- Куда идем, командир?
Жереба, а именно к нему обращался Лейтенант, ткнул пальцем в один из участков карты:
- Нам нужно сюда. На заимку к деду Игнату. Обычно мы плыли по реке, тут хоть и крюк большой, но горы в стороне оставались. А сейчас придется на них карабкаться.
- А нельзя миновать этого деда Игната?
Жереба отчаянно замотал головой.
- Нет! Тут, дальше, еще одни горы, и как раз за его избушкой самый удобный перевал.
- Ну что ж, - согласился Андрей. - Пойдем к твоему деду.
И снова нам приходилось идти с самого рассвета и допоздна. Ночью уже прихватывали заморозки, лед в лужах и иней на траве уже перестали быть для нас экзотикой. Хворост собирали на ходу, а костер разводили в какой-нибудь яме или
глубоком урочище. Замучил голод. Злополучного зайца съели за два дня. Грибы перемерзли и в пищу уже не годились, пробавлялись орехами да подмерзшей ягодой. На мужиков было страшно смотреть, щеки впали даже у круглолицего Жеребы. Мы, будто вставшие из гроба мертвецы продирались по тайге. Я временами просто падал от головокружения. Да и мужики частенько начали спотыкаться.
Но хуже всего было то, что нам никак не удавалось оторваться от преследовате лей. Два вечера подряд Андрей влезал на деревья и видел их костер. Казалось непостижимым, как они находят наш след в тайге, но Жереба нещадно костерил проклятого Илюшку, не сомневаясь, что это его работа.
- Нет, от эвенка в тайге не уйти, - в который уже раз повторял Иван.
Раз мы сошлись совсем близко. Взойдя на очередную сопку, мы остановились отдохнуть. Я вытащил бинокль и смотрел туда, откуда мы пришли. Иван уже подал команду к подъему, когда вдалеке, на склоне сопки появились наши преследователи. До них было рукой подать, я даже видел их заросшие измученные лица. Чувствовалось, что и им эта гонка далась непросто. Если наши рюкзаки оттягивало золото, то в их котомках, кроме воздуха, не было ничего. Впереди шел Илюшка, по-прежнему с непокрытой головой, с посохом в руке. Не отрываясь, он смотрел на землю, и была в этом какая-то заторможенная отстраненность зомби.
Тогда мы все-таки ушли. Наступила ночь, а на следующий день нам повезло больше, чем им. И выручила нас Снежка. Она спокойно шла на поводке у Ивана, но вдруг резко встрепенулась и встала, жадно нюхая ветер, затем утробно зарычала и рванулась вперед, потащив за собой хозяина. Шерсть у нее встала дыбом. Жереба волочился сзади как марионетка.
- Медведь, ей-Богу медведь! - восторженно заорал он, с трудом придержал лайку и спустил ее с поводка. Собака мгновенно исчезла из виду. А Жереба скинул рюкзак и, на ходу перезаряжая карабин, рванулся вслед за ней. Его рюкзак подхватил Павел, и мы невольно перешли на бег.
Вскоре мы услышали истеричный, захлебывающийся лай Снежки, а затем и яростный рев медведя. На вершине сопки мелькнул и исчез брезентовый дождевик Жеребы, и именно на этой вершине силы оставили нас, но вся картина таежной драмы развернулась у нас перед глазами. Внизу, в пологом ложке огромный мохнатый зверь крутился на месте, отмахиваясь передними лапами от наседающей лайки. Медведь то поднимался на дыбы, то бросался вперед, пытаясь достать собаку. А та была страшна и прекрасна одновременна. С быстротой молнии она уворачивалась от ударов хозяина тайги, отпрыгивала в сторону, но стоило бурому чудовищу, увидевшему нас, повернуться, чтобы дать деру, она тут же вцепилась зубами в толстые ляжки зверя. Медведь взревел еще громче, крутанулся на месте, стараясь достать неумолимого убийцу. Он совсем осатанел, и тут Снежка чуть чуть замешкалась, боком ударившись о небольшое дерево и угодив как раз под удар медвежьей лапы. Собака с жалобным визгом взлетела в воздух и упала в кусты. В ту же секунду грянул выстрел, это Иван наконец продрался сквозь густой подлесок.
Первым выстрелом он лишь подранил зверя. Тот крутанулся на месте, поднялся на задние лапы и с ревом пошел на Жеребу. Иван выстрелил второй раз, рев захлебнулся, и медведь бурой глыбой рухнул на землю.
Все это произошло так быстро, что мы даже не успели отдышаться. Андрей обернулся ко мне, сунул в руку бинокль и кивнул в сторону пройденного склона.
- Постой здесь,... дай знать, когда они подойдут.
Стоя на вершине, я отчаянно крутил головой, стараясь не упустить ничего по обе стороны сопки. Внизу, в ложбине, вовсю хозяйничал Иван. Судя по дерганью медвежьей туши, он вспарывал медведю живот. Павел вытащил из кустов
поскуливающую от боли собаку и перенес ее на поляну.
И все таки я чуть не прозевал появления наших преследователей. Когда я
обернулся назад, они уже бежали вниз по склону. Они слышали выстрелы и решили кончить дело одним ударом. Расстояние между нами вряд ли превышало полкилометра, и я со всех ног кинулся вниз.
Подбежав к нашим, я не мог ничего выговорить, но Андрей по моему виду понял, что я хотел сказать.
- Уходим, Вань, - тронул он Жеребу за плечо. - Они уже близко.
Тот только выругался в ответ. Стоя на коленях, он шурудил руками в чреве медведя. Меня поразили размеры зверя. Сверху он не казался таким громадным, и лишь стоя рядом, я почувствовал разницу между ним и суетливым цирковым медвежонком, пляшущим под дудку укротителя. Холодок пробежал по спине от
одного взгляда на его длинные желтоватые когти. Даже мертвый "Хозяин тайги" поражал своей мощью. Огромная голова с оскаленными клыками, густой ворс бурой шерсти. Но больше всего мне почему-то запомнился сизый цвет вываленных на землю кишков и окровавленные руки Жеребы, выдирающие из медвежьего чрева что-то похожее на сердце. Иван бросил этот кусок в котомку Павла. Потом он вскочил, схватил топор и в три удара отрубил медведю заднюю лапу. Андрей мгновенно подставил свой рюкзак. Пока он его завязывал, Жереба подхватил на руки взвывшую от боли Снежку, пристроил ее у себя на шее и крупным, стелющимся шагом рванул в распадок между сопками. Я сразу понял его мысль. Если бы мы сейчас начали карабкаться на сопку, то лучшую мишень и представить себе было бы трудно. За Жеребой побежал Павел, а я чуть замешкался, дожидаясь Андрея.
Мы уже выбирались из распадка, когда сзади раздались крики и застучал автомат. Меня просто раздирало желание посмотреть, что происходит за спиной, и этому не могли даже помешать назойливо посвистывающие над головой свинцовые "птички". Я оглянулся. Люди Куцего как раз наткнулись на тушу убитого медведя. Эвенк исполнял вокруг поверженного гиганта восторженный танец, да и остальные столпились рядом, с жадностью уставясь на такую гору мяса. Опустил автомат и стрелявший. Лишь Куцый не успокоился. Буквально пинками он оторвал двоих своих подчиненных от созерцания столь вожделенного мяса и жестом указал в нашу сторону.
Мои наблюдения прервал Андрей. Вернувшись, он тем же способом, что и Куцый, послал меня вперед. Коротко глянув на преследователей лейтенант забежал в заросли молодого кедрача, остановился и скинул рюкзак.
- Ты что, Андрей? - крикнул я.
- Беги! - отозвался он, лихорадочно расстегивая рюкзак. - Я их задержу.
"Как?" - мелькнуло у меня в голове. - "У него же даже карабина нет, он остался у Жеребы!"
- Уходи! - закричал Андрей, подняв голову. Для большего эффекта он покрыл меня матом, и лишь это подействовало на меня как тот же пинок. Я пробежал метров пятьдесят, впереди все по той же ложбине между сопками карабкались Жереба и Павел. Оглянувшись, я увидел как Андрей откатился в сторону от тропы, укрылся за стволом поваленного дерева. Ничего не поняв, в его действиях, я снова припустился бежать. Ложбина поднималась вверх, лес отступил, кустарник становился все реже, и теперь мы были хоть и далеко от преследователей, но на самом виду.
"Сколько между нами, метров двести, триста? - с беспокойством думал я. - Андрей говорил, что "калашников" и с километра может убить".
Словно в ответ на мои раздумья, сзади снова затрещали выстрелы. Я и без того уже сдох, сердце выскакивало из груди. Не знаю, кочка ли мне попалась, или просто ноги заплелись, но я с маху расстелился на земле. И в этот момент сзади раздался грохот взрыва. Перекатившись на спину, я увидел, как взлетели вверх какие-то щепки, обломки веток, столбом взвилась сбитая с деревьев листва. По нервам резанул отчаянный человеческий крик, полный безысходности и боли.
