После этого игра возобновилась. Умолк барабан, и ветка оказалась в руках Цзя Шэ. Пришлось ему пить вино и придумывать забавную историю.
- В одной семье был почтительный сын, - начал он. - Однажды заболела его мать, но поскольку врача юноша не мог найти, пригласил старуху знахарку. А старуха только и умела, что делать уколы и прижигания. Проверять пульс она не могла, поэтому заявила, что у больной в сердце огонь и надо сделать укол прямо в сердце. Юноша разволновался и говорит: «Ведь от такого укола мать сразу умрет! Игла проколет ей сердце!» А старуха отвечает: «Не обязательно колоть в сердце, можно в ребро». - «Но где ребро, а где сердце», - удивился юноша. «Это не важно, - сказала старуха. - Мало ли в Поднебесной родителей, у которых сердце сдвинулось с места!»
Эта история всех насмешила. А матушка Цзя выпила полкубка вина, помолчала и промолвила:
- Где найти такую старуху? Пусть бы сделала мне укол!
Цзя Шэ понял, что шутка его неуместна, видно, матушка Цзя ее восприняла как упрек в пристрастном отношении к детям. Он быстро наполнил кубок и поднес ей. Матушка Цзя сочла неудобным продолжать этот разговор, и все снова стали играть.
На сей раз цветок оказался в руках Цзя Хуаня.
Надо сказать, что в последнее время Цзя Хуань сделал кое-какие успехи в учебе, хотя по-прежнему питал любовь к развлечениям. Сейчас ему очень хотелось отличиться и тоже получить награду, как Баоюй, поэтому он потребовал бумагу, сочинил четверостишие и преподнес Цзя Чжэну.
Стихотворение показалось Цзя Чжэну легкомысленным, несерьезным, и он сказал:
- И у тебя, и у брата Баоюя в стихах - порочные мысли! Помните выражение древних: «Трудно сказать, кто из двоих». Это как раз о вас. Иными словами, трудно сказать, кто из двоих ленивей в ученье. Баоюй, пожалуй, похож на Вэнь Фэйцина, а ты - на Цао Тана!
Это сравнение всех насмешило.
- Дайте я прочту, - попросил Цзя Шэ.
Стихи ему очень понравились, и он стал их хвалить:
- По-моему, это просто великолепно как по содержанию, так и по форме. Вряд ли стоит утруждать себя чрезмерным прилежанием. Поучился немного - и хватит, придет время поступать на службу, должность никуда не убежит. Зачем же превращаться в книжного червя? Эти стихи прежде всего хороши тем, что не умаляют достоинства нашей семьи!
Он велел слугам принести разные безделушки и отдать Цзя Хуаню. Затем, погладив мальчика по голове, Цзя Шэ сказал:
- Продолжай в том же духе, и ты в будущем займешь высокое положение, как некогда наши предки!
Цзя Чжэн махнул рукой:
- Это все пустые слова! Какое отношение имеют стихи к будущему?
Он наполнил кубок вином, и игра продолжалась.
Вскоре матушка Цзя сказала мужчинам:
- Ладно, можете идти! Вас наверняка заждались, а пренебрегать друзьями нельзя. Да и время позднее, так что идите, пусть теперь барышни повеселятся.
Первым из-за стола встал Цзя Чжэн. Ему на прощание поднесли кубок вина, после чего в сопровождении сыновей и племянников он удалился.
Если хотите узнать, чем окончился праздник, прочтите следующую главу.
Глава семьдесят шестая

Мелодия флейты на Лазоревом бугре навевает грусть;
стихи, сочиненные в павильоне Кристальной впадины, вызывают чувство одиночества
Итак, после ухода мужчин матушка Цзя распорядилась убрать ширму, отделявшую мужской стол от женского, а служанки расставили фрукты и принесли чистые кубки и палочки для еды.
