивок в ее сторону – отвез эту женщину в аэропорт. Но она снова умоляет его поверить…
Все как в страшном сне. Когда осознаешь, что спишь, и в то же время не можешь пробудиться, чтобы избавиться от кошмара. Луис Альберто со всех сторон смотрит на нее, тычет пальцем, укоряет. И голос диктора, объявляющего о посадке, – голос мужа, обвиняющего ее в измене. «Ребенок, которого ты ждешь, от другого. И никто не разубедит… Не вздумай разыскивать меня. Я больше не желаю тебя видеть… Пожалуйста, пристегните ремни… И приведите сидение в вертикальное положение… Я не верю ничему…»
Все смешалось. Гул моторов и шум в голове, И вот сквозь забытье она слышит уже голос Районы, умоляющий кого-то помочь Марианне… Да, ей очень плохо… Как можно скорее… Спасибо…
О, она дома, на своей постели. Руки Рамоны гладят ее пылающие щеки, лоб, голову, ее голос убаюкивает. Всю свою любовь, после смерти дочери, Рамона перенесла на нее, сироту, не знавшую материнской заботы. Марианне иногда кажется, что Рамона – ее мама. В другом видении – Марианна уже не Марианна, – она Эстер, которая в муках уходила от них навсегда. Давно ли это случилось? Ей кажется, нет, недавно… и ведь при таких же обстоятельствах…
Позади остались первые тяжелые месяцы беременности, – тело освоилось с новым для себя качеством. Но сердце Марианны, как и в первые дни после отъезда мужа, не зная покоя, тосковало. Верная Рамона, прожившая тяжелую жизнь без поддержки мужчины, терпеливо и ласково старалась успокоить и ободрить ее.
– Не расстраивайся, ты богата, сильна. Мы вырастим ребенка, дадим ему образование… Я буду всегда с тобой, помогу тебе. Мы вместе отдадим ему нашу любовь…
За все эти долгие восемь месяцев Марианна почти никуда не выходила, разве только в сад. Но и в доме ей было мучительно: слишком все здесь напоминает о счастливых мгновениях. «Неужели все безвозвратно утеряно, неужели никогда не вернется их любовь? Где ты, Луис Альберто? Приди, ты так нужен мне и нашему ребенку, который вот-вот появится на свет». Она лежала в комнате, когда услышала снизу голос Марии:
– Марианна, письмо, и кажется, из Бразилии.
Марианна, как могла, быстро спустилась вниз. Наконец-то он простил ее, понял, что произошло ужасное недоразумение. Сейчас она прочтет это. Вот…
«Марианна! Я тебе долго не писал, так как был занят. Но мне кажется, наступил момент, когда нам нужно раз и навсегда выяснить наши отношения. Я подаю на развод. Не хочу связывать свою судьбу с твоей. Не хочу давать свою фамилию ребенку, которого ты ждешь. Попроси об этом настоящего отца, Леонардо Медисабаля. Чтобы ребенок не пришел в этот мир без фамилии. Пока все. Луис Альберто».
Письмо выпало из ее слабых пальцев.
– Нет, нет. Боже мой, нет – застонала Марианна. – Этого не может быть. Не хочу жить, не хочу жить. Боже мой. Я больше не могу так.
Какая-то неведомая сила подхватила ее вдруг с постели, она нашла в себе силы встать, выйти из комнаты, спуститься по лестнице вниз, открыть дверь на улицу. Никто ее не остановил, и уже когда она оказалась в саду, то услышала через окно встревоженные голоса Рамоны и Марии, ищущих ее. Потом голос одной Рамоны – она вслух читала оброненное ею письмо Луиса Альберто.
…Я долго тебе… Я подам на развод… Не хочу связывать свою судьбу с твоей. Не хочу давать фамилию… Попроси настоящего отца, Леонардо…
Последний, услышанный ею горестный возглас Рамоны – испугал Марианну, и она захлопнула за собой садовую калитку.
– Боже мой, Мария, она ушла. Ушла. Куда она могла уйти в таком состоянии?
Сколько она, выйдя из дома Сальватьерра, бродила по улицам, знает один бог. Дома, дома, бесконечные дома, садовые решетки, машины, наезжающие и каким-то чудом не смявшие ее… вдруг голос над нею: – «Сеньорита Маргинис, надо проверить резус-фактор сеньориты с кровати № 2. Она слаба и отказывается принимать пищу. Ее нашли вчера без сознания на улице. Ей уже пора рожать… Если будут какие-то отклонения от нормы, зовите меня. Вы свободны… – и, обращаясь к Марианне, – не надо падать духом. У вас скоро будет ребенок».
