Приступайте же к исполнению ожи-
ДД1ДЩИХ вас нелегких обязанностей и продолжайте их с честью - и вы
зз тужите уважение и от правительства и от общества, а это есть лучшая
ддi-рада всякому честному труду>. Эта речь поражает своей сухостью и
бессодержательностью, столь не соответствующими историческому значе-
нию момента.
В Петербурге, как уже замечено, Совет присяжных поверенных был
образован немедленно. В самый день введения в действие Судебных Ус-
тавов, 17 апреля 1866 г., в С.-Петербурге, наличные присяжные поверен-
ные, в числе более двадцати, воспользовались правом, предоставленным
им ст. 357-ю . Выборы в Совет происходили 2 мая 1866 г. под председа-
тельством члена Судебной Палаты А.Н. Марковича . Избранными ока-
зались: председателем Совета - Д.В. Стасов, товарищем председателя -
В.Э. Краузольд и членами Совета: К.К. Арсеньев, В.П. Гаевский,
Г.Г. Принц, В.В. Самарский-Быховец, А.Н. Турчанинов.
В Москве, как явствует из сказанного, к моменту открытия новых су-
дебных учреждений присяжных поверенных еще не было. В первую очередь,
6 мая, принято было всего 18 человек, т.е. число, недостаточное для об-
разования Совета. Число это увеличивалось весьма медленно, и до 9 сен-
тября 1866 года окружный суд исправлял обязанности Совета присяжных
поверенных. Роль свою, впрочем, окружный суд исчерпывал принятием в
число присяжных поверенных или отказом. Лишь в последнем заседании
окружным суд, по докладу члена суда Э.Н. Сумбула, принял таксу воз-
награждения присяжных поверенных. Но и это объясняется не собственной
инициативой суда, а настояниями министра юстиции, который заботился
о скорейшем изготовлении проекта таксы. Согласно выработанной москов-
ским судом таксе, вознаграждение должно быть назначено лишь присяж-
В <Судебном Вестнике, органе Министерства Юстиции, список присяжных поверенных, ут-
вержденных обшим собранием окружного суда по определению от 6 мая, содержит 21 фамилию (.Ї 1
за 1866 г.). - Прим. ав!П.
Ст. 3/ Учр. СУД уст - Присяжные поверенные каждого округа судебной палаты избирают
из среды себя... д.\я надзора за всеми состоящими в том округе повереннымн особый при судебной
иалатг Совет, а также председателя сего Совета и товарища председателя, который в случае болезни
и Мi отсутствия нредседате.\я занимает его место>.
Арсеньеь К К. Указ. соч., с. 64. - Прим авт.
ному поверенному той стороны, в пользу которой состоялось судебное ре-
шение, и притом с суммы присужденного взыскания, а не с суммы заяв-
ленного иска. За ведение же уголовных дел по назначению председателей
судебных мест или по избранию самим подсудимым присяжные поверенные
должны получить вознаграждение, смотря по роду дела, сложности его,
продолжительности производства и трудности защиты, от 25 руб. до
500 руб. Проект московского суда дальнейшего движения не получил.
2-го сентября, за подписью 14 присяжных поверенных, в московскую
Судебную Палату было подано прошение, весьма лаконическое. <Мы,
нижеподписавшиеся, присяжные поверенные, покорнейше просим Судеб-
ную Палату о разрешении нам избрать Совет>. Это прошение было за-
слушано 6 сентября, и разрешение было дано. 16 сентября состоялось первое
общее собрание присяжных поверенных под председательством члена Су-
дебной Палаты П.Г. Извольского. На собрании присутствовало 18 при-
сяжных поверенных, и собрание, <руководствуясь 361 ст. Учр. суд. уст.
(Суд. Уст. 20 ноября 1864 г.), предварительно приступления к выборам
постановило: имея в виду, что число присяжных поверенных, приписанных
к округу московской Судебной Палаты, незначительно, всего 21 человек
избрать Совет из пяти членов, в том числе председателя и товарища пред-
седателя>. Тут же собрание приступило к выборам и избрало в первый
Совет: председателем М.И. Доброхотова, товарищем председателя -
Я.И. Любимцева и членами Совета: К.А. Рихтера, Б.У. Бениславского и
А.А. Имберха.
