И каналы, и сегменты Большого мира были совершенно неясных
размеров и габаритов, то ли громадными, как млечные пути, то ли крохотными,
уменьшающимися на кончике носа.
Детский сон не обманывал Василия. Даже в сплошных стенах имеются
двери!
Вдох всем телом, вспышка, толчок, дверь открылась перед ним, зазияв в
расщепившейся вдруг стене, и Василий попал в канал. Тут уж гражданин Рютин
помчался со скоростью много тысяч километров в час, почти потеряв все
чувства из-за такого спринта. Он как будто превратился в длинную струю
воющего вещества. Полет этот продолжался неизвестно сколько. Но потом
снова открылась дверь, Василий влетел куда-то и мигом сплющился,
вернув себе прежние габариты.
Он снова был в подвале, по-прежнему в наручниках, рядом с трубой,
только уже не прикованным к ней. Однако рано было радоваться.
Саид грозно топал к нему, тоже разукрашенный красной татуировкой, с
яркими алыми радужками, собираясь поотбивать пыль пудовыми
кулачищами. Василий опять прощупал своими чуднЫми отростками
пространство... Он почувствовал что-то вроде вертящихся дверей,
те втянули его, крутанули, ненадолго стало жутко, но в итоге его
вынесло... в другом конце комнаты. Впрочем, и Саид моментально
оказался рядом с ним.
Потом Василий хотел повторить подвиг, вдохнул, но наткнулся на
какую-то преграду, там, где ничего по идее не было, ни стены, ни шкафа. А
затем что-то оттолкнуло его и он полетел кубарем. Едва Василий поднялся с
пола, как его куда-то потащило и даже прилепило. Прилепило к пустому месту.
Однако едва страшила Саид приблизился к Василию, как почувствовалась
сильная тяга. Распахнулась дверь, его всосало куда-то словно струйку жидкости
и снова -- скольжение, скачок, отрыв.
Вначале все происходило почти случайным образом. Дверей и каналов
было много, трудным казалось не попасть в какой-нибудь из них. Потом
Василий стал работать головой и выбирать. Его набравший опыта взгляд уже
различал ближайшие сегменты и пути, соединяющие их. Уже можно было
составлять маршрут.
Вдох, вспышка, толчок и движение. Как будто скользишь или же
напротив продираешься, преодолевая сопротивление; в любом случае стенки
канала давят на тебя, хотят схлопнуться, и приходится раздвигать их. Покуда
хватает силы. Она тоже вливалась в него -- на вдохе будто заноза вонзалась в
самую сердцевинку, да еще заодно и током шарахало. Все пути пока что были
болезненными.
Что касается сегментов, то одни из них казались твердыми, как будто
каменными и вдобавок многоплоскостными. Плоскости-поверхности
пересекались и соединялись совершенно невероятным образом, нисколько не
мешая друг другу. При попадании на какую-нибудь из поверхностей тело
отражалось подобно лучу, упавшему на зеркало. Впрочем, являлось ли это
телом? Василий не ломал кости при жестких соударениях и не набивал шишки,
хотя испытывал массу неприятных ощущений. В том числе чувство жесткого
контакта, сотрясение, не имеющее конкретной привязки к членам и органам.
Само сознание стало страдающим веществом, оно растягивалось,
расщеплялось, раздваивалось и какое-то время чисто шизофренически не могло
собраться воедино.
Другие сегменты были мягкими, упругими, словно водянистыми.
Состояли они, казалось, из живой плоти. Тело в них тормозило, как будто даже
растворялось, утопало, переваривалось, а потом выбрасывалось назад -- так
желудок извергает вредную пищу. "Растворение" опять-таки не вело к потере
членов и органов, но душа просто изнывала от потери четкости, смешения всех
мыслей и ощущений.
Теперь можно было драться без оружия -- реализовалась извечная мечта
каратистов-ушуистов об энергетических ударах. Руки и ноги обладали твердой
и резкой поражающей силой, грудь и спина -- толчковой и упругой.
Пожалуйста, и врезать, и уронить. Надо только решиться.
Имейся зрители у этого "спектакля", они бы увидели, что два человека
появляются и исчезают в разных местах подвала. При этом и вращаются, как
юла, и падают плашмя, словно сковородки, и делают "бочки" с
"иммельманами", как истребители, и "двойные тулупы", словно фигуристы, и
медленно плывут, что твоя рыба, и взмывают, будто птицы. При этом один
человек как бы преследует другого и пытается до него дотянутся.
Зрители бы видели, что разные части тела у этих шибко подвижных
людей то растягиваются, то укорачиваются, иногда расплываются или
утончаются.
Вот бородатый крепкий мужчина своим кулаком размером с
искусственный спутник пытается приголубить тощего субъекта по хлипкой
спине. Но тощий субъект тут же изгибается и срывается с места словно
шпилька, выброшенная рогаткой.
Внушительный мужчина стремится следом, вот он исчезает и появляется
снова, но почему-то вращается сразу вокруг двух осей. Мимо проносится
тощий субъект, его положение немногим лучше. Он сучит ногами и машет
руками, как будто это может сделать его полет управляемым. Неожиданно ноги
его укорачиваются, а руки вытягиваются. В результате, прежде чем замерцать и
исчезнуть, он поражает атлета в бок. При том последней исчезает тощая рука,
она, наверное, с секунду летит совершенно одна, как палка, брошенная в
воздух.
Противоборствующие бойцы меняют свои относительные размеры, то
тощий субъект становится мухой, витающей около зубов противника, то
крепкий мужчина делается размером не больше шмеля и норовить ужалить
врага в нос.
Но никакие зрители не знали бы, что Василий подметил уже некоторую
симметрию "твердых" и "мягких" сегментов пространства. Он ринулся по ним,
словно по уступам, в какую-то неведомую даль. Затем резко замер в мягком
сегменте, надеясь, что преследователь просвистит дальше -- себе на погибель.
Но Саид тоже затормозил, хотя и завращался при этом, затем аккуратно
стал выбираться со скользкого участка в соседнем твердом сегменте. Василий
собрался было дотянуться до преследователя и отвесить роковой удар, но что-
то подсказало ему: нельзя. Отдача бросит его обратно по скользкому каналу и
утопит в слюнявой гуще.
И тогда В.С. Рютин изобразил взволнованность и полное неумение, он
так и заколебался на одном месте, однако нащупал уже жилку покрепче, с
которой можно было отпрыгнуть. А Саид подумал о Василии, как
совершенно затравленной добыче. Но в действительности, она
оперативно отскочила именно в тот момент, когда охотник рванулся
к ней изо всех могучих сил. Этого мягкий сегмент не выдержал.
Василий успел убраться из него, а вот Саид с разгона вошел в
"кисель" и потонул в нем бесследно. От страшного вопля
напоследок содрогнулись все пространства.
"И чего это я его утопил? Он мне даже слова плохого не сказал.--
Василий Самуилович победно хохотнул, но быстро остыл и поправился.--
Привидится же такая чертовщина. Похоже, наширяли меня психоделиками те
двое, Саид и мудила Денис. А у меня и так мозги ослабленные из-за
экстраморфина. Паразиты. Хотя порой глюки были забавными. Но самое
главное: то, что я был прикован к трубе -- полная неправда и фуфло."
И всё же, хотя психика пыталась скомпенсировать чудеса и диковины
каким-нибудь скучным прозаическим объяснением, было ясно, что без
чрезвычайных происшествий не обошлось.
Василий находился в том же самом подвальном помещении, но сейчас
его густо заволокли туман и дым. Посредине подвала искрил массивный
аппарат, и было непонятно, работает ли он еще; по крайней мере от камня,
лежащего на подставке, все-таки исходила слегка заметная сетка каналов. Зато
активно трудилась система пожаротушения, ее розетки на потолке живо
испускали струйки какой-то ядовитой химической гадости. Стена треснула, и
щель была достаточной, чтобы распрощаться с подвалом и выйти прямиком во
двор дома. На одной руке остался браслет от наручников и даже кусок цепи. На
полу валялась сорванная с кронштейна видеокамера. Василий понял, что
только раз в жизни появляются такие прекрасные дырки в толстых стенах.
"Авария что ли какая-то приключилась."
Он сделал шаг и почувствовал, как сложно ему сейчас сориентироваться
в пространстве, и воспринимать самого себя. И руки, и ноги были, как ему
мнилось, странной длины и казались не очень связанными с телом. И руки, и
ноги, и тело, и обстановка подвала будто кружились вокруг его головы по
своим орбитам на манер спутников.
"Отравление токсическим парами. И это вдобавок к моей "полосатой"
болезни, к моей наркомании."-- объяснил сам себе Василий Самуилович и не
забыл посетовать на свою загубленную жизнь.-- Что завтра? Радиоактивный
цезий в кармане трусов?"
Однако в глубине души Василий понадеялся, что происшествия все-таки
в его пользу.
Аппарат еще раз напомнил о своем существовании, когда загорелся и
развалился на куски. Посреди кострища лежал камень. Василий не смог
удержаться и направился к нему, по дороге беря под контроль свое тело. Кроме
того, он машинально подобрал и сунул в карман видеокамеру.
Камень был с какими-то древними письменами и знаками. Василий
поднес руку к антикварному предмету и почувствовал пучок исходящих от него
каналов, словно бы росли на нем жесткие пышные волосы.
Василий сжал руку, чтобы схватить его и положить на память в карман.
Но тут разряд боли пробил руку. Камень не дался. Впрочем, напряжение тут же
снизилось, а на правой ладони, которая пыталась схватить предмет, появилось
небольшое пятнышко с гладкой как будто глянцевой поверхностью. Затем...
камень стал полупрозрачным, зыбким и словно втянулся в пятно стайкой
лазерных лучиков.
"Опять глюки начались. До чего это мне надоело. Я хочу обратно в
реализм!"
Больше заниматься обстановкой подвала было некогда -- Василий
чувствовал, что сейчас к нему со всех ног бегут люди. Надлежало тикАть с
максимально возможной скоростью. И он устремился в свободный проем.
Первый встреченный во дворе человек издал короткий всхлип, затем
повалился в обморок.
Василий сделал еще несколько шагов, с удивлением замечая, что
мостовая тоже идет трещинами, а за ним тянется розовый шлейф. Затем
обернулся, поняв, что его след оказался в чьих-то руках. Из того пролома,
который он только что преодолел, а также из двух окон, относящихся к фирме
Виталия Мухамедовича, выглядывали ловцы. Раз -- и в сторону
беглеца полетели быстрые белые ленты. "Наверное, клейкие, с
присосками, биополимерная дрянь",-- подумал Василий. Но потом он
заметил, что они еще извиваются и, похоже, ищут его своими
сенсорами.
Но не успел он представить себя в виде Лаокоона, удушаемого
искусственными змеями, как откуда-то сверху упала, однако не разбилась
парочка каких-то граждан в камуфляжной хамелеоновке. Свалились они и,
отскочив от мостовой наподобие чертиков, заняли позиции за мусорными
баками.
Тут же началась стрельба с применением автоматических гранатометов,
и весь воздух оказался засыпан мелкой золотистой фольгой -- для снижения
видимости и увода самонаводящихся боеголовок, как догадался Василий. В
атмосферу еще взлетела густая стайка алых шаров, тоже для создания помех
меткой стрельбе.
Один из вновь прибывших граждан зацепил Василия каким-то поясом,
потом ухватил под правую руку, аналогично поступил и другой человек, только
стиснул левую руку.
После этого всё, что было внутри беглеца, куда-то провалилось. Он, едва
придя в себя от перегрузки, увидел, что ноги у него болтаются в воздухе, одна
туфля даже слетела; а внизу, метрах в десяти, осталась крыша дома с антеннами
разных видов. А тот двор, с которого он стартовал в небо, стал просто
колодцем, заплывшим золотистым дымом.
Из этого дымка ярким огоньком вылетела ракета; она, прочертив белую
линию, разорвалась как будто возле утреннего солнца, но на самом деле
бубухнула, уткнувшись в один из алых шаров.
Потом стал стремительно приближаться земля по ту сторону дома,
вернее проезжая часть улицы. Вместе с двумя сопровождающими Василий
влетел в открытый кузов какой-то большой машины, после чего тот сразу стал
закрытым, сомкнувшись над головой. А напарники по недавнему полету сразу
исчезли, оставив беглеца-летунца в гордом темном одиночестве.
Лишь когда немного привыкли глаза, стало ясно, что Василий
Самуилович находится в замкнутом кубе, на него пристально смотрит зрачок
инфравидеокамеры, а все освещение составляет крохотный красный плафон в
углу, где гордо располагался унитаз, собственно и составляющий почти всю
обстановку "помещения".
Да, здесь был горшок, почему-то мягкий, и надувной матрас, являющий
собой лежанку. Присутствовал, как вскоре выяснилось, и столик,
представляющий из себя крышку унитаза.
Помимо этого имелись только штаны и джемпер, в которых его
уволокли с рабочего места. Плюс одна туфля. Карман брюк, как выяснилось,
был порван, и из него исчезла микровидеокамера с записывающим блоком,
который мог бы когда-нибудь что-то прояснить.
Похоже, Василий Самуилович снова сделался узником и ему предстояло
отбыть в этом ящике неопределенный срок заключения, то ли пятиминутный,
то ли пожизненный. Судя по покачиваниям и инерционным нагрузкам, узник
вместе со своей камерой куда-то перемещался. Только куда и зачем?
Когда нечего делать, то как правило не о чем думать. Небольшая
группка мыслей в конце концов усохла до трех последних, самых стойких: во-
первых, ему ничего не понятно, во-вторых, от него ничего не
зависит и, в третьих, ясно только то, что он нечаянно стал
пешкой в игре каких-то крупных игроков.
Когда человеку не о чем думать, мозг отступает на второй план, а на
первый выходит желудочно-кишечный тракт. Владелец желудка, человек
Василий, стал отчаянно колотить в борта контейнера, кричать, что ему
положено пятиразовое питание, но это ничего не дало. Спертые крики
задохнулись в тесном объеме. Василий был фактически в гробу, а в гробу не
положено пятиразовое питание.
Гроб на колесиках, да еще с унитазом. Как же смеются наверное те, кто
похоронил его заживо. Унитаз там, где нечего есть. "Без говна нет жизни",--
сформулировал умирающий мозг последнюю мАксиму. Василий грустно
присел на краешек толчка, стремясь хоть как-нибудь использовать его. И тогда
заметил небольшую панель напротив. Ткнул ее пальцем и на ней появилась
надпись: "Запрос удовлетворен". Через полминуты с тихим шипением панель
поднялась, открыв щель. Оттуда выполз разогретый многосекционный паек,
вроде тех, какими пользуются солдаты элитных частей.
Василий насыщался медленно и с чувством, стремясь израсходовать как
можно больше бесполезного времени. В конце концов, паек сделался просто
пустым подносом, узник запихнул его обратно в щель и стал оценивать свои
ощущения. Контейнер уже не покачивало, как бывает при автомобильной езде,
а лишь мелко-мелко трясло. Похоже, он перемещался по воздуху. Часа через
три тряска несколько усилилась, как бывает при снижении воздушного судна.
Неожиданно включилось радио. Оно рассказывало о том, что
продолжается перетекание денег из солидных банков в сомнительные
финансовые учреждения. Федеральная резервная система США ведет
повсеместную их проверку, но причин для лишения лицензии как правило нет.
Весьма тревожен и уровень обналичивания. "Чейз Манхэттэн Бэнк" потерял
пять миллиардов долларов на игре с куплями-продажами валют, тем
не менее правление его до сих пор не приняло решительных мер по
прекращению опасных спекуляций. Наблюдается отток капитала с
фондового рынка, индекс Доу-Джонса упал за три дня на девять
пунктов, а ДАКС на целых пятнадцать. Напротив резко подскочили
цены на золото и платину. Экспертам пока неясно, насколько за
всем этим стоят исламисты... Штурмовые подразделения бундесвера
наконец смогли пробиться во Франкфурте к зданию главного вокзала
со стороны Майна. Однако очистка занятых районов от боевиков
затруднена повсеместным минированием. Население города страдает
от артобстрелов и бомбежек, предпринимаемых командованием
правительственных сил, а также грабежей и насилий, проводимых
боевиками. До сих пор неизвестно, как долго собираются
исламисты удерживать город. Последние несколько дней Мехмет
Айдин не выходит в эфир. Возможно, он готовит новую акцию.
Есть сведения, что она пройдет в Гамбурге... Волжско-уральское
командование сил ислама провело краткосрочную операцию в
российском городе Екатеринбурге. Боевики после взрыва главных
ворот пытались проникнуть на территорию секретного оборонного
предприятия, известного как "Три Тройки". По одним сведениям
эта вылазка носила лишь разведывательный характер, по другим -- служба
безопасности завода дала нападающим достойный отпор. Один
высокопоставленный сотрудник ЦРУ, пожелавший остаться неназванным,
заявил, что на предприятии "Три Тройки" русские разрабатывают
кибернетические импланты и биосимбиоты, вживляемые в так называемых
"неживых-немертвых".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46