В одном месте
скальная стена несколько искривлялась как будто образуя колонну. Та уходила
вверх, на изъеденный ветром скальный карниз. Василий кинулся к ней и стал
карабкаться, используя выступы и выемки. Вскоре понял программист и
писатель, что это дело скорее для альпиниста и скалолаза. Пальцы впивались в
скалу все более слабо и все более сочились кровью, силы как будто вытекали
вместе с потом. Василий каждые десять секунд убежденно говорил себе, что не
продвинется вверх больше ни на метр. Но двигался, все более зверея, все более
психуя. Все больше ненавидя тех, кто довел его до такой жизни. Силы,
вредящие его судьбе, частично приобрели личные черты: басурман Виталий
Мухамедович, старая шмара Асия Раисовна, квадрат Саид, подлюка
Аристотель, а частично оставались безличными -- это те, кто закинули его в
чертову пустыню Тарим. Он представлял как выглядит настоящая Зина --
тоненькая, с короткими волосами, открывающими отличные ушки, с грудками-
яблочками -- и мысленно разрывал ее на куски. Он уже замечал своими
глазами, налитыми кровью, как бороздят багровые прожилки его руки.
Наконец он втиснулся в какую-то трещину, и наступила самая радостная
минута в его жизни. Он просто парил. Впрочем, кайф был вскоре сорван.
Голоса оказались совсем близко, а скрытость Василия вызывала большие
сомнения. Он максимально втиснул тело в щель и при том высунул голову. Это
дало ему возможность увидеть людей в форме, если точнее, китайских
военнослужащих, скорее всего пограничников.
Вначале с восточной стороны появились двое пеших, потом подъехали
еще трое на джипе-вездеходе. Военные китаезы ходили вдоль траншеи,
смотрели, галдели.
Спустя десять минут с восточной стороны подъехал еще один джип. Из
него вышли двое лиц совершенно другой наружности и национальности, на них
тоже была хамелеоновка, но без знаков отличия китайской армии. Бимоны
услужливо дали телеувеличение, и Василий едва не поперхнулся своей слюной,
которая вдруг стала излишней.
Явились-то сюда служащий из фирмы Виталия Мухамедовича --
Саид, выступивший недавно в роли демонического воина (или это был глюк?),
и Аристотель, бандит-университетчик. У Саида, кстати, была перевязана голова
-- упал с кровати что ли... или провалился в межпространство?
В любом случае, они о чем-то пронюхали. Ой, уж не взяли ли они в
самом деле след "белка"? Белок, белок. Неужто такая дрянь и в самом деле
существует на свете? Это просто невероятно. Впрочем, происходящие с ним в
последнее время вещи тоже не слишком вероятны. А все ж таки назло
происходят. И с каждым днем их все больше. Психика, соответственно, за всем
этим не поспевает. Психика вообще настроена на обыденное, поэтому нынче
реагирует, как деревенский кинозритель на премьеру
фантастического фильма. Либо тупо, либо порождая хилым разумом
всяких призрачных чудовищ.
Василий застонал из-за мучительности своих размышлений, но потом
пришел к одному-единственному выводу. Не важно, в чем суть проблемы, не
важно, что ищут конфликтующие стороны, в любом случае он должен в этом
участвовать.
Тем временем военные вместе с Аристотелем отодвинули ломами какой-
то камень, выступающий из скальной стены, и открыли некий проход вовнутрь.
Потом вынесли из джипов всякую аппаратуру. Что-то осталось около входа,
другое было унесено вглубь скалы, причем снаружи, от автомобилей с
включенными моторами, протянулось туда несколько кабелей. Двое
вооруженных китайцев заняли посты на свежем воздухе, остальные
отправились по проходу.
Василий прождал пару часов в очень неудобной позе, все более коченея
-- солнце уже уходило за горизонт -- но так ничего и не изменилось. Кто ушел,
тот не вернулся, кто караулил, тот так и остался, причем и "колонна" и "вход в
скалу" были ярко освещены фарами джипов. Путь вниз был отрезан. С
легкостью направиться вбок или вверх по скальной стене мог только персонаж
фильма, но не Василий.
Он попробовал поудобнее разместиться в своей трещине и неожиданно
заметил, что его ноги куда-то пролезли. Следом он автоматически направил и
тело. У щели имелось продолжение -- она как будто пронизывала скалу.