Чтобы закончить этот очерк образования у нас сословия адвокатов,
приведем еще свидетельство К. К. Арсеньева о том, как в то время смотрели
на обязанность адвоката, и как адвокаты готовились к роли своей. Вряд
ли можно отыскать свидетельство более авторитетное, если вспомнить, что,
как правильно отметил В.Д. Спасович в речи своей, обращенной к К.А. Ар-
сеньеву: <Вы виновник значительной части совершившегося и закреплен-
ного. Вы были кормчий нашей шхуны, вы стояли у руля в день и в ночь,
Ст. 361 Учр. суд. уст. - <Число членов Совета, считая в оном председателя и товарища
председателя, должно быть соразмерно числу нодведомых Совету присяжных поверенных, не менее
пяти и не более пятнадцати, по усмотрению и предварительному перед выборами членов Совета на-
значецию общего собрания>.
И упомянутом <Сборнике Материалов к означенному моменту насчитывается 24 присяжных
поверенных, но трое уже успели выйти из сословия. - Прим авт.
очт-и без отдыха. Вы направляли этот руль и во время непогоды так искусно,
то шхуна скользила постоянно по верхушкам волны>. В своих <Заметках
оусской адвокатуре> К.К. Арсеньев вспоминает, что <около 1860 г. по-
жение дел начинает изменяться. Распространяется слух о предстоящем
ренном преобразовании суда, об учреждении адвокатского сословия -
слух, скоро принимающий характер достоверности, так как в 1862 г. из-
даются Основные Положения судебной реформы. В среде молодых людей,
занимающихся или предполагающих заняться судебными делами, образу-
ются кружки, с целью приготовления к будущей деятельности в качестве
судей, прокуроров, адвокатов. Отчасти из этих кружков, отчасти из других
сфер, проникнутых теми же стремлениями, выходят адвокаты нового типа,
с любовью относящиеся к своему призванию. Не ожидая осуществления
судебной реформы, они начинают ходатайствовать по делам в судах старого
порядка, но вносят в это ходатайство такие приемы, которые были ему до
тех пор почти совершенно чужды>. В воспоминаниях своих, напечатанных
в <Праве> , К. Арсеньев подробнее говорит о работах кружка.
<Первые собрания кружка были посвящены всецело рассмотрению про-
екта устава гражданского судопроизводства, вновь редактированного к тому
времени Вторым Отделением Собственной Е.И.В. Канцелярии. Как ни
занимала нас эта работа, мы скоро решили присоединить к ней, ввиду
практических задач кружка, разбор выдающихся судебных дел, возникав-
ших в русской и иностранной судебной практике. С конца декабря 1859 г.
заседания кружка происходили по следующей, раз навсегда определенной
программе: сначала, часа два, мы читали и обсуждали один из законопро-
ектов, которые, в то горячее время, быстро следовали один за другим;
затем двое из нас выступали представителями сторон по какому-либо граж-
данскому или уголовному процессу, фактическая часть которого заимство-
валась нами из сенатских записок или из сборников саивеа сеIеЬгев ; третий
член кружка резюмировал прения и ставил вопросы, в обсуждении и раз-
решении которых участвовали все остальные. Если оставалось время, кто-
нибудь из нас сообщал интересные или спорные случаи из своей собственной
служебной практики - и часто получал указания, помогавшие ему напра-
вить дело на настоящую дорогу. Председательствовали в собрании сначала
все его члены - один за другим, но так как это не всем удавалось, то
принято было правило избирать на каждый год нескольких председателей,
по очереди руководивших прениями. Первое дело, рассмотренное кружком,
<Право>.1902 г.. ХЇ 2. - Прим. авт.
Фр. - дела известные.
касалось вопроса о том, остается ли в силе договор найма, если собственник
нанятого имущества продал его другому лицу. За утвердительное разре-
шение вопроса говорил я; противником моим был Д.Б. Вер, отстаивавший
формулу: КачГ ЬгiсЬi МiеiЬе . Хорошо помню, как я волновался в ожидании
дня, назначенного для заседания, никогда перед тем мне не приходилось
держать речь в присутствии более или менее многочисленного собрания.
