Этого было достаточно, чтобы заставить Луку держать себя в руках.
Кем бы ни был, мужчина нужен ему живым, пока он не выведает, какими знаниям
и тот обладает. Ему потребуется время, чтобы провести жестокое глубокое
исследование. И пока Темное Зеркало не окажется у него в руках, такие важн
ые мероприятия должны быть отложены. Он вынужден был позволить мужчине у
ехать, сказав ему, что свяжется с ним.
Ах, да, Кейон будет наказан. За то, что срывает его планы, заставляя тратить
впустую его время, и связывая его ресурсы в такой критичный час. Люди Ганс
а искали в Нагорье. Кто-то наблюдал за аэропортами, другие будут, в случае
необходимости, заниматься созданием охранных заклинаний вокруг Горца,
когда он найдет его. Все они были людьми, которые могли бы до последнего ша
га следовать за лидером в поиске Темной Книги.
Ему было интересно, как гордый Келтар хотел бы провести следующую тысячу
лет, повешенный в глубокой, темной пещере, развернутый стеклом к каменно
й стене. Он держал зеркало в своем кабинете только для развлечения, котор
ое оно давало, и потому что, от случая к случаю, он нуждался в своем пленник
е, чтобы выполнить какое-нибудь дело, которое он не мог сделать самостоят
ельно, поскольку еще не обладал достаточной мощью для этого. Но как тольк
о он получит Темную Книгу, ему никогда больше не потребуется Друид.
И тогда Кейон МакКелтар будет гнить в самом глубоком, самом холодном, сам
ом черном аду, который Лука сможет найти для него.
Глава 24

При идеальны
х обстоятельствах, Джесси, могла бы потратить дни на размышления. Даже не
дели. Когда она испытывала душевную боль, то предпочитала скрываться и з
ализывать свои раны в одиночестве.
Но обстоятельства были далеки от идеала, и количество дней было четко ог
раничено, сколько Ц не имело значения. Что касается недель, то у нее их бы
ло две. Срок. К тому времени, когда она закончила бы зализывать раны, она ис
тратила бы слишком много времени.
А потом презирала бы себя за впустую потраченное время.
Кейон либо закончил накладывать свои охранные заклинания, либо зеркало
призвало его снова. Ей это стало известно, поскольку она только что услыш
ала смех и разговор людей на газоне. Она отодвинула шторы, чтобы увидеть, к
ак застенчивые солнечные лучи уходящего дня пытались протолкнуться ск
возь густые серые облака, и несколько девушек из замковой прислуги стоял
и, подбоченившись, сверкая глазами, и флиртовали с группой очень мускули
стых садовников, которые приводили в порядок живую изгородь на все еще в
лажном газоне.
Она была удивлена тем, что день уже подходил к концу. И большую часть его о
на провела, уставившись в пространство, пробуя разобраться в путанице св
оих мыслей, безнадежно запачканных эмоциями, и решая, был ли Кейон черств
ым ублюдком, который просто хотел потрахаться прежде, чем он… (она отказы
валась произносить это слово даже мысленно) или она все же не была ему без
различна.
Она могла аргументировать оба случая.
«Ты проникла мне в сердце, женщина», Ц говорил он.
И когда она вспоминала его, произносящего эти слова, и выражение его лица,
когда он говорил об этом, девушка верила ему.
В особенности, когда она воскресила в памяти тот способ соития, которым о
н воспользовался, чтобы заняться с ней любовью перед камином. И позднее в
душе. Она могла поклясться, что чувствовала плотью и кровью, через прикос
новение его рук к ней, что он с нежностью лелеет каждую ее клеточку.
И все же, некая циничная часть ее утверждала, что умирающий человек, прожи
вший тысячелетие в жажде мести, мог сказать все что угодно, чтобы добитьс
я своего:
а) где-нибудь в безопасном месте я смогу осуществить свою месть;
б) эй, как насчет попутного, ни к чему не обязывающего сексуального марафо
на с великовозрастным балбесом?
Вывод: «великовозрастный балбес» должен, в конце концов, понимать, что он
а не будет отсиживаться в одиночестве в своей комнате, вслепую копаясь в
своих мыслях.
Таким образом, она решила пойти найти его, и искать ответы на свои вопросы
не вслепую, а совместно с ним, и посмотреть, что из этого получится.
После длительного копания в своих мозгах она должна добраться до сути.
Кейон стоял в библиотеке около камина, заканчивая заплетать последние к
осички в своих волосах.
Он плавно возвращал трехцветные бусы на свои места, легко сжимая металл
между своим указательным и большим пальцем, придавая им конечную форму.