Марианна не слышала своего голоса, одними губами прошептала:
– Я не хочу его, доктор.
– Вы не вправе выносить ему такой жестокий приговор. Ведь вы ему даете жизнь.
– Это моя ошибка, доктор.
– Вы очень слабы, а вам рожать. Необходимо собраться с силами.
– У меня одна просьба к вам – оставьте меня в покое.
– Мой долг, сеньора, – спасти жизнь вам и ребенку, которого вы ждете и будьте уверены, я его исполню. Это вопрос моей репутации. Кроме того, я обязан помочь вам обрести душевный покой. Нельзя страдать, когда даешь жизнь другому человеку.
– Я хочу умереть, не надо меня спасать, пожалуйста!
– Успокойтесь, пожалуйста. Успокойтесь! Все быстро кончится. Это самые трудные мгновения. Ребенок принесет вам много радости. Не пугайтесь, с божьей помощью все будет хорошо…
Глава 3
Сеньоры Сальватьерра покинули свой дом в Мехико, когда поняли, что их сын уже не нуждается в постоянной опеке, и дело компании в надежных руках. Дон Альберто последние годы заметно сдал. Особенно подкосил его сильный сердечный приступ, после которого он и принял решение окончательно уйти от дел. Теперь можно было осуществить давнюю мечту – да и врачи советовали – сменить климат на несколько лет, подлечить пошатнувшееся от долголетних трудов здоровье. Кроме того, знакомые посоветовали супругам Сальватьерра обратиться к всемирно известному кардиологу, который жил в Париже. И вот скоро почти год, как они здесь, во Франции. Но письма из Бразилии доньи Елены и дона Альберто – по-прежнему являлись целым событием. Они ждали их с нетерпением, перечитывали по многу раз, пытаясь между строчек уловить какой-то дополнительный смысл – слишком лаконичные, сухие послания приходили от Луиса Альберто. Почему-то ни слова о Марианне, их жизни. Как заметил как-то дон Альберто, эти письма были очень похожи друг на друга, отличаясь лишь датами отправления. И тем не менее каждая новая весточка от сына ждалась с возрастающим волнением.
– Меня всегда раздражало, что наш сын медлит с ответом. Елена, когда ты послала ему последнюю открытку? Ах, больше месяца назад. Ну, вот, через месяц, наконец, и ответ пришел, открывай поскорее конверт… Давай, буду читать вслух.
И дон Альберто, развернув листок, сложенный вчетверо, увидел не более десятка строк текста. Да, не балует их сын разнообразием информации.
«Дорогие родители. Пишу это письмо, чтобы узнать, как вы живете, как проходит лечение отца. Сообщаю вам, что здесь, в Бразилии, у меня, все идет хорошо. Стройка разворачивается, дел очень много. Думаю, останусь здесь как минимум еще на пять месяцев. О доме не беспокойтесь, все в порядке. Крепко обнимаю, ваш любящий сын Луис Альберто».
: – И это все? – разочарованно вздохнула донья Елена. – Столько ждали, и, вместо письма, телеграмма. У меня нет слов, Альберто. За семь месяцев, что мы здесь, от него пришло восемь писем.
– Ну и что? – дон Альберто иронически усмехнулся. – По-моему, этого вполне достаточно, чтобы узнать как там у него идут дела. К тому же, Луис Альберто очень занят. Видишь, что он пишет? «Дел очень много…»
Донья Елена задумчиво посмотрела в окно, потом перевела взгляд на мужа и, уже не скрывая тревоги, спросила:
– А Марианна? Почему молчит Марианна, Альберто? Я чувствую, что-то там не то, мое сердце никогда меня не обманывало.
Доктор в родильном доме больше не мог держать Марианну. Пытался продлить срок ее пребывания – ничего не вышло: отделение было переполнено.
Мальчик и роженица чувствовали себя хорошо, а койку нужно было уступить другой женщине.
– Не беспокойтесь, доктор. Вы были так добры ко мне… И к ребенку. Я никогда не забуду этого.
– Вот возьмите! – доктор протянул ей деньги. – Ведь вас доставили прямо с улицы, это немного, конечно, но хватит, чтобы добраться на такси.
– Нет, нет, что вы! Не надо. Мне очень неловко принимать это от вас. Я благодарю. Возможно, мы с вами больше никогда не увидимся. И я хочу вам сказать спасибо за все, что вы сделали для меня.
