Ты взрослый человек, а не ребенок, боящийс
я темноты. Ты священник, представитель духовенства, человек, за которым
Ч вся сила Церкви и Господа.
Но почему так напряглись мышцы? Почему он так пристально всматривается в
темноту коридора, словно хочет увидеть признаки какого-то движения? Поч
ему он так напрягает слух, пытаясь различить инородные звуки за ритмичны
м кадансом фортепьяно Эррола Гарнера?
Эндрюс закрыл Библию, сложил руки на гладкой черной поверхности, прикрыл
глаза и начал молиться.
Ч Отче наш... Ч Губы беззвучно шевелились, выговаривая знакомые слова.
Пластинка закончилась. Откуда-то из глубины дома послышался звук разрыв
аемой бумаги. Звук был очень отчетливым во внезапно наступившей тишине.
Взрослый или не взрослый, священник или не священник, но он испытал сильн
ое желание убежать. Инстинкт требовал немедленно распахнуть входную дв
ерь, выскочить на улицу, прыгнуть в свою машину, стоящую у тротуара, и пров
ести остаток ночи в хорошем, чистом, современном отеле с ярко освещенным
и комнатами и холлами, полными народу. Инстинкт его обычно не подводил.
Многие годы он не испытывал такого страха.
Поэтому он решил остаться.
Эндрюс слегка потянул за цепочку на шее и нащупал золотой крестик. Прикр
ыв глаза, он вновь начал читать молитву. Последние слова Ч “и избавь нас о
т лукавого” Ч он произнес вслух.
Потом открыл глаза и принюхался. В комнате пахло чем-то горелым. Паленой п
лотью?
Нет, этого не может быть. Он преувеличивает, пугая сам себя. Это просто игр
а возбужденного воображения. Он не в состоянии мыслить логически, рацион
ально.
Но горелым действительно пахнет.
Что это? Сера? Угли? Адская геенна огненная?
Нет. Ничего. Это просто игра воображения.
Сработала пожарная сигнализация.
Эндрюс выпрыгнул из кресла как подброшенный. Громкий, пронзительный виз
г, прорезавший тишину как бритва, который не мог бы заглушить и самый гром
кий звук.
Теперь он уже не думал о флюидах и странных ночных шорохах. Возникло нечт
о реальное Ч огонь. Забыв о страхе, Эндрюс выскочил в коридор и, нащупав в
ыключатель, включил свет. Ужасный, тошнотворный запах становился все сил
ьнее. В помещении поплыли сгущающиеся коричневатые клубы дыма, напомина
ющие смог.
Добежав до кабинета отца Селвэя, он включил там свет, распахнул дверь и за
стыл на пороге, пытаясь сквозь густой дым разглядеть, что там происходит.
Заслезились глаза. Он попытался протереть их, но стало еще хуже. Дым явно ш
ел откуда-то из глубины комнаты, но жара не чувствовалось и языков пламен
и не было видно. Видимо, пожар пока маленький, с ним можно справиться. Эндр
юс побежал на кухню, нашел под раковиной самую большую кастрюлю, открыл н
а полную мощность краны горячей и холодной воды, а потом с полной емкость
ю побежал обратно, оставив воду невыключенной.
Наверное, пожар возник из-за неисправности в электропроводке. Загорелас
ь бумага. Или ковер.
Он вбежал в комнату. Теперь в задымленной комнате стали видны небольшие
языки пламени. Эндрюс опрокинул на огонь кастрюлю и побежал за новой пор
цией.
После трех рейсов пламя погасло. Эндрюс, надрывно кашляя, прошел в кабине
т и распахнул оба окна. Надо будет сообщить об этом епископу. Пожар был не
настолько серьезен, чтобы ставить в известность пожарную охрану, но епис
копу следует знать, что произошло. Пошатываясь, он вернулся в коридор, поп
робовал вздохнуть поглубже, но от этого кашель начался еще сильнее, впло
ть до рвотных спазмов. Не в силах стоять, Эндрюс опустился на колени. Через
некоторое время приступ прошел, и он поднялся. Тем временем дым из кабине
та вытянуло на улицу, и священник смог заглянуть в комнату.
В кабинете царил хаос. Все книги отца Селвэя, аккуратно расставленные на
стеллаже у дальней стены кабинета, оказались сброшены на пол. Просто чуд
о, как они все не загорелись. На специальной подставке посреди комнаты, ря
дом с письменным столом отца Селвэя, лежала распластанная черная обложк
а Библии, все страницы которой были жестоко выдраны, разорваны на мелкие
клочки и свалены в кучу. Они-то и загорелись.