Маг не рискует оставлять на своем теле ни единого лишнего элемента, имея
дело с Темной магией. Он взял свои браслеты с каминной полки и вновь закре
пил их вокруг запястий.
Земля замка теперь была полностью охраняемой и защищенной. В почве было
не так много мертвых тел, как он ожидал, вероятно, благодаря менее мощной,
древней охранной магии, которую он обнаружил и удалил перед насаждением
свой собственной.
Земля Келтаров была чистой землей, сильной и мощной. Установленная им за
щита усилила ее потенциал, подняв ее на ощутимый уровень. Он действитель
но ощущал мощь своей защиты, гудящей под его пятками, поскольку он проход
ил по ней, возвращаясь к стоящему выше замку. Никакая магия Луки теперь не
принесет ему ни малейшей пользы на землях, прилегающих к замку.
Он выглядел изнуренным к моменту завершения своей задачи и торопился в б
иблиотеку, сообщить своим потомкам, что работа была сделана. Он нашел бли
знецов и их жен, уютно расположившихся у потрескивающего камина.
Не было ни единого места в заполненной книжными рядами комнате, взгляд н
а которое не возвращал бы его к хмельным, сладострастным, чувственным во
споминаниям о ночи, проведенной с Джессикой. Их тела сливались в горячей
страсти каждой частичкой, как он и предвкушал заранее.
Все время, пока он налагал охранные заклинания, все его мысли были предел
ьно сосредоточены на выполняемой задаче. Но теперь он может ослабить сво
й жесткий контроль и выпустить чувства на свободу, с жадностью направив
их на свою женщину.
Ц Как она? Ц спросил он.
Ему ответила Гвен.
Ц Разъярена. Обижена.
Ц И обижена. И разъярена, Ц добавила Хлоя.
Ц А чего ты ожидал? Ц спросил Драстен натянуто. Ц Ты соблазняешь ее и не
говоришь ей, что умираешь? У тебя что, нет ни грамма чести, родственник?
Кейон ничего не ответил. Он не обязан объясняться ни с Драстеном, ни с любы
м другим человеком. Мнение только одной женщины имело для него значение,
но даже оно не будет препятствием для него. Он поступил так, как посчитал н
ужным, и не желал умирать. Умирать, не получив свою ночь. И хотя Джессика мо
жет придумывать ему тысячи уничижительных эпитетов, он все равно провед
ет с ней следующую ночь, и все другие.
Так много ночей, сколько он сможет вымолить, заимствовать или украсть у н
ее, пока от него не останется ничего, кроме пыли, развеянной на пасмурном ш
отландском ветру.
Ц Где она? Ц Зеркало все еще не призвало его. Ему обязательно нужно было
успеть наложить защиту, но теперь, когда это было сделано, он не собирался
впустую растрачивать драгоценные свободные от зеркала мгновения време
ни.
Когда Гвен уже открыла рот, чтобы ответить, дверь библиотеки приоткрылас
ь и показалась голова Джессики.
Ее задумчивый изумрудный взгляд остановился на Гвен. Она сначала не виде
ла Кейона.
Сексуальные ноги обтягивали потертые синие джинсы, которые так недавно
были обернуты им вокруг ее лодыжек, прижимая ее маленькую попку к нему, в т
о время как он загонял себя в нее. Они обтягивали ее бедра, оставляя открыт
ой сливочную загорелую кожу живота, на который он пролил капли своего се
мени. Мягкий, изящный, кружевной бледно-зеленый свитер был застегнут на п
уговицы вдоль ее тяжелых, округлых грудей.
Ему казалось, что прошла вечность, с тех пор как он притрагивался к ней.
Ц Я хочу узнать, где Ц О! Ц Слова застряли у нее на языке, когда она увидел
а его. Ц Ты тут.
Кейон оценивал ее с помощью инстинктов охотника, рожденного убивать. Он
слишком много раз наталкивался на гладкую прохладную стену в ее голове,
так что больше даже не пытался узнать ее таким способом. Вместо этого он ч
итал язык ее тела.
С тем чтобы все, что касалось ее, также имело отношение и к нему. Бессмысле
нная, безрассудная потребность. Ей нужно набраться мужества. Так сказать
.
В несколько агрессивных шагов он покрыл пространство между ними.
Ее глаза распахнулись. Она облизала свои губы, и они раскрылись Ц не в про
тесте, а в инстинктивной готовности. Ее зрачки расширялись, ноги двигали
сь сами по себе, груди напряглись. Христос, он чувствовал то же самое.