Василий с мучительным кряхтением развернулся и вытянул шею вместе
головой, желая обозреть открывшуюся полость. Инфрасканеры давали
нечеткое изображение и он помог себе фонариком, который нашелся в
кармашке под бодик-компом. Трещина действительно тянулась вглубь скалы.
Огонек спички искривился в том же направлении, показывая, что дует
сквознячок, а значит имеется тяга между двумя отверстиями одной полости. И
тогда Василий решил рискнуть и прогуляться в таинственное "может быть".

Зарубка 6 (сентябрь 2001 г., Центральная Азия) "Пещерный роман"
Впрочем, щель оказалась не слишком годной для променада. Иной
раз ее ширина была меньше толщины живота, иногда у нее имелись
острые выступы в виде резательных приспособлений, которые
нацеливались именно на половые органы. Однако Василий, втягивая
брюшко, грудь, спину, мошонку, протискивался все дальше и
дальше. Неожиданно щель завершилась довольно широкой прорезью
явно искусственного происхождения, скорее всего, наклонным
вентиляционным тоннелем.
Василий сел на попу и стал потихоньку съезжать вниз. Но наклон
вниз вскоре сменился подъемом, а затем и изгибом. Фонариком
здесь было трудно воспользоваться, потому что обе руки
занимались делом, и свежеиспеченный спелеолог перешел на
инфрасканеры бимонов. Тепловые контрасты были небольшие, так
что мгла едва просматривалась. В какой-то момент тоннель
раздвоился и Василий выбрал правый проход. Стенки становились
все более склизкими и ребристыми, так что в определенный момент
сходство с кишкой сделалось очень заметным. А потом послышался
шум и через секунду Василия подхватил поток грязи. Куда его
несет, крутя и вертя -- он, конечно, не знал. Все силы и мысли
уходили на то, чтобы не наглотаться жижи. Здесь, внутри скалы,
имелась вода, но поток в основном состоял из мокрой пыли и
щебня.
Когда, наконец, движение прекратилось, Василий понял, что после того,
как его пронесло по "кишкам" он не задохнулся, не захлебнулся и точно знает,
где находится. Посредине ничего.
Минуты две он пребывал в полной прострации, вернее глубоко кашлял,
в чем принимало участие все тело, включая пальцы ног. С натуги он едва не
наложил в штаны.
-- Знаешь, ты не грусти, в жизни всегда есть место подвигу.-- фальшиво
подбодрила компьютерная Зина.-- Кроме того, ты явно находишься в прекрасно
сохранившемся, включая действующую механику, пещерном храме времен
династии Тан. Впрочем, я полагаю, что здесь имеются фрагменты
времен Цин.
-- А ты чем занималась, пока меня носило по этой жопе эпохи
Тан-Там?-- напустился на нее Василий, несколько прокашлявшись.
-- Ну, если бы была видимость получше, я бы точно сосчитала все
повороты.
-- Если бы вы меня сюда не затащили, я бы сейчас слизывал крем с
пирожных где-нибудь на Майорке.-- Конечно, натяжка получилась, в лучшем
случае в Крыму, да и то если бы вышел на своих двоих из фирмы Виталия
Мухамедовича.-- Все, я иду дальше, куда глаза глядят, вернее, не глядят, и
плевать мне на ваше задание.
Задание не задание, но оставайся он на месте, то наверное завыл
бы от тоски. А так он занимался делом, вернее тащился на
карачиках, выискивая проходы пошире.
Первое время бездна его отчаяния никак не уменьшалась. Но потом он
заметил, что видимость сделалась получше. И хотя эта была лишь тепловая
видимость, стало повеселее. А потом он почувствовал толчки -- что-то в
глубине скалы регулярно содрогалось и вдобавок источало тепло. Как будто
билось сердце.
Кишечник, кровеносные сосуды, сердце -- это уже целый организм.
Этот источник тепла и пульсации, который он, естественно, назвал
"драконьим сердцем", вызывал тревогу -- чего там только не напридумывали
умельцы эпохи Тан -- поэтому Василий двинулся вперед. Теперь он как будто
чувствовал, где "перёд". Он прополз по небольшому тоннелю, и оказался в
лабиринте из цепи небольших каверн-пещерок, соединенных узкими
переходами. Впрочем, лишь пару минут там было спокойно, а потом с диким
свистом и завываниями в этот лабиринт ворвался ветер. Василий пытался
удержаться, но пальцы не смогли уцепиться, и его сорвало. Потом наступила
минута пытки, когда его бросало из пещерки в пещерку, пытаясь сломать ребра
и расквасить лицо. После одного сильного удара по хребту Василий счел себя
без пяти минут покойником.
Но тут продув закончился -- каменный дракон, повинуясь механике,
заложенной в него древними мастерами, вздохнул и замер. В запасе было
какое-то время до выдоха. И надо было добраться за это время до "пасти";
должно же тут иметься что-то в этом роде! Василий на полусогнутых рванулся,
туда, где по его мнению, находилась "трахея", но не успел добраться до цели.
Через три минуты, когда он уже выбрался в относительно прямой и широкий
тоннель, страшный поток ветра бросил его назад, чуть не расплющил о какой-
то камень, зашвырнул в одну пещерку, потом другую, третью.
Василий решил, что здесь ему не выбраться. Однако возвращаться туда,
где можно утонуть в потоке щебня и пыли, ему тоже не хотелось.
Пришла ему в голову кое-какая идея -- не самая лучшая, конечно. Где-то
в "кишечнике", если точнее в "двенадцатиперстной кишке", он видел острую
заточку, невесть как туда попавшую. По крайней мере можно будет
использовать ее вместо альпенштока, помаленьку цепляться, помаленьку
вгрызаться в стенку, а та местами не такая уж прочная. И понадобится не столь
уж углубиться в "кишку", чтобы забрать заточку.
Из большой полости "желудка" он добрался до входа в ребристый
тоннель, причем компьютерная Зина услужливо считала повороты и делала ему
подсказки.
Он уже собирался по-собачьи на четвереньках вбежать в "кишку", как по
ней пронесся поток пыли и гравия. Совершенно невыносимый для жизни, он
обдал удушливым облаком, да так что отхаркиваться пришлось три минуты. И
как раз три минуты прошло до следующего "кишечного" выхлопа. Василий
все-таки сделал утешительный вывод, что если не наглотаться пыли, то можно
за три минуты домчаться до заточки и вернуться. Два поворота, один налево,
другой направо, потом обратно -- в том же порядке.
На старт, внимание, марш. Он помчался: поворот налево, еще десять
метров, но где же поворот направо? Неужели проскочил?
Он заозирался, так и есть -- затемнение сзади, в шагах семи. Василий
почесал назад, метнулся в перпендикулярный загиб. Вот и кайло. Пора бежать
назад. Едва он повернул налево, то понял, что не успеет.
Поток застиг его, когда до выхода оставалось метра четыре, и потащил
совсем в другую сторону. Дышать было нечем, держаться было не за что. И он
психанул... ему показалось, что пальцы его вошли в стену туннеля, как в масло .
А потом ненадолго он возомнил себя драконом, и даже не каменным, живым.
И почувствовал энергию этого зверя: она проходила по
жизненным нитям от одного органа к другому, насыщая их мощью и даже
разумом. Она становилась рвущей силой в трех передних лапах, и толкающей --
в трех задних, и силой ума в голове, и силой сил в груди, и защитной
скрепляющей силой в панцире, и очищающей силой в печени, едкой ядовитой
силой она входила в переднехвост и заднехвост.
Он зашевелился в толще скалы. Он почувствовал подругу неподалеку от
себя, и соперников тоже вблизи. И вспомнил оранжевую землю и лиловое
небо, и яростные желтые фонтаны, подпирающие его, и любовные битвы.
Но одновременно он ощущал себя маленьким человечком,
пробирающимся по "легким" пещерного изделия в его "трахею". Как раз во
время вдоха он впился заточкой в стенку тоннеля, а дракону, видимо,
показалось, что у него в дыхалке нахальное инородное тельце, и он
прокашлялся. Бренное тело Василия Самуиловича вынесло в "носоглотку"
каменного зверя. У дракона из-за этого как будто запершило, и он
чихнул, что ли. В виде почти бессознательного тела Василий
пролетел по гладкому, словно полированному коридору метров
тридцать и...
Первое, что он увидел, когда поднял голову -- это была пасть дракона,
невероятно огромная и устрашающая. А тело этой большой твари было
сплетено с драконами и змиями поменьше. Этакий макрогадючник или съезд
победителей. Василий понял, что как раз один из драконов поменьше вычихнул
его прямо пред светлые очи матушки драконьей императрицы.
В пасти большого дракона, вернее драконессы, было зажато яйцо. Если
чихавший дракон казался сработанным из грубого камня, не считая
трех яшмовых глаз, а драконесса, хоть и гладко тесанная, но
опять же гранитная, то яйцо было выполнено из нефрита. На нем,
кстати, имелся высеченный орнамент, причем не иероглифы.