Все оделись потеплее, выпили чаю и сели кружком. Баочай и ее младшая сестра незаметно ушли, и матушка Цзя поняла, что они решили продолжать праздник у себя дома. Не было также Ли Вань и Фэнцзе. Их очень недоставало, и все погрустнели. Куда девалось прежнее веселье!
Матушка Цзя обратилась к госпоже Ван:
- В прошлом году наши мужчины находились в отъезде и мы приглашали твою сестру Сюэ вместе с нами любоваться луной. Было шумно и весело, и все мы немножко грустили, что с нами нет наших мужчин, что жены разлучены с мужьями, матери - с сыновьями. В нынешнем году муж твой дома, и, казалось бы, нужно радоваться; но мы не можем теперь пригласить твою сестру с дочерью. В доме у нее прибавилось два человека, и ей нельзя их оставить. Фэнцзе, как нарочно, болеет. А у нее шуток и смеха на десятерых хватило бы… Поистине все в Поднебесной не так, как хочется!
Матушка Цзя вздохнула и приказала наполнить большой кубок подогретым вином.
- Хорошо, что сейчас матери с детьми вместе, - промолвила госпожа Ван. - В прошлые годы за столом бывало много гостей, зато в нынешнем - собрались наши самые близкие родственники.
- Это настоящая радость, - улыбнулась матушка Цзя, - вот я и хочу выпить из большого кубка. И вы замените свои кубки на большие!
Пришлось последовать примеру матушки Цзя, хотя от вина все уже чувствовали некоторую вялость. Да и время было позднее.
Затем матушка Цзя распорядилась постелить на крыльце матрац, принести лунных лепешек, арбузов, фруктов и разрешила служанкам тоже любоваться луной. А луна к этому времени была близка к зениту и казалась особенно яркой.
- Какая красота! - воскликнула матушка Цзя. - Послушать бы сейчас флейту! - И она приказала позвать музыкантш, заметив при этом: - Громкая музыка лишена всякой прелести, ее лучше слушать издали.
Вдруг матушка Цзя увидела, что к госпоже Син обратилась ее служанка, и спросила:
- Что-нибудь случилось?
- Старший господин Цзя Шэ споткнулся о камень и вывихнул ногу, - ответила госпожа Син.
Матушка Цзя послала служанок узнать, как себя чувствует Цзя Шэ, а госпоже Син велела идти домой, сказав:
- Пусть жена Цзя Чжэня ее проводит. Я тоже скоро пойду спать.
- Я не поеду домой, - с улыбкой произнесла госпожа Ю, привстав с места, - если позволите, всю ночь проведу с вами!
- Так не годится, - возразила матушка Цзя. - Вы с Цзя Чжэнем еще молоды и в нынешнюю ночь должны быть вместе. Зачем же я буду разлучать вас?
- Ну что вы, бабушка, - краснея, ответила госпожа Ю. - Разве мы молодые? Скоро двадцать лет как женаты, каждому без малого сорок. К тому же у нас еще не окончился траур. Поэтому самое лучшее мне побыть эту ночь у вас.
- Ты, пожалуй, права, - согласилась матушка Цзя. - Совсем забыла, что у вас траур. Ведь почти два года прошло, как скончался твой свекор! И как это я запамятовала! Меня надо оштрафовать на большой кубок! Ладно, оставайся со мной!
Госпожа Ю дала наставление жене Цзя Жуна, и та пошла провожать госпожу Син. Но о том, как они сели в коляски и уехали, мы рассказывать не будем.
Между тем матушка Цзя и все остальные полюбовались коричными цветами, выпили еще вина и завели разговор. Неожиданно у стены, под коричным деревом, будто всхлипывая, заиграла флейта. В эту ясную лунную ночь нарушившие тишину нежные звуки флейты словно унесли с собой горести и печали. Все слушали, затаив дыхание, и не сразу пришли в себя, когда музыка смолкла. А потом стали выражать свое восхищение и снова наполнили кубки.