Видя ее, он испытывал непреодолимую потребность в ней.
Он накрыл ее плечо своей рукой, открыл дверь и вывел ее в коридор, дернул д
верь, закрывая ее за ними, отрезав МакКелтаров одним хлопком. В этот же мом
ент они перестали существовать для него.
Осталась только Джессика.
Длинный коридор с высокими потолками освещался бледно-желтыми настенн
ыми бра и пламенным сиянием темно-красного заходящего солнца за высоким
и оконными рамами. Он отрезал ее от зала, вытягивая ее вдоль стены. Он чувс
твовал, как жар ее тела окатывает его, знал, что от него исходит то же самое.
Он чувствовал аромат ее и своего собственного возбуждения. То, что было м
ежду ними, буквально полностью носило стихийный характер.
Но она проявляла стойкость характера и мужество, кратко энергично выдох
нув:
Ц Ты, сукин сын!
Ц Ты говорила это вчера. Я слышал тебя тогда. Ц Если бы у него в запасе был
а бы целая жизнь, он поступил бы иначе, никогда не дал бы ей повода обзыват
ь его так. Если бы только он встретил ее, когда ему было около двадцати лет,
или нет, если бы они были обручены при рождении, выросли вместе в непосред
ственной близости в Нагорье, его жизнь была совсем другой. Он был бы полно
стью удовлетворенным мужчиной, и той снежной ночью, когда Лука постучалс
я в его дом, он находился бы в кровати со своей женой. С малышом или двумя по
близости. Магические заклинания и чары не прельщали бы его. Ничего, что не
имело бы отношения к его женщине, не прельстило бы его. Он никогда не сопро
вождал бы Тревейна в Ирландию, никогда не ехал бы рядом бы с ним в Кэпскорт
в тот прелестный весенний день, только затем, чтобы к ночи кровь всей дере
вни была на его руках.
Ц Ты безжалостный ублюдок!
Ц Я знаю. Ц Он нисколечко не отрицал этого. То, как он поступил, было непра
вильно. Он должен был сначала предупредить ее. Он должен был предоставит
ь ей выбор, чтобы она могла решить, есть ли у нее желание подарить какую-ни
будь частичку себя мужчине, обреченному на смерть.
Ц Ты бездушный член!
Ц Да, женщина. Все это так и даже больше. Ц Он все время знал, кем она была д
ля него. Знал с того самого момента, когда притянул ее к себе там, в офисе ее
университета, когда спрятал ее за свою спину, чтобы защитить от Романа.
Именно тогда он прочувствовал это до мозга своих костей.
Он так чертовски долго ждал этого чувства, а оно все не приходило. Он думал
, что тридцать лет Ц это невыносимо долгий срок для ожидания. Но никогда
даже вообразить не мог, что ему потребуется еще 1 133 года, чтобы найти ее, а за
тем ему будет отведено только двадцать дней, за которые он должен будет п
рожить целую жизнь. Ох, да, он почувствовал это той ночью. Его рука сомкнул
ась на ее предплечье, и все в нем шептало единственное слово.
Ц Моя.
Он не хотел смотреть правде в глаза, все время решительно преследуя ее, по
тому что как только он признался бы себе, что она была его родственной душ
ой, он, возможно, отступился бы. А он был мужчиной, который никогда не отсту
пает. Решил. Сделал. Он расплачивался за то, что приобретал. За этот грех он,
без сомнений, готов был расплатиться своей душой.
И думал, что это того стоило.
Ц Я не хочу даже думать о том, что ты лгал мне!
Ц Я знаю. Ц Зная, что она была его половинкой, зная, что она будет жить посл
е того как его не станет, и, несомненно, найдет себе мужа и создаст семью с к
аким-то другим мужчиной, он пытался оставить на ней свое клеймо, завоеват
ь какой-нибудь маленький уголок в ее сердце.
Он должен был стать ее мужчиной. Он должен был стать отцом ее детей. Не как
ой-нибудь засранец из двадцать первого века, который прикасался бы к ее г
рудям, целовал бы ее мягкие губы и заполнял ее, но при этом никогда не стал
бы идеальным для нее.
Не то, чтобы он идеально подходил для нее. Однако он должен был стать таким
.
Ц Я ненавижу тебя за это!
Он вздрогнул, испытывая неприязнь к этим словам.
Ц Я знаю.
Ц Так что, черт возьми, ты можешь сказать в свою защиту?
Он зажал ее лицо в своих ладонях и посмотрел прямо в ее глаза.
Ц Четырнадцать дней, Ц прошипел он. Ц Это все что мне отпущено. Что ты хо
чешь от меня? Извинений? Самобичеваний? Ты не получишь от меня ничего из эт
ого.
Ц Почему? Ц крикнула она; неистовство плескалось в ее глазах.
Ц В мгновенье, когда увидел тебя, я понял, Ц его все еще мучило ее жестоко
е «я ненавижу тебя» звенящее в его ушах, Ц что в другой жизни, жизни, в кото
рой я не стал бы Темным магом, ты была бы моей женой. Я лелеял бы тебя. Я обож
ал бы тебя. Я любил бы тебя до скончания времен, Джессика МакКелтар. Но мне
не дано иметь такую жизнь. И, черт возьми, поэтому я буду брать тебя любым с
пособом, каким ты только мне позволишь. И я не буду извиняться ни единой се
кунды за это.
Она замерла в его объятиях, пристально вглядываясь в него, ее прекрасные
зеленые глаза распахнулись от удивления.
Ц Т-ты л-любишь меня?
Он резко выдохнул.
Ц Да. Ц Смущенно глядя на нее, и что-то в нем таяло. Ц Ох, милая, Ц смягчилс
я он, Ц я сожалею о каждом мгновении страдания, которое доставил тебе. Все
время, пока буду гореть в Аду, я буду сожалеть о каждой слезинке, которая п
рольется по моей вине. Но даже если Ад Ц это цена за двадцать дней, провед
енных с тобой, то я приговорил бы себя снова и снова.
Она откинулась назад к стене, ее загнутые ресницы опустились, скрыв выра
жение глаз.
Он ждал, рассматривая ее, и сохранял в памяти каждую клеточку ее милого ли
ца. Все, начиная с ее густых взъерошенных кудрей цвета воронова крыла, чер
ных ресниц, отбрасывающих тени полумесяцем на ее щеки, сверкающие брилья
нтами непролитых слез, к ее изящному носу с горбинкой, сочным, мягким губа
м, и заканчивая упрямо вздернутым подбородком. Он собирался, умирая, вспо
минать это. Он чувствовал, что в нем генетически от рождения была заложен
а память о ее лице. Поэтому он постоянно искал его глазами, ожидая увидеть
, что вот оно появится у него на пути за следующим углом.
Но оно не появлялось.
И он разуверился в легендах Келтаров об их второй половинке.
И он углубился в изучение Темной Магии.
Ц Моя, Ц шептал он отчаянно, глядя на нее сверху вниз.
Тогда ее ресницы затрепетали, показывая выражение глаз. В этих изумрудны
х глубинах он увидел страдание, боль и горе, но вместе с тем и понимание.
Ц Ты знаешь, какова грустная правда? Ц сказала она мягко.
Он покачал головой.
Ц Я думаю, что если бы ты сразу сказал мне правду, я занялась бы с тобой люб
овью намного раньше.
Он вздрогнул от боли, ножом пронзившей его сердце, оценив «упущенное вре
мя, которое нельзя наверстать». В этот момент он понял, что она только что
подарила ему прощение, которого он уже никогда не ожидал заслужить. Смыс
л ее слов был следующим: «даже зная, я не поступила бы иначе». Крошечная же
нщина с сердцем воина.
Ц Так возьми же меня, Кейон. Бери меня так много раз, сколько сможешь. Ц Ее
голос сорвался на следующих словах. Ц Поскольку независимо от того, ско
лько времени нам отмерено, его никогда не будет достаточно.
Ц Я знаю, любимая, я знаю, Ц сказал он резко.
Он больше не тратил время на разговоры. Он обрушился на нее. Зажав ее лицо
между своими большими руками, он поцеловал ее, глубоко исследуя ее рот св
оим бархатным языком. Зарываясь своими пальцами в ее шелковистые локоны
, он нежно баюкал ее голову, удерживая под нужным углом.
Джесси растворялась в нем. «Ты была бы моей женой, Ц сказал он, Ц Я любил б
ы тебя до скончания времен, Джессика МакКелтар». Он называл ее так, будто н
а самом деле в той, другой жизни женился на ней.
Она жаждала этих слов. Но не ожидала, и не была готова к ним. Когда он сказал
их, она поняла, что было бы гуманнее, если бы он вовсе не произносил их. Позв
олил бы ей считать его черствым хреном, ненавидеть его.
Но его слова отрезали возможность того, что она когда-либо сможет вознен
авидеть его. Они безжалостно вонзились в ее открытое, незащищенное сердц
е. Ее гнев испарился, как будто его никогда и не было, только отчаяние оста
лось неизменным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38