Баоюй сразу понял иронию: она имела в виду его «драгоценную яшму, в которую вселилась душа».
- Ты вздумала надо мной посмеяться, сестра, - сказал Баоюй. - Я сразу понял намек! Только не сердись! Итак, «чай» - «шпилька»!
- Что ты хочешь этим сказать? - спросили все.
- Ничего особенного. Просто сестра Баочай произнесла «бао» - драгоценность, полагая, что я отвечу «юй» - яшма, она не ожидала, что вместо «юй» я произнесу «чай»! А ведь в одном из древних стихотворений есть строки: «Сломалась яшмовая шпилька, угасла красная свеча…»
- Эти строки не годятся, они касаются определенного события и не вяжутся ни с одной вещью, которая находится поблизости, - запротестовала Сянъюнь. - Оштрафовать обоих!
- Я не согласна! - возразила Сянлин. - Пусть эти строки касаются определенного события, но их можно найти в литературе.
- Ну, нет! - заметила Сянъюнь. - Слов «баоюй» - драгоценная яшма - нигде не найти. Ни в древних книгах, ни в стихах, ни в летописях, ни в хрониках… Разве только в какой-нибудь новогодней надписи… Но это не в счет…
- Вы не правы, барышня, - вновь возразила Сянлин. - Недавно мне довелось читать пятисловные уставные стихи Чэнь Цаня, где есть такая строка: «Много в том крае яшмы найдешь драгоценной…» Разве не помните? А у Ли Ишаня я нашла такую строку: «Драгоценная шпилька не будет валяться в грязи…» Я засмеялась и подумала: «Их имена встречаются даже в танских стихах!»
- Ловко она поддела Сянъюнь! - закричали все. - Штраф, штраф!
Возразить было нечего, и пришлось Сянъюнь выпить штрафной. После этого все снова заняли свои места, и игра продолжалась.
Матушки Цзя и госпожи Ван дома не было, все чувствовали себя свободно и веселились вовсю. Игравшие в «угадывание пальцев» громко выкрикивали цифры, то и дело слышался смех, сверкали жемчуга и яшма, мелькали красные кофты и зеленые юбки.
Когда, наигравшись, все собрались расходиться, вдруг обнаружилось, что исчезла Сянъюнь. Подумали, что она отлучилась по нужде, и решили подождать. А не дождавшись, отправили людей на поиски. Сянъюнь нигде не было. Поднялся переполох. Прибежала жена Линь Чжисяо с несколькими женщинами посмотреть, справляется ли Таньчунь со служанками, не безобразничают ли они, пользуясь тем, что госпожа Ван в отъезде. А то, чего доброго, напьются.
Таньчунь поняла, зачем пришла жена Линь Чжисяо, поднялась ей навстречу и сказала:
- Вы пришли поглядеть, что мы здесь делаем? Не беспокойтесь. Мы немного выпили, для веселья.
- Идите отдыхать, - сказали в свою очередь госпожа Ю и Ли Вань. - Мы сами позаботимся, чтобы никто не выпил лишнего.
- А мы и не беспокоимся, - промолвила жена Линь Чжисяо. - Барышни не пьют, даже когда их угощает старая госпожа, а уж без нее и подавно. Так, самую малость для веселья. Я не проверять пришла, просто думала, что нужна. Веселитесь вы здесь давно, неплохо бы добавить закусок. После вина надо хорошенько поесть.
- Вы правы, тетушка. Это как раз мы и собирались сделать, - сказала Таньчунь и велела подать пирожные. Девочки-служанки поспешили выполнить приказание.
- Идите к себе, - обратилась Таньчунь к женщинам. - А хотите, побеседуйте с тетушкой Сюэ, мы пошлем в зал вина, выпьете!
- Что вы, что вы, барышни! - вскричали женщины. - Не нужно!
Они постояли еще немного и вышли. Пинъэр провела рукой по лицу.
- Горит, даже неловко было к ним подойти. Давайте кончать пиршество, а то как бы они опять не пришли! Неудобно!
- Не волнуйся, - успокоила ее Таньчунь, - ведь мы пьем ради веселья.
Вошла девочка-служанка и, хихикая, сказала:
- Барышня Ши Сянъюнь захмелела и сейчас спит на скамейке за горкой.
- Не кричи! - зашикали на нее и пошли в сад.
Сянъюнь и в самом деле сладко спала на скамейке в укромном местечке, вся усыпанная лепестками гортензии. Даже веер, который она выронила из рук, был весь в лепестках. Вокруг вились пчелы и бабочки. Подушкой девушке тоже служили лепестки, завернутые в платок.
Девушкой можно было залюбоваться, до того она была хороша; но все едва сдерживали смех. Стали будить Сянъюнь, пытались ее поднять.
