Европу, Америку хотелось бы увидеть, Африку.
- Смотри, один уже пробовал перейти через румынскую границу транзитом до Рио-Дижанейро, - пошутил я.
- Учтем его ошибки, - подхватил Лейтенант.
- Измаил вообще закрытый город.
- Я знаю, - согласился он.
- Не понимаю я тебя. Мне сейчас никаких хлопот не нужно, только лечь на дно и тихо, мирно жить. А ты куда-то рвешься, опять в облака.
- Сам себе удивляюсь. Как там у твоего Онегина: "Им овладело беспокойство, охота к перемене мест..." Вот это как раз про меня. Мне в Союзе сейчас оставаться гораздо опасней.
- Да, это верно.
- Слушай, я возьму с собой килограммов пять... - Он не докончил фразы, так как открылась дверь и вошел мой сосед. Но я понял Андрея.
- Хоть все бери, - согласился я.
- Да нет, все не надо, - он подал мне кусочек картона с несколькими цифрами на нем. Я понял, что это номер ячейки автоматической камеры хранения и шифр кода.
- Ну, бывай, выздоравливай, крестник. И больше не болей.
Прощаясь, Андрей жал мою руку, улыбался, голос казался бодрым. А в глазах все равно таилась собачья грусть. Сейчас я особенно заметил, как сильно Лейтенант поседел. Противный очкастый старик, усевшись на соседнюю постель, пялился на нас во все свои четыре глаза, и я не смог ничего толком сказать Андрею. Только кивнул да покрепче сжал его ладонь.
- Кто это такой? - проскрипел старикан, когда дверь за Андреем закрылась.
- Мой спаситель, - коротко ответил я, отвернулся к стенке и укрылся с головой, чтобы ни кто не видел моего лица.
Лет пять мы не знали о нем ничего. За это время мы основательно угнездились в этом небольшом, но очень уютном городке. Через год умерла бабка, у которой мы снимали комнату. Последние три месяца она тяжело болела, Елена ухаживала за ней, колола обезболивающие, и хозяйка подписала на нас завещание на дом. Родных у нее не оказалось, так что других претендентов не было, все прошло тихо и спокойно. Домик был не очень большой, всего две комнаты и кухня. Во дворе я подвесил качели для Валерии. В небольшом садике Елена выращивает цветы, еще там растут два абрикосовых дерева, и пара вишен. Но больше всего я люблю грецкий орех. Пряный запах его листьев умиротворяет меня, и все лето под его раскидистой кроной у меня стоит шезлонг.
За эти годы мы все изменились. Елена давно уже кончила медучилище, и сейчас работает хирургической медсестрой, кроме того с недавних пор учится в вечернем медицинском институте. Но со следующего года ей надо переходить на дневное отделение. В больнице ее уважают и даже слегка побаиваются. Есть у нее такая дурная манера, долго смотреть в глаза неприятному ей человеку не моргая. Я сам не выношу этого ее взгляда. На работе она еще сдерживается, но дома частенько устраивает короткие истерики. И я, и Валерка уже знаем ее манеру вспыхнуть и наорать на нас по каким-то пустякам, и молча пережидаем эту кратковременную грозу.
Дочка вытянулась, волосы почему-то у нее потемнели, и теперь она похожа на мать только глазами. Она по-прежнему очень серьезный человек и командует мной в отсутствие матери.
А весной, в мае, нас посетил очень редкий гость.
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ЛЕЙТЕНАНТА
Он постучал в нашу калитку поздно ночью. Наш Джек, помесь теленка и сенбернара, зычно отозвался на этот скромный звук пушечными выстрелами своего лая. Я накинул на плечи куртку и, подойдя к воротам, громко спросил:
- Кто там? Что нужно?
Пару секунд человек не отвечал, потом раздался тихий смех, и очень знакомый голос сказал:
- Ну вот, а я думал, что буду искать их по всему Союзу всю свою оставшуюся жизнь.
- Не может быть! - бормотал я, лихорадочно отодвигая все хитроумные запоры калитки. Лишь распахнув ее, я поверил, что чудо свершилось. Передо мной, освещенный лунным сиянием, стоял Андрей. После коротких криков, воплей, объятий я затащил его во двор.
- Пошли, а то всех соседей переполошим.
Миновав благодушного Джека, лишь обнюхавшего незнакомого человека, мы прошли в дом.
- Кто там, Юра? - спросила Елена, появляясь из спальни.
- Ты вот этого дяденьку случайно не знаешь? - спросил я, выталкивая Андрея прямо на середину комнаты. Такого радостного визга моей жены я не слышал со времен моего возвращения из тайги. Прямо с порога она прыгнула Лейтенанту на шею и повисла там, словно обезьяна на ветви баобаба. Андрей закружил ее по комнате, наконец оторвал от своей мощной шеи, посмотрел в Ленкино лицо и заявил:
- Нисколько не изменилась. Все такая же восьмиклассница.
