Встретимся в полдень у книжного магазина Хэчарда, на Пиккадилли. Удачи вам!Спаркс сел в небольшой экипаж, возницей которого был Ларри, помахал им рукой; кеб укатил."Мы так не договаривались", – проворчал про себя Дойл. Он оказался один посреди улицы ни свет ни заря в морозное утро Нового года… Барри, похоже, был нисколько не удивлен внезапным отъездом Спаркса.– Сюда, сэр, – позвал он, неопределенно махнув рукой.Дожевывая пирожное, Дойл направился вслед за Барри.Над Лондоном занимался новый день.Барри вел Дойла по узким улочкам Ковент-Гардена. Зеленщики и цветочницы уже суетились у прилавков, готовясь встретить первых покупателей. Девушки-цветочницы, позевывая, курили дешевые сигареты и зябко жались друг к другу. Торговцы наперебой предлагали овощи, выращенные в теплицах. Ароматы, наполнявшие утренний воздух, заставили Дойла сглотнуть слюнки: ноздри щекотал запах молотого кофе, свежих булочек только что из печи, жаренных на вертеле колбасок и ветчины. Отчаяние Дойла было неописуемым, когда он обнаружил, что забыл кошелек в саквояже, увезенном теперь Ларри бог знает куда. Все мольбы относительно того, чтобы остановиться и перекусить – за счет Барри, разумеется, – оставались без ответа. Барри беспрестанно раскланивался, поднося руку к шляпе и кивая головой, как заводной болванчик. Дойл пришел к выводу, что Барри, вероятно, знаком чуть ли не со всеми женами зеленщиков и невероятным числом продавщиц в магазинах. "Выходит, Барри действительно большой знаток и покоритель женских сердец", – пронеслось в голове у Дойла.Вскоре они оказались у небольшого спортивного зала на одной из боковых улочек Сохо. Это было приземистое обшарпанное здание, стены которого пестрели обрывками старых афиш, возвещавших о славных, но уже забытых сражениях современных гладиаторов. Над входом виднелась полустертая надпись, убеждавшая в пользе физических упражнений: "В здоровом теле – здоровый дух".В дальнем углу зала за рингом азартно играли в кости борцы, боксеры и их болельщики. Игральное поле было отмечено мятыми банкнотами и бутылками дешевого джина, выстроившимися вдоль замызганной стены. Барри попросил Дойла подождать в сторонке и вскоре вернулся с каким-то спортсменом. Это был верзила, мускулистые руки которого сплошь покрывала татуировка, где пираты и русалки кружились в едином замысловатом танце. На плоском лице боксера красовался сплющенный нос. Дышал он ртом, ибо нос как дыхательный орган больше не работал. Глаза его утонули так глубоко, что были похожи на темные скважины под разбитыми бровями. На тяжелом подбородке остался желтый след от жевательного табака. Боксер был коротко подстрижен, и его прическа сильно смахивала на прическу Барри. Дойл подумал, что не иначе как Барри приложил руку…– Разрешите представить вам мистера Боджера Наггинса, экс-чемпиона в полусреднем весе Нового Южного Уэльса и Океании, владений ее величества, – сказал Барри.Дойл протянул руку для пожатия. Ладонь этого бегемота была липкой и мягкой, как бисквит; стойкий запах джина, исходивший от него, чувствовался даже на расстоянии.– Артур Конан… – начал было Дойл.Барри вдруг закашлялся, энергично жестикулируя за спиной Боджера.– Максвелл Триз, – поправился Дойл, назвавшись первым пришедшим в голову именем.– Боджер Наггинс, экс-чемпион в полусреднем весе Нового Южного Уэльса и Океании, – совершенно изумленный собственным красноречием, произнес боксер, продолжая трясти руку Дойла. – Можете звать меня просто Боджер.– Спасибо, Боджер.Глаза Боджера чуть косили, поэтому казалось, что он приглядывается к вам с излишней подозрительностью.– Все, кто меня знает, так меня и зовут. Боджером. Боджер-Доджер – складно получается, верно, сэр? – радостно сообщил экс-чемпион.– Да, складно, – пробормотал Дойл, пытаясь высвободить руку.– Седрик, – загадочно сказал Боджер.– Седрик? – растерялся Дойл.– Когда крестили, так и назвали. Мамаша назвала меня Седриком.– В честь?.. – вежливо подсказал Дойл.– Ну да, в честь моего рождения, – гордо выпятив грудь, ответил Боджер.– Боджер, расскажи джентльмену то, о чем ты рассказывал мне, – перебил своего приятеля Барри и шепнул Дойлу: – Он немножко умом повредился, сэр, я так думаю.