Нужно было решить, что лучше: написать ли речь от первого слова до
последнего и затем заучить ее наизусть, или приготовиться к ее прочтению,
или же установить заранее только главные ее пункты, а во всем остальном
положиться на импровизацию. Я остановился на последнем способе дей-
ствий (которого держался и во все время своей адвокатской деятельности),
но тем более жутко мне было в тот момент, когда пришлось встать и об-
ратиться к моим <благосклонным>, но строгим слушателям. Мы все очень
хорошо понимали, что нельзя требовать многого от начинающего оратора,
но вместе с тем все были расположены к взыскательной критике, справед-
ливо находя, что именно на первых порах она важнее и полезнее, чем похвала.
Откровенность мы считали для себя обязательною и не стеснялись под-
черкивать все то, что казалось нам недостаточно продуманным или слабо
выраженным. Как бы то ни было, речи <адвокатов> были сказаны, диспут
<судей>, продолжительный и оживленный, благополучно приведен к
концу - и с этих пор <примерные прения> сделались любимым занятием
кружка. В начале 1860 г. я выступил перед ним обвинителем г-жи Жефосс,
процесс которой, благодаря, в особенности, защитительной речи Беррье,
прогремел незадолго перед тем в одном из французских провинциальных
судов ; защитником ее явился Д.В. Стасов, и русское <жюри> последовало,
сколько мне помнится, примеру французского, т.е. склонилось к оправданию
обвиняемой. Не подлежит никакому сомнению, что все эти <фиктивные>
обвинения, защиты, председательские резюме сослужили немалую службу
тем из нас, которым суждено было приложить руку, в той или иной роли,
к осуществлению судебной реформы. К настоящему делу мы подходили
уже не новичками и сравнительно легко вошли в его колею, усвоили себе
его приемы. Менее осязательна, но едва ли менее велика, была польза,
которую мы извлекли из совместного обсуждения дел, законопроектов и
юридических вопросов. Если речи, произнесенные в кружке, способствовали
развитию ораторских навыков, то участие в правильно веденных спорах
подготовляло <дебатеров>, приучало к всестороннему анализу, к находчи-
Нем. - Купля разрушает найм.
Г-жа /Лефосс обвинялась в том, что велела застрелить молодого человека, застигнутого ночью
в ее саду, куда он пришел будто бы для свидания с дочерью подсудимой. - Прим. авпi.
ц репликах, к внимательному выслушиванию противников, к спокои-
ому по форме, к исчерпывающему по содержанию ответу на их аргумен-
тацию>.
Резюмируя все сказанное, приходится констатировать, что распро-
страненное представление о глубокой и непроходимой пропасти между
дошлым и настоящим нашей адвокатуры не совсем правильно, хотя
оно содержится даже и в суждениях составителей уставов. В действи-
тельности, первый проект Блудова, так невыгодно отличающийся от про-
екта Комиссии 1820 г., хотя и был признан невыгодным, не был, однако,
а Iiiпiпе отвергнут, а, напротив, послужил исходным пунктом для даль-
нейших работ по созданию у нас адвокатуры. Приверженность к про-
шлому тем более замечательна, что необходимость полного с ним разрыва
проникла уже тогда в общественное сознание и весьма убедительно от-
мечалась и в журнальных статьях и в замечаниях на Основные Поло-
жения. С другой стороны, на устройство адвокатуры значительно влияло
и общественное настроение, находившееся под влиянием теории здоро-
вого эгоизма, не позволявшей государству вмешиваться в частные пра-
воотношения и в чем бы то ни было стеснять свободу распоряжения
граждан своими правами. Под этим влиянием составители судебных ус-
тавов отказались от создания привилегированного положения для адво-
катуры и, наложив на нее серьезные обязанности, подчинив ее суровой
дисциплине, отвергли не только обязательность участия адвокатуры в
процессе, но монополию, хотя уже и тогда громко и настойчиво указы-
валось, что таким путем создается какая-то уродливая обстановка, ко-
торая должна служить важным препятствием для вступления в сословие,
ибо вступление требует известного самоотречения. Предубеждение про-
тив адвокатуры, кроме того, щедро питалось глубоким недоверием, ко-
торое было внедрено дореформенными ходатаями, внушившими яркое и
неизгладимое впечатление об адвокате. Это обстоятельство в значитель-
ной мере мешало образованию правильного взгляда на задачи адвока-
туры. Насколько взгляды эти были неясны, лучше всего доказывается
сравнением статьи К.П. Победоносцева, полагавшего, что без правильно
организованной адвокатуры не может существовать правосудие, с мне-
нием обер-прокурора Семенова, доказывавшего, что слова присяги <ис-
полнять честь свои обязанности> вынуждают адвоката к <легкому> кля-
твопреступлению. Несмотря, однако, на такую путаницу понятий, со-
ставители Судебных Уставов избегали ставить основные вопросы
адвокатской этики и всячески их обходили. Сюда еще нужно прибавить
полнейшее игнорирование помощничества. несмотря на сделанные ми-
нистром юстиции указания на необходимость регулировать этот институт.
Наконец, усовершенствование процесса, достигнутое Судебными Устава-
ми, неизбежно должно было сделать еще более очевидными недостатки
материальных законов и углубить пропасть между так называемой фор-
мальной и действительной правдой, - а такой разлад неизбежно делал
двусмысленным положение адвоката, призванного осуществлять силу и
значение закона.
ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
(1866-1874)
12. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ
И ОБСТАНОВКА ЖИЗНИ
АДВОКАТСКОГО СОСЛОВИЯ
Итак, отношение составителей Судебных Уставов к адвокатуре пред-
ставляется проникнутым весьма яркой двойственностью. Сознание необ-
ходимости ввести адвокатуру не могло устранить глубокого к ней недоверия,
издавна укоренившегося и широко распространенного. Поэтому вместо того,
чтобы позаботиться о мерах для привлечения юристов к новому институту,
составители Судебных Уставов создали целый ряд препятствий для успеш-
ной организации сословия. Препятствия эти были очень серьезны и если
они не оказались неодолимыми, то лишь потому, что тогда было совсем
особое время и совершенно исключительное настроение. Красноречивый
свидетель и выдающийся участник этих дней, А.Ф. Кони говорит в своих
<Воспоминаниях>: <Новой деятельности были отдаваемы все силы беско-
рыстно и не без личных жертв, ибо были люди, оставлявшие лучшие и
более обеспеченные служебные положения, чтобы только принадлежать к
судебному ведомству. Вице-директоры шли в члены палаты, губернато-
ршi - в председатели окружных судов. Первое время никто, впрочем, и
не смотрел на занятие новых должностей, как на обычную рядовую службу.
то была деятельность, задача, призвание. Это была первая любовь. Такая
овь существует не только в личной жизни человека, но и в общественной
его жизни; и тут и там она, войдя первою в сердце, последнею выходит
из него>. Введение Судебных Уставов заставило многих людей менять свою
жизненную карьеру. Так, по словам В.О. Люстиха, он поступил в Харь-
конский университет на математический факультет, но слухи о предстоящей
реформе побудили его перейти на юридический факультет и войти в новое
сословие.
Такое настроение, по-видимому, особенно ярко концентрировалось
именно по отношению к адвокатуре. В речи, произнесенной в Общем Со-
брании присяжных поверенных 30 апреля 1906 г., В.О. Люстих говорил:
<Все первые члены Совета, как и весь первоначальный состав сословия
прис. поверенных, получил практическую подготовку на звание прис. по-
веренного на государственной службе. Всем им, или по крайней мере ог-
ромному большинству из них, предстояла блестящая судейская карьера.
Что же заставило их пренебречь ею, порвать с прошлым и энергично взяться
за совершенно новое, еще неизведанное дело?.. Водворение справедливой
законности во всех сферах частной и общественной жизни было идеалом
того времени... Среди судебных деятелей адвокатам в этом отношении при-
надлежало первенствующее место>. По словам В.Д. Спасовича, <в начале
судебной реформы в народных представлениях положен был во главу угла
реформы не судья, а адвокат, и являлся он в каком-то фантастическом
ореоле, как чародей Орфей, спасающий невинных, истребляющий чудови-
ща, совершающий одни только добрые дела> . То же самое подтверждает
и К.К. Арсеньев в своих <Заметках о русской адвокатуре>. В 1885 г.
И.Я. Фойницкий утверждал, что <в течение весьма непродолжительного
времени русское общество во взглядах на защиту по уголовным делам пере-
живает уже третий фазис. Первый характеризовался преувеличенными ожи-
даниями, которые на нее возлагались; в ней склонны были видеть противовес
от всех зол, не только судебных, но и за пределами суда коренящихся;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
ДД1ДЩИХ вас нелегких обязанностей и продолжайте их с честью - и вы
зз тужите уважение и от правительства и от общества, а это есть лучшая
ддi-рада всякому честному труду>. Эта речь поражает своей сухостью и
бессодержательностью, столь не соответствующими историческому значе-
нию момента.