- Ну скажешь тоже! - улыбнулась Ленка.
- А где Валерка? У вас больше-то никого нет?
- С этой сладу нет, а ты говоришь, кого-то еще. Вон, за шкафом спит.
Лейтенант осторожно прокрался в закуток, где стояла кровать дочери, и вернулся оттуда ошарашенный.
- Да, вот теперь заметно, как я постарел, - сказал он. - Надо же!
- Пошли на кухню, - предложил я.
Пока Елена разогревала остатки ужина и пыталась приготовить что-нибудь еще, мы с Андреем разглядывали друг друга.
- Да, Юрок. Ты изменился больше всех. Как это тебе удалось?
Я скромно улыбнулся. Если Андрей выглядел таким же стройным и поджарым, а Ленка никак не могла набрать больше отмеренных ей природой сорока восьми килограммов, то я за эти годы ушел в размере одежды на шесть номеров вперед.
- Работа у меня такая. При ней трудно остаться худым.
- И где же ты трудишься? Испытателем новых марок диванов?
- Нет, поваром.
- Уж не прибедняйся, - подала голос от плиты Ленка. - Не поваром, а шеф-поваром нашего самого знаменитого в городе ресторана.
- Да ладно, ресторан! Бывшая столовая при профилактории, - пояснил я. Просто наши местные жучки его откупили и превратили во что-то вроде борделя с кабаком. Но платят неплохо, грех жаловаться, да и продукты какие только закажешь.
- Как же ты выбился в такие люди? - удивился Андрей.
- А ты не помнишь, что ли? Все началось с пшенки, забыл уже?
- Нет, такое не забывается.
- После того как мы здесь обосновались, надо было где-то работать. Устроился на кухню, и пошло-поехало. Как-то втянулся, начал литературу почитывать. Вон,- я кивнул головой на стеллаж за спиной Андрея, - сколько кулинарных книг собрал. Ну, и начало получаться.
Елена как раз подала на стол. Андрей поковырял картофель по-крестьянски, надкусил ромштекс.
- Твоя работа?
- Нет, я дом почти не готовлю, некогда.
Ленка достала кувшинчик домашнего вина, которое мы иногда берем у нашего соседа, молдаванина, и разлила по рюмкам.
- Ну давай, с возвращением, Лейтенант, - произнес я немудреный тост.
Андрей выпил, похвалил вино, а потом сказал:
- Давно меня никто лейтенантом не называл.
- Как же тебя называли? Капитаном, женералем? Давай колись. Рассказывай, где был, что видел. Тебе тогда удалось перейти румынскую границу?
- Конечно.
- А обратно когда вернулся?
- Позавчера.
Постепенно, под доброе красное вино, Андрей разговорился, и просидели мы так до утра.
Эпопея у лейтенанта оказалась похлеще, чем у Одиссея. Благополучно миновав Румынию, Андрей пробрался затем в Югославию и почти год варился внутри этого кипящего котла. Еле вырвавшись из все более погружающегося в войну государства-призрака, лейтенант попал в мирную Италию. Ну, а затем уже транзитом проследовал чуть ли не по всем государствам Европы.
- Там ведь свободный паспортный режим, главное - перейти одну настоящую границу, а дальше все уже легко.
Деньги Лейтенант зарабатывал в основном грубым физическим трудом грузчиком, разнорабочим. Во Франции он случайно ввязался в криминальную историю и, дабы избежать длинных рук мафии и менее длинных, но цепких объятий полиции, записался в Иностранный легион. К его удивлению, там оказалось полно славян и даже один его сокурсник по военному училищу. После полугода жесточайшей муштры их бросили в самые гиблые места планеты - во Французскую Гвиану, на подавление восстания совсем уж первобытных племен. Это так не понравилось нашему правдолюбцу - каменный топор против автомата, что Андрей просто дезертировал, а дальше уже страны и континенты сменялись для него с калейдоскопической быстротой. Приходилось мыть золото и изумруды, добывать алмазы, с экспедициями прошел все джунгли от побережья Атлантики до самих Кордильер. Пришлось поработать и матросом, но иногда приходилось надевать и белый пиджак официанта.
- А что делать? Ну никак я не мог вырваться из этого чертова Белиза. Дыра хуже Баланино. Так и пришлось два месяца разносить коктейли на круизном лайнере.