Эндрюс в шоке смотрел на оскверненное помещение. Кто мог это сделать? И за
чем? И как? Он весь вечер находился дома и ничего не слышал до последних пя
ти или десяти минут Ч да и те звуки были едва различимы.
От остатков дыма на глаза навернулись слезы. Он стер их рукой, но глаза зас
лезились еще сильнее. Решив не обращать внимания на такие мелочи, Эндрюс
внимательно огляделся. По всем правилам, комната должна была полыхнуть к
ак факел. Почему пожар оказался столь незначительным? Подойдя к столу, он
взял в руки одну из страниц оскверненной Библии. Страница была мокрой от
воды, обуглившейся по краям и липкой на ощупь. Он поднес ее
ближе к лицу, чтобы получше разглядеть, и тут же отшвырнул. Подавив рвотны
й позыв.
Бумага была измазана экскрементами.
Эндрюс посмотрел себе под ноги. Все страницы, все книги, оказывается, каки
м-то образом оказались изгажены человеческими экскрементами.
Посередине стола отца Селвэя располагался крест из засохших фекалий.
Эндрюс опустился на колени. Его начало тошнить. Конвульсивные, неконтрол
ируемые приступы рвоты сотрясали все тело. Он попытался молиться, но соз
нание отказывалось переключаться от физиологических мук.
Откуда-то снаружи, может, из открытого окна, послышались странные звуки, о
тдаленно напоминающие повизгивающий тоненький смех.
17
Утро выдалось не таким ясн
ым и жарким, как обычно. Напротив, пелена низких облаков, застилающая солн
це, нескончаемой волной тянулась над вершинами Зубцов, едва не касаясь н
еровного края лесистого нагорья. Дождя не было, но в воздухе висела какая-
то морось, и когда Гордон раздвинул полузадернутые гардины окна в спальн
е, то увидел, что по оконному стеклу сочится влага. Потянувшись, он распахн
ул створки деревянной рамы, но вместо ожидаемого потока горячего воздух
а с улицы приятно потянуло прохладным ветерком.
Марина проснулась, положила подбородок на правое плечо мужа, щека к щеке,
и подкатилась под бок.
Ч Какой приятный сюрприз, Ч зевнув, заметила она. Гордон отпустил занав
ески. Они упали, и ветер слегка выгнул легкую ткань внутрь.
Ч Синоптики опять ошиблись, Ч констатировал Гордон, протирая глаза лад
онями.
Ч Что у нас еще нового?
Гордон перестал тереть глаза и полежал некоторое время, глядя в потолок.
Ч Сандра, Ч наконец произнес он.
Ч Что?
Ч Можно назвать девочку Сандрой.
Марина посмотрела на него, потом села. Муж лежал такой спокойный, счастли
вый, что ей ужасно не хотелось портить ему настроение, но все равно всю эту
проблему с ребенком когда-то надо обсудить. Она трое суток готовилась к р
азговору, и сейчас ситуация выглядела вполне подходящей. Она облизнула с
ухие со сна губы, не зная, с чего начать.
Ч Нам надо поговорить.
Ее серьезность, должно быть, каким-то образом передалась Гордону, потому
что он приподнялся на локте и озабоченно, выжидающе посмотрел ей в глаза.
Ч Понимаю.
Она взяла его руки в свои и почувствовала под ладонями жесткие волосы на
костистых пальцах. Кисти показались ей более крупными, чем обычно, чужим
и. Она подавила инстинктивное желание отдернуть руки.
Ч Я до сих пор боюсь.
Ч Понимаю. Я тоже.
Ч Это... неправильно. Мы такого не заслужили. Ч Марина испытывала смешанн
ое чувство обиды и злости. Она понимала, что слова не могут передать то, чт
о она чувствует Ч она была недостаточно искусна, чтобы озвучить столь т
онкие, несравнимые и глубоко противоречивые чувства, и это приводило в о
тчаяние. Она была готова расплакаться, но понимала, что слезами тут не пом
ожешь.
Гордон поднес к губам ее руки и поцеловал.
Ч Я понимаю.
Это было не совсем то, о чем ей хотелось говорить, весь разговор должен был
бы пойти по другому сценарию. Но ничего не могла с собой сделать. Эмоции п
ереполняли ее Ч злость, отчаяние, наплыв чувств в любой момент угрожал в
ырваться через спасительный психологический клапан слезами.
Ч Черт побери, ну почему это должно было случиться именно с нами? Почему э
та... мерзость вообще должна была случиться? Со всеми?
Ответа у Гордона не было. У него даже не было подходящей замены, реакции, с
оответствующей обстановке. Он просто снова начал целовать ей руки и борм
отать что-то успокаивающее, обнадеживающее, надеясь, что этого хватит и п
онимая, что заблуждается.