Но Сянъюнь никак не могла проснуться и во сне объявляла застольные приказы и читала стихи:
Вино прозрачно, если брали воду
Из самого душистого ручья.
Но не ослепни, коль, наполнив чаши,
Заметишь блеск янтарного луча.
Как выпьешь, устремись к луне, поднявшись
К верхушке мэйхуа - на пятый счет.
Но пьяный, спотыкаясь, возвращайся, -
И друг к тебе на помощь подойдет!
- Проснись! - тормошили ее сестры. - Идем есть! Еще простудишься на этой каменной скамейке!
Наконец Сянъюнь открыла глаза, чистые, как осенние воды Хуанхэ, обвела всех взглядом и почувствовала, что пьяна.
А случилось это вот как: выпив лишнего, Сянъюнь пошла освежиться, забрела в этот укромный уголок, прилегла отдохнуть и незаметно уснула.
Когда Сянъюнь немного пришла в себя, служанки подали ей таз с водой, зеркало и туалетный ящик. Быстро умывшись, она смазала кремом лицо, попудрилась, причесалась и вместе с сестрами отправилась в сад Благоухающих роз. Две чашки крепкого чая, отрезвляющий «камешек» и, наконец, две чашки кислого отвара сделали свое дело: Сянъюнь почувствовала себя лучше.
Тем временем девушки велели отнести Фэнцзе фруктов и закусок. Фэнцзе не осталась в долгу и тоже прислала подарки.
После того как пирожные были съедены, все разбрелись. Одни стали любоваться цветами, другие - резвящимися в пруду рыбками. Словом, каждый развлекался как мог.
Таньчунь и Баоцинь сели за шахматы, а Баочай и Сянъюнь наблюдали за их игрой. Баоюй и Дайюй о чем-то болтали вполголоса.
Вскоре вновь появилась жена Линь Чжисяо со служанками. У одной из них было скорбное выражение лица, а из глаз лились слезы. Она не решалась войти в беседку и, опустившись на колени у входа, отбивала поклоны.
Таньчунь в это время, боясь потерять фигуру, сосредоточила все внимание на шахматной доске. Жена Линь Чжисяо терпеливо ждала. Когда наконец Таньчунь повернула голову, чтобы попросить чаю, и заметив ее, спросила, в чем дело, жена Линь Чжисяо указала на плачущую женщину:
- Это мать служанки Цайпин, той самой, что в услужении у четвертой барышни Сичунь. Она работает в саду. Уж очень остра на язык. Я велела не болтать лишнего, так она мне такого наговорила, что и рассказать стыдно! Ее надо выгнать вон!
- А почему вы не доложили об этом старшей госпоже Ли Вань? - спросила Таньчунь.
- Она велела мне обратиться к вам, - ответила жена Линь Чжисяо. - Я как раз встретила госпожу Ли Вань, когда она шла в зал к тетушке Сюэ.
- Ну а второй госпоже Фэнцзе почему не доложили? - снова спросила Таньчунь.
- Не доложила, и ладно, - вмешалась Пинъэр, - я сама скажу госпоже. Можно,, конечно, эту женщину выгнать, если она не знает, приличий, а потом сказать об этом госпоже Ван, когда та вернется. А пока, барышня, решайте сами, что с ней делать!
Таньчунь согласно кивнула и снова углубилась в шахматы. Женщину увели, но об этом мы рассказывать не будем.
Дайюй с Баоюем между тем продолжали беседу.
- Уж очень хитра сестрица Таньчунь, - говорила Дайюй. - Шагу сама не сделает, все на других сваливает. Способностей никаких, а видишь, именно ей поручили ведать хозяйственными делами!
- Ты просто не знаешь! - возразил Баоюй. - Потому и говоришь так. Как раз когда ты болела, Таньчунь отдала сад на откуп служанкам, и сейчас там не сорвешь ни травинки. К тому же она урезала кое-какие расходы, а заявила, что это мы с Фэнцзе сделали. Таньчунь не только хитра, но и расчетлива!
- Не так уж это и плохо, - промолвила Дайюй. - Расходов у нас и в самом деле чересчур много. Я хоть и не ведаю хозяйственными делами, но иногда на досуге подсчитываю, и выходит, что расходов у нас куда больше, чем доходов. Если так и дальше пойдет, мы скоро, пожалуй, не сможем свести концы с концами.
- Как бы то ни было, мы с тобой недостатка ни в чем не будем испытывать, - вскричал Баоюй.
На этом они закончили разговор, и Дайюй пошла в зал искать Баочай, чтобы поболтать с нею.
Баоюй тоже собрался уходить, но тут к нему подошла Сижэнь с овальным подносом в руках, на котором стояли две чашки со свежезаваренным чаем.
- Ты куда? - спросила она Баоюя. - Я подумала, что вам захочется пить, и принесла чай, а ты уходишь. И сестрица Дайюй убежала!