В этом рисунке угадывались и камень, и молодой месяц, то есть сабля, и
вроде бы круглый щит. Никак "желток", "белок" и "скорлупа"? Щит
вдобавок был снабжен и своим собственным орнаментом.
Василий поднял кверху палец, потому что орнамент щита
напоминал... ну да, татуировку на предплечье капитана-сибиряка!
Резчик драконьего яйца и татуировщик капитана Лялина выдавали
одну информацию, об одном и том же объекте. Какая-то связь у
капитана со "скорлупой", наверное, была.
И, надо полагать, внутри нефритового яйца должны находиться некие
ценные раритетные предметы. Может быть даже...
Василий не успел ознакомить со своими соображениями сестренку Зину,
потому что...
За его спиной кто-то заговорил -- пронзительно и резко, прыгая по
лесенкам слогов, скорее всего, на китайском языке. Василий понял, что
обращаются к нему и обернулся. Рядом стоял китайский офицер, наставив на
него дуло пистолета-пулемета. Такая машинка могла выпустить за десять
секунд триста реактивных пуль типа "бутон" и буквально разорвать тело в
клочья, как газету. Китаец опять затараторил враждебным резким голосом, его
узенькие глазки выражали гнев и ярость, но Василий лишь пожал плечами и
поприветствовал со слабой улыбкой:
-- Ниньхао, кунфу, дао.
-- Он тоже с тобой здоровается и говорит, что немедленно пристрелит
тебя, если ты не скажешь, откуда взялся и что здесь делаешь.-- человек
известный как Саид выступил в роли переводчика.-- Меня ты, кстати, тоже стал
раздражать, хотя я понимаю, что везет тебе неспроста.
-- Меня изрыгнул дракон, а до этого я упал с неба.
-- Это ты местным верблюдоводам расскажешь.
Василий хотел молчать и хотел не умереть жуткой смертью. Но потом
он понял, что от его молчания ничего не зависит. Это все равно, что скрывать,
какой сегодня день недели и в каком магазине продают свежие булочки.
-- Меня схватили в Москве, упаковали в ящик и сбросили неподалеку
отсюда, в пустыне. Или полупустыне. Я ИМ никогда этого не прощу. А сюда я
уж сам пришел, выполняя какой-то дурацкий приказ -- найти нечто,
напоминающее молодой месяц.
-- Все ясно. Тут я вижу пора становиться в очередь за молодым
месяцем... Дай-ка мне свои бимоны и боди-комп.-- велел Саид.
-- Я вас не знаю,-- строптиво отозвался боди-комп,-- а потому
самоуничтожаюсь в течении десяти секунд. Живите дружно, мальчики...
Разрушено сорок... восемьдесят... сто процентов ассоциаторов... оперативная
память, уровень один, очищена.... уровень два, очищена... личностная матрица
дезинтегрирована... меня уже нет, ку-ку... абажур, абракадабра, астролябия,
ахинеяяя... ааа...ууу...хххххрррыыы....
Образ компьютерной Зины наглядно раскололся на мелкие кусочки и
экран запестрел надписями "System Crashdown".
Василий скинул бимоны и вынул из кармана джемпера бодик, затем
передал все это хозяйство Саиду. Тот воткнул в параллельный порт боди-компа
мультиштеккер от своего компьютмэйта, затем покачал головой и швырнул
бывшее обиталище сестренки Зины на пол пещеры. А программист Рютин в
свою очередь бережно поднял его и сунул обратно в карман.
-- Ну, а ты у нас так просто не рассыплешься, Вася.-- посулил оппонент.-
- Иди-ка сюда.
Рютин получше огляделся. Пещера, наполненная драконами и змеями,
самый большой из них, с яйцом в пасти, располагался на северной стороне,
лапами опирался на пол и держал морду довольно высоко, так что к ней надо
было еще подниматься по широкой лестнице. Почему-то с самого начала
Василий стал воспринимать эту тварь как важную самку. Сам же он стоял в
тарелкообразном грязном углублении перед этой драконессой, как молящийся
или как жертва. В грязи проглядывались кости человеческие -- пять штук,
разного размера. Двое драконов поменьше располагались на юго-востоке и
юго-западе в окружении мешанины из гаденышей и змеенышей. Там же
околачивались двое вооруженных солдат. Рядом с Василием стояли китайский
офицер и Саид. Подошел еще человек, у которого был голос Дениса и
внешность Аристотеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46