Ч Это... просто ужасно... несправедливо. Слезы все-таки прорвались. Сначала
они просто текли по щекам. Марина зажмурилась, но это не помогло. Губы, с ко
торых был готов сорваться новый протест, новая жалоба, внезапно горько с
кривились, и она заплакала уже навзрыд Ч громко, горько, по-детски, не сте
сняясь слез.
Он прижал ее к себе. Он целовал ее мокрые щеки, ощущая на губах соленую вла
гу, и бережно гладил по голове.
Потом нашел губами ее губы, они встретились, языки сначала нерешительно,
а потом все сильнее сплелись. Рыдания стихли, рука Гордона нежно скользн
ула под ночную рубашку, в промежность. Она была уже влажной и не оказала ни
малейшего сопротивления.
Вскоре он оказался внутри нее, и они занялись любовью. Медленно, томно.
И кончили одновременно.
Оба молчали. Некоторое время он еще полежал сверху, потом, почувствовав п
олную расслабленность, скатился на бок и попытался поцеловать ее, но губ
ы неожиданно наткнулись на волосы. Марина непроизвольно хихикнула.
Ч Стало полегче? Ч улыбнулся Гордон.
Ч Я не хотела.
Ч Это всегда помогает.
Марина прикусила губу и прикрыла пальцем его рот.
Ч Может, мы и победили симптомы, но проблема осталась. Нам все равно надо
поговорить.
Ч Давай, Ч кивнул он.
Ч Что мы собираемся делать?
Голос снова обрел прежнюю серьезность. Гордон сел и заглянул ей в глаза, п
ытаясь понять ее настроение, угадать направление ее мыслей.
Ч Не знаю.
Ч Да, конечно, все анализы, которые должны быть положительными, оказалис
ь положительными, а отрицательные Ч отрицательными. Но я все равно волн
уюсь. А что, если они ошибаются? Что нам тогда делать?
Ч Уже ничего не сделаешь.
Ч Не уверена, стоит ли идти на такой риск. Не знаю, готова ли я использоват
ь этот шанс. Не уверена, что я готова пройти через это, потому что не уверен
а, что справлюсь, если что-нибудь будет не так.
Он подложил ладонь ей под голову и пристально посмотрел в глаза.
Ч Разумеется, решение должна принимать ты. Я поддержу тебя в любом случа
е. Но мне кажется, надо смотреть глубже. Врачи говорят, что все в порядке. Во
зможно, есть какая-то доля риска, но очень небольшая. Ч Он улыбнулся. Ч По-
моему, будет очень приятно видеть, как тут начнет бегать маленькая миниа
тюрная Марина.
Ч Я почему-то так и думала, что ты будешь за то, чтобы пойти на это, Ч улыбн
улась в ответ Марина.
Ч А ты?
Она облизала губы и уклончиво пожала плечами:
Ч Не знаю.
Ч Ты не склоняешься к тому или другому?
Ч Нет, почему же. Но...
Ч В таком случае надо поторопиться с решением.
Ч Понимаю. Но мне придется бросить школу, мы будем жить на одну твою зарпл
ату...
Ч Хочешь сказать, ты сомневаешься из-за денег?
Ч Нет, конечно. Но мы должны учитывать все, и пока что минусы перевешивают
плюсы.
Ч И все-таки к чему ты склоняешься? Она постаралась сделать максимально
серьезное выражение лица, но губы сами расплылись в улыбке.
Ч Мне тоже нравится, что здесь будет бегать маленькая Марина.
Ч Значит, решено?
Ч Не совсем. Я хочу еще немного подумать. Ч Марина подняла руку. Ч Поним
аю, понимаю. Лучше думать быстрее. Ч Она поцеловала его в нос. Ч Я постара
юсь.
Гордон ответил на поцелуй, а затем положил голову ей на живот, словно Прис
лушиваясь.
Ч Слушай, Ч вдруг энергично заговорил он, садясь на кровати. Ч А как нас
чет секса? Как долго мы еще может заниматься этим делом?
Марина расхохоталась Ч легко, счастливо, словно все проблемы разом сбил
ись с плеч:
Ч Должна была догадаться, что тебя волнует!
Ч Я не...
Ч Мы можем заниматься этим сколько угодно.
Ч А ребенку не повредит?
Жена на секунду задумалась.
Ч Ну, может, Нам надо будет сменить позицию. Может, тебе весь этот период н
е следует быть сверху.
Ч Все время?
Ч Ну, почти, Ч улыбнулась она.
Ч А может, лучше вообще отказаться на ближайшие восемь или сколько там м
есяцев? Ч со смехом предложил Гордон. Ч На всякий случай. В конце концов,
у тебя есть еще два отверстия .
Ч О нет!
