Себастьян вопросительно взглянул на внимательно с путавшего его друга и спросил:
– Похоже на правду?
– Я бы сказал, да.
Девлин глубоко вздохнул.
– Нет ли каких-либо свидетельств того, в каком именно месте был убит Стентон?
– Разве что это. – Гибсон подошел к стоявшему в стороне столику и показал Себастьяну что-то похожее на сухие стебли травы или солому. – Я нашел их у него в волосах, еще несколько застряли на рубашке и пальто. Себастьян повертел в пальцах стебельки, принюхался.
– Это сено.
– Я спросил у Мартина, не было ли найдено сена в волосах или на одежде жертвы. Он сказал, что да, было, но он не подумал, что это так уж важно.
Гибсон потянулся за простыней и снова прикрыл тело. Движения его были странно осторожными, будто он боялся потревожить покой убитого. Минуту постоял не двигаясь и устремив взгляд на неподвижный труп, когда же наконец заговорил, голос его звучал хрипло:
– Что за человек способен совершить такое надругательство? Освежевать тело человека, будто перед тобой туша мяса?
– Но ты и сам так поступаешь.
Гибсон гневно посмотрел на собеседника, губы его сжались с такой силой, что превратились в две белые полоски.
– Я провожу иссечение мертвых тел ради знаний, ради того, чтобы научиться спасать живых. И я с уважением отношусь к тому, что находится передо мной на хирургическом столе. Тот же, кто убил этих молодых людей, действовал из какой-то извращенной ненависти, а не из жажды знания. Он обращался с ними таким образом, который отрицает всякий научный подход, всякое из известных нам проявлений цивилизации.
– Но мы с тобой оба видели людей, способных на такие дела. Это были приличные люди, не доведенные до отчаяния ни бедностью, ни невыносимыми тяготами жизни.
Они замолчали. Мысли их обратились к военным дням. К тому человеку, который испытывал наслаждение, наблюдая за страданием и муками людей.
– Но тогда была война, – нарушил тишину голос Гибсона. – Сейчас другое дело. Кроме того, он находится далеко отсюда.
– Да, сейчас не война. Но он не так уж далеко. Он здесь, в Лондоне.
– Куэйл?
– Да, я говорю о капитане Питере.
С капитаном Питером Куэйлом, сыном стряпчего, уроженца Девона, Гибсон и Себастьян служили вместе в Португалии. Высокий, худощавый, с василькового цвета глазами, поредевшими светлыми волосами и громким смехом, которым он разражался неожиданно и часто, этот человек не принадлежал к числу тех, кого легко забыть. С крикетной битой или сборничком стихов в руках он являл собой желанную находку для каждого полка на походном марше. Капитан Куэйл получал садистское удовольствие, пытая вражеских шпионов или тех, кого он подозревал в числе последних. Он имел привычку оставлять изувеченные трупы на пороге их собственного дома. А со временем стал срезать определенные части туловища у своих жертв и запихивать им в рот, назвав это своей визитной карточкой.
– Я слыхал, он лишился руки в бою под Сьюдад-Родриго, – сказал Пол Гибсон.
– Это так. Но на наследство, полученное женой, он купил чин в Королевском конногвардейском полку и перевелся туда.
Офицерские чины в Королевской конной гвардии были из самых дорогих в армии. Гибсон смотрел на тело, безмолвно лежащее перед ними.
– Что могло его заставить так поступить?
– Не знаю, – ответил Себастьян. – Может, вкус к такому занятию?
– Я хочу поручить тебе разыскать одного человека, – говорил Себастьян груму, садясь в экипаж, который тот остановил перед хирургической Гибсона.
Мальчик передал хозяину поводья и забрался на свое сиденье позади.
– Кого это?
– Капитана конной гвардии по имени Питер Куэйл.
ГЛАВА 15
Кэт стояла перед зеркалом в шляпном магазине, примеряя последнюю новинку, шляпку нового фасона cas-quet. Сначала она надела ее под самым задорным и смелым углом, затем повертела так и эдак, изучая свое отражение. Было время, когда она, бедное испуганное дитя лондонских улиц, не носила ничего, кроме отвратительного старья. Чтобы не умереть с голоду, она вынуждена была научиться клянчить и воровать. Теперь ее гардероб полон дорогих нарядов, но ей этого недостаточно. И никогда их не будет настолько много, чтобы заставить ее забыть о прошлом.