Она вышла на улицу. Прямо на другой стороне ее зеленел парк, и Марианна, зажав в руке несколько бумажек, данных ей доктором, а другой – обхватив и прижимая к себе крохотный сверток со своим сыном, перешла дорогу. И снова, как тогда в самолете, а потом и в доме Сальватьерра, куда она не помнила, как попала, ее преследовал такой знакомый голос:
– Этот ребенок не мой… ребенок Леонардо Медисабаля. Я не дам ему свою фамилию. Потому что я разведусь с тобой. Разведусь, разведусь, разведусь…
Войдя в парк, Марианна увидела скамейку и сидящую на ней немолодую женщину.
– Купите лотерейный билетик, – зазывала та. – Здесь есть ноль, а ноль всегда – к деньгам. Купите билетик, не проходите мимо своего счастья! Самые счастливые билеты остались! Увидите, обязательно выиграете! Пожалуйста, купите. Не пожалеете… Ой, ну, и денек сегодня, – взглянула она на маленькую худенькую девушку в розовом брючном костюме, примостившуюся рядом с ней. – Устала… Как мне не везет… Почти ничего не продала. А находилась, ног не чувствую под собой. Закуришь, девушка? – предложила она Марианне.
– Нет, спасибо.
– И правильно делаешь! Я курю смолоду, а потому маюсь кашлем. Кажется, никогда не пройдет… Молодой человек! Купите билетик… В конце девятка, вам повезет. Наверняка выиграете.
Она поминутно вскакивала, едва завидя человека, проходившего по аллее мимо того места, где она сидела. – Купите, прошу вас. Купите. Я же говорю, раз не везет, так не везет.
Но все шли мимо, будто не замечая просьбы продавщицы. Тогда она обратила свой взгляд на Марианну.
– Это твое дитя? А ну-ка, дай. Ой, да он же совсем крошечный! Плачет!.. Потому что наверняка голоден. Ой, какой красивенький, ну, ну, ну, не надо, не плачь! Агу, агу…
– Вам нравится? – сухие воспаленные глаза глянули ей в лицо.
– Я всегда любила детей, а так вышло в жизни, что у меня их не было никогда. Ну, ну, ну, ну… не надо плакать. Что ты?..
– Вы такого хотели бы иметь? – равнодушно молвила незнакомка.
– Это слишком дорогая игрушка… Мне не по карману!
– Я могу подарить. – В голосе девушки продавщица билетов не уловила и тени иронии.
– Бог с вами. Говорите какие-то глупости.
– Мне очень плохо, если б вы знали… – Марианна согнулась над младенцем, равнодушно глядя мимо.
– Может принести тебе попить, а, девушка?
– Я сама… Вы только подержите ребенка, а я куплю себе поесть, тут недалеко, я видела, когда шла.
– Да, конечно. А как его зовут, ребеночка-то вашего?..
– Его зовут Альберто, как и его дедушку… Альберто. Лицо незнакомки словно засветилось изнутри, когда она произнесла это имя.
– Альберто, Бетито, агу, агу – не могла нарадоваться женщина, агукая с младенцем.
– Луис Альберто, его отца зовут Луис Альберто, – повторила девушка, встав со скамейки и тут же смешалась с толпой.
А продавщица лотерейных билетов была настолько поглощена ребенком, которого держала на руках, что сразу не заметила исчезновения незнакомки.
– Бетито, какой ты красавчик! Хороший… Ой, ты, наверное, хочешь кушать? Да? Ты должна его покормить, девушка, потому что… Но, но где же? Где она? Куда подевалась? Только что была здесь… Ну, ну, ну, не надо, не плачь! Потерпи немножко. Мама пошла перекусить, а когда вернется, даст и тебе… Купите билетик! Купите билетик! Не плачь, деточка, не плачь…
Почти целый год не был падре Адриан в Мехико – уехал в свой сельский приход вскоре после свадьбы Марианны и Луиса Альберто. И когда дела позвали его в столицу, одним из первых навестил он дом Сальватьерра. С грустью выслушал священник рассказ Районы – со всей откровенностью поведала она ему о горестях и бедах, снова свалившихся на этот дом.
– Сеньор Луис Альберто как с ума сошел, падре. Бедная Марианна была просто убита горем. И вдруг исчезла как раз перед родами!..
– Вы уже обзвонили больницы? – осведомился падре Адриан.
– Да, во все. И даже позвонили в полицейский участок. Ах, падре, куда мы только ни звонили. И не знаю, что делать. Уже третий день, как Марианна ушла из дома. А все из-за того письма, что я вам говорила.
– Скажите, Рамона, не уехала ли она снова в Бразилию искать Луиса Альберто?
– Нет, нет, падре. Она ушла просто, в чем была, не взяла с собой ни сумки, ни документов, ничего… С ней, наверное, что-то стряслось.
– Не думаю, Рамона. Вам сообщили бы об этом.
– Мне везде отвечали, что такой пациентки не было, ничего не слышали о такой…
– Что ж, тогда эту возможность исключим. И все же, если бы с ней что-то случилось, ее отправили бы в какую-нибудь ближайшую больницу или, скажем «Красный крест». Вы звонили туда?
– Да что же это, как же я сама не сообразила? Вылетело из головы! Звонила всюду, а про «Красный крест» совсем забыла. Сейчас попытаюсь связаться. Спасибо за поддержку и совет, падре Адриан.
Глава 4
Продавщица лотерейных билетов по-прежнему сидела на той же скамейке, дожидаясь возвращения незнакомки, ушедшей перекусить, и держала на руках уснувшего ребенка, боясь разбудить его.
– Как идет продажа, Чоли? – обратилась к ней проходящая мимо женщина.
– Очень плохо, Филипе.
– Ой, а кто это у тебя на руках? Ребенок, что ли? Вот так номер, Чоли…
– Да, Филипе, новорожденный, посмотри, какой хорошенький.
– Ой, не могу! Да когда ж ты успела его выносить да родить? – залилась она смехом.
– Аи, Филипе, брось. Мне совсем не до шуток. Эту крошку оставила мне одна девчонка. Сказала, что помирает с голоду, пошла перекусить. Но прошло столько времени, а ее все нет и нет.
– А чего ты ждешь? Поди сама поищи ее.
– Нет, Филипе, я с этой скамейки не двинусь: отойду, а она вернется и не найдет меня. Так и будем ходить друг за другом. Хуже всего то, что малыша давно уже пора было кормить.
– Послушай, Чоли, – посерьезнела вдруг женщина, – а вдруг она его тебе оставила насовсем?
– Ты думаешь, Филипе, что эта женщина оставила своего ребенка насовсем? – испугалась Чоли.
– А что, такое в жизни случается. Сколько раз слышала.
– Да. Она и вправду сказала, если он мне нравится, она может подарить.
– Говорю тебе, она хотела от него избавиться и подкинула его тебе. Это же ясно, – уверяла Филипе.
– Но что я буду с ним делать? Он же крошечный. Ах, ну и попалась я!..
– Не горюй, Чоли. Что-нибудь придумаем.
– Но как же так, подбросить ребенка, не оставив ни еды, ничего?.. Ты хоть помолчи, маленький, а то раскричался. Что мне тебе дать? Какая у тебя бессовестная мать. Ну, успокойся, детка, успокойся, не плачь.
– Думаю, Чоли, тебе придется взять его к себе домой.
– Да ты спятила, Филипе? Чтобы потом иметь дело с полицией!
– Тогда отнеси его в участок.
– Хочешь, чтобы меня посадили? Скажут, что я украла ребенка!
– Ну, что делать, а? Ведь не оставишь ты его на скамейке в парке? Хочешь дам совет? Возьми его себе, а завтра посмотрим.
– Знаешь, Филипе, ты права. Я немного подожду, может мамаша все же вернется. А если нет, возьму его домой. Ангелочек ты мой! Раз твоя мать решила тебя бросить, почему не оставила на пороге богатого дома или не отдала какому-нибудь благородному сеньору. Так нет же – подкинула мне!
– Видать, она и впрямь была ненормальная, эта мамаша, – предположила Филипе.
– Я не обратила внимания, даже не запомнила ее лица. Правда, одета она была хорошо, – все сокрушалась Чоли.
– Слушай, может, она родила своего ребенка в тайне от родителей, а потом испугалась и решила бросить его, чтобы скрыть этот грех?
– Да, Филипе, все может быть.
– Радуйся, Чоли, радуйся! Теперь ты мать. Будь уверена, это подарок от самого господа бога!..
Рамона дозвонилась, наконец, до больницы общества «Красный крест», спросила, не находится ли у них женщина по имени Марианна Вильяреаль. Насколько помнится дежурному врачу, больной под таким именем у них нет.
Рамона просила проверить еще раз – она очень беспокоилась. Да, внезапно пропала из дома. Ушла. Должна была родить. Роста невысокого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
И вот уже она и счет времени потеряла – они разговаривают. Но разве можно эту перебранку назвать разговором, разве за все время их знакомства Марианна слышала столько грубых дерзких слов, и все они обращены к ней и ее не родившемуся ребенку. И все время с его уст срывается имя Эстер, он ищет аналогию в поведении обеих женщин, говорит, что обе вели себя так, чтобы он попался на их удочку. Она молила его еще раз пойти с ней к врачу, сделать специальные анализы, подтверждающие его отцовство. Нет, слышала она в ответ, никто его не разубедит в том, что ребенок не его. Он не желает видеть ее, он ее гонит, приказывает возвратиться в Мексику. Тогда он вызывает шофера и говорит ему, чтобы он немедленно – кивок в ее сторону – отвез эту женщину в аэропорт. Но она снова умоляет его поверить…
Все как в страшном сне. Когда осознаешь, что спишь, и в то же время не можешь пробудиться, чтобы избавиться от кошмара. Луис Альберто со всех сторон смотрит на нее, тычет пальцем, укоряет. И голос диктора, объявляющего о посадке, – голос мужа, обвиняющего ее в измене. «Ребенок, которого ты ждешь, от другого. И никто не разубедит… Не вздумай разыскивать меня. Я больше не желаю тебя видеть… Пожалуйста, пристегните ремни… И приведите сидение в вертикальное положение… Я не верю ничему…»
Все смешалось. Гул моторов и шум в голове, И вот сквозь забытье она слышит уже голос Районы, умоляющий кого-то помочь Марианне… Да, ей очень плохо… Как можно скорее… Спасибо…
О, она дома, на своей постели. Руки Рамоны гладят ее пылающие щеки, лоб, голову, ее голос убаюкивает. Всю свою любовь, после смерти дочери, Рамона перенесла на нее, сироту, не знавшую материнской заботы. Марианне иногда кажется, что Рамона – ее мама. В другом видении – Марианна уже не Марианна, – она Эстер, которая в муках уходила от них навсегда. Давно ли это случилось? Ей кажется, нет, недавно… и ведь при таких же обстоятельствах…
Позади остались первые тяжелые месяцы беременности, – тело освоилось с новым для себя качеством. Но сердце Марианны, как и в первые дни после отъезда мужа, не зная покоя, тосковало. Верная Рамона, прожившая тяжелую жизнь без поддержки мужчины, терпеливо и ласково старалась успокоить и ободрить ее.
– Не расстраивайся, ты богата, сильна. Мы вырастим ребенка, дадим ему образование… Я буду всегда с тобой, помогу тебе. Мы вместе отдадим ему нашу любовь…
За все эти долгие восемь месяцев Марианна почти никуда не выходила, разве только в сад. Но и в доме ей было мучительно: слишком все здесь напоминает о счастливых мгновениях. «Неужели все безвозвратно утеряно, неужели никогда не вернется их любовь? Где ты, Луис Альберто? Приди, ты так нужен мне и нашему ребенку, который вот-вот появится на свет». Она лежала в комнате, когда услышала снизу голос Марии:
– Марианна, письмо, и кажется, из Бразилии.
Марианна, как могла, быстро спустилась вниз. Наконец-то он простил ее, понял, что произошло ужасное недоразумение. Сейчас она прочтет это. Вот…
«Марианна! Я тебе долго не писал, так как был занят. Но мне кажется, наступил момент, когда нам нужно раз и навсегда выяснить наши отношения. Я подаю на развод. Не хочу связывать свою судьбу с твоей. Не хочу давать свою фамилию ребенку, которого ты ждешь. Попроси об этом настоящего отца, Леонардо Медисабаля. Чтобы ребенок не пришел в этот мир без фамилии. Пока все. Луис Альберто».
Письмо выпало из ее слабых пальцев.
– Нет, нет. Боже мой, нет – застонала Марианна. – Этого не может быть. Не хочу жить, не хочу жить. Боже мой. Я больше не могу так.
Какая-то неведомая сила подхватила ее вдруг с постели, она нашла в себе силы встать, выйти из комнаты, спуститься по лестнице вниз, открыть дверь на улицу. Никто ее не остановил, и уже когда она оказалась в саду, то услышала через окно встревоженные голоса Рамоны и Марии, ищущих ее. Потом голос одной Рамоны – она вслух читала оброненное ею письмо Луиса Альберто.
…Я долго тебе… Я подам на развод… Не хочу связывать свою судьбу с твоей. Не хочу давать фамилию… Попроси настоящего отца, Леонардо…
Последний, услышанный ею горестный возглас Рамоны – испугал Марианну, и она захлопнула за собой садовую калитку.
– Боже мой, Мария, она ушла. Ушла. Куда она могла уйти в таком состоянии?