Ч Так как тебе нравится имя Сандра? Ч посмеиваясь, поцеловал жену Гордо
н.
Ч Я больше размышляю насчет Ольги или Хельги. А может, Берты.
Ч А если окажется мальчик, он будет Перси.
Ч Или Отис.
Ч Ты смеешься, Ч заметил Гордон, устраиваясь затылком между двух бронз
овых прутьев изголовья кровати, Ч а нам действительно надо начать подыс
кивать имя. Ч Он кашлянул. Ч Если ты тешила оставить ребенка.
Ч Мы обязательно начнем подыскивать имя, Ч кивнула Марина, спуская ног
и с кровати.
Ч Да? Обязательно?
Ч Обязательно, Ч кивнула жена.
Ч Быстро.
Ч Я вообще быстро думаю.
Марина встала, подошла к стоящему посреди спальни креслу в стиле королев
ы Анны и накинула брошенный на спинку халат. Потом поправила волосы, попа
вшие под воротник, и вышла из спальни.
Гордон слышал, как она вошла в ванную, а через несколько секунд Ч шум воды
в унитазе. Потом она прошагала на кухню, и тут раздался душераздирающий к
рик.
Ч Марина! Ч взвился Гордон и кинулся в коридор, едва не зашибив распахну
вшейся дверью жену, которая бежала обратно. Ч Что? Что случилось?
В истерических рыданиях он не смог разобрать ни единого слова, поэтому, о
тстранив ее, сам поспешил на кухню.
Кошачий туалет, который Марина смастерила из картонки из-под пепси, был п
еревернут, земля разбросана по всему кафельному полу. Миска с кормом и бл
юдечко с водой тоже валялись перевернутыми.
И все вокруг было покрыто кошачьей кровью.
Красные пятна покрывали всю поверхность желтого холодильника, словно е
го обрызгали из пульверизатора. Сгустки крови и синеватые внутренности
размазаны по столу. Из мусорной корзины под раковиной торчала серая коша
чья лапка.
Сама кошка, или то, что от нее осталось, лежала на полу прямо перед плитой. Т
ельце Ч практически одна окровавленная меховая шкурка Ч было распрос
терто на полу; по краям в него были воткнуты кухонные ножи для разделки мя
са. Голова, отчлененная от туловища, лежала отдельно, как старый серый тен
нисный шарик. Мертвые зеленовато-желтые глаза смотрели в потолок.
Гордон быстро огляделся по сторонам. Окна были прочно закрыты на запоры,
равно как и дверь. Он выбежал в прихожую, но основная дверь тоже была запер
та, и засов был на месте.
Как?
Что?
Открыв входную дверь, он выглянул на улицу. Туман немного рассеялся, но сы
рость в воздухе осталась. Это первые признаки осени; запах наступающей п
оры листопада. Он обшарил глазами гравийную подъездную дорожку, но не за
метил ничего необычного. Заперев дверь, он вернулся в спальню. Марина леж
ала на кровати, укрывшись с головой. Плечи вздрагивали от рыданий. Гордон
присел на край.
Ч Ну, успокойся, Ч проговорил он, обнимая жену. Ч Ничего страшного. Все б
удет хорошо.
Он и сам уже сомневался, что все будет хорошо. Внезапно Гордон ощутил непо
нятный иррациональный страх за ребенка.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
На обочине шоссе Черного К
аньона в сторону Рэндолла стоял человек. Он стоял здесь уже несколько ча
сов и насквозь пропотел во влажной духоте позднего лета, но пятна под мыш
ками и на спине были не видны под дорогим пиджаком. Как всегда, на своем ме
сте был и тугой узел галстука. Рядом с ним, на земле, стоял голубой “
самсонайт” Ч дорожный чемодан с одеждой, зубной щеткой и прочим
и индивидуальными принадлежностями. Сверху, на чемодане, лежали фотоаль
бом и пачка религиозных брошюр. В руке человек держал экземпляр пересмот
ренного стандартного издания Библии.
На шоссе, впервые за час, показался додж-пикап, и человек заученным движен
ием вытянул руку с поднятым большим пальцем. Водитель промчался, даже не
взглянув на него.
Другой грузовик, ехавший вслед за первым, также промчался мимо, но потом в
друг резко затормозил и через несколько ярдов остановился. Шофер высуну
лся из кабины, посигналил и помахал рукой. Человек подхватил свои вещи и т
русцой поспешил к грязноватому видавшему виды грузовику. Открыв пассаж
ирскую дверцу, он улыбнулся шоферу с курчавой бородой, одетому в красную
футболку и желтую шляпу с надписью “кэт”.
Ч Спасибо, сэр.
Водитель кивнул и смахнул на пол газеты с сиденья, давая место попутчику.
Ч Как вас зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
я темноты. Ты священник, представитель духовенства, человек, за которым
Ч вся сила Церкви и Господа.
Но почему так напряглись мышцы? Почему он так пристально всматривается в
темноту коридора, словно хочет увидеть признаки какого-то движения? Поч
ему он так напрягает слух, пытаясь различить инородные звуки за ритмичны
м кадансом фортепьяно Эррола Гарнера?
Эндрюс закрыл Библию, сложил руки на гладкой черной поверхности, прикрыл
глаза и начал молиться.
Ч Отче наш... Ч Губы беззвучно шевелились, выговаривая знакомые слова.
Пластинка закончилась. Откуда-то из глубины дома послышался звук разрыв
аемой бумаги. Звук был очень отчетливым во внезапно наступившей тишине.
Взрослый или не взрослый, священник или не священник, но он испытал сильн
ое желание убежать. Инстинкт требовал немедленно распахнуть входную дв
ерь, выскочить на улицу, прыгнуть в свою машину, стоящую у тротуара, и пров
ести остаток ночи в хорошем, чистом, современном отеле с ярко освещенным
и комнатами и холлами, полными народу. Инстинкт его обычно не подводил.
Многие годы он не испытывал такого страха.
Поэтому он решил остаться.
Эндрюс слегка потянул за цепочку на шее и нащупал золотой крестик. Прикр
ыв глаза, он вновь начал читать молитву. Последние слова Ч “и избавь нас о
т лукавого” Ч он произнес вслух.
Потом открыл глаза и принюхался. В комнате пахло чем-то горелым. Паленой п
лотью?
Нет, этого не может быть. Он преувеличивает, пугая сам себя. Это просто игр
а возбужденного воображения. Он не в состоянии мыслить логически, рацион
ально.
Но горелым действительно пахнет.
Что это? Сера? Угли? Адская геенна огненная?
Нет. Ничего. Это просто игра воображения.
Сработала пожарная сигнализация.
Эндрюс выпрыгнул из кресла как подброшенный. Громкий, пронзительный виз
г, прорезавший тишину как бритва, который не мог бы заглушить и самый гром
кий звук.
Теперь он уже не думал о флюидах и странных ночных шорохах. Возникло нечт
о реальное Ч огонь. Забыв о страхе, Эндрюс выскочил в коридор и, нащупав в
ыключатель, включил свет. Ужасный, тошнотворный запах становился все сил
ьнее. В помещении поплыли сгущающиеся коричневатые клубы дыма, напомина
ющие смог.
Добежав до кабинета отца Селвэя, он включил там свет, распахнул дверь и за
стыл на пороге, пытаясь сквозь густой дым разглядеть, что там происходит.
Заслезились глаза. Он попытался протереть их, но стало еще хуже. Дым явно ш
ел откуда-то из глубины комнаты, но жара не чувствовалось и языков пламен
и не было видно. Видимо, пожар пока маленький, с ним можно справиться. Эндр
юс побежал на кухню, нашел под раковиной самую большую кастрюлю, открыл н
а полную мощность краны горячей и холодной воды, а потом с полной емкость
ю побежал обратно, оставив воду невыключенной.
Наверное, пожар возник из-за неисправности в электропроводке. Загорелас
ь бумага. Или ковер.
Он вбежал в комнату. Теперь в задымленной комнате стали видны небольшие
языки пламени. Эндрюс опрокинул на огонь кастрюлю и побежал за новой пор
цией.
После трех рейсов пламя погасло. Эндрюс, надрывно кашляя, прошел в кабине
т и распахнул оба окна. Надо будет сообщить об этом епископу. Пожар был не
настолько серьезен, чтобы ставить в известность пожарную охрану, но епис
копу следует знать, что произошло. Пошатываясь, он вернулся в коридор, поп
робовал вздохнуть поглубже, но от этого кашель начался еще сильнее, впло
ть до рвотных спазмов. Не в силах стоять, Эндрюс опустился на колени. Через
некоторое время приступ прошел, и он поднялся. Тем временем дым из кабине
та вытянуло на улицу, и священник смог заглянуть в комнату.
В кабинете царил хаос. Все книги отца Селвэя, аккуратно расставленные на
стеллаже у дальней стены кабинета, оказались сброшены на пол. Просто чуд
о, как они все не загорелись. На специальной подставке посреди комнаты, ря
дом с письменным столом отца Селвэя, лежала распластанная черная обложк
а Библии, все страницы которой были жестоко выдраны, разорваны на мелкие
клочки и свалены в кучу. Они-то и загорелись.
Эндрюс в шоке смотрел на оскверненное помещение. Кто мог это сделать? И за
чем? И как? Он весь вечер находился дома и ничего не слышал до последних пя
ти или десяти минут Ч да и те звуки были едва различимы.
От остатков дыма на глаза навернулись слезы. Он стер их рукой, но глаза зас
лезились еще сильнее. Решив не обращать внимания на такие мелочи, Эндрюс
внимательно огляделся. По всем правилам, комната должна была полыхнуть к
ак факел. Почему пожар оказался столь незначительным? Подойдя к столу, он
взял в руки одну из страниц оскверненной Библии. Страница была мокрой от
воды, обуглившейся по краям и липкой на ощупь. Он поднес ее
ближе к лицу, чтобы получше разглядеть, и тут же отшвырнул. Подавив рвотны
й позыв.
Бумага была измазана экскрементами.
Эндрюс посмотрел себе под ноги. Все страницы, все книги, оказывается, каки
м-то образом оказались изгажены человеческими экскрементами.
Посередине стола отца Селвэя располагался крест из засохших фекалий.
Эндрюс опустился на колени. Его начало тошнить. Конвульсивные, неконтрол
ируемые приступы рвоты сотрясали все тело. Он попытался молиться, но соз
нание отказывалось переключаться от физиологических мук.
Откуда-то снаружи, может, из открытого окна, послышались странные звуки, о
тдаленно напоминающие повизгивающий тоненький смех.
17
Утро выдалось не таким ясн
ым и жарким, как обычно. Напротив, пелена низких облаков, застилающая солн
це, нескончаемой волной тянулась над вершинами Зубцов, едва не касаясь н
еровного края лесистого нагорья. Дождя не было, но в воздухе висела какая-
то морось, и когда Гордон раздвинул полузадернутые гардины окна в спальн
е, то увидел, что по оконному стеклу сочится влага. Потянувшись, он распахн
ул створки деревянной рамы, но вместо ожидаемого потока горячего воздух
а с улицы приятно потянуло прохладным ветерком.
Марина проснулась, положила подбородок на правое плечо мужа, щека к щеке,
и подкатилась под бок.
Ч Какой приятный сюрприз, Ч зевнув, заметила она. Гордон отпустил занав
ески. Они упали, и ветер слегка выгнул легкую ткань внутрь.
Ч Синоптики опять ошиблись, Ч констатировал Гордон, протирая глаза лад
онями.
Ч Что у нас еще нового?
Гордон перестал тереть глаза и полежал некоторое время, глядя в потолок.
Ч Сандра, Ч наконец произнес он.
Ч Что?
Ч Можно назвать девочку Сандрой.
Марина посмотрела на него, потом села. Муж лежал такой спокойный, счастли
вый, что ей ужасно не хотелось портить ему настроение, но все равно всю эту
проблему с ребенком когда-то надо обсудить. Она трое суток готовилась к р
азговору, и сейчас ситуация выглядела вполне подходящей. Она облизнула с
ухие со сна губы, не зная, с чего начать.
Ч Нам надо поговорить.
Ее серьезность, должно быть, каким-то образом передалась Гордону, потому
что он приподнялся на локте и озабоченно, выжидающе посмотрел ей в глаза.
Ч Понимаю.
Она взяла его руки в свои и почувствовала под ладонями жесткие волосы на
костистых пальцах. Кисти показались ей более крупными, чем обычно, чужим
и. Она подавила инстинктивное желание отдернуть руки.
Ч Я до сих пор боюсь.
Ч Понимаю. Я тоже.
Ч Это... неправильно. Мы такого не заслужили. Ч Марина испытывала смешанн
ое чувство обиды и злости. Она понимала, что слова не могут передать то, чт
о она чувствует Ч она была недостаточно искусна, чтобы озвучить столь т
онкие, несравнимые и глубоко противоречивые чувства, и это приводило в о
тчаяние. Она была готова расплакаться, но понимала, что слезами тут не пом
ожешь.
Гордон поднес к губам ее руки и поцеловал.
Ч Я понимаю.
Это было не совсем то, о чем ей хотелось говорить, весь разговор должен был
бы пойти по другому сценарию. Но ничего не могла с собой сделать. Эмоции п
ереполняли ее Ч злость, отчаяние, наплыв чувств в любой момент угрожал в
ырваться через спасительный психологический клапан слезами.
Ч Черт побери, ну почему это должно было случиться именно с нами? Почему э
та... мерзость вообще должна была случиться? Со всеми?
Ответа у Гордона не было. У него даже не было подходящей замены, реакции, с
оответствующей обстановке. Он просто снова начал целовать ей руки и борм
отать что-то успокаивающее, обнадеживающее, надеясь, что этого хватит и п
онимая, что заблуждается.