Дойл кивнул. Лицо Боджера выражало невероятное напряжение, от волнения его брови задвигались, словно под ними включился моторчик.– Помнишь, ты рассказывал мне о мистере Лэнсдоуне Дилксе? – добавил Барри.– Ух! Ну и олух же я! – Боджер с размаху двинул себе по лбу.Трудно было сказать, что означал этот в высшей степени выразительный жест. Скорее всего, он пробуждал упрямую память спортсмена, хотя, возможно, служил стимулом к тому, чтобы заставить работать те участки мозга, которые еще способны на это.– Лэнсдоун Дилкс! Черт! Ну ты и дубина, Боджер Наггинс! – Боксер размахнулся во второй раз.– Ну, ну! – воскликнул Дойл. – Не волнуйтесь, Боджер, все в порядке.– И то верно, – мгновенно успокоившись, сказал боксер.– Так вы знали этого мистера? Лэнсдоуна Дилкса?– Ох, долгая это история, – тяжело вздохнул Боджер, видимо подразумевая под этим нечто драматическое и ужасное. – Ну, значит, так…Хорошо знакомый с привычками своего приятеля, Барри сунул ему в ладонь мятую банкноту.– Да, – приободрившись, начал Боджер, – я сам, стало быть, из Квинсленда. Оттуда. В общем, из Брисбеина. Через соленый океан.– Понятно, – сказал Дойл. – Вы родом из Австралии. Боджер удовлетворенно щелкнул пальцами и подмигнул Дойлу, словно тот раскрыл некий невероятный секрет.– Точнее некуда! – воскликнул он. – Из Австралии.– Значит, мы с вами понимаем друг друга. Продолжайте, Боджер, – попросил Дойл.– Да. Кулаками я махал что надо. Кровавый спорт. Но Боджер Наггинс драться умел. Я так считаю, если мужик хочет показать, что голыми руками заткнет за пояс любого, пусть дерется. Боджер Наггинс был молодец! Чемпион Нового Южного Уэльса и Океании в полусреднем весе…И для того чтобы продемонстрировать свои выдающиеся способности, как это случается со всеми спортсменами, Боджер размашисто двинул огромным кулаком, пронеся его в каком-нибудь дюйме от груди Дойла.– Но дело вот какое, – продолжил он. – Наш бонза, "маркиз" наш из Квинсберри, он любил побаловаться, знаете ли. Ну, наряжал нас в женское платье и устраивал танцульки. – Не в силах сдержать негодование, Боджер смачно сплюнул изжеванный табак на пол. – Если хотел посмотреть, как дерутся девчонки, старый козел, катился бы в какой-нибудь бордель для бонз… Правильно я говорю?– Мне трудно судить, – сказал Дойл. – Мне бы насчет мистера Лэнсдоуна Дилкса…– Я как раз к этому подхожу, сэр, – пояснил Боджер, устрашающе поигрывая мускулами. – И Боджер решил слинять из родного дома и попытать силы по другую сторону этой большой лужи. В Англии, стало быть. Как вспомню наше суденышко, ух…– Значит, вы оказались в Лондоне, – подсказал Дойл.– Еще как оказался. Эти ребята обещали мне мой титул чемпиона, да только сперва хотели, чтоб я подрался с одной башкой. Ну, это, понимаете…Боджер вдруг поперхнулся и побледнел.– Заказной матч, – выдержав уважительную паузу, проговорил Барри.– Так точно, – пробормотал Боджер, мотнув головой, как бык. – Он самый. С каким-то свистуном… Хотели поглядеть, как Боджер с ним разделается, а потом и присуждать свой дерьмовый титул. А Боджер говорит: по-честному так по-честному, Боджер устроит, конечно, зрелище. Чтоб чемпион Наггинс сдрейфил, этому не бывать. Да только пусть джентльмены выкладывают денежки сколько положено…– И вы участвовали в этом матче? – спросил Дойл. Сплюнув снова, Боджер утвердительно кивнул.– Но сперва-то они мне сказали, что матч не может состояться в зале или где там еще, в общем, на ринге. Ну и отвезли меня на те склады, у речки.– То есть это был незаконный бой, – проговорил Дойл, чувствуя себя переводчиком у этого величественного недоумка.– Нет… да. Не совсем законный, – туго соображая, повторил Боджер. – Ну, по правде-то сказать, если дерешься голыми кулаками, кое-какие правила все же соблюдаешь.– Насколько я понимаю, вас привезли на верфь и там же познакомили с вашим противником, – терпеливо продолжал Дойл.– Свистун мягкотелый, – зло фыркнул Боджер. – С бледной рожей, как будто сроду перчаток боксерских не видал. Ну, начали мы, а этот типчик и драться не дерется, и не падает. Никакой техники. А Боджер забивает его по науке. И так шестьдесят пять раундов. Я ему всю морду расквасил. Но после пятидесятого раунда он уже про полотенце забыл. А чем я виноват, я их предупреждал, верно?