"Андрей!" - мелькнуло у меня в голове и я рванулся было обратно, но Лейтенант уже бежал навстречу. Лицо его посерело от усталости, ноги заплетались. За это время я немного передохнул, подхватил его под руку и потащил вверх по склону. Уже на самом гребне мы упали на землю и прислушались к затихающему сзади крику. Но умереть самому бедолаге так и не пришлось. Щелкнул пистолетный выстрел, и вой искалеченного человека сменился первозданной тишиной.
- Ну вот, теперь они знают что мы не овечки на бойне, - заметил, поднимаясь, Андрей.
Действительно хотя местность пошла более открытой, начали попадаться совершенно безлесые склоны сопок, своих врагов мы в тот день так больше и не увидели.
ЛЕДЯНАЯ ЛОВУШКА.
Отсутствие погони обрадовало нас больше всего. Ведь впереди показались горы. А иметь за спиной преследователей в горах - гиблое дело. Жереба упрямо вел нас до самого вечера и наконец остановился на берегу ручья. Осторожно сняв с плеч поскуливающую Снежку он усталым жестом освободился от рюкзака и затухающим голосом обратился к нам:
- Ну, если сообразите костер, то порадую вас шашлыком по- карски.
Он опустился на землю там, где стоял, и я понял, что и у этого гиганта силы на исходе. Как ни странно, но самым шустрым из нашей компании в этот вечер оказался я. Может быть, у меня рюкзак весил меньше всего, а может, больше всех хотел попробовать этот шашлык. Я обычный-то шашлык ел один раз в жизни, и то уже забыл что это такое и какой у него вкус. Я повесил над огнем котелок с водой, притащил из леса здоровенную лесину. К этому времени немного ожили и остальные. Уже через полчаса в котелке варился здоровый кусок мяса, а мы, глотая слюну, как завороженные наблюдали за тем, как Иван ворочает над углями нанизанные на прутья огромные куски медвежьей печени. Оторвав глаза от этого зрелища, я увидел подсвеченное снизу костром лицо Павла, застывшее в молитвенном экстазе. У него даже текла изо рта слюна. Я хотел было пошутить по этому поводу, но, машинально проведя рукой по своему подбородку обнаружил, что и мой организм отреагировал на вид пищи точно так же.
Господи, может ли быть что-нибудь вкусней?! Горячие, источающие невероятный запах, пропитанные кровью и соком куски медвежьей печенки просто таяли во рту. Но много есть Жереба нам не позволил, хотя мне казалось, что я способен
сожрать целиком и всего медведя.
- Хорош, поберегите желудок, а то три дня не жрали, мало ли чего. Вон лучше бульончика хлебните.
Сваренное сердце он сразу отложил в сторону.
- Это с собой возьмем, в горы, - сказал наш проводник.
Бульон оказался божественным, густым и жирным. С каждым глотком ко мне возвращались силы. Мы передавали котелок по кругу, и я видел, как веселели лица друзей.
- Эх, каждый день бы так! - мечтательно протянул Павел.
- Тебе даю волю - в тайге медведей бы не осталось, - пошутил Андрей.
А Иван отрезал большой кусок нутренного медвежьего сала и отошел к лежащей в стороне собаке. Вернулся он минут через пять, явно подавленный.
- Ну что? - спросил я его.
- Плохо, - вздохнул Жереба. - Даже сало свое любимое не ест. Задние ноги отнялись, похоже, хребет ей топтыгин перебил.
- Что делать будем? - спросил Иван.
- Дома я бы попробовал ее вылечить, а здесь... - он замолк, и эта безнадежная пауза придавила нас.
- Может, отойдет еще? - попробовал обнадежить Павел.
- Пока понесу на себе сколько смогу, - вздохнул Иван.
- Давай по очереди нести, - предложил Андрей.
Иван благодарно кивнул.
Уже утром Иван снова обследовал лайку. К куску жира она так и не притронулась. Как ни осторожно касался Жереба собаки, все равно та болезненно взвизгивала от любого движения. Обернувшись, она даже пыталась хватать зубами кисть его руки, не со злобой, а словно прося не делать ей больно. По совету Андрея к спине собаки привязали палку, чтобы меньше тревожить позвоночник. Все это время Снежка поскуливала от боли и смотрела на нас своими карими глазами, словно просила не бросать ее. Этот взгляд просто переворачивал у меня что-то в душе.
Завтракали мы той же печенкой, заварили даже наш "тонизирующий" чай, правда, без сахара, он у нас давно кончился. И снова в путь. Мы поднимались все выше, пошли уже стланиковые заросли. Преследователей пока не было видно. Андрей даже предположил, что они не сдвинутся с места, пока не съедят всего медведя. Жереба на эту шутку не отозвался, он все поглядывал на небо. Погода, похоже, портилась. Прямо в лицо дул холодный северный ветер, а облака темнели и опускались все ниже. Наконец Иван остановился, снял рюкзак и обернулся к нам.
- Что-то погода мне не нравится. Снегом пахнет.
- Может, переждем здесь? - предложил Андрей.
Жереба усмехнулся.
- К этому времени они, - Иван мотнул головой назад, - не только медведя, но и нас с вами съедят.
Затем таежник согнал с лица улыбку.
- Хреново, конечно, но придется в гору лезть со своими дровами. Давайте, мужики. От этого, может, и жизнь наша будет зависеть.
Чуть ли не час ушел на подготовку к подъему. Когда мы снова полезли в горы, спину каждого из нас украшала большая вязанка хвороста.
Эта горная гряда и походила на две предыдущих, пройденных нами, и отличалась от них. Она казалась не очень высокой, старой и обкатанной временем. Редкие гольцы одиноко возвышались среди покатых отрогов, каменные реки курумов были особенно многочисленны, а громадные глыбы валунов обильно поросли накипью лишайников.
Жереба подгонял нас и словом, и делом. Хорошо еще, склон, по которому мы поднимались, оказался пологим, и всякие "альпийские" штучки вроде скалолазания нам не понадобились. Попадались неприятные участки, когда приходилось прыгать, подобно кенгуру, с камня на камень. Мало того что рюкзак при этом бил меня золотом по почкам, но еще и здоровущая вязанка хвороста пыталась всячески опрокинуть мое хлипкое тело вперед.
Уже вечерело, когда мы поднялись на перевал. Встретил он нас нерадостно, ветер усилился до такой степени, что трудно становилось дышать, воздух обдирал лицо ледяным рашпилем, пытался сбить с ног. Все уже порядком вымотались, ломило спину от рюкзака, ныли ноги, но Жереба неумолимо погнал нас вперед.
- Вниз! - кричал он, отворачиваясь от ветра. - Надо дойти до вон той скалы! Иначе нам хана!
Скала, на которую показывал Иван, виднелась далеко впереди. Она возвышалась как перст божий среди каменной пустыни.
Мы не прошли и ста метров, как полетели первые снежинки.
- С ума сойти! Снег, и так рано? - удивился Андрей.
- Это у вас рано, а здесь даже поздно, - буркнул Иван, принимая из рук Лейтенанта собаку.
Ветер вскоре превратился в настоящий буран. Трудно было уже не только дышать, но и идти. Приходилось как бы продавливать телом упругий поток ветра, а снег мгновенно залеплял лицо. Мы неизбежно падали, спотыкаясь о невидимые камни. Холод пронизывал нас до самых печонок, так и норовя содрать с головы мой брезентовый колпак.
Невольно мы сошлись вместе, и Андрей прокричал Ивану:
- Мы так не дойдем!
- Надо дойти! - проревел тот. - Другого выхода у нас нет! За скалой мы сможем укрыться от ветра, развести огонь, впереди ночь! Идем!
И он снова побрел впереди.
А пурга, казалось, все усиливалась и усиливалась. Свист и рев ветра давил на уши. Я почувствовал, как они начали замерзать, прикрыл их руками, но через минуту пришлось отогревать дыханием уже руки.
"Если я что-нибудь не придумаю, то отморожу и руки, и уши" - понял я и, остановившись, скинул со спины вязанку и рюкзак. Еле развязав негнущимися пальцами рюкзак, я вытащил попавшуюся под руку тряпку, это оказались грязные
подштанники, ими я обвязал свой колпак сверху. Рубаха от этой же пары белья послужила мне шарфом, а последняя пара целых носков стала перчатками.
Пока я возился с этим "праздничным" нарядом, попутчики растворились в белой тьме. Слава Богу, что мысль о смене туалета пришла мне в голову рядом с большим камнем, лишь по нему я определился, в какую сторону мне идти. Все-таки, пройдя метров десять, я было усомнился в том, что иду правильно, и запаниковал. На секунду я остановился, хотел было свернуть, но не знал куда. Тогда я сделал еще несколько шагов и наткнулся на Павла. Он занимался точно тем же, чем перед этим занимался я. Но у него дела обстояли совсем худо. Его сапоги разлезлись до такой степени, что сквозь них видны были пальцы. Именно на сапоги он наматывал сейчас свой запасной свитер, а на голову кальсоны. Закончив с этим, он надел рюкзак, закинул на плечи вязанку с дровами, а потом прокричал мне на ухо:
- Куда нам идти? Я ничего не вижу!
Я в ответ лишь махнул рукой. Пройдя метров десять, я снова засомневался в правильности пути, но тут мы наткнулись на наших командиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50