Ч Это... просто ужасно... несправедливо. Слезы все-таки прорвались. Сначала
они просто текли по щекам. Марина зажмурилась, но это не помогло. Губы, с ко
торых был готов сорваться новый протест, новая жалоба, внезапно горько с
кривились, и она заплакала уже навзрыд Ч громко, горько, по-детски, не сте
сняясь слез.
Он прижал ее к себе. Он целовал ее мокрые щеки, ощущая на губах соленую вла
гу, и бережно гладил по голове.
Потом нашел губами ее губы, они встретились, языки сначала нерешительно,
а потом все сильнее сплелись. Рыдания стихли, рука Гордона нежно скользн
ула под ночную рубашку, в промежность. Она была уже влажной и не оказала ни
малейшего сопротивления.
Вскоре он оказался внутри нее, и они занялись любовью. Медленно, томно.
И кончили одновременно.
Оба молчали. Некоторое время он еще полежал сверху, потом, почувствовав п
олную расслабленность, скатился на бок и попытался поцеловать ее, но губ
ы неожиданно наткнулись на волосы. Марина непроизвольно хихикнула.
Ч Стало полегче? Ч улыбнулся Гордон.
Ч Я не хотела.
Ч Это всегда помогает.
Марина прикусила губу и прикрыла пальцем его рот.
Ч Может, мы и победили симптомы, но проблема осталась. Нам все равно надо
поговорить.
Ч Давай, Ч кивнул он.
Ч Что мы собираемся делать?
Голос снова обрел прежнюю серьезность. Гордон сел и заглянул ей в глаза, п
ытаясь понять ее настроение, угадать направление ее мыслей.
Ч Не знаю.
Ч Да, конечно, все анализы, которые должны быть положительными, оказалис
ь положительными, а отрицательные Ч отрицательными. Но я все равно волн
уюсь. А что, если они ошибаются? Что нам тогда делать?
Ч Уже ничего не сделаешь.
Ч Не уверена, стоит ли идти на такой риск. Не знаю, готова ли я использоват
ь этот шанс. Не уверена, что я готова пройти через это, потому что не уверен
а, что справлюсь, если что-нибудь будет не так.
Он подложил ладонь ей под голову и пристально посмотрел в глаза.
Ч Разумеется, решение должна принимать ты. Я поддержу тебя в любом случа
е. Но мне кажется, надо смотреть глубже. Врачи говорят, что все в порядке. Во
зможно, есть какая-то доля риска, но очень небольшая. Ч Он улыбнулся. Ч По-
моему, будет очень приятно видеть, как тут начнет бегать маленькая миниа
тюрная Марина.
Ч Я почему-то так и думала, что ты будешь за то, чтобы пойти на это, Ч улыбн
улась в ответ Марина.
Ч А ты?
Она облизала губы и уклончиво пожала плечами:
Ч Не знаю.
Ч Ты не склоняешься к тому или другому?
Ч Нет, почему же. Но...
Ч В таком случае надо поторопиться с решением.
Ч Понимаю. Но мне придется бросить школу, мы будем жить на одну твою зарпл
ату...
Ч Хочешь сказать, ты сомневаешься из-за денег?
Ч Нет, конечно. Но мы должны учитывать все, и пока что минусы перевешивают
плюсы.
Ч И все-таки к чему ты склоняешься? Она постаралась сделать максимально
серьезное выражение лица, но губы сами расплылись в улыбке.
Ч Мне тоже нравится, что здесь будет бегать маленькая Марина.
Ч Значит, решено?
Ч Не совсем. Я хочу еще немного подумать. Ч Марина подняла руку. Ч Поним
аю, понимаю. Лучше думать быстрее. Ч Она поцеловала его в нос. Ч Я постара
юсь.
Гордон ответил на поцелуй, а затем положил голову ей на живот, словно Прис
лушиваясь.
Ч Слушай, Ч вдруг энергично заговорил он, садясь на кровати. Ч А как нас
чет секса? Как долго мы еще может заниматься этим делом?
Марина расхохоталась Ч легко, счастливо, словно все проблемы разом сбил
ись с плеч:
Ч Должна была догадаться, что тебя волнует!
Ч Я не...
Ч Мы можем заниматься этим сколько угодно.
Ч А ребенку не повредит?
Жена на секунду задумалась.
Ч Ну, может, Нам надо будет сменить позицию. Может, тебе весь этот период н
е следует быть сверху.
Ч Все время?
Ч Ну, почти, Ч улыбнулась она.
Ч А может, лучше вообще отказаться на ближайшие восемь или сколько там м
есяцев? Ч со смехом предложил Гордон. Ч На всякий случай. В конце концов,
у тебя есть еще два отверстия .
Ч О нет!
