С течением времени деревушка разрослась и перекинулась на другой берег реки. Суровый климат в сочетании с тяжелыми условиями жизни воспитал в обитателях этих мест суровое отношение к религии, граничившее порой с фанатизмом.Древнее кельтское аббатство Святой Хильды было основано к югу от Уитби задолго до того, как в Англии родился первый король. Руины аббатства Святой Хильды отбрасывали тень на стены своего преемника, аббатства Горесторп, расположившегося на полпути между Уитби и кельтскими развалинами. Шпиль аббатства Горесторп бросился в глаза Дойлу, когда паровоз медленно подъезжал к станции. Время близилось к полудню, однако на улицах городка было малолюдно. Редкие прохожие брели, поеживаясь от холода и ветра. Казалось, городок погружен в зимнюю спячку и не хочет, чтобы его тревожили. Пока Барри заводил паровоз в железнодорожный тупик, Ларри занялся багажом. Он перетаскал вещи в ближайшую таверну, которую порекомендовал им начальник станции. Спаркс уговорил Дойл а отправиться вместе с ним в аббатство епископа Пиллфрока.Ни одного экипажа на станции не оказалось; в предчувствии снегопада городские службы словно вымерли. Спаркс и Дойл перешли по мосту через реку и прошли еще около мили, пока добрались до южной стороны холма. Из-за густого тумана вперемешку со снегом ничего не было видно. Они поднимались по крутым ступеням. Ветер крепчал, завывая все сильнее по мере того, как они взбирались выше и выше.Добравшись до Горесторпа, они обнаружили, что ворота аббатства заперты. В окнах ни огонька… никаких признаков жизни за массивными стенами… Спаркс постучал в ворота тяжелым железным кольцом, но металлический звук ударов потонул в пелене падающего снега. Спаркс постучал снова. Продрогший до костей Дойл пытался вспомнить, какой сегодня день недели: может, у священнослужителей выходной? Куда они все подевались?– Там никого нет, – раздался позади низкий голос.Спаркс и Дойл обернулись – перед ними стоял великан шести с половиной футов ростом. Он кутался в плащ, но был без шапки. На голове была целая копна рыжих волос, лицо обрамляла густая рыжая борода.– Мы ищем епископа Пиллфрока, – сказал Спаркс.– Здесь вы его не найдете, сэр. В аббатстве никого нет, – сообщил незнакомец, в голосе которого слышался переливчатый ирландский акцент. Лицо мужчины было открытым и добродушным, от всей его огромной фигуры веяло силой. – Они все ушли, дня три тому назад.– А в старом аббатстве их не может быть? – спросил Дойл.– Это в руинах-то? – удивился здоровяк, махнув рукой в сторону древнего кельтского аббатства. – Там, почитай, лет пятьсот никто не искал убежища.– Это приход епископа Пиллфрока? – спросил Спаркс.– Думаю, что так. Но его самого я не знаю. Я здесь в гостях. Полагаю, вроде вас? Извините за самонадеянность.– Все в порядке, сэр, – улыбнулся Спаркс. – Ваше лицо мне кажется знакомым. Мы с вами нигде раньше не встречались?– Джентльмены из Лондона?– Совершенно верно.– А к театральному миру Лондона вы имеете отношение?– Имел, но очень давно, – ответил Спаркс.– Ну, это, может быть, все и объясняет, – сказал незнакомец, протягивая руку для пожатия. – Абрахам Стокер, менеджер Генри Ирвинга и его труппы. Для друзей – просто Брэм."Генри Ирвинг! Боже мой! – подумал Дойл. – Сколько часов я прослонялся возле театра, лишь бы увидеть легендарного Ирвинга! Величайшего актера эпохи, а может, и всех времен, сыгравшего короля Лира, Отелло и многие другие роли". Магнетизм этого имени был столь велик, что Дойл просто остолбенел от одного того, что говорит с человеком, близко знакомым с Ирвингом.– Конечно же, вспомнил, – улыбнулся Спаркс. – Я видел вас много раз, на приемах и тому подобное.– Простите, джентльмены, но как занесло вас в это Богом забытое место, да еще в такое отвратительное время года? – с любопытством в голосе спросил Стокер.Спаркс и Дойл переглянулись.– С таким же успехом мы можем задать этот вопрос вам, – спокойно проговорил Спаркс.Наступило короткое молчание, собеседники оценивающе оглядывали друг друга. Похоже было, что Спаркс произвел на Стокера приятное впечатление.– Я знаю тут поблизости один паб, – сказал Стокер. – Мы могли бы посидеть там и спокойно поговорить. * * * Через полчаса они добрались до центра Уитби. Таверна "Чертополох и роза" была расположена на набережной реки Эск. Горячий кофе и порция виски помогли им согреться, разогнать кровь в окоченевшем теле. Поначалу разговор шел о пустяках. Они посплетничали об интимной жизни актеров ("Ох уж эти актеры, вечно у них не так, как у других", – усмехнулся про себя Дойл). Наконец Стокер решил поведать то, что его серьезно волновало, и в его голосе зазвучали тревожные нотки.– Как вам хорошо известно, джентльмены, театральный мир невероятно тесен. Достаточно бросить в это болото камень, как рябь от него тут же становится заметной. А в Лондоне каждый день происходит что-нибудь сенсационное, и новости мгновенно перемалываются городскими сплетницами. Но для того чтобы возбудить устойчивый интерес, хотя бы на сутки, не говоря об общем ажиотаже, должно произойти что-то сверхъестественное. В особенности если это касается актеров, среди которых слухи распространяются прямо-таки молниеносно, обрастая самыми фантастическими подробностями.Жизнь, посвященная театру, сделала манеры и речь Стокера необыкновенно артистичными: интонацией и мимикой он привлекал внимание слушателей, заставляя их ловить каждое слово. Дойлу не терпелось задать ему несколько вопросов, но, следуя примеру Спаркса, он слушал рассказ не перебивая.– Примерно месяц назад наше маленькое сообщество взбудоражило событие, ошеломившее даже меня. Допускаю, что слухи о нем преувеличены, но должен признать, что в этой таинственной истории все крутилось вокруг одной странной вещи.– Вокруг какой вещи? – не удержавшись, выпалил Дойл.Спаркс успокаивающе похлопал Дойла по плечу.– Так вот, до меня дошел слух, – продолжал Стокер, – что некий господин – имя его не называлось – через посредника нанял актеров из разных провинциальных театров для постановки спектакля. Им предстояло сыграть один раз в одном из частных домов Лондона. И всего для одного зрителя. Никаких контрактов заключено не было, только устный договор. Что заставило актеров принять столь необычное предложение? Ответ весьма прост: за участие в спектакле была обещана несоизмеримо высокая плата, причем половину актеры получали вперед, остальную часть – после спектакля. Для чего же это было затеяно? – спросите вы. Об этом актерам не сообщили. Единственное, что они знали: они должны разыграть сцену хладнокровного убийства, подобно бродячим актерам из шекспировского "Гамлета". Все это должно было произвести необходимое впечатление на этого самого единственного зрителя.– Убийство, – охрипшим голосом повторил Дойл. Спаркс слушал странную историю с не меньшим напряжением.– Кто был этот человек, и какова должна была быть его реакция, тоже не сообщалось, – продолжал Стокер. – Но и без этого история осталась, что называется, загадочной. А в финале – трагической и страшной. Дело в том, что во время представления на импровизированной сцене появились новые "актеры", которых не было на репетиции. Произошло нечто совершенно фантастическое и жуткое… – Стокер сделал значительную паузу и, наклонившись, прошептал: – Пролилась настоящая кровь.Невероятным усилием Дойл сдержал крик, но сердце его бешено колотилось.– Актеры разбежались кто куда, – продолжал Стокер. – Но один из них остался на сцене. Он был мертв."О господи, только бы не она… Дай бог, чтобы она была жива, лучше умру я…"– Нет нужды говорить о том, что, опасаясь за свою жизнь, участники спектакля бросились искать убежище у своих прежних коллег.– У "Манчестерских актеров", – сказал Спаркс.Стокер отхлебнул кофе.– Именно. Несчастные люди.Он вытащил из кармана измятую афишу, извещавшую о спектакле "Трагедия мстителя", точно такую же, как обнаруженная ими в издательстве "Ратборн и сыновья". Спектакль должен был состояться неделю назад. Афишу пересекала надпись: ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОТМЕНЯЕТСЯ.– Узнав об этой истории, я попытался выяснить источник слухов. Один из моих друзей узнал об этом от актера, который по семейным обстоятельствам ушел из манчестерской труппы этой осенью, во время гастролей в Лондоне. Наведя кое-какие справки, я выяснил маршрут труппы. Это событие произошло двадцать восьмого декабря, в день, когда труппа отправилась в Ноттингем, где должна была дать два спектакля. И в тот же самый день в труппу вернулись два актера, которые участвовали в этом кровавом представлении.– А сколько всего человек участвовали в нем? – спросил Дойл.– Четыре, – ответил Стокер. – Две женщины и двое мужчин.– И кто из них остался лежать на сцене?– Дойл! – предостерегающе воскликнул Спаркс.– Мне необходимо узнать, – проговорил Дойл.– Один из актеров, – сказал Стокер и замолчал, подчеркивая паузой трагичность происшедшего.– Пожалуйста, продолжайте, – попросил Дойл минуту спустя.– В тот же вечер, двадцать восьмого декабря, двое актеров исчезли из отеля в Ноттингеме. Хотя они всем и каждому твердили, что опасаются за свою жизнь, и приняли все меры предосторожности: свет в комнате не тушили, окна и двери были заперты… тем не менее утром в номере их не оказалось. Их вещи были на месте, следов борьбы видно не было. Учитывая страхи и настроение этих актеров, остальные члены труппы решили, что их коллеги просто дали деру, никого не предупредив. И продолжали так думать до вечера, пока во время спектакля все не объяснилось…Стокер замолчал, как бы раздумывая. Затем обратился к Спарксу:– Вам знакомо содержание "Трагедии мстителя"?– Более или менее, – ответил Спаркс.– Мешанина в духе французского "Гранд-Гиньоля". Все эти ужасы и прочее рассчитаны на "дешевого" зрителя, как мы говорим. Кровь льется ручьями, а в довершение всего главных героев казнят на гильотине – эффектно, конечно, ничего не скажешь… В тот вечер, проверяя, все ли в порядке, реквизитор заглянул в корзину, где хранились деревянные муляжи отрубленных голов. Все было как обычно… И представьте себе ужас зрителей и актеров, когда позже, в момент кульминации в финале, в этой корзине оказались окровавленные головы пропавших актеров…– Господи боже, – ужаснулся Дойл и в то же время вздохнул с облегчением.Он помнил, что весь вечер двадцать восьмого декабря он провел со Спарксом на борту шлюпа, следовавшего из Кембриджа в Топпинг. Если эти кровавые убийства были совершены Александром Спарксом (а все страшные подробности указывали именно на него), то предположение Дойла о том, что два брата – один и тот же человек, оказывалось совершенно беспочвенным.– Пьесу, естественно, не доиграли, все последующие спектакли "Манчестерских актеров" были отменены. На следующее утро после убийства я отправился в Ноттингем и прибыл туда после обеда, надеясь застать там актеров. Но все члены труппы исчезли из отеля так же таинственно, как и два убитых актера. Надо сказать, что местная полиция объяснила их исчезновение обычными "штучками" гастролеров, скрывающихся от кредиторов. По мнению полиции, из-за этого и могли произойти ужасные убийства, которые настолько напугали местную публику, что повторения подобного они, разумеется, опасались.– А сколько было актеров в труппе? – спросил Спаркс.– Восемнадцать.Спаркс в раздумье покачал головой.– Боюсь, что больше мы их не увидим.Стокер помолчал, потом произнес:– Я разделяю вашу точку зрения, мистер Спаркс.– Убили мужчину и женщину? – спросил Дойл.– Да. Супружескую пару, актриса была беременна, – проговорил Стокер с искренним сожалением."Этих супругов я видел во время сеанса, – промелькнуло в голове у Дойла. – Они сидели рядом со мной – мужчина, похожий на работягу, и его беременная жена. Значит, женщина-медиум и Черный человек были не актерами, а входили в число организаторов спектакля. Следовательно, убили того, кто играл роль Джорджа Б. Ратборна…"– Извините за любопытство, мистер Стокер, – нетерпеливо проговорил Дойл, – существует ли какой-то технический прием, когда нужно по ходу действия перерезать горло – ножом или бритвой?– Конечно. Это делается очень просто, – сказал Стокер. – Бритва – полая, внутри жидкость, которая проливается, когда актер, поднеся оружие к горлу, нажимает на кнопку.– А жидкость?– Сценическая кровь: смесь краски с глицерином или же кровь животного."Так вот почему на полу в комнате на Чешир-стрит, 13, была кровь свиньи! Но главное, что она жива. Я чувствую, что она жива", – подумал Дойл.– В спектакле участвовали четыре актера, а вы рассказали только о трех. Что же случилось со второй женщиной?Стокер понимающе кивнул.– Я думаю, что несчастные актеры покинули Ноттингем не по своей воле, если только они вообще остались живы. Впервые в своей жизни я столкнулся с подобной загадкой. Так как полиция не проявила никакого интереса ко всему происшедшему, я решил самостоятельно выяснить, что с ними стряслось. Должен сказать вам, что я еще и писатель, или, если угодно, пробую писать. Семейные обстоятельства вынуждают меня работать в театре, но по-настоящему я счастлив, только когда сижу над рукописью.Дойл кивнул, пытаясь скрыть нетерпение, хотя тут же вспомнил о собственном писательском опыте.– Первым делом я достал список актеров труппы, в отеле в Ноттингеме, а затем попробовал проследить их маршрут, надеясь, что в других городах всплывет что-то. Так я попал в Хаддлсфилд, затем, накануне Нового года, в Йоркшир, потом в Скарборо и наконец два дня назад приехал сюда, в Уитби. В каждом городке я расспрашивал о всех проезжих труппах, заходил во все отели, заглядывал на все железнодорожные станции и причалы, справлялся в ресторанах и пабах, которые обычно посещают актеры. Я заходил к портным и сапожникам, потому что во время гастролей приходится чинить костюмы и обувь. И нигде никаких следов "Манчестерских актеров" я не нашел. Я было собрался вернуться в Лондон, когда вечером в прачечной мне сказали, что им отдали в стирку черное женское платье с весьма специфическим багровым пятном…Спаркс подскочил на месте. Дойл увидел, что Джек изменился в лице, и обернулся, чтобы посмотреть, что вызвало в нем такую реакцию…В дверях стояла женщина, отыскивая кого-то глазами. Увидев Стокера, она обрадовалась и, пробежав взглядом по его спутникам, тотчас узнала Дойла. Женщина страшно побледнела и, вздрогнув, ухватилась за косяк, чтобы не упасть. Дойл кинулся к ней, забыв обо всем на свете. Перед ним было только ее нежное тонкое лицо, обрамленное мягкими темными кудрями; он мечтал увидеть это лицо во сне и наяву. Дойл помнил эти печальные глаза и эти губы, помнил ее тонкую лебединую шею, на которой не было ни царапины, ни шрама.Дойл протянул ей руки, она вдруг шагнула вперед, пожала их и мгновенно отпрянула назад, словно испугавшись своего порыва. Прочитав в его глазах сочувствие, молодая женщина облегченно вздохнула. Это длилось всего лишь миг, но Дойл уловил ее душевный порыв и пристально посмотрел ей в глаза. Но теперь она избегала его взгляда, судорожно сжимая тонкие пальцы. Все ее переживания отражались на лице, выражение которого менялось ежесекундно, как майская погода. Ее лицо обладало редким свойством: никакая фальшь не могла отразиться на нем, даже если бы она этого захотела.Сжимая ее теплые ладони, Дойл вдруг подумал, что они до сих пор не сказали друг другу ни единого слова, и поймал себя на том, что не представляет, с чего начать разговор.– Как вы себя чувствуете? – спросил он наконец.– Спасибо, – сказала она, приходя в себя, в глазах у нее стояли слезы.– Я не надеялся, что увижу вас живой, – чуть охрипшим голосом проговорил Дойл.– А я боялась, что не выберусь оттуда живой, – сказала женщина, и голос ее зазвучал неожиданно низким контральто. – Но благодаря вашему мужеству, сэр, и вашей доброте…– Главное, что вы живы! – воскликнул Дойл. – Главное, что вы находитесь здесь. Все остальное не имеет никакого значения.Она кивнула, выдержав его взгляд. Ее большие глаза были удивительного изумрудно-зеленого цвета.– Вы даже не представляете, как часто я вспоминала о вас, – сказала она, испугавшись собственной смелости.– Как вас зовут?– Эйлин.– Мы должны немедленно убраться отсюда, – раздался голос Спаркса. – Стокер приглашает нас в свой номер. Сюда, пожалуйста, мадам.Спаркс жестом показал на лестницу, где поджидал Стокер. Дойлу не понравилось, что Спаркс заговорил с ней столь резким тоном, и он негодующе посмотрел на Джека. Но Спаркс вообще не обращал на него внимания, оглядывая лестницу. Дойл помог Эйлин подняться в номер Стокера. Спаркс вошел за ними.– Пожалуйста, присаживайтесь, мадам, – сказал он, указывая на стул посередине комнаты.Эйлин встревоженно обернулась к Дойлу.– Послушайте, Джек, нельзя ли сменить тон… – начал было Дойл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44