– Конечно, не виноваты, – подтвердил Дойл.– Ну вот, начали мы шестьдесят шестой раунд. С того дня шестьдесят шесть – самое несчастливое число для меня!И в порыве чувств Боджер схватил Дойла за лацканы пальто, словно это могло помочь ему убедить собеседника в своей неоспоримой правоте.– Выходим мы снова и приветствуем друг друга как положено. А потом Боджеру удается зацепить его левой так, что этот свистун согнулся пополам. Ну а Боджер подбавляет ему своим коронным – апперкотом в носяру, и кость, ясно, вдребезги, он и повис у меня на кулаке, как мешок, ну и потом рухнул на землю, и дух из него вон.– Вы хотите сказать, что ваш противник свалился замертво, – заключил Дойл.– Сдох как миленький, – подтвердил Боджер, все еще держа Дойла за лацканы.– Бедняга.– Извини-и-те. Он-то знал, куда напросился, верно? А на Боджера как раз беда свалилась. Копы набежали. Что за бойня, говорят. Бой без перчаток, и все такое. Ну, суд присяжных. Пятнадцать лет каторги. Добро пожаловать в тюрягу в Ньюгейте, и прощай, Боджер.Отпустив Дойла, Боджер лихо сплюнул, проследив, как коричневая кашица шлепнулась об угол стены и поползла вниз.– Там, как я понимаю, вы и повстречались с мистером Лэнсдоуном Дилксом.– Мистер Лэнсдоун Дилкс, да. У него была такая же ослиная рожа, что и у Боджера, сказать правду.– Тот же тип лица, – поправил Дойл.– Еще какой тип, – сказал Боджер. – Он один мог устроить настоящую заварушку. Природа, конечно, дело такое. А посади двух таких рядом – и пожалуйста вам, взрывоопасная смесь.– Значит, вы ссорились? Вы это имеете в виду, Боджер? – спросил Дойл.– Еще как, – громко пощелкивая пальцами, ответил Боджер. – А что удивляться? Один хлеще другого. Боджер со спокойной совестью скажет вам, что этот Дилкс был под стать ему. Это уж точно.– Следовательно, вы отбывали срок вместе с Дилксом до самой его казни? – уточнил Дойл.– Казни? – сдвинул брови Боджер.– Ну да. В феврале прошлого года, когда Дилкс ушел в мир иной.Боджер с ошеломлением смотрел на Дойла.– В мир иной? – тупо переспросил он.– Да-да. Когда он умер. Когда ему петлю на шею надели, – теряя терпение, повторил Дойл. – И сонмы ангелов унесли его на небеса. Это что, новость для вас, Боджер?– Вроде того. Потому что дорогуша Дилкси выглядел здоровехоньким, когда Боджер видал его последний раз.– И когда же это было?– Когда мы слезли с поезда…– А вы не ошибаетесь, Боджер? – упорствовал Дойл.– Если Боджер говорит: "вместе слезли с поезда", стало быть, это так и было, чего тут ошибаться? – с раздражением проговорил Наггинс. – Бежали с поезда, что такого?Дойл и Барри удивленно переглянулись. Для Барри это было тоже в новинку.– Где вы слезли с поезда, Боджер? – спросил он.– Где-то на севере. Вроде как в Йоркшире.– Когда это было?– Так уж вышло, что Боджер помнит точнехонько, потому как это был его собственный день рождения: четвертого марта.– Четвертого марта прошлого года? – в полном замешательстве воззрился на беднягу Боджера Дойл.– Эй, да вы, выходит, дурак? Или как?– Боджер, простите мою глупость, – сказал Дойл. – Но следует ли вас понимать так, что вы и Дилкс сели на поезд до Йоркшира четвертого марта прошлого года, то есть месяц спустя после того, как Дилкса повесили? И за много лет до окончания вашего срока?– Правильно. Лэнсдоун и я, и еще те, кто подписался на это.– В каком смысле "подписался"?– Ну, с этим типом, который заявился в тюрягу.– В тюрьму Ньюгейт?– А вы, похоже, не улавливаете, а?– Пожалуйста, Боджер, мне необходимо понять. Что это был за человек?Боджер поднял глаза к потолку.– Бородища. В очках. Короче, сутенер.– Ну хорошо, Боджер. И к чему этот джентльмен клонил? Что он вам обещал?– Я вам вот что скажу: про эту чертову фабрику он ничего толком не объяснил. Да, сэр. Потому я и дал деру, как я вам рассказал. И думаю, что они все равно меня ищут…В этот самый момент воздух прорезали резкие полицейские свистки.– Копы!