Ч Так как тебе нравится имя Сандра? Ч посмеиваясь, поцеловал жену Гордо
н.
Ч Я больше размышляю насчет Ольги или Хельги. А может, Берты.
Ч А если окажется мальчик, он будет Перси.
Ч Или Отис.
Ч Ты смеешься, Ч заметил Гордон, устраиваясь затылком между двух бронз
овых прутьев изголовья кровати, Ч а нам действительно надо начать подыс
кивать имя. Ч Он кашлянул. Ч Если ты тешила оставить ребенка.
Ч Мы обязательно начнем подыскивать имя, Ч кивнула Марина, спуская ног
и с кровати.
Ч Да? Обязательно?
Ч Обязательно, Ч кивнула жена.
Ч Быстро.
Ч Я вообще быстро думаю.
Марина встала, подошла к стоящему посреди спальни креслу в стиле королев
ы Анны и накинула брошенный на спинку халат. Потом поправила волосы, попа
вшие под воротник, и вышла из спальни.
Гордон слышал, как она вошла в ванную, а через несколько секунд Ч шум воды
в унитазе. Потом она прошагала на кухню, и тут раздался душераздирающий к
рик.
Ч Марина! Ч взвился Гордон и кинулся в коридор, едва не зашибив распахну
вшейся дверью жену, которая бежала обратно. Ч Что? Что случилось?
В истерических рыданиях он не смог разобрать ни единого слова, поэтому, о
тстранив ее, сам поспешил на кухню.
Кошачий туалет, который Марина смастерила из картонки из-под пепси, был п
еревернут, земля разбросана по всему кафельному полу. Миска с кормом и бл
юдечко с водой тоже валялись перевернутыми.
И все вокруг было покрыто кошачьей кровью.
Красные пятна покрывали всю поверхность желтого холодильника, словно е
го обрызгали из пульверизатора. Сгустки крови и синеватые внутренности
размазаны по столу. Из мусорной корзины под раковиной торчала серая коша
чья лапка.
Сама кошка, или то, что от нее осталось, лежала на полу прямо перед плитой. Т
ельце Ч практически одна окровавленная меховая шкурка Ч было распрос
терто на полу; по краям в него были воткнуты кухонные ножи для разделки мя
са. Голова, отчлененная от туловища, лежала отдельно, как старый серый тен
нисный шарик. Мертвые зеленовато-желтые глаза смотрели в потолок.
Гордон быстро огляделся по сторонам. Окна были прочно закрыты на запоры,
равно как и дверь. Он выбежал в прихожую, но основная дверь тоже была запер
та, и засов был на месте.
Как?
Что?
Открыв входную дверь, он выглянул на улицу. Туман немного рассеялся, но сы
рость в воздухе осталась. Это первые признаки осени; запах наступающей п
оры листопада. Он обшарил глазами гравийную подъездную дорожку, но не за
метил ничего необычного. Заперев дверь, он вернулся в спальню. Марина леж
ала на кровати, укрывшись с головой. Плечи вздрагивали от рыданий. Гордон
присел на край.
Ч Ну, успокойся, Ч проговорил он, обнимая жену. Ч Ничего страшного. Все б
удет хорошо.
Он и сам уже сомневался, что все будет хорошо. Внезапно Гордон ощутил непо
нятный иррациональный страх за ребенка.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
На обочине шоссе Черного К
аньона в сторону Рэндолла стоял человек. Он стоял здесь уже несколько ча
сов и насквозь пропотел во влажной духоте позднего лета, но пятна под мыш
ками и на спине были не видны под дорогим пиджаком. Как всегда, на своем ме
сте был и тугой узел галстука. Рядом с ним, на земле, стоял голубой “
самсонайт” Ч дорожный чемодан с одеждой, зубной щеткой и прочим
и индивидуальными принадлежностями. Сверху, на чемодане, лежали фотоаль
бом и пачка религиозных брошюр. В руке человек держал экземпляр пересмот
ренного стандартного издания Библии.
На шоссе, впервые за час, показался додж-пикап, и человек заученным движен
ием вытянул руку с поднятым большим пальцем. Водитель промчался, даже не
взглянув на него.
Другой грузовик, ехавший вслед за первым, также промчался мимо, но потом в
друг резко затормозил и через несколько ярдов остановился. Шофер высуну
лся из кабины, посигналил и помахал рукой. Человек подхватил свои вещи и т
русцой поспешил к грязноватому видавшему виды грузовику. Открыв пассаж
ирскую дверцу, он улыбнулся шоферу с курчавой бородой, одетому в красную
футболку и желтую шляпу с надписью “кэт”.
Ч Спасибо, сэр.
Водитель кивнул и смахнул на пол газеты с сиденья, давая место попутчику.
Ч Как вас зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28