Сколько она, выйдя из дома Сальватьерра, бродила по улицам, знает один бог. Дома, дома, бесконечные дома, садовые решетки, машины, наезжающие и каким-то чудом не смявшие ее… вдруг голос над нею: – «Сеньорита Маргинис, надо проверить резус-фактор сеньориты с кровати № 2. Она слаба и отказывается принимать пищу. Ее нашли вчера без сознания на улице. Ей уже пора рожать… Если будут какие-то отклонения от нормы, зовите меня. Вы свободны… – и, обращаясь к Марианне, – не надо падать духом. У вас скоро будет ребенок».
Марианна не слышала своего голоса, одними губами прошептала:
– Я не хочу его, доктор.
– Вы не вправе выносить ему такой жестокий приговор. Ведь вы ему даете жизнь.
– Это моя ошибка, доктор.
– Вы очень слабы, а вам рожать. Необходимо собраться с силами.
– У меня одна просьба к вам – оставьте меня в покое.
– Мой долг, сеньора, – спасти жизнь вам и ребенку, которого вы ждете и будьте уверены, я его исполню. Это вопрос моей репутации. Кроме того, я обязан помочь вам обрести душевный покой. Нельзя страдать, когда даешь жизнь другому человеку.
– Я хочу умереть, не надо меня спасать, пожалуйста!
– Успокойтесь, пожалуйста. Успокойтесь! Все быстро кончится. Это самые трудные мгновения. Ребенок принесет вам много радости. Не пугайтесь, с божьей помощью все будет хорошо…
Глава 3
Сеньоры Сальватьерра покинули свой дом в Мехико, когда поняли, что их сын уже не нуждается в постоянной опеке, и дело компании в надежных руках. Дон Альберто последние годы заметно сдал. Особенно подкосил его сильный сердечный приступ, после которого он и принял решение окончательно уйти от дел. Теперь можно было осуществить давнюю мечту – да и врачи советовали – сменить климат на несколько лет, подлечить пошатнувшееся от долголетних трудов здоровье. Кроме того, знакомые посоветовали супругам Сальватьерра обратиться к всемирно известному кардиологу, который жил в Париже. И вот скоро почти год, как они здесь, во Франции. Но письма из Бразилии доньи Елены и дона Альберто – по-прежнему являлись целым событием. Они ждали их с нетерпением, перечитывали по многу раз, пытаясь между строчек уловить какой-то дополнительный смысл – слишком лаконичные, сухие послания приходили от Луиса Альберто. Почему-то ни слова о Марианне, их жизни. Как заметил как-то дон Альберто, эти письма были очень похожи друг на друга, отличаясь лишь датами отправления. И тем не менее каждая новая весточка от сына ждалась с возрастающим волнением.
– Меня всегда раздражало, что наш сын медлит с ответом. Елена, когда ты послала ему последнюю открытку? Ах, больше месяца назад. Ну, вот, через месяц, наконец, и ответ пришел, открывай поскорее конверт… Давай, буду читать вслух.
И дон Альберто, развернув листок, сложенный вчетверо, увидел не более десятка строк текста. Да, не балует их сын разнообразием информации.
«Дорогие родители. Пишу это письмо, чтобы узнать, как вы живете, как проходит лечение отца. Сообщаю вам, что здесь, в Бразилии, у меня, все идет хорошо. Стройка разворачивается, дел очень много. Думаю, останусь здесь как минимум еще на пять месяцев. О доме не беспокойтесь, все в порядке. Крепко обнимаю, ваш любящий сын Луис Альберто».
: – И это все? – разочарованно вздохнула донья Елена. – Столько ждали, и, вместо письма, телеграмма. У меня нет слов, Альберто. За семь месяцев, что мы здесь, от него пришло восемь писем.
– Ну и что? – дон Альберто иронически усмехнулся. – По-моему, этого вполне достаточно, чтобы узнать как там у него идут дела. К тому же, Луис Альберто очень занят. Видишь, что он пишет? «Дел очень много…»
Донья Елена задумчиво посмотрела в окно, потом перевела взгляд на мужа и, уже не скрывая тревоги, спросила:
– А Марианна? Почему молчит Марианна, Альберто? Я чувствую, что-то там не то, мое сердце никогда меня не обманывало.
Доктор в родильном доме больше не мог держать Марианну. Пытался продлить срок ее пребывания – ничего не вышло: отделение было переполнено.
Мальчик и роженица чувствовали себя хорошо, а койку нужно было уступить другой женщине.
– Не беспокойтесь, доктор. Вы были так добры ко мне… И к ребенку. Я никогда не забуду этого.
– Вот возьмите! – доктор протянул ей деньги. – Ведь вас доставили прямо с улицы, это немного, конечно, но хватит, чтобы добраться на такси.
– Нет, нет, что вы! Не надо. Мне очень неловко принимать это от вас. Я благодарю. Возможно, мы с вами больше никогда не увидимся. И я хочу вам сказать спасибо за все, что вы сделали для меня.
Она вышла на улицу. Прямо на другой стороне ее зеленел парк, и Марианна, зажав в руке несколько бумажек, данных ей доктором, а другой – обхватив и прижимая к себе крохотный сверток со своим сыном, перешла дорогу. И снова, как тогда в самолете, а потом и в доме Сальватьерра, куда она не помнила, как попала, ее преследовал такой знакомый голос:
– Этот ребенок не мой… ребенок Леонардо Медисабаля. Я не дам ему свою фамилию. Потому что я разведусь с тобой. Разведусь, разведусь, разведусь…
Войдя в парк, Марианна увидела скамейку и сидящую на ней немолодую женщину.
– Купите лотерейный билетик, – зазывала та. – Здесь есть ноль, а ноль всегда – к деньгам. Купите билетик, не проходите мимо своего счастья! Самые счастливые билеты остались! Увидите, обязательно выиграете! Пожалуйста, купите. Не пожалеете… Ой, ну, и денек сегодня, – взглянула она на маленькую худенькую девушку в розовом брючном костюме, примостившуюся рядом с ней. – Устала… Как мне не везет… Почти ничего не продала. А находилась, ног не чувствую под собой. Закуришь, девушка? – предложила она Марианне.
– Нет, спасибо.
– И правильно делаешь! Я курю смолоду, а потому маюсь кашлем. Кажется, никогда не пройдет… Молодой человек! Купите билетик… В конце девятка, вам повезет. Наверняка выиграете.
Она поминутно вскакивала, едва завидя человека, проходившего по аллее мимо того места, где она сидела. – Купите, прошу вас. Купите. Я же говорю, раз не везет, так не везет.
Но все шли мимо, будто не замечая просьбы продавщицы. Тогда она обратила свой взгляд на Марианну.
– Это твое дитя? А ну-ка, дай. Ой, да он же совсем крошечный! Плачет!.. Потому что наверняка голоден. Ой, какой красивенький, ну, ну, ну, не надо, не плачь! Агу, агу…
– Вам нравится? – сухие воспаленные глаза глянули ей в лицо.
– Я всегда любила детей, а так вышло в жизни, что у меня их не было никогда. Ну, ну, ну, ну… не надо плакать. Что ты?..
– Вы такого хотели бы иметь? – равнодушно молвила незнакомка.
– Это слишком дорогая игрушка… Мне не по карману!
– Я могу подарить. – В голосе девушки продавщица билетов не уловила и тени иронии.
– Бог с вами. Говорите какие-то глупости.
– Мне очень плохо, если б вы знали… – Марианна согнулась над младенцем, равнодушно глядя мимо.
– Может принести тебе попить, а, девушка?
– Я сама… Вы только подержите ребенка, а я куплю себе поесть, тут недалеко, я видела, когда шла.
– Да, конечно. А как его зовут, ребеночка-то вашего?..
– Его зовут Альберто, как и его дедушку… Альберто. Лицо незнакомки словно засветилось изнутри, когда она произнесла это имя.
– Альберто, Бетито, агу, агу – не могла нарадоваться женщина, агукая с младенцем.
– Луис Альберто, его отца зовут Луис Альберто, – повторила девушка, встав со скамейки и тут же смешалась с толпой.
А продавщица лотерейных билетов была настолько поглощена ребенком, которого держала на руках, что сразу не заметила исчезновения незнакомки.
– Бетито, какой ты красавчик! Хороший… Ой, ты, наверное, хочешь кушать? Да? Ты должна его покормить, девушка, потому что… Но, но где же? Где она? Куда подевалась? Только что была здесь… Ну, ну, ну, не надо, не плачь! Потерпи немножко. Мама пошла перекусить, а когда вернется, даст и тебе… Купите билетик! Купите билетик! Не плачь, деточка, не плачь…
Почти целый год не был падре Адриан в Мехико – уехал в свой сельский приход вскоре после свадьбы Марианны и Луиса Альберто. И когда дела позвали его в столицу, одним из первых навестил он дом Сальватьерра. С грустью выслушал священник рассказ Районы – со всей откровенностью поведала она ему о горестях и бедах, снова свалившихся на этот дом.
– Сеньор Луис Альберто как с ума сошел, падре. Бедная Марианна была просто убита горем. И вдруг исчезла как раз перед родами!..
– Вы уже обзвонили больницы? – осведомился падре Адриан.