После смерти матери и отчима Кэт на время нашла приют в доме некой Эммы Стоун, родной ее тетки. Эта набожная ханжа, задавшись целью спасти Кэт от пути греха и порока, по которому шла ее сестра, мать девочки, порола ребенка кнутом с самым жестоким усердием. Но убежала Кэт из дома не только из-за побоев, однажды ночью ей пришлось искать спасения в побеге, чтобы избавиться от похотливых приставаний мистера Стоуна, ее дяди. Именно этот жизненный опыт внушил ей жгучее презрение к показной набожности и сохранил в памяти детский восторг перед чистыми простынями и нарядной одеждой.
Края полей этой шляпки отделаны вишневым бархатом, букетик искусственных цветов приколот к более темной ленте на тулье, и общее впечатление…
– Очаровательно, – произнес за ее спиной глубокий мужской голос.
Кэт быстро обернулась и увидела высокого темноволосого мужчину, смотревшего на нее в монокль. Опрятно и даже нарядно одетый, он стоял, небрежно опершись о притолоку открытой двери магазина. В этот погожий сентябрьский полдень солнце заливало улицы ясным светом, вереницы нарядных экипажей текли вдоль тротуаров, по мостовой гарцевали всадники. Кэт вдруг почувствовала себя чудовищно одинокой – и поняла, что так и должно быть.
Этого человека она узнала сразу же. Будто могло быть иначе? Перед ней стоял полковник Брюс Эптон-Смит. Прежде гусарский офицер, последние три или четыре года он служил личным агентом двоюродного брата короля лорда Джарвиса, признанной силы, стоявшей за регентом.
– О, благодарю.
Сняв с головки бархатное совершенство, Кэт потянулась к другой шляпке – плетенная из пальмовой соломки, она была отделана бархатной ярко-зеленой лентой и крохотной вуалью в тон.
– Вы не находите, что эта красивее?
– Почему не обе?
Кэт улыбнулась.
– Действительно, почему нет? – Она обернулась к приказчице. Последние минуты та стояла за прилавком совершенно безмолвно. – Заверните эти шляпки.
Уронив монокль, Эпсон-Смит оторвался от двери и сделал шаг по направлению к ней.
– Мисс Болейн пришлет за ними позже, – бросил он девушке за прилавком, не сводя пристального взгляда с Кэт.
Она, так же не опуская глаз, возразила:
– Я бы хотела забрать их сейчас.
– К сожалению, это невозможно. Лорд Джарвис мечтает побеседовать с вами. А он не любит ждать.
Кэт почувствовала, как в ней поднимается волна страха. Поговаривали, что люди исчезали без следа после «бесед» с лордом Джарвисом. Кого-то из них находили потом мертвыми, их обезображенные трупы валялись где-нибудь за городом в пустынных местах.
– А если я откажусь?
Серые глаза Эпсон-Смита сверкали сталью. Кэт вынуждена была собрать всю волю, чтобы выдержать этот взгляд.
– Не думаю, мадам, что вы настолько глупы.
ГЛАВА 16
Тем же послеполуденным часом Себастьян, следуя подсказке Тома, держал путь на Таттерсалл. На этот лошадиный рынок, где велась торговля с аукциона, чуть раньше отправился капитан Питер Куэйл.
Даже в такой толпе его легко было отличить: высокий мужчина в мундире своего полка с пустым левым рукавом. Лошадь, которую он сейчас осматривал – отлично вычищенный скребком гнедой со своенравно изогнутой шеей и аккуратно подвязанным хвостом, – предназначалась для упряжки.
– Хорош, – кинул Себастьян, подходя и останавливаясь позади. – Чуть коротковат в крупе, вам не кажется?
Куэйл обернулся, выражение его лица сразу стало замкнутым и настороженным.
– Не сказал бы. Но помню, у вас всегда были лучшие лошади в полку.
– Слышал, вы приобрели перевод в конную гвардию. Ваша супруга должна быть счастлива, что любимый муж всегда рядом.
Глаза его собеседника зло прищурились. Во время их совместной службы на Пиренейском полуострове капитан Куэйл исправно обзаводился любовницей-португалкой, а часто и двумя зараз.
– О чем хлопочете, Девлин? Не хочу льстить себе мыслью, что вы искали моего общества ради болтовни о прегрешениях юности.
Себастьян ласково пробежал ладонью по холке лошади. Славная животина, в самом деле.
– Предположим, я очень любопытен. Вам, случайно, не был известен молодой человек по имени Доминик Стентон?
– Вы о сыне лорда Стентона? О том, которого на днях ободрали, как мясную тушу? Нет, я не был с ним знаком.
– Но слышали, что с ним случилось.
– Кто же в Лондоне этого не слышал?
Гнедой принялся обнюхивать карманы Себастьяна, видимо в поисках морковки.
– А Барклея Кармайкла вы тоже не знали?
Крохотный мускул заплясал на скуле капитана, ноздри его раздулись от подавленного гнева.
– Понимаю, куда вы клоните.
– Не сомневаюсь. – Все внимание Себастьяна было обращено на лошадь. – Я бы сказал, это неизбежно при вашей репутации любителя прибегать к пыткам и причинять мучения. Тела этих молодых людей были найдены обезображенными, и мое внимание, естественно, устремилось к вам.
Грудь капитана Куэйла бурно вздымалась. В солнечном свете ярко блеснули значки полковых отличий.
– То, что я делал в Португалии, было совершено по приказу короля ради моей отчизны.
– И при этом наслаждались каждой минутой исполнения сурового долга? – Только сейчас Себастьян повернулся и взглянул прямо в глаза собеседника. – Что же происходило далее? Постепенно у вас появился вкус к подобному времяпровождению, затем вы стали скучать без своих милых занятий. Парады и выездки по плацу да прогулки в свите принца-регента не могут доставить много удовольствия.
Куэйл гневно смотрел на него, но хранил молчание.
Яркое солнце обратило в золото мириады плясавших в воздухе пылинок, над площадью плыл запах выхоленных лошадей и навоза.
– Где вы все-таки были в ночь на воскресенье?
– Дома. В постели со своей женой. – Куэйл наклонился ближе к собеседнику, глаза его казались синими льдинками. – А в чьей постели были вы, милорд? Не расскажете?
Улыбнувшись, Себастьян ответил:
– Тоже в постели. Но не с женой.
Он повернулся, намереваясь уходить, но капитан остановил его. Голос его зазвучал громче.
– Вы промахнулись с вашими догадками относительно меня. Слышите, Девлин? Промахнулись. Я ничего общего не имел ни с Кармайклом, ни со Стентоном.
– В самом деле? – Себастьян взял в руку уздечку гнедого и прикоснулся ею к груди капитана. – В таком случае почему вы лжете?
Стоя в тени колоннады палладианского здания рынка, Себастьян видел, как Куэйл, быстро оглянувшись, поспешил исчезнуть в одной из дверей, ведущих во внутренние помещения.
– Проследи за ним, – велел он Тому. – Я хочу знать, куда он ходит и с кем видится.
Том надвинул пониже на глаза шапку и ухмыльнулся:
– Будет сделано, хозяин.
ГЛАВА 17
Чарльз, лорд Джарвис, взял кончиками пальцев понюшку табаку, поднес к носу и с наслаждением чихнул.
Это был высокий мужчина, обладавший крупным дородным телом, исправным аппетитом и властью такого масштаба, что подобной ей ни у кого в Англии больше не было.
Хотя он и претендовал на кровное родство с королем, своим могуществом Джарвис был обязан не столько случайности рождения, сколько блеску несравненного ума, тонкой способности манипулировать людьми и безоглядной преданности королю и отечеству, которую никто не подвергал сомнению. Если бы не лояльность Джарвиса, ганноверцы уже давно потеряли бы свое непрочное место на троне, что прекрасно понимали как регент, так и старый король. Во всяком случае, король понимал это в те промежутки времени, когда обретал прежнюю ясность рассудка, что бывало не часто.
Джарвис держал свои кабинеты и во дворце Сент-Джеймс, и в Карлтон-хаусе, хотя в последнем со дня объявления регентства несколько месяцев назад проводил значительно больше времени. Свой собственный дом на Беркли-сквер он старался навещать как можно реже, ибо тот так и кишел представительницами женского пола, к которому Джарвис питал мало симпатии и еще меньше нежности. Его мать – злобная, алчная фурия, жена – идиотка, а единственное дитя, дочь Геро… Джарвис почувствовал, как поднимается в груди жгучее волнение, и поспешил встать и налить себе бренди, чтобы успокоиться. В свои двадцать пять лет его дочка была строптивой упрямицей, вечно погруженной в дела тошнотворной благотворительности и, похоже, даже не помышляющей о том, что пора уже выйти замуж.
Когда-то у Джарвиса был сын, слабовольный чувствительный мальчик по имени Дэвид, но он погиб, и теперь дочь осталась его единственным чадом. Если бы Геро соизволила сочетаться браком с каким-нибудь достойным человеком и родить сына, Джарвис, безусловно, стал бы отчаянно гордиться дочкой, не считая, конечно, этих ее радикальных вывертов. Но при нынешнем положении дел она была для него словно бельмо в глазу.
Он поднес к губам бокал и сделал глоток. Девка, которую он приказал сегодня доставить сюда для беседы, принадлежала к давно известному сорту. Смазливая дрянь, всегда готовая раздвинуть ноги, привыкла пользоваться своей красотой, искушая и прельщая мужчин. Неважно, работала она на французов по убеждению или из голой корысти, она расскажет все, что ему нужно знать. Или он раздавит ее. Ее и Девлина, если понадобится.
Осторожный стук в дверь заставил Джарвиса оглянуться и увидеть, как Кэт Болейн, высоко подняв голову и храня ту царственную осанку, которой безуспешно пытаются подражать принцесса Каролина и его собственная дебелая дочка, входит в кабинет. Она делала вид, что ничуть не боится, но Джарвис прекрасно знал, что это не так. Тут бы только дурак ничего не боялся, а эта маленькая актриска далеко не дура.
Надо признать, она красива, хоть и совсем не в его вкусе. Его привлекали женщины хрупкие, с мягкими льняными волосами, а эта Болейн была высокой и темноволосой. Не сводя с него разгневанного взгляда ярко-синих глаз, она произнесла:
– Вы хотели меня видеть, как мне передали.
– Великолепная игра, – сказал он, и ее брови взметнулись в удивлении и вопросе. – Но ненужная. Нам обоим известно, почему вы здесь, и, надеюсь, вы не станете тратить ни мое, ни ваше время на заявления о невиновности.
– Это трудно, когда не знаешь, в чем тебя обвиняют.
Она явно сохраняла контроль над собой.
Джарвис сделал еще глоток. Не стал ни предлагать ей вина, ни приглашать сесть.
– Нам известно о вашем сотрудничестве с французской стороной. И, надо признаться, известно уже давно.
– В самом деле? Если вы считаете, что забросили удочку, должна вас разочаровать, рыбка не клюнула. – Она повернулась к двери, собираясь уходить, – Я могу идти?
Он подошел к креслу возле пустого камина, опустился в него и, усевшись поудобнее и вытянув перед собой моги, сказал:
– Нет.
Она на мгновение замерла, затем медленно обернулась и снова посмотрела ему прямо в глаза.
– Прошлой зимой нами был получен некий доклад, поданный в наше учреждение двумя агентами. Копия этого доклада перед вами, на столе. – Кивком Джарвис у казал на черную папку, лежавшую на столике, расположенном сбоку от большого рабочего стола. – Можете ознакомиться. Не сомневаюсь, что это чтение доставит вам нешуточное удовольствие.
Кэт недрогнувшей рукой взяла папку и стала быстро просматривать ее, наскоро листая бумаги. Один-два раза она перечитала написанное, едва успев подавить изумленное восклицание. Закончив чтение, положила бумаги на прежнее место и взглянула на Джарвиса.
«Какие огромные, однако, эти знаменитые синие глаза на бледном лице».
– Я отрицаю все, что здесь написано.
– Это не имеет значения. Я велел пригласить вас сюда не для того, чтобы обсуждать содержание этой интереснейшей записки.
– Для чего же в таком случае?
Джарвис скрестил руки на груди и переменил позу.
– Как вы, несомненно, догадываетесь, деятельность мосье Пьерпонта в пользу Парижа нам известна так же хорошо. Мы не тревожили его, поскольку это было не в наших интересах. Но в феврале его поспешный отъезд разрушил сложившуюся благоприятную ситуацию. Агенты докладывают нам, что Наполеон заслал в Лондон нового осведомителя, и теперь нас интересует имя этого человека. Мы намерены узнать его от вас.
Кэт хотела было заговорить, но он поднял ладонь, останавливая ее.
– Несущественно, знаете вы его имя или не знаете. Ибо если не знаете, уверен, что имеете возможность узнать. Вам придется сделать это быстро. К ближайшей пятнице.
Она продолжала смотреть на него в упор. Голова ее была по-прежнему высоко поднята, глаза горели непокорным огнем.
Джарвис усмехнулся:
– Думаете, ваш приговор получил отсрочку? Отнюдь нет. Вы решили, что, сохраняя свободу действий до того дня, сумеете бежать из страны. Неумно. За вами будут следить. При малейшей попытке ускользнуть – или же предупредить джентльмена, имя которого нас интересует, – вы будете схвачены, – Он рывком поднялся и подошел к Кэт:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28