Именно там его высмотрела сумасшедшая итальянская графиня. Так что обратно в Неаполь он прибыл на том же лайнере, но только уже в каюте первого класса. Следующие полгода могли показаться для многих райским сном. Лучшие отели и курорты Италии и Франции, Ницца, Канны, золотой песок французской Ривьеры. Живи и радуйся. Но внезапно Лейтенанту все это наскучило.
- Нет, баба она так ничего. Немного сумасшедшая, но это неудивительно с такими деньгами. Но вот ее знакомые, все эти кутюрье, художники, режиссеры одна голубизна. До того замучили своими "интересными" предложениями, что я не выдержал да и разнес одну такую вечеринку. Вдребезги! Человек двадцать перекидал в бассейн, остальных просто загнал на пальмы. Софи кричит мне как своему бухгалтеру: "Уволю!" Тут меня совсем разобрало. Влепил ей затрещину и ушел. А она вопит вслед: "На тебе все мое!" Тогда скинул я смокинг, часы за двадцать тысяч баксов, амулеты, какими она меня опутала с ног до головы, и ушел в одних шортах. Благо как раз лето стояло. В Ницце все в таких нарядах шляются. На следующий день иду в порт, чтобы наняться на какое-нибудь суденышко до Черного моря, догоняет меня лимузин, высовывается моя графиня и кричит: "Андрэ, вернись, я все тебе прощу, только не уходи!" И смех, и грех. Прямо как в русской деревне.
До родины Андрей добирался еще месяца три.
- Пришлось купить на заработанные деньги фальшивый паспорт и устроиться на судно, идущее в Одессу. Ну, конечно, с такими документами пытаться пройти пограничный контроль не имело смысла. Дождался ночи, прыгнул в воду, поднырнул под корпус соседнего судна, и вот - здравствуй, Родина! Пообсох немного, и к вам. Хоть говорить по новой научусь, а то чувствуешь, что с моей речью?
Я кивнул. Проскакивали в его речи какие-то странные интонации, словно говорил иностранец, хорошо выучивший русский язык.
- Да, пять лет практически только матерился по-русски. Лен, а паспорт мой у тебя?
- Конечно. Что же я его, выбрасывать буду?
Я удивился. То, что Елена все это время хранила документы Андрея, показалось для меня новостью. Получив из рук Елены паспорт и военный билет, лейтенант облегченно вздохнул:
- Слава Богу, теперь я живу.
К этому времени уже рассвело. Елене надо было идти на работу, да и Андрей устал. Перед сном он заново познакомился с поднявшейся Валерией.
- Ну здравствуй, крестница! - Андрей протянул руку ничего не понимающей после сна заспанной девчонке, и я невольно посмотрел на его ладонь, на которой до сих пор виднелся побелевший шрам. Да, тогда, на сибирской обледеневшей дороге, лейтенант в самом деле окрестил Валерию своей кровью.
- Глаза те же остались, а так ничего похожего. А ведь такая была, просто живая кукла, - поделился своими воспоминаниями Андрей, потом спросил. - Тебе когда на работу?
- После пяти.
- Разбуди меня перед уходом, часа в три. Поговорить надо.
Проводив Андрея в спальню, я прилег на диванчике в зале, но долго не мог уснуть. Слишком многое вспомнилось.
Как и договаривались, в три я поднял Лейтенанта. Разговор он начал еще за обедом.
- Ты золото куда дел? - спросил Андрей.
- Спрятал.
- Далеко?
- Да нет. Тут, в окрестностях.
- Ты что, так и не притронулся к нему? Не взял ни грамма?
Андрей был, похоже, удивлен. Я отрицательно покачал головой.
- Мне нужно килограммов десять. - сказал он.
- Бери, - согласился я.
- Ты так спокойно говоришь, а ведь это наше общее золото. Там сколько?
- Осталось только артельное, тридцать шесть килограммов. А золотишко Жеребы ушло еще в тот раз.
Андрей как-то странно посмотрел на меня, потом отодвинул пустую тарелку и спросил:
- Ты даже не интересуешься, зачем оно мне нужно.
- Ну, если не секрет, то расскажешь сам, - спокойно ответил я.
Лейтенант покачал головой, рассмеялся.
- Да, Юрка, в этом ты изменился.
- В чем? - спросил я. Потом похлопал себя по животу: - В этом?
- Да нет, не в этом. Заматерел ты. Настоящий мужик стал. Да, а как там поживают претенденты на наше золотишко? Я прилично оторвался от российской действительности, не знаю в подробностях, что в стране происходит.
- С этим более или менее спокойно. Генерал давно в отставке, Сергей Иванович вообще проштрафился и сбежал от суда за границу. Коржан погиб через год после тех событий, а Али недавно, в Грозном.
- Ну, это совсем неплохо! - Андрей заметно повеселел. - Я почему-то больше всего боялся именно Али.