– Да, во все. И даже позвонили в полицейский участок. Ах, падре, куда мы только ни звонили. И не знаю, что делать. Уже третий день, как Марианна ушла из дома. А все из-за того письма, что я вам говорила.
– Скажите, Рамона, не уехала ли она снова в Бразилию искать Луиса Альберто?
– Нет, нет, падре. Она ушла просто, в чем была, не взяла с собой ни сумки, ни документов, ничего… С ней, наверное, что-то стряслось.
– Не думаю, Рамона. Вам сообщили бы об этом.
– Мне везде отвечали, что такой пациентки не было, ничего не слышали о такой…
– Что ж, тогда эту возможность исключим. И все же, если бы с ней что-то случилось, ее отправили бы в какую-нибудь ближайшую больницу или, скажем «Красный крест». Вы звонили туда?
– Да что же это, как же я сама не сообразила? Вылетело из головы! Звонила всюду, а про «Красный крест» совсем забыла. Сейчас попытаюсь связаться. Спасибо за поддержку и совет, падре Адриан.
Глава 4
Продавщица лотерейных билетов по-прежнему сидела на той же скамейке, дожидаясь возвращения незнакомки, ушедшей перекусить, и держала на руках уснувшего ребенка, боясь разбудить его.
– Как идет продажа, Чоли? – обратилась к ней проходящая мимо женщина.
– Очень плохо, Филипе.
– Ой, а кто это у тебя на руках? Ребенок, что ли? Вот так номер, Чоли…
– Да, Филипе, новорожденный, посмотри, какой хорошенький.
– Ой, не могу! Да когда ж ты успела его выносить да родить? – залилась она смехом.
– Аи, Филипе, брось. Мне совсем не до шуток. Эту крошку оставила мне одна девчонка. Сказала, что помирает с голоду, пошла перекусить. Но прошло столько времени, а ее все нет и нет.
– А чего ты ждешь? Поди сама поищи ее.
– Нет, Филипе, я с этой скамейки не двинусь: отойду, а она вернется и не найдет меня. Так и будем ходить друг за другом. Хуже всего то, что малыша давно уже пора было кормить.
– Послушай, Чоли, – посерьезнела вдруг женщина, – а вдруг она его тебе оставила насовсем?
– Ты думаешь, Филипе, что эта женщина оставила своего ребенка насовсем? – испугалась Чоли.
– А что, такое в жизни случается. Сколько раз слышала.
– Да. Она и вправду сказала, если он мне нравится, она может подарить.
– Говорю тебе, она хотела от него избавиться и подкинула его тебе. Это же ясно, – уверяла Филипе.
– Но что я буду с ним делать? Он же крошечный. Ах, ну и попалась я!..
– Не горюй, Чоли. Что-нибудь придумаем.
– Но как же так, подбросить ребенка, не оставив ни еды, ничего?.. Ты хоть помолчи, маленький, а то раскричался. Что мне тебе дать? Какая у тебя бессовестная мать. Ну, успокойся, детка, успокойся, не плачь.
– Думаю, Чоли, тебе придется взять его к себе домой.
– Да ты спятила, Филипе? Чтобы потом иметь дело с полицией!
– Тогда отнеси его в участок.
– Хочешь, чтобы меня посадили? Скажут, что я украла ребенка!
– Ну, что делать, а? Ведь не оставишь ты его на скамейке в парке? Хочешь дам совет? Возьми его себе, а завтра посмотрим.
– Знаешь, Филипе, ты права. Я немного подожду, может мамаша все же вернется. А если нет, возьму его домой. Ангелочек ты мой! Раз твоя мать решила тебя бросить, почему не оставила на пороге богатого дома или не отдала какому-нибудь благородному сеньору. Так нет же – подкинула мне!
– Видать, она и впрямь была ненормальная, эта мамаша, – предположила Филипе.
– Я не обратила внимания, даже не запомнила ее лица. Правда, одета она была хорошо, – все сокрушалась Чоли.
– Слушай, может, она родила своего ребенка в тайне от родителей, а потом испугалась и решила бросить его, чтобы скрыть этот грех?
– Да, Филипе, все может быть.
– Радуйся, Чоли, радуйся! Теперь ты мать. Будь уверена, это подарок от самого господа бога!..
Рамона дозвонилась, наконец, до больницы общества «Красный крест», спросила, не находится ли у них женщина по имени Марианна Вильяреаль. Насколько помнится дежурному врачу, больной под таким именем у них нет.
Рамона просила проверить еще раз – она очень беспокоилась. Да, внезапно пропала из дома. Ушла. Должна была родить. Роста невысокого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45