- Вам и в самом деле музыка доставила удовольствие? - с улыбкой спрашивала матушка Цзя.
- Еще бы! - дружно ответили ей. - Мы очень вам благодарны!..
- А сыграй они мелодию попротяжней, было бы совсем замечательно, - сказала матушка Цзя.
Она приказала налить кубок вина и отнести музыкантше.
Вернулись служанки, которых послали справиться о здоровье Цзя Шэ, и доложили:
- Нога у старшего господина хоть и распухла, но ничего опасного нет. Приложили лекарство, и боль поутихла.
Матушка Цзя со вздохом сказала:
- А еще говорят, будто одних я больше люблю, других - меньше. Но я обо всех забочусь и волнуюсь из-за каждого пустяка.
Пришла Юаньян. Принесла капор и плащ и обратилась к матушке Цзя:
- Уже поздно, госпожа! Выпала роса, и вы можете простудиться. Пора собираться домой, отдыхать.
- Веселье в самом разгаре, а ты увести меня хочешь! - отмахнулась матушка Цзя. - Что я, пьяна? Вот назло не уйду до рассвета!
Она приказала налить ей вина, надела капор, накинула плащ и поднесла кубок к губам. Выпили и остальные. Шуткам не было конца. То и дело раздавался смех.
Но вот опять зазвучала флейта - скорбно, протяжно. Все притихли. Неизбывная грусть охватила матушку Цзя. Ее никак нельзя было развеселить. Наконец приказали подать еще вина и прекратить музыку.
- Можно я расскажу одну забавную историю? - спросила госпожа Ю.
- Рассказывай, - разрешила матушка Цзя, заставив себя улыбнуться.
- В одной семье было четыре сына, - начала госпожа Ю. - Старший - одноглазый, второй - одноухий, третий - с одной ноздрей. А у четвертого было все - и глаза, и уши, и нос как нос, вот только немым уродился.
Пока госпожа Ю говорила, матушка Цзя закрыла глаза, словно задремала. Госпожа Ю умолкла, и они с госпожой Ван тихонько ее окликнули.
Та открыла глаза, улыбнулась:
- Продолжай, продолжай! Я не сплю, просто так, отдыхаю.
- Ветер усилился, - заметила госпожа Ван. - Не пора ли домой? А завтра снова сюда придем. Шестнадцатого числа луна тоже красивая.
- Сколько времени? - поинтересовалась матушка Цзя.
- Четвертая стража, - ответила госпожа Ван. - Девочки не выдержали и ушли спать.
Матушка Цзя огляделась. На своем месте сидела одна Таньчунь.
- Ладно, - улыбнулась матушка Цзя. - Не привыкли вы допоздна засиживаться. Сил не хватает. Здоровье слабое. Так что лучше уж разойтись! Бедняжка Таньчунь! Терпеливо сидит, дожидается… Пусть идет домой, и мы пойдем!
Матушка Цзя выпила чаю, села в паланкин, и служанки понесли ее к воротам. О том, как она возвращалась домой, мы рассказывать не будем.
Служанки между тем принялись убирать посуду и недосчитались одной чашки. Стали искать - не нашли.
- Может быть, ее разбили? - спрашивали друг у друга девушки. - Но куда, в таком случае, девались черепки? Не найдем, скажут, что мы стащили.
Все твердили одно:
- Мы чашки не разбивали. Может быть, кто-нибудь из служанок? Надо вспомнить, кто брал чашку, и спросить!
- Совершенно верно! - обрадовались женщины. - Цуйлюй брала чашку, у нее и спросим!
Одна из женщин пошла искать Цуйлюй и едва вошла в аллею, как увидела ее и Цзыцзюань.
- Старая госпожа ушла? - спросила Цуйлюй. - А где наша барышня?
- Ты спрашиваешь, где барышня, а я хотела бы знать, где чашка, - проворчала женщина.
- Я только хотела налить барышне чай, - ответила Цуйлюй, - а она исчезла.
- Госпожа велела барышням идти спать, - произнесла женщина. - Ты вот пробегала, а теперь барышню свою не найдешь!
- Не может быть, чтобы барышни украдкой ушли, - возразили Цуйлюй и Цзыцзюань. - Они где-нибудь гуляют! Может, пошли провожать старую госпожу! Мы поищем! Где барышня - там и чашка. Не суетись!
- Если чашка у барышни, то и в самом деле незачем суетиться, - ответила женщина. - Как бы то ни было, за чашкой я завтра приду!
С этими словами женщина ушла. А Цзыцзюань и Цуйлюй отправились к матушке Цзя. Но об этом мы рассказывать не будем.
Дайюй и Сянъюнь и не думали идти спать. Просто Дайюй заметила, что матушка Цзя вздыхает, что за столом почти пусто, а тут еще Баочай с сестрой ушли. Дайюй почувствовала себя совсем одинокой и всеми забытой, отошла в сторонку и, облокотившись о перила, заплакала.
Баоюй в тот день был рассеян и никого не замечал: все его мысли были обращены к Цинвэнь - ей стало хуже, болезнь обострилась. И как только госпожа Ван сказала, что можно идти спать, он поспешил к себе. У Таньчунь, расстроенной домашними неприятностями, тоже не было ни малейшего желания развлекаться. Только Инчунь и Сичунь все еще были здесь, но они никогда не дружили с Дайюй, и утешать ее принялась Сянъюнь.
- Ты умная девушка, а не бережешь себя, - сказала Сянъюнь с укором. - Получилось как-то нехорошо. Баочай и Баоцинь все время твердили, что нынешний праздник Середины осени мы проведем вместе, устроим собрание поэтического общества и будем сочинять стихи. Но потом они забыли о нас и сами ушли любоваться луной; никакого собрания не было, и никаких стихов мы не сочиняли. Все родственники - эгоисты. Недаром сунский Тайцзу сказал: «Я не позволю кому-то спать у своей постели!» Ну и пусть они о нас забыли. Мы и вдвоем можем стихи сочинять, а завтра их пристыдим!
Дайюй, не желая огорчать подругу, сказала:
- Какие тут стихи, когда такой галдеж?!
Сянъюнь засмеялась.
- Любоваться луной с холма - хорошо, но еще лучше внизу, у воды. Знаешь, у подножия горки есть пруд, где у самой воды стоит павильон Кристальной впадины. Те, что вели работы в саду, отличались прекрасным вкусом. На этой горке самое высокое место назвали Лазоревым бугром, а самое низкое, у воды - Кристальной впадиной. Слова «бугор» и «впадина» и знаки, которыми они пишутся, редко употребляются, потому в названиях террасы и павильона создают впечатление чего-то нового, оригинального. Тот, кто их придумал, не пожелал следовать трафарету. Оба эти места - одно наверху, другое внизу, одно светлое, другое тенистое, одно на горке, другое у воды - словно созданы для того, чтобы любоваться луной. Кому нравятся высокие горы и бледная луна, подымаются наверх, кто предпочитает яркую луну и чистые волны, спускаются вниз. Хотя на байхуа слова «бугор» и «впадина» читаются и пишутся несколько по-иному, чем на вэньяне, все равно их считают грубыми. Слово «впадина» мне встретилось всего раз в стихотворении Лу Фанвэна, где есть строка: «Во впадине на тушечнице древней туши накопляется немало…» Ну разве не смешно, что поэта упрекали в банальности?
- Это слово встречается не только у Лу Фанвэна, но и у других поэтов и писателей древности, - возразила Дайюй. - Взять хотя бы «Оду о зеленом мхе» Цзян Яня, «Книгу о чудесах» Дунфан Шо, рассказ «Чжан Сэнъяо расписывает кумирню». Люди нынешнего времени этого не знают и потому считают это слово простонародным. Скажу по правде: это я придумала такие названия павильону и террасе. Отец велел это сделать Баоюю, но он придумал неудачные. Тогда придумала я, записала и показала старшей сестре, а она велела их показать дяде, и дяде они понравились. Ну ладно, пошли в павильон.