В Петербурге, как уже замечено, Совет присяжных поверенных был
образован немедленно. В самый день введения в действие Судебных Ус-
тавов, 17 апреля 1866 г., в С.-Петербурге, наличные присяжные поверен-
ные, в числе более двадцати, воспользовались правом, предоставленным
им ст. 357-ю . Выборы в Совет происходили 2 мая 1866 г. под председа-
тельством члена Судебной Палаты А.Н. Марковича . Избранными ока-
зались: председателем Совета - Д.В. Стасов, товарищем председателя -
В.Э. Краузольд и членами Совета: К.К. Арсеньев, В.П. Гаевский,
Г.Г. Принц, В.В. Самарский-Быховец, А.Н. Турчанинов.
В Москве, как явствует из сказанного, к моменту открытия новых су-
дебных учреждений присяжных поверенных еще не было. В первую очередь,
6 мая, принято было всего 18 человек, т.е. число, недостаточное для об-
разования Совета. Число это увеличивалось весьма медленно, и до 9 сен-
тября 1866 года окружный суд исправлял обязанности Совета присяжных
поверенных. Роль свою, впрочем, окружный суд исчерпывал принятием в
число присяжных поверенных или отказом. Лишь в последнем заседании
окружным суд, по докладу члена суда Э.Н. Сумбула, принял таксу воз-
награждения присяжных поверенных. Но и это объясняется не собственной
инициативой суда, а настояниями министра юстиции, который заботился
о скорейшем изготовлении проекта таксы. Согласно выработанной москов-
ским судом таксе, вознаграждение должно быть назначено лишь присяж-
В <Судебном Вестнике, органе Министерства Юстиции, список присяжных поверенных, ут-
вержденных обшим собранием окружного суда по определению от 6 мая, содержит 21 фамилию (.Ї 1
за 1866 г.). - Прим. ав!П.
Ст. 3/ Учр. СУД уст - Присяжные поверенные каждого округа судебной палаты избирают
из среды себя... д.\я надзора за всеми состоящими в том округе повереннымн особый при судебной
иалатг Совет, а также председателя сего Совета и товарища председателя, который в случае болезни
и Мi отсутствия нредседате.\я занимает его место>.
Арсеньеь К К. Указ. соч., с. 64. - Прим авт.
ному поверенному той стороны, в пользу которой состоялось судебное ре-
шение, и притом с суммы присужденного взыскания, а не с суммы заяв-
ленного иска. За ведение же уголовных дел по назначению председателей
судебных мест или по избранию самим подсудимым присяжные поверенные
должны получить вознаграждение, смотря по роду дела, сложности его,
продолжительности производства и трудности защиты, от 25 руб. до
500 руб. Проект московского суда дальнейшего движения не получил.
2-го сентября, за подписью 14 присяжных поверенных, в московскую
Судебную Палату было подано прошение, весьма лаконическое. <Мы,
нижеподписавшиеся, присяжные поверенные, покорнейше просим Судеб-
ную Палату о разрешении нам избрать Совет>. Это прошение было за-
слушано 6 сентября, и разрешение было дано. 16 сентября состоялось первое
общее собрание присяжных поверенных под председательством члена Су-
дебной Палаты П.Г. Извольского. На собрании присутствовало 18 при-
сяжных поверенных, и собрание, <руководствуясь 361 ст. Учр. суд. уст.
(Суд. Уст. 20 ноября 1864 г.), предварительно приступления к выборам
постановило: имея в виду, что число присяжных поверенных, приписанных
к округу московской Судебной Палаты, незначительно, всего 21 человек
избрать Совет из пяти членов, в том числе председателя и товарища пред-
седателя>. Тут же собрание приступило к выборам и избрало в первый
Совет: председателем М.И. Доброхотова, товарищем председателя -
Я.И. Любимцева и членами Совета: К.А. Рихтера, Б.У. Бениславского и
А.А. Имберха.