Тревога мгновенно охватила всех в зале. Те здоровяки, что играли в кости, кинулись врассыпную. Боджер развернулся и, прежде чем Дойл успел сообразить, помчался в раздевалку. Дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалился целый эскадрон полицейских с дубинками. Еще одна группа полицейских ворвалась с черного хода, и справиться с игравшими в кости было делом считанных минут. Боджер ловко уворачивался от ударов, и полицейским пришлось с ним повозиться. Схватив Дойла за руку, Барри предлагал оставаться на месте.– Нам же будет лучше, сэр, если мы не побежим, – сказал он, пытаясь перекричать гвалт.– Но ведь Боджер как раз собирался сообщить нам…– Не беспокойтесь, сэр, очень похоже, что мы окажемся с ним в одной камере.– Но мы ведь не играли в кости!– Попробуйте докажите это копам. Как ни крути, мы попались.К ним направлялись двое полицейских. Барри положил обе руки за голову, посоветовав Дойлу сделать то же самое. Вместо этого Дойл ринулся навстречу полицейскому.– Послушайте, – закричал он. – Я врач!– А я королева Виктория, – проговорил полицейский, свалив Дойла с ног мощным ударом.Первое, что увидел Дойл, придя в себя, было озабоченное лицо Барри.– Хреново себя чувствуете, сэр? – жалостливо спросил Барри.– Где мы?– В тюряге. Думается, нас засунули в Пентонвилл.Дойл попытался сесть, но голова кружилась, как на карусели.– Осторожно, сэр, – сказал Барри. – Тут у вас шишак здоровенный.Дойл нащупал у себя на лбу огромную шишку размером с гусиное яйцо. Дотрагиваться до нее было больно.– Что произошло, Барри?– Вы малость поскользнулись, сэр, в полицейском фургоне. А потом вас разок кинули на пол, ничего особенного, сэр. Ну, пока я вас не усадил на эту скамейку, вы были чуток не в себе.Когда в глазах перестало двоиться, Дойл огляделся. Они находились в общей камере, которую вместе с ними занимало сборище головорезов, и среди них он узнал многих игроков в кости. Камера была жутко грязной и больше напоминала общественный туалет, чем что-либо другое. Тараканы величиной с палец бесстрашно шныряли повсюду, залезая в ботинки и одежду арестантов; те, похоже, вполне свыклись с такой компанией.– Случалось бывать за решеткой, сэр? – спросил Барри.– Никогда.Барри с сочувствием посмотрел на Дойла:– Местечко, конечно, не особо приятное. Дойл огляделся.– А где Боджер?– Боджера Наггинса здесь нету, сэр, – ответил Барри.– А в фургоне он был?– Я бы сказал, что нет, сэр.– Вы думаете, он сбежал из спортивного зала? Вы видели?– Нет, сэр, не видел.Дойл снова дотронулся до шишки на голове.– Какое нам предъявили обвинение?– Обвинение? Никакого, сэр.– Но они не могут так просто держать нас здесь, не предъявляя никакого обвинения.– Вы и взаправду в первый раз тут, да, сэр? – едва заметно улыбнувшись, спросил Барри.– Произошла какая-то чудовищная ошибка. Скажите им, что мы требуем адвоката, – не совсем уверенным голосом проговорил Дойл. – У нас есть на это право.– Оно, конечно, сэр. Только лучше будет, если все как будто впервой, сэр, – произнес Барри, что-то обдумывая.Дойл с удивлением посмотрел на Барри. Его ироничный тон ясно давал понять, что привычные нормы общения в стенах этого заведения перестали существовать. Порывшись в кармане, Дойл вытащил помятый бланк рецепта. Знакомые буквы "RX" показались ему какой-то абракадаброй.– Барри, у вас есть что-нибудь, чем можно писать? – спросил он.Понимающе кивнув, Барри двинулся по камере и через минуту принес огрызок карандаша. Дойл торопливо написал несколько слов на бланке.– Нам также понадобятся деньги, – сказал Дойл.– Сколько?– А сколько у вас есть?Барри тяжело вздохнул.– Встаньте вот сюда, сэр.Привстав со скамьи, Дойл загородил Барри. Повернувшись к стене, Барри вытащил из-под подкладки пальто небольшой сверток. К изумлению Дойла, это была толстая пачка пятифунтовых банкнот.– Пойдет, сэр? – Барри протянул ему банкноту.– Более чем достаточно, Барри, – пробормотал Дойл, пытаясь скрыть изумление.Барри спрятал деньги обратно. Дойл аккуратно разорвал банкноту пополам.– Э-э-э… вы что это? – ошеломленно выдохнул Барри.– Вы знаете здесь какого-нибудь полицейского, которому можно доверять?– Я вас что-то не понимаю, сэр…– Хорошо. Скажем иначе: у вас есть тут кто-нибудь, кто за деньги возьмется помочь нам?Барри выглянул из-за решетки.– Вроде есть, сэр.Дойл свернул записку, вложил в нее половину банкноты и вручил ее Барри.– Вторую половину, когда получим ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44