Они спустились по склону, свернули за горку и очутились в Кристальной впадине. По берегу пруда и до самой дорожки, ведущей к павильону Благоухающего лотоса, тянулась бамбуковая ограда. Здесь по ночам дежурили две служанки. Но сейчас, к великой радости Дайюй и Сянъюнь, они спали, потому что в палатах Лазоревого бугра господа любовались луной.
- Как хорошо, что служанки спят! - сказала Дайюй. - Давай полюбуемся отражением луны в воде.
Девушки сели на бамбуковые пеньки под навесом.
Полная луна отражалась в пруду. В ее свете сверкала вода, и девушкам казалось, будто они попали в хрустальный дворец царя рыб. Налетел ветерок, и по зеркальной поверхности пруда побежали морщинки. От окружающей красоты на душе становилось светло и радостно.
- Будь я сейчас дома, непременно выпила бы вина и покаталась на лодке! - воскликнула Сянъюнь.
- Правы были древние, говоря: «Когда сбываются все желания, исчезает радость надежды», - засмеялась Дайюй. - Нам и так хорошо - к чему еще лодка?
- Такова человеческая природа! - ответила Сянъюнь. - «Захватив княжество Лу, заришься на Шу»!
Вдруг до девушек донеслись жалобные звуки флейты.
- Это старая госпожа и госпожа развлекаются, - заметила с улыбкой Дайюй. - Флейта нам даст вдохновение. Давай сочинять пятисловные уставные стихи.
- На какую рифму? - спросила Сянъюнь.
- Сосчитаем палочки в этих перилах - отсюда и до сих пор; какая будет по счету последней, ту рифму и возьмем.
- Прекрасная мысль! - промолвила Сянъюнь.
И они принялись считать палочки. Оказалось тринадцать.
- Как назло, тринадцатая рифма! - произнесла Сянъюнь. - Она употребляется так редко, что вряд ли у нас получатся стихи. Ну, начинай!
- Ладно, посостязаемся, кто сильнее в стихосложении, - улыбнулась Дайюй. - Жаль только, нет бумаги и кисти, нельзя записать!
- Завтра запишем, - ответила Сянъюнь, - надеюсь, нас память не подведет.
- Ну, тогда слушай, - сказала Дайюй и прочла:
…Пятнадцатый день - это осень в своей середине.
Но день позади. Вот и вечер уже настает.
Сянъюнь на мгновение задумалась, но тут же подхватила:
Прозрачность и свежесть! Похоже, что наша прогулка
Совпала с весною, и мы перешли в новый год!
…Стрельца и Ковша засверкали извечные звезды,
Светилами ярко расцвечен ночной небосклон…
Дайюй, смеясь, продолжала:
…А здесь, на земле, перелив благозвучный свирели,
И флейты не молкнут, и слышится струн перезвон.
Пусть кубки с вином поднимают в разгаре веселья,
Чтоб ночь пролетела отрадно в пирушке хмельной…
- «Пусть кубки с вином поднимают…» - это хорошо, - улыбнулась Сянъюнь, - но парная строка должна быть еще лучше.
Она снова задумалась и прочла:
Сейчас у кого широко не распахнуты окна,
Чтоб, к ним подойдя, любоваться плывущей луной?
…Мороз… Но не сильный. Скорее - приятный морозец.
Но ветер подул - и как будто огнем обожгло…
- Неплохо! - отозвалась Дайюй. - Лучше, чем у меня. А подумай ты еще немного, получилось бы совсем замечательно.
- Стихов на эту тему мало, она трудная, поэтому можно использовать уже готовые строки, - сказала Сянъюнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67