- Еще бы! Как он тогда у тебя перед глазами ножичком помахал.
Лейтенанта аж передернуло.
- Не напоминай. Мне раз это приснилось, и я так заорал во сне, что графиня аж под кровать полезла от страха. Слуги со всего дворца сбежались, думали, я убил их хозяйку.
- А то падение с горы тебе больше не снилось? - спросил я.
Андрей чуть смущенно отвел глаза.
- Раза три.
- Ну и как?
- Как-как! Все так же. Полный эффект присутствия и мокрые штаны. Хорошо, что это было в джунглях, а не во дворце.
Тут пришли мои женщины, разговор зашел совсем о другом, но о снах мы поговорили еще и на следующий день, когда пошли за золотом. Для этого нашего гостя пришлось специально экипировать. Ленка сбегала в магазин и купила ему спортивный костюм. Из моих запасов с друдом подобрали Андрею плотную штормовку с капюшоном.
Мы выбрались за город, полюбовались издалека внушительной панорамой старинной крепости и спустились вниз, к лиману. Андрей даже растерялся, когда я вытащил из рюкзака и протянул ему каску с шахтерской лампочкой наверху.
- Это что, так далеко?
- Конечно, - ответил я, облачаясь в точно такой же наряд. - К твоему сведению, я член местного общества спелеологов.
- Тебе же, по-моему, не очень понравилось тогда под землей. Помнишь Обрыв-скалу?
- Мне и до сих пор там не нравится, - со вздохом признался я. - Но надо же, не вызывая подозрения, навещать свое золото. Пришлось изображать энтузиаста. И это с моим-то животом!
Мы по очереди протиснулись в узкую щель в обрыве, включили фонари и начали пробираться по подземельям.
- И далеко тянутся эти пещеры? - спросил Андрей.
- Да черт его знает! До конца их еще никто не проходил.
- Не пойму, люди здесь поработали или природа?
- И то, и другое. Песчаник. Тут множество ходов, почти все идут от крепости к лиману.
- Красивая у вас крепость.
- Да, единственная осталась из старых турецких укреплений. Кстати, ее тоже брал Суворов. Только гарнизон здесь сдался, и крепость оставили как есть. Ее снимали в нескольких десятках фильмов.
- Какой ты стал патриот здешних мест, - попробовал съязвить Андрей.
- А ты что же сбежал со своей Ривьеры? Графиня замучила?
Андрей засмеялся. Он шел сзади, и я не видел его лица.
- Язва ты, Юрка. Знаешь, на что я надеюсь?
- На что?
- На то, что ты сейчас застрянешь, и я тебе буду щекотать пятки.
Я хрюкнул в ответ, вспомнив тот давний случай.
- Размечтался. Я в такие дыры не суюсь.
- Хитрый. Кстати, а что это я тащу такое тяжелое в рюкзаке?
- А тебе что, не нравится?
- Да нет, просто интересно.
- Цемент, песок и воду.
- Это еще зачем?
- Нужно, - огрызнулся я. - Все тебе расскажи. Замуровать тебя хочу здесь, не понял, что ли?
- Ну, спасибо, успокоил. А то я уж волноваться начал.
Мы выбрались в довольно обширный зал. Я скинул с плеч свой тощий рюкзачок, присел на него и вытер пот со лба.
- Что, привал? - спросил лейтенант, с облегчением скидывая тяжеленный рюкзак.
- Да нет, все, дошли, - обрадовал я его.
- И где? - Андрей огляделся по сторонам.
- Ищи, - подбодрил я его.
Андрей минут пять побродил по пещере, поковырял альпенштоком стены в нескольких местах, потом зачем-то согнал меня с насиженного места, постучал молотком по камню, удивленно хмыкнул.
- Ну ладно, не томи, показывай.
- Сдаешься? Вот здесь поковыряй. - Я ткнул в один из закоулков пещеры. Со своей задачей Лейтенант справился быстро.
Подковырнув неприметный с виду камень, он освободил его от объятий раствора и из образовавшейся ниши выволок знакомый рюкзак.
- Боже мой, он совсем сгнил!
- Ага, и золото заржавело. Видишь, какое желтое!
- Точно.
Золото я в свое время пересыпал в двойной пакет из толстого полиэтилена, и в свете двух фонарей желтоватая россыпь за матовой пленкой смотрелась не очень эффектно. Андрей покачал мешок в руках.
- Увесистое, - он протянул его мне. - На, подержи.
Я буквально отшатнулся от золота.
- Ты чего? - удивился Андрей.
- Даже прикасаться не хочу. Я давно уже поверил, что оно проклятое.
- С чего ты взял?
- А ты вспомни, чего нам оно стоило?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50