Чтобы закончить этот очерк образования у нас сословия адвокатов,
приведем еще свидетельство К. К. Арсеньева о том, как в то время смотрели
на обязанность адвоката, и как адвокаты готовились к роли своей. Вряд
ли можно отыскать свидетельство более авторитетное, если вспомнить, что,
как правильно отметил В.Д. Спасович в речи своей, обращенной к К.А. Ар-
сеньеву: <Вы виновник значительной части совершившегося и закреплен-
ного. Вы были кормчий нашей шхуны, вы стояли у руля в день и в ночь,
Ст. 361 Учр. суд. уст. - <Число членов Совета, считая в оном председателя и товарища
председателя, должно быть соразмерно числу нодведомых Совету присяжных поверенных, не менее
пяти и не более пятнадцати, по усмотрению и предварительному перед выборами членов Совета на-
значецию общего собрания>.
И упомянутом <Сборнике Материалов к означенному моменту насчитывается 24 присяжных
поверенных, но трое уже успели выйти из сословия. - Прим авт.
очт-и без отдыха. Вы направляли этот руль и во время непогоды так искусно,
то шхуна скользила постоянно по верхушкам волны>. В своих <Заметках
оусской адвокатуре> К.К. Арсеньев вспоминает, что <около 1860 г. по-
жение дел начинает изменяться. Распространяется слух о предстоящем
ренном преобразовании суда, об учреждении адвокатского сословия -
слух, скоро принимающий характер достоверности, так как в 1862 г. из-
даются Основные Положения судебной реформы. В среде молодых людей,
занимающихся или предполагающих заняться судебными делами, образу-
ются кружки, с целью приготовления к будущей деятельности в качестве
судей, прокуроров, адвокатов. Отчасти из этих кружков, отчасти из других
сфер, проникнутых теми же стремлениями, выходят адвокаты нового типа,
с любовью относящиеся к своему призванию. Не ожидая осуществления
судебной реформы, они начинают ходатайствовать по делам в судах старого
порядка, но вносят в это ходатайство такие приемы, которые были ему до
тех пор почти совершенно чужды>. В воспоминаниях своих, напечатанных
в <Праве> , К. Арсеньев подробнее говорит о работах кружка.
<Первые собрания кружка были посвящены всецело рассмотрению про-
екта устава гражданского судопроизводства, вновь редактированного к тому
времени Вторым Отделением Собственной Е.И.В. Канцелярии. Как ни
занимала нас эта работа, мы скоро решили присоединить к ней, ввиду
практических задач кружка, разбор выдающихся судебных дел, возникав-
ших в русской и иностранной судебной практике. С конца декабря 1859 г.
заседания кружка происходили по следующей, раз навсегда определенной
программе: сначала, часа два, мы читали и обсуждали один из законопро-
ектов, которые, в то горячее время, быстро следовали один за другим;
затем двое из нас выступали представителями сторон по какому-либо граж-
данскому или уголовному процессу, фактическая часть которого заимство-
валась нами из сенатских записок или из сборников саивеа сеIеЬгев ; третий
член кружка резюмировал прения и ставил вопросы, в обсуждении и раз-
решении которых участвовали все остальные. Если оставалось время, кто-
нибудь из нас сообщал интересные или спорные случаи из своей собственной
служебной практики - и часто получал указания, помогавшие ему напра-
вить дело на настоящую дорогу. Председательствовали в собрании сначала
все его члены - один за другим, но так как это не всем удавалось, то
принято было правило избирать на каждый год нескольких председателей,
по очереди руководивших прениями. Первое дело, рассмотренное кружком,
<Право>.1902 г.. ХЇ 2. - Прим. авт.
Фр. - дела известные.
касалось вопроса о том, остается ли в силе договор найма, если собственник
нанятого имущества продал его другому лицу. За утвердительное разре-
шение вопроса говорил я; противником моим был Д.Б. Вер, отстаивавший
формулу: КачГ ЬгiсЬi МiеiЬе . Хорошо помню, как я волновался в ожидании
дня, назначенного для заседания, никогда перед тем мне не приходилось
держать речь в присутствии более или менее многочисленного собрания.
Нужно было решить, что лучше: написать ли речь от первого слова до
последнего и затем заучить ее наизусть, или приготовиться к ее прочтению,
или же установить заранее только главные ее пункты, а во всем остальном
положиться на импровизацию. Я остановился на последнем способе дей-
ствий (которого держался и во все время своей адвокатской деятельности),
но тем более жутко мне было в тот момент, когда пришлось встать и об-
ратиться к моим <благосклонным>, но строгим слушателям. Мы все очень
хорошо понимали, что нельзя требовать многого от начинающего оратора,
но вместе с тем все были расположены к взыскательной критике, справед-
ливо находя, что именно на первых порах она важнее и полезнее, чем похвала.
Откровенность мы считали для себя обязательною и не стеснялись под-
черкивать все то, что казалось нам недостаточно продуманным или слабо
выраженным. Как бы то ни было, речи <адвокатов> были сказаны, диспут
<судей>, продолжительный и оживленный, благополучно приведен к
концу - и с этих пор <примерные прения> сделались любимым занятием
кружка. В начале 1860 г. я выступил перед ним обвинителем г-жи Жефосс,
процесс которой, благодаря, в особенности, защитительной речи Беррье,
прогремел незадолго перед тем в одном из французских провинциальных
судов ; защитником ее явился Д.В. Стасов, и русское <жюри> последовало,
сколько мне помнится, примеру французского, т.е. склонилось к оправданию
обвиняемой. Не подлежит никакому сомнению, что все эти <фиктивные>
обвинения, защиты, председательские резюме сослужили немалую службу
тем из нас, которым суждено было приложить руку, в той или иной роли,
к осуществлению судебной реформы. К настоящему делу мы подходили
уже не новичками и сравнительно легко вошли в его колею, усвоили себе
его приемы. Менее осязательна, но едва ли менее велика, была польза,
которую мы извлекли из совместного обсуждения дел, законопроектов и
юридических вопросов. Если речи, произнесенные в кружке, способствовали
развитию ораторских навыков, то участие в правильно веденных спорах
подготовляло <дебатеров>, приучало к всестороннему анализу, к находчи-
Нем. - Купля разрушает найм.
Г-жа /Лефосс обвинялась в том, что велела застрелить молодого человека, застигнутого ночью
в ее саду, куда он пришел будто бы для свидания с дочерью подсудимой. - Прим. авпi.
ц репликах, к внимательному выслушиванию противников, к спокои-
ому по форме, к исчерпывающему по содержанию ответу на их аргумен-
тацию>.
Резюмируя все сказанное, приходится констатировать, что распро-
страненное представление о глубокой и непроходимой пропасти между
дошлым и настоящим нашей адвокатуры не совсем правильно, хотя
оно содержится даже и в суждениях составителей уставов. В действи-
тельности, первый проект Блудова, так невыгодно отличающийся от про-
екта Комиссии 1820 г., хотя и был признан невыгодным, не был, однако,
а Iiiпiпе отвергнут, а, напротив, послужил исходным пунктом для даль-
нейших работ по созданию у нас адвокатуры. Приверженность к про-
шлому тем более замечательна, что необходимость полного с ним разрыва
проникла уже тогда в общественное сознание и весьма убедительно от-
мечалась и в журнальных статьях и в замечаниях на Основные Поло-
жения. С другой стороны, на устройство адвокатуры значительно влияло
и общественное настроение, находившееся под влиянием теории здоро-
вого эгоизма, не позволявшей государству вмешиваться в частные пра-
воотношения и в чем бы то ни было стеснять свободу распоряжения
граждан своими правами. Под этим влиянием составители судебных ус-
тавов отказались от создания привилегированного положения для адво-
катуры и, наложив на нее серьезные обязанности, подчинив ее суровой
дисциплине, отвергли не только обязательность участия адвокатуры в
процессе, но монополию, хотя уже и тогда громко и настойчиво указы-
валось, что таким путем создается какая-то уродливая обстановка, ко-
торая должна служить важным препятствием для вступления в сословие,
ибо вступление требует известного самоотречения. Предубеждение про-
тив адвокатуры, кроме того, щедро питалось глубоким недоверием, ко-
торое было внедрено дореформенными ходатаями, внушившими яркое и
неизгладимое впечатление об адвокате. Это обстоятельство в значитель-
ной мере мешало образованию правильного взгляда на задачи адвока-
туры. Насколько взгляды эти были неясны, лучше всего доказывается
сравнением статьи К.П. Победоносцева, полагавшего, что без правильно
организованной адвокатуры не может существовать правосудие, с мне-
нием обер-прокурора Семенова, доказывавшего, что слова присяги <ис-
полнять честь свои обязанности> вынуждают адвоката к <легкому> кля-
твопреступлению. Несмотря, однако, на такую путаницу понятий, со-
ставители Судебных Уставов избегали ставить основные вопросы
адвокатской этики и всячески их обходили. Сюда еще нужно прибавить
полнейшее игнорирование помощничества. несмотря на сделанные ми-
нистром юстиции указания на необходимость регулировать этот институт.
Наконец, усовершенствование процесса, достигнутое Судебными Устава-
ми, неизбежно должно было сделать еще более очевидными недостатки
материальных законов и углубить пропасть между так называемой фор-
мальной и действительной правдой, - а такой разлад неизбежно делал
двусмысленным положение адвоката, призванного осуществлять силу и
значение закона.
ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
(1866-1874)
12. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ
И ОБСТАНОВКА ЖИЗНИ
АДВОКАТСКОГО СОСЛОВИЯ
Итак, отношение составителей Судебных Уставов к адвокатуре пред-
ставляется проникнутым весьма яркой двойственностью. Сознание необ-
ходимости ввести адвокатуру не могло устранить глубокого к ней недоверия,
издавна укоренившегося и широко распространенного. Поэтому вместо того,
чтобы позаботиться о мерах для привлечения юристов к новому институту,
составители Судебных Уставов создали целый ряд препятствий для успеш-
ной организации сословия. Препятствия эти были очень серьезны и если
они не оказались неодолимыми, то лишь потому, что тогда было совсем
особое время и совершенно исключительное настроение. Красноречивый
свидетель и выдающийся участник этих дней, А.Ф. Кони говорит в своих
<Воспоминаниях>: <Новой деятельности были отдаваемы все силы беско-
рыстно и не без личных жертв, ибо были люди, оставлявшие лучшие и
более обеспеченные служебные положения, чтобы только принадлежать к
судебному ведомству. Вице-директоры шли в члены палаты, губернато-
ршi - в председатели окружных судов. Первое время никто, впрочем, и
не смотрел на занятие новых должностей, как на обычную рядовую службу.
то была деятельность, задача, призвание. Это была первая любовь. Такая
овь существует не только в личной жизни человека, но и в общественной
его жизни; и тут и там она, войдя первою в сердце, последнею выходит
из него>. Введение Судебных Уставов заставило многих людей менять свою
жизненную карьеру. Так, по словам В.О. Люстиха, он поступил в Харь-
конский университет на математический факультет, но слухи о предстоящей
реформе побудили его перейти на юридический факультет и войти в новое
сословие.
Такое настроение, по-видимому, особенно ярко концентрировалось
именно по отношению к адвокатуре. В речи, произнесенной в Общем Со-
брании присяжных поверенных 30 апреля 1906 г., В.О. Люстих говорил:
<Все первые члены Совета, как и весь первоначальный состав сословия
прис. поверенных, получил практическую подготовку на звание прис. по-
веренного на государственной службе. Всем им, или по крайней мере ог-
ромному большинству из них, предстояла блестящая судейская карьера.
Что же заставило их пренебречь ею, порвать с прошлым и энергично взяться
за совершенно новое, еще неизведанное дело?.. Водворение справедливой
законности во всех сферах частной и общественной жизни было идеалом
того времени... Среди судебных деятелей адвокатам в этом отношении при-
надлежало первенствующее место>. По словам В.Д. Спасовича, <в начале
судебной реформы в народных представлениях положен был во главу угла
реформы не судья, а адвокат, и являлся он в каком-то фантастическом
ореоле, как чародей Орфей, спасающий невинных, истребляющий чудови-
ща, совершающий одни только добрые дела> . То же самое подтверждает
и К.К. Арсеньев в своих <Заметках о русской адвокатуре>. В 1885 г.
И.Я. Фойницкий утверждал, что <в течение весьма непродолжительного
времени русское общество во взглядах на защиту по уголовным делам пере-
живает уже третий фазис. Первый характеризовался преувеличенными ожи-
даниями, которые на нее возлагались; в ней склонны были видеть противовес
от всех зол, не только судебных, но и за пределами суда коренящихся;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59