Прикосновение оказалось таким возбуждающим, что полотенце полетело в сторону, они кинулись друг к другу, слились в жгучем поцелуе, который разрешился немедленным, стоя, соитием, горячим, требовательным, страстным.
Они отпраздновали открытие своего свободного рая в Нантаккете, куда поехали на выходные в несезонное время – в декабре. Они гуляли по живописной булыжной Мейн-стрит; покупали мохеровые шарфы на местном развале; ели сосиски на пустынном пляже и вкуснейшую свежую рыбу в «Шантэклере»; ездили верхом по дюнам и мечтали о том, чтобы время остановилось. В воскресенье утром, когда за окном падал легкий снежок, они любили друг друга на той же кровати, на которой Джордж в первый раз обладал ею.
– Друзья-любовники? – спросил он, не разжимая объятий, и стало ясно, что нашлись слова, наилучшим образом выражающие их чувства.
– Друзья-любовники, – отозвалась она, думая, что наконец-то выработала идеальную модель поведения, – привязана, но не связана, любит и любима, и все же независима.
Все складывалось наилучшим образом.
Их упорно отказывались понимать.
– Когда же вы наконец поженитесь? – спрашивала Хейди. Она по-прежнему жила с мужем, у нее было трое детей, две собаки и кошка. И она хотела поделиться своим счастьем со всеми.
– Зачем? – спрашивала Джейд. – Единственный смысл брака состоит в детях, а детей я иметь не могу.
В глазах у нее появились слезы, и Хейди поняла, что, оставив позади все, Джейд так и не смогла забыть про аборт.
– Я бы от всего отказалась, – сказала Джейд, имея в виду завидную карьеру, деньги, путешествия, приключения, успех, – только бы нянчить дома ребенка.
Джордж был во всем согласен с Джейд. Я за любовь, говорил он, но без взаимных обязательств.
Что до детей, то, поскольку они не собираются жениться, ему совершенно все равно, могут у нее быть дети или нет.
– К тому же, – продолжал он, желая утешить Джейд, – есть Бобби, не говоря уж о четырнадцати племянниках и племянницах. Так что с пеленками у меня знакомство богатое – на всю жизнь хватит. И отныне я решил контролировать рост народонаселения.
Да, они были единодушны во всем. Да, все у них складывалось наилучшим образом. Так зачем надо было жениться?
Друзья смотрели на них как на пару. Себя они тоже считали парой. У них не было новых знакомств не потому, что они чувствовали себя связанными, а просто потому, что им так хотелось. У них было прошлое, настоящее и – хотя такая идея вызвала протест – будущее. Они купили осенние сезонные билеты на кинофестиваль и цикл балетов. Зимние каникулы они предполагали провести в Сейнт-Барте, а весной мечтали съездить в Бриджхэмптон, нанять на лето домик поближе к пляжу. Они встречались со своими родными и друзьями. Хейди обожала Джорджа, а Дороти Маллен решила, что если Джейд когда и решится еще раз выйти замуж, то мужем станет Джордж. Бобби отнесся к Джейд настороженно, но вскоре это прошло.
– Я поняла, что понравилась ему, когда он спросил, нельзя ли достать футболку с номером «44» на груди, – сказала Джейд, предвкушая новую встречу с Бобби, которая наверняка укрепит их дружбу. Может быть, сын Джорджа станет для нее близким человеком.
Джейд нравилась большая жизнерадостная греческая семья Джорджа, нравилось, когда они собирались все вместе – братья и сестры, жены и мужья, кузены, племянники, племянницы, тетки и дядья, и все они, казалось, говорили, смеялись, плакали, потешались друг над другом одновременно.
– Греки – это люди второго сорта в Америке, – говорил Джордж. – Они больше походят на евреев.
– Это чудесные люди, – Джейд не могла забыть пасхальный ужин, к которому Артемис Курас приготовила целого жареного ягненка. – Никогда не видела, чтобы люди так любили друг друга.
Смеясь, Джордж рассказал Джейд, что мать спросила, не собираются ли они пожениться. Ардемис Курас явно не нравилось, что Джордж не женат. Она находила такое состояние неестественным, оно было не в традициях его семьи.
– И что же ты ответил?
– Что мы не хотим заниматься разрушительной работой. – Оба засмеялись.
Но за смехом кое-что скрывалось. Скрывался Джордж-любовник, Джордж-собственник. В этом смысле новый Джордж ничуть не отличался от старого. Джордж-любовник хотел, чтобы Джейд принадлежала ему целиком. Джорджу-собственнику всегда чего-то не хватало. Он просто ничего не мог с собой поделать.