- Вон она! - Баоюй указал пальцем вслед удалявшейся Дайюй. - Можешь ей отнести!
Он взял с подноса чашку, а Сижэнь побежала за Дайюй. Она догнала девушку уже в зале, где та разговаривала с Баочай.
- У меня всего одна чашка, - словно извиняясь, сказала Сижэнь. - Возьмите, а я еще налью.
- Я пить не хочу, - промолвила Баочай, - мне нужно только прополоскать рот.
Она взяла чашку и, набрав в рот чаю, отдала Дайюй.
- Пейте, я еще налью, - с улыбкой сказала Сижэнь.
- Ты же знаешь, что доктор не велел мне много пить, - заметила Дайюй. - Полчашки вполне достаточно, спасибо тебе за заботу!
Она допила чай, поставила на поднос чашку, а Сижэнь пошла к Баоюю за второй чашкой.
- Где Фангуань? - поинтересовался Баоюй. - Что-то ее не видно.
- Не знаю, - ответила Сижэнь. - Только что была здесь, играла в «бой на травинках».
Баоюй побежал к себе и увидел Фангуань - она спокойно спала на кровати.
- Вставай, идем играть! - разбудил ее Баоюй. - Скоро есть пора!
- Вы только и знаете, что пить вино, а меня совсем забыли, - обиженно произнесла Фангуань. - Я целых полдня проскучала! А потом легла спать. Что еще оставалось мне делать?!
- Ладно, вечером выпьем! - пообещал Баоюй. - Когда вернемся. Я прикажу Сижэнь позвать тебя к столу! Согласна?
- Как-то неловко мне с вами пить без Оугуань и Жуйгуань, - заметила Фангуань. - Да и лапша ваша мне не по вкусу. Утром я почти ничего не ела и только что попросила тетушку Лю принести мне чашку супа и полчашки риса. А уж вечером выпью в свое удовольствие, пусть только мне никто не мешает. Дома я могла сразу выпить два-три цзиня лучшего хуэйцюаньского вина, а когда стала актрисой, мне запретили пить, чтобы не испортила голос. За последние несколько лет я ни капли не выпила. И хочу сегодня вознаградить себя за долгое воздержание!
- Это легко устроить! - сказал Баоюй.
В это время тетка Лю принесла Фангуань в коробе чашку куриного супа с фрикадельками из крабов, жареную утку с винной подливкой, соленые гусиные лапки, четыре пирожка с начинкой из тыквы, приготовленной на сливочном масле, и большую чашку горячего ароматного риса.
Чуньянь поставила все это на стол, положила палочки для еды и наполнила чашку рисом.
- Один жир! - проворчала Фангуань. - Есть невозможно!
Она съела чашку отвара с рисом, немного гусиных лапок, а остальное отставила.
Блюда так вкусно пахли, что Баоюй не выдержал, съел пирожок и велел Чуньянь налить ему полчашки супа и положить туда рис; все показалось ему очень вкусным и ароматным.
Глядя на него, Чуньянь и Фангуань только смеялись.
После обеда Чуньянь хотела отослать остатки еды на кухню, но Баоюй сказал:
- Ешь сама, а покажется мало, я велю принести еще!
- Хватит и этого! - ответила Чуньянь. - Только недавно сестра Шэюэ прислала нам два подноса с пирожными, так что я не голодна.
Она съела все, что осталось, кроме двух пирожков, и сказала:
- А это для мамы. Если вечером мне дадите еще чашечки две вина, я буду совсем довольна.
- Оказывается, ты тоже любишь вино? - улыбнулся Баоюй. - Ладно, выпьешь сколько захочешь. Сижэнь и Цинвэнь тоже выпить не прочь, только стесняются. А сегодня есть повод, так что выпьем в свое удовольствие. Кстати, я только что вспомнил, что хотел поручить тебе одно дело. Возьми Фангуань под свою опеку. Она нуждается в заботе. А Сижэнь одной не управиться.
- Не волнуйтесь, я знаю, - успокоила его Чуньянь. - Вы мне только скажите, как быть с Уэр!
- Передай тетушке Лю, чтобы завтра же ее прислала сюда, - приказал Баоюй. - Я сам распоряжусь!
- Вот и хорошо, - засмеялась Фангуань.
Чуньянь велела девочкам-служанкам подать воды для мытья рук и налить чаю, а сама, собрав со стола посуду, передала ее взрослой служанке, вымыла руки и отправилась к тетке Лю.
Между тем Баоюй отправился в сад Благоуханных роз искать сестер. Фангуань с полотенцем и веером в руках последовала за ним.
Как только Баоюй вышел со двора, он увидел Сижэнь и Цинвэнь, они шли, держась за руки.
- Вы куда? - спросил Баоюй.