– О чем это вы с Бадди Майстером говорили за обедом? – спросил как-то Джордж весной 1981 года.
– Он спрашивал, почему я не хочу у него работать, – ответила Джейд со своей обычной усмешкой и тут же спохватилась. Почему это она должна докладывать? Она все еще считала, что наилучшим противовесом любви служит независимость. – А откуда ты знаешь, что я с ним обедала?
– В «Уименс веар» была твоя фотография, где ты стоишь у входа в «Ле Гренуй». Ты что, не помнишь?
– Действительно, совершенно забыла. Словом, ничего особенного. Снова та же песня – почему бы мне не пойти к нему работать. – За обедом Бадди уже в третий раз предложил Джейд пост вице-президента в своей компании. И в третий раз Джейд отказала, что привело Бадди в совершенную ярость.
– Точно? – спросил Джордж.
– Ну, разумеется, точно, – Джейд подавила вспышку раздражения, и оба сочли за благо оставить этот разговор, в котором начали звучать запретные нотки ревности и собственничества. А они не хотели быть похожими на других. Они все уже прошли и хорошо знали, что расставлены капканы.
Стефан Хичкок получил престижную премию. На церемонии вручения он произнес речь, в которой отметил, что успехом своим в большой степени обязан двум женщинам – Джейд Маллен и Мэри Лу Тайлер.
– По-моему, Стив влюблен в тебя, – сказал Джордж, стараясь произносить это небрежно.
– Вряд ли его жена была бы счастлива услышать это, – сказала Джейд, отмахиваясь от его слов. Стив был женат – и, кажется, женат счастливо – уже почти два года.
– Но ты ему нравишься, – настаивал Джордж. Хладнокровие ему явно изменяло. – Он говорил, что ты его муза. А как он смотрит на тебя, ты обращала внимание? Прямо проглотить готов.
– Только чтобы попользоваться идеями, – пошутила Джейд, не желая признавать, что и впрямь нравится Стиву, а ей нравилось нравиться. Разумеется, у них ничего не было – и не будет. Их содружество слишком ценная вещь, чтобы ею рисковать. Взаимная симпатия – это часть совместного творчества.
Как-то позвонил Барри. У Джейд как раз был Джордж. За ужином они выпили бутылку вина, и Джейд немного захмелела. Именно этим она оправдывала странно-продолжительный разговор с Барри – почти двадцать минут, а Джордж в постели нетерпеливо ждал ее.
– А ведь он тебе все еще небезразличен, – сказал Джордж, когда она, наконец, легла.
– Абсолютно безразличен, – совершенно искренне ответила она.
Это был чисто деловой звонок, такие иногда случались. Барри женился на девушке из Форт Уэйна, Джейд ее не знала. Быть может, без всякой враждебности подумала она, как раз на такой ему сразу и надо было жениться. Херб умер, и компанию теперь возглавлял Барри. У него было все, о чем он, по его собственным словам, мечтал, но всякий раз, когда он звонил, Джейд улавливала в его голосе грустную ноту. Грустную и какую-то старческую.
– Он слишком больно мне сделал.
– А некоторые женщины как раз не могут забыть тех мужчин, которые сделали им больно.
– Я не из таких, – сухо сказала Джейд, – но у Джорджа остались сомнения. Порой – и тут он ничего не мог с собой поделать – у него появлялось по отношению к Джейд чувство собственника, и он ревновал ее ко всем мужчинам, которые были в ее жизни.
Однажды Джордж заговорил о том, что им надо съехаться.
– Какой смысл содержать две квартиры? – спросил он. Это было весной 1982 года, когда разгорелась война на Фолклендах, в Детройт хлынул японский импорт, расширились боевые действия в Сальвадоре, участились антиядерные манифестации, вошли в моду Ку Старк, Рэнди Энди и Клаус фон Бюлов, в Ньюпорте прокатилась волна убийств в зажиточных кварталах. – Вместе нам будет хорошо.
– Нам и сейчас хорошо, – Джейд ничего не хотела менять. Все и так прекрасно. Просто замечательно. У нее есть работа и есть любовь – о чем еще может мечтать женщина, у которой никогда не будет детей? Так к чему перемены? Любовник, с которым живешь под одной крышей, больше похож на мужа.
– Мы и так почти все время проводим вместе, – Джордж возобновил этот разговор летом. Он старался говорить как бы между делом, не желая показать ей, насколько важна для него стала совместная жизнь. Третье лето подряд они проводили в Бриджхэмптоне. Джорджу нравилось жить вместе с Джейд. Ему нравилось вместе просыпаться и засыпать, готовить и гулять по пляжу. Но этого было мало, ему хотелось большего. Ничего с собой поделать он не мог: больше – этот мотив преследовал его всю жизнь.
Был День труда – ясный и солнечный день.
– Мне бы хотелось жить вместе с тобой, – сказал он, лаская ее и словами, и прикосновениями. – Очень хотелось.
– Вместе – да. Но не в шкафу, – Джейд все еще держалась за свою независимость. Ее гигантских размеров гардероб всегда служил у них предметом шуток.
– Даже в шкафу, – серьезно сказал он. – Пожалуйста, Джейд. Наверное, мы ошибались, говоря, что не хотим связывать себя. На самом-то деле мы имели в виду, что не хотим домашнего рабства. А жить вместе вовсе не означает потерять свободу.
Наступила осень. С арестом Джона де Лорина американская мечта дала сильную трещину, погибла в автомобильной катастрофе Грейс Келли.
– Ты слишком много значения придаешь одному неудачному опыту, – теперь Джордж сменил тактику, перейдя от своих чувств к ее недостаткам. – А ведь ты должна бы хотеть избавиться от прошлого.
– Это верно, – задумчиво кивнула Джейд. – Я не хочу быть пленницей прошлого.
– Я не Барри и не собираюсь вести себя, как Барри, – нажимал Джордж, чувствуя, что кое-что меняется. – Я самостоятельный, в отличие от него. Я не боюсь отца и не прячусь под юбкой у жены. Я – другой, Джейд, не путай нас. Ты ошибаешься, если думаешь, что мы одинаковы.
– Ты же знаешь, что я этого вовсе не думаю! – Его аргументы начали оказывать свое действие. Джордж почувствовал это и начал готовиться к решающему удару.
Той зимой, зимой надежды, зимой, когда Барни Кларку вживили искусственное сердце, зимой, когда кончился, наконец, экономический спад, Джейд начала колебаться, а Джордж позволил себе даже прибегнуть к угрозам.
– Если ты откажешься жить со мной, не знаю, что может случиться. – Его янтарные глаза были серьезны. Он не хотел изменять ей. Он хотел, чтобы она помогла ему быть мужчиной.
– Что ты хочешь сказать? – с неожиданной тревогой спросила Джейд. Ни с кем ей не было так хорошо, как с Джорджем. Ей казалось, что и ему тоже хорошо. Да он это и сам не раз говорил. – Разве ты меня не любишь?
– Ты же знаешь, что люблю, – нежно сказал он, целуя ее. После любовного экстаза они лежали расслабленные, держа друг друга за руки. – Но ведь я человек. Как можно долго оставаться верным женщине, которая держит тебя на дистанции?
– А разве это так? – потрясенно спросила она. Впервые он так откровенно сказал ей, что верен. Вообще-то она чувствовала, что так оно и есть, но поскольку они решили не накидывать друг на друга узду и не предъявлять претензии, она никогда не спрашивала Джорджа, никогда не заговаривала об этом. Единственное, что задевало ее, так это измены Джорджа жене и измена ей с женой. Теперь она была уверена, что больше у него никого нет и, по его словам, не будет, пока он уверен, что и она любит его. – Разве я держу тебя на дистанции?
– Да. – Он обожал ее независимость и вместе с тем хотел, чтобы она принадлежала ему. – Я хочу, чтобы мы были ближе, чтобы стали друг для друга всем. Ты упорно говоришь «нет». Ты повторяешь, что все прекрасно. Но не для меня. Ведь я хочу жить с тобой, а ты отказываешься. Я схожу по тебе с ума, а ты холодна, как лед.
– Неужели ты и вправду так думаешь? – Ее сильно задело обвинение в холодности. Она-то всегда считала себя горячей и даже гордилась, что не уступает ему в страстности.
– А как еще я могу думать? Я люблю тебя и хочу жить с тобой, а ты отказываешься, – повторил Джордж, добавив, что дела у нее сильно расходятся со словами.
– Но ты же знаешь, что я тебя люблю. – Он промолчал. – Знаешь ведь, правда? – настойчиво спросила она.
– Я знаю, что ты говоришь, что любишь.
– Хорошо, я подумаю, – сказала она, смягчаясь. – Я имею в виду, подумаю о том, чтобы жить вместе.
– Не надо думать, – сказал он, целуя ее. Джордж хотел, чтобы она все решила сию минуту и положила конец сомнениям. – Не надо думать. Делать надо. Просто скажи: да.
Он ласкал, целовал ее, стараясь возбудить, как вдруг она со страхом в голосе спросила:
– Допустим, я скажу «да». Это тебя не отпугнет? Ты не оставишь меня?
Джордж расхохотался. Она была положительно невозможна.
– Как ты вообще можешь меня отпугнуть? Это просто немыслимо. Скажи «да», – он немного отстранился от нее, так, чтобы можно было говорить. – Ты никогда не пожалеешь об этом. Ведь я только одного хочу: быть с тобой и чтобы тебе было хорошо.
– Тогда да, – горячо и немного испуганно сказала она; неожиданно ее охватило головокружительное чувство, уже испытанное ею однажды в детстве, когда она с высокой скалы нырнула в черную холодную воду мельничного пруда. – Идет! Заметано! Да!
Теперь, когда мосты были сожжены, она не переставала удивляться не только тому, как ей хорошо, но и тому, отчего же она раньше отказывалась от такого счастья. Впервые в жизни она осознала себя свободной. Свободной от невидимых цепей, которые приковывали к постоянно обижавшему ее отцу, к мужу, который был копией отца, человека, говорившего одно и делающего другое, человека, постоянно нарушающего обещания. Она поняла, что слишком долго гонялась за независимостью. Да только то, что она называла независимостью, было на самом деле страхом – страхом, который остался в несчастном прошлом, подтверждающем правоту матери: мужчинам нельзя доверять. Но будущее станет иным. Джордж – это другой человек. Наконец, она теперь другая!
Что же дурного в том, что хочешь жить с тем, кого любишь? Любящие, естественно, стремятся соединиться. Джейд чувствовала, что сделала последний шаг, который оставлял позади все, что мучило и угнетало ее в жизни. Приняв на себя обязательства, она обрела свободу.
– Как это прекрасно – жить вместе, – сказала она Джорджу, когда они начали подыскивать квартиру. – У такой жизни есть все преимущества любви и нет недостатков семейного существования.
– Любовь без уздечки, – согласился он и поцеловал ее так, что теперь-то ей уж точно никуда не уйти.
Они выпили друг за друга, счастливые и уверенные в своих новых представлениях о любви и о взаимоотношениях мужчин и женщин. Для Джорджа это было новое начало. Для Джейд – конец кошмара.
Для Кэрлис – случайная встреча с привлекательным мужчиной.
Часть III
ЛЮБОВНИК
Любовь? Я всегда влюблен. Впрочем, нет, было время, когда я не был влюблен. Мне было пятнадцать. Это худшие десять минут в моей жизни.
Джордж Курас
Глава I
Джордж и Джейд, Джейд и Джордж. Процветающие одинокие люди – типичные ньюйоркцы. Каждому удается жить максимально полной жизнью и на минимально возможном пространстве. Пожалуй, только кровати в обеих квартирах были достаточно велики для двоих. Все же двухэтажная квартира Джорджа была побольше, и теперь, когда Джейд согласилась жить вместе, ему не терпелось съехаться.
– Собирайся! – У него буквально голова закружилась от восторга. Своими отказами Джейд долго сводила его с ума, и вот, наконец, она полностью принадлежит ему. – Сегодня! Сейчас! Сию же минуту!
– Ты не думаешь, что лучше подождать, пока найдем квартиру? – улыбаясь, спросила Джейд. Она была польщена, взволнована, и все же настороженность не до конца оставила ее. К тому же она плохо представляла себе, как натолкать в одну квартиру вещи двоих людей.
– Черта с два! – Глаза у Джорджа светились радостью и лукавством. – Мне столько сил стоило уговорить тебя жить вместе, что я вовсе не собираюсь давать тебе время, чтобы передумать. Пока не найдем нового места, будем жить у меня, – повелительно заявил он. – Это же только на время.
Быть так страстно желанной – лестно, и Джейд, которая хотела жить вместе не меньше, чем Джордж, позволила ему уговорить себя отказаться от квартиры, сдать мебель на хранение и переехать на Шестьдесят вторую улицу. В первый же день она нашла новую уборщицу, новый магазин, новую булочную и новое отделение банка. Хуже было то, что на работу пешком она теперь ходить не могла, как не могла найти достаточно места в шкафу. У Джорджа был единственный шкаф – и тот забит его вещами; а ее платья пришлось развесить на вешалках в гостиной, что поначалу вызывало у них смех.
– Словно в выставочном зале, – заметила Джейд. Ей показался забавным резкий контраст ярких цветов ее гардероба со сдержанным стилем гостиной Джорджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Они отпраздновали открытие своего свободного рая в Нантаккете, куда поехали на выходные в несезонное время – в декабре. Они гуляли по живописной булыжной Мейн-стрит; покупали мохеровые шарфы на местном развале; ели сосиски на пустынном пляже и вкуснейшую свежую рыбу в «Шантэклере»; ездили верхом по дюнам и мечтали о том, чтобы время остановилось. В воскресенье утром, когда за окном падал легкий снежок, они любили друг друга на той же кровати, на которой Джордж в первый раз обладал ею.
– Друзья-любовники? – спросил он, не разжимая объятий, и стало ясно, что нашлись слова, наилучшим образом выражающие их чувства.
– Друзья-любовники, – отозвалась она, думая, что наконец-то выработала идеальную модель поведения, – привязана, но не связана, любит и любима, и все же независима.
Все складывалось наилучшим образом.
Их упорно отказывались понимать.
– Когда же вы наконец поженитесь? – спрашивала Хейди. Она по-прежнему жила с мужем, у нее было трое детей, две собаки и кошка. И она хотела поделиться своим счастьем со всеми.
– Зачем? – спрашивала Джейд. – Единственный смысл брака состоит в детях, а детей я иметь не могу.
В глазах у нее появились слезы, и Хейди поняла, что, оставив позади все, Джейд так и не смогла забыть про аборт.
– Я бы от всего отказалась, – сказала Джейд, имея в виду завидную карьеру, деньги, путешествия, приключения, успех, – только бы нянчить дома ребенка.
Джордж был во всем согласен с Джейд. Я за любовь, говорил он, но без взаимных обязательств.
Что до детей, то, поскольку они не собираются жениться, ему совершенно все равно, могут у нее быть дети или нет.
– К тому же, – продолжал он, желая утешить Джейд, – есть Бобби, не говоря уж о четырнадцати племянниках и племянницах. Так что с пеленками у меня знакомство богатое – на всю жизнь хватит. И отныне я решил контролировать рост народонаселения.
Да, они были единодушны во всем. Да, все у них складывалось наилучшим образом. Так зачем надо было жениться?
Друзья смотрели на них как на пару. Себя они тоже считали парой. У них не было новых знакомств не потому, что они чувствовали себя связанными, а просто потому, что им так хотелось. У них было прошлое, настоящее и – хотя такая идея вызвала протест – будущее. Они купили осенние сезонные билеты на кинофестиваль и цикл балетов. Зимние каникулы они предполагали провести в Сейнт-Барте, а весной мечтали съездить в Бриджхэмптон, нанять на лето домик поближе к пляжу. Они встречались со своими родными и друзьями. Хейди обожала Джорджа, а Дороти Маллен решила, что если Джейд когда и решится еще раз выйти замуж, то мужем станет Джордж. Бобби отнесся к Джейд настороженно, но вскоре это прошло.
– Я поняла, что понравилась ему, когда он спросил, нельзя ли достать футболку с номером «44» на груди, – сказала Джейд, предвкушая новую встречу с Бобби, которая наверняка укрепит их дружбу. Может быть, сын Джорджа станет для нее близким человеком.
Джейд нравилась большая жизнерадостная греческая семья Джорджа, нравилось, когда они собирались все вместе – братья и сестры, жены и мужья, кузены, племянники, племянницы, тетки и дядья, и все они, казалось, говорили, смеялись, плакали, потешались друг над другом одновременно.
– Греки – это люди второго сорта в Америке, – говорил Джордж. – Они больше походят на евреев.
– Это чудесные люди, – Джейд не могла забыть пасхальный ужин, к которому Артемис Курас приготовила целого жареного ягненка. – Никогда не видела, чтобы люди так любили друг друга.
Смеясь, Джордж рассказал Джейд, что мать спросила, не собираются ли они пожениться. Ардемис Курас явно не нравилось, что Джордж не женат. Она находила такое состояние неестественным, оно было не в традициях его семьи.
– И что же ты ответил?
– Что мы не хотим заниматься разрушительной работой. – Оба засмеялись.
Но за смехом кое-что скрывалось. Скрывался Джордж-любовник, Джордж-собственник. В этом смысле новый Джордж ничуть не отличался от старого. Джордж-любовник хотел, чтобы Джейд принадлежала ему целиком. Джорджу-собственнику всегда чего-то не хватало. Он просто ничего не мог с собой поделать.
– О чем это вы с Бадди Майстером говорили за обедом? – спросил как-то Джордж весной 1981 года.
– Он спрашивал, почему я не хочу у него работать, – ответила Джейд со своей обычной усмешкой и тут же спохватилась. Почему это она должна докладывать? Она все еще считала, что наилучшим противовесом любви служит независимость. – А откуда ты знаешь, что я с ним обедала?
– В «Уименс веар» была твоя фотография, где ты стоишь у входа в «Ле Гренуй». Ты что, не помнишь?
– Действительно, совершенно забыла. Словом, ничего особенного. Снова та же песня – почему бы мне не пойти к нему работать. – За обедом Бадди уже в третий раз предложил Джейд пост вице-президента в своей компании. И в третий раз Джейд отказала, что привело Бадди в совершенную ярость.
– Точно? – спросил Джордж.
– Ну, разумеется, точно, – Джейд подавила вспышку раздражения, и оба сочли за благо оставить этот разговор, в котором начали звучать запретные нотки ревности и собственничества. А они не хотели быть похожими на других. Они все уже прошли и хорошо знали, что расставлены капканы.
Стефан Хичкок получил престижную премию. На церемонии вручения он произнес речь, в которой отметил, что успехом своим в большой степени обязан двум женщинам – Джейд Маллен и Мэри Лу Тайлер.
– По-моему, Стив влюблен в тебя, – сказал Джордж, стараясь произносить это небрежно.
– Вряд ли его жена была бы счастлива услышать это, – сказала Джейд, отмахиваясь от его слов. Стив был женат – и, кажется, женат счастливо – уже почти два года.
– Но ты ему нравишься, – настаивал Джордж. Хладнокровие ему явно изменяло. – Он говорил, что ты его муза. А как он смотрит на тебя, ты обращала внимание? Прямо проглотить готов.
– Только чтобы попользоваться идеями, – пошутила Джейд, не желая признавать, что и впрямь нравится Стиву, а ей нравилось нравиться. Разумеется, у них ничего не было – и не будет. Их содружество слишком ценная вещь, чтобы ею рисковать. Взаимная симпатия – это часть совместного творчества.
Как-то позвонил Барри. У Джейд как раз был Джордж. За ужином они выпили бутылку вина, и Джейд немного захмелела. Именно этим она оправдывала странно-продолжительный разговор с Барри – почти двадцать минут, а Джордж в постели нетерпеливо ждал ее.
– А ведь он тебе все еще небезразличен, – сказал Джордж, когда она, наконец, легла.
– Абсолютно безразличен, – совершенно искренне ответила она.
Это был чисто деловой звонок, такие иногда случались. Барри женился на девушке из Форт Уэйна, Джейд ее не знала. Быть может, без всякой враждебности подумала она, как раз на такой ему сразу и надо было жениться. Херб умер, и компанию теперь возглавлял Барри. У него было все, о чем он, по его собственным словам, мечтал, но всякий раз, когда он звонил, Джейд улавливала в его голосе грустную ноту. Грустную и какую-то старческую.
– Он слишком больно мне сделал.
– А некоторые женщины как раз не могут забыть тех мужчин, которые сделали им больно.
– Я не из таких, – сухо сказала Джейд, – но у Джорджа остались сомнения. Порой – и тут он ничего не мог с собой поделать – у него появлялось по отношению к Джейд чувство собственника, и он ревновал ее ко всем мужчинам, которые были в ее жизни.
Однажды Джордж заговорил о том, что им надо съехаться.
– Какой смысл содержать две квартиры? – спросил он. Это было весной 1982 года, когда разгорелась война на Фолклендах, в Детройт хлынул японский импорт, расширились боевые действия в Сальвадоре, участились антиядерные манифестации, вошли в моду Ку Старк, Рэнди Энди и Клаус фон Бюлов, в Ньюпорте прокатилась волна убийств в зажиточных кварталах. – Вместе нам будет хорошо.
– Нам и сейчас хорошо, – Джейд ничего не хотела менять. Все и так прекрасно. Просто замечательно. У нее есть работа и есть любовь – о чем еще может мечтать женщина, у которой никогда не будет детей? Так к чему перемены? Любовник, с которым живешь под одной крышей, больше похож на мужа.
– Мы и так почти все время проводим вместе, – Джордж возобновил этот разговор летом. Он старался говорить как бы между делом, не желая показать ей, насколько важна для него стала совместная жизнь. Третье лето подряд они проводили в Бриджхэмптоне. Джорджу нравилось жить вместе с Джейд. Ему нравилось вместе просыпаться и засыпать, готовить и гулять по пляжу. Но этого было мало, ему хотелось большего. Ничего с собой поделать он не мог: больше – этот мотив преследовал его всю жизнь.
Был День труда – ясный и солнечный день.
– Мне бы хотелось жить вместе с тобой, – сказал он, лаская ее и словами, и прикосновениями. – Очень хотелось.
– Вместе – да. Но не в шкафу, – Джейд все еще держалась за свою независимость. Ее гигантских размеров гардероб всегда служил у них предметом шуток.
– Даже в шкафу, – серьезно сказал он. – Пожалуйста, Джейд. Наверное, мы ошибались, говоря, что не хотим связывать себя. На самом-то деле мы имели в виду, что не хотим домашнего рабства. А жить вместе вовсе не означает потерять свободу.
Наступила осень. С арестом Джона де Лорина американская мечта дала сильную трещину, погибла в автомобильной катастрофе Грейс Келли.
– Ты слишком много значения придаешь одному неудачному опыту, – теперь Джордж сменил тактику, перейдя от своих чувств к ее недостаткам. – А ведь ты должна бы хотеть избавиться от прошлого.
– Это верно, – задумчиво кивнула Джейд. – Я не хочу быть пленницей прошлого.
– Я не Барри и не собираюсь вести себя, как Барри, – нажимал Джордж, чувствуя, что кое-что меняется. – Я самостоятельный, в отличие от него. Я не боюсь отца и не прячусь под юбкой у жены. Я – другой, Джейд, не путай нас. Ты ошибаешься, если думаешь, что мы одинаковы.
– Ты же знаешь, что я этого вовсе не думаю! – Его аргументы начали оказывать свое действие. Джордж почувствовал это и начал готовиться к решающему удару.
Той зимой, зимой надежды, зимой, когда Барни Кларку вживили искусственное сердце, зимой, когда кончился, наконец, экономический спад, Джейд начала колебаться, а Джордж позволил себе даже прибегнуть к угрозам.
– Если ты откажешься жить со мной, не знаю, что может случиться. – Его янтарные глаза были серьезны. Он не хотел изменять ей. Он хотел, чтобы она помогла ему быть мужчиной.
– Что ты хочешь сказать? – с неожиданной тревогой спросила Джейд. Ни с кем ей не было так хорошо, как с Джорджем. Ей казалось, что и ему тоже хорошо. Да он это и сам не раз говорил. – Разве ты меня не любишь?
– Ты же знаешь, что люблю, – нежно сказал он, целуя ее. После любовного экстаза они лежали расслабленные, держа друг друга за руки. – Но ведь я человек. Как можно долго оставаться верным женщине, которая держит тебя на дистанции?
– А разве это так? – потрясенно спросила она. Впервые он так откровенно сказал ей, что верен. Вообще-то она чувствовала, что так оно и есть, но поскольку они решили не накидывать друг на друга узду и не предъявлять претензии, она никогда не спрашивала Джорджа, никогда не заговаривала об этом. Единственное, что задевало ее, так это измены Джорджа жене и измена ей с женой. Теперь она была уверена, что больше у него никого нет и, по его словам, не будет, пока он уверен, что и она любит его. – Разве я держу тебя на дистанции?
– Да. – Он обожал ее независимость и вместе с тем хотел, чтобы она принадлежала ему. – Я хочу, чтобы мы были ближе, чтобы стали друг для друга всем. Ты упорно говоришь «нет». Ты повторяешь, что все прекрасно. Но не для меня. Ведь я хочу жить с тобой, а ты отказываешься. Я схожу по тебе с ума, а ты холодна, как лед.
– Неужели ты и вправду так думаешь? – Ее сильно задело обвинение в холодности. Она-то всегда считала себя горячей и даже гордилась, что не уступает ему в страстности.
– А как еще я могу думать? Я люблю тебя и хочу жить с тобой, а ты отказываешься, – повторил Джордж, добавив, что дела у нее сильно расходятся со словами.
– Но ты же знаешь, что я тебя люблю. – Он промолчал. – Знаешь ведь, правда? – настойчиво спросила она.
– Я знаю, что ты говоришь, что любишь.
– Хорошо, я подумаю, – сказала она, смягчаясь. – Я имею в виду, подумаю о том, чтобы жить вместе.
– Не надо думать, – сказал он, целуя ее. Джордж хотел, чтобы она все решила сию минуту и положила конец сомнениям. – Не надо думать. Делать надо. Просто скажи: да.
Он ласкал, целовал ее, стараясь возбудить, как вдруг она со страхом в голосе спросила:
– Допустим, я скажу «да». Это тебя не отпугнет? Ты не оставишь меня?
Джордж расхохотался. Она была положительно невозможна.
– Как ты вообще можешь меня отпугнуть? Это просто немыслимо. Скажи «да», – он немного отстранился от нее, так, чтобы можно было говорить. – Ты никогда не пожалеешь об этом. Ведь я только одного хочу: быть с тобой и чтобы тебе было хорошо.
– Тогда да, – горячо и немного испуганно сказала она; неожиданно ее охватило головокружительное чувство, уже испытанное ею однажды в детстве, когда она с высокой скалы нырнула в черную холодную воду мельничного пруда. – Идет! Заметано! Да!
Теперь, когда мосты были сожжены, она не переставала удивляться не только тому, как ей хорошо, но и тому, отчего же она раньше отказывалась от такого счастья. Впервые в жизни она осознала себя свободной. Свободной от невидимых цепей, которые приковывали к постоянно обижавшему ее отцу, к мужу, который был копией отца, человека, говорившего одно и делающего другое, человека, постоянно нарушающего обещания. Она поняла, что слишком долго гонялась за независимостью. Да только то, что она называла независимостью, было на самом деле страхом – страхом, который остался в несчастном прошлом, подтверждающем правоту матери: мужчинам нельзя доверять. Но будущее станет иным. Джордж – это другой человек. Наконец, она теперь другая!
Что же дурного в том, что хочешь жить с тем, кого любишь? Любящие, естественно, стремятся соединиться. Джейд чувствовала, что сделала последний шаг, который оставлял позади все, что мучило и угнетало ее в жизни. Приняв на себя обязательства, она обрела свободу.
– Как это прекрасно – жить вместе, – сказала она Джорджу, когда они начали подыскивать квартиру. – У такой жизни есть все преимущества любви и нет недостатков семейного существования.
– Любовь без уздечки, – согласился он и поцеловал ее так, что теперь-то ей уж точно никуда не уйти.
Они выпили друг за друга, счастливые и уверенные в своих новых представлениях о любви и о взаимоотношениях мужчин и женщин. Для Джорджа это было новое начало. Для Джейд – конец кошмара.
Для Кэрлис – случайная встреча с привлекательным мужчиной.
Часть III
ЛЮБОВНИК
Любовь? Я всегда влюблен. Впрочем, нет, было время, когда я не был влюблен. Мне было пятнадцать. Это худшие десять минут в моей жизни.
Джордж Курас
Глава I
Джордж и Джейд, Джейд и Джордж. Процветающие одинокие люди – типичные ньюйоркцы. Каждому удается жить максимально полной жизнью и на минимально возможном пространстве. Пожалуй, только кровати в обеих квартирах были достаточно велики для двоих. Все же двухэтажная квартира Джорджа была побольше, и теперь, когда Джейд согласилась жить вместе, ему не терпелось съехаться.
– Собирайся! – У него буквально голова закружилась от восторга. Своими отказами Джейд долго сводила его с ума, и вот, наконец, она полностью принадлежит ему. – Сегодня! Сейчас! Сию же минуту!
– Ты не думаешь, что лучше подождать, пока найдем квартиру? – улыбаясь, спросила Джейд. Она была польщена, взволнована, и все же настороженность не до конца оставила ее. К тому же она плохо представляла себе, как натолкать в одну квартиру вещи двоих людей.
– Черта с два! – Глаза у Джорджа светились радостью и лукавством. – Мне столько сил стоило уговорить тебя жить вместе, что я вовсе не собираюсь давать тебе время, чтобы передумать. Пока не найдем нового места, будем жить у меня, – повелительно заявил он. – Это же только на время.
Быть так страстно желанной – лестно, и Джейд, которая хотела жить вместе не меньше, чем Джордж, позволила ему уговорить себя отказаться от квартиры, сдать мебель на хранение и переехать на Шестьдесят вторую улицу. В первый же день она нашла новую уборщицу, новый магазин, новую булочную и новое отделение банка. Хуже было то, что на работу пешком она теперь ходить не могла, как не могла найти достаточно места в шкафу. У Джорджа был единственный шкаф – и тот забит его вещами; а ее платья пришлось развесить на вешалках в гостиной, что поначалу вызывало у них смех.
– Словно в выставочном зале, – заметила Джейд. Ей показался забавным резкий контраст ярких цветов ее гардероба со сдержанным стилем гостиной Джорджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54