- За тобой, - ответили девушки. - Стол уже накрыт.
Баоюй сказал, что только сейчас поел.
- Ты как котенок, - засмеялась Сижэнь, - только и делаешь что ешь. Но все равно, хоть ты и сыт, должен составить нам компанию.
- Ты тоже изменница! - произнесла Цинвэнь, ткнув Фангуань пальцем в лоб. - Чуть что, бежишь подкрепляться. Когда вы успели сговориться? А нам ни слова!
- Не сговаривались они, - возразила Сижэнь. - Все получилось случайно.
- Выходит, мы ему не нужны, - промолвила Цинвэнь. - Завтра уйдем, пусть Фангуань ему прислуживает.
- Мы-то можем уйти, - заметила Сижэнь, - а ты нет!
- Именно я и должна уйти раньше всех! - заявила Цинвэнь. - Ведь я ленива, неповоротлива, характер у меня скверный. И вообще я ни на что не гожусь.
- А кто будет чинить плащ из павлиньего пуха, если Баоюй снова его прожжет? - засмеялась Сижэнь. - Ты уж со мной не спорь! Что бы я тебе ни поручила, ты, как говорится, ни разу нитку в иголку не вдела. А ведь я не ради себя, ради Баоюя старалась. Но стоило мне на несколько дней уехать, как ты, совершенно больная, всю ночь напролет трудилась ради него?! В чем же дело?.. Сказала бы прямо! Зачем дурочку из себя строить и насмехаться над другими?
Цинвэнь фыркнула. Так, разговаривая между собой, они вошли в зал, где была тетушка Сюэ, сели за стол и принялись есть. Баоюй положил в чашку немного рису и делал вид, что тоже ест.
За чаем все развеселились, шуткам не было конца.
Служанки побежали в сад, нарвали цветов и трав, сели в кружок и стали играть в «бой на травинках».
- У меня «ива Гуаньинь»! - воскликнула одна.
- А у меня «сосна архата», - ответила другая.
- У меня «бамбук царевны»! - крикнула третья.
- А у меня «банан красавицы»…
- А у меня «пятнистая бирюза»…
- А у меня «лунная роза»…
- А у меня «пион, такой, как в пьесе „Пионовая беседка“.
- А у меня мушмула из пьесы «Лютня».
- Зато у меня «трава сестер»! - неожиданно заявила Доугуань.
Все умолкли, никто не знал, что может идти в сравнение с «травой сестер».
- А у меня «орхидея супругов»! - первая нашлась Сянлин.
- «Орхидея супругов»! - воскликнула Доугуань. - Ничего подобного не слышала.
- Если на стебле один цветок, это простая орхидея, - пояснила Сянлин, - если несколько - душистая. Если два цветка и один ниже другого, это «орхидея братьев», если они на одном уровне - это «орхидея супругов». Вот глядите - на моей ветке два цветка на одном уровне, - разве это не «орхидея супругов»?!
Доугуань нечего было возразить, она встала и с улыбкой произнесла:
- Значит, если на одном стебле два цветка разной длины, то это «орхидея отца и сына»? А когда цветы обращены в разные стороны, это - «орхидея врагов»? Как тебе не стыдно! «Орхидею супругов» ты просто выдумала! Скорее всего потому, что твой милый вот уже полгода с лишним как уехал.
Сянлин покраснела и едва сдержалась, чтобы не ущипнуть Доугуань, но потом решила все обратить в шутку.
- Ох и дрянной у тебя язык! Только и знаешь, что болтать всякий вздор!
Сянлин хотела встать, но Доугуань повалила ее на землю и крикнула Жуйгуань:
- Иди скорее сюда, помоги вырвать ее гадкий язык!
Девушки катались по земле, остальные хлопали в ладоши и смеялись:
- Осторожней! Здесь лужа! Как бы Сянлин не намочила свою новую одежду!
Обернувшись, Доугуань и в самом деле увидела лужу, оставшуюся после недавнего дождя, но, увы, поздно, - Сянлин уже намочила подол. Доугуань, чувствуя себя виноватой, отпустила Сянлин и убежала. Все стали смеяться и тоже разбежались, опасаясь гнева Сянлин.
Сянлин поднялась с земли. С юбки капала грязная зеленоватая вода. Возмущенная девушка принялась всех и вся поносить.
К ней подбежал Баоюй. Он видел, что девушки играют в «бой на травинках», и решил к ним присоединиться. Отошел, чтобы нарвать цветов, и вдруг смотрит - девушки, смеясь, убежали, а Сянлин отжимает подол.
- Почему они убежали? - удивился Баоюй.
- Я сказала, что у меня есть «орхидея супругов», а они заявили, что нет такой орхидеи, что все это я выдумала, чтобы посмеяться над ними, - объяснила Сянлин. - Доугуань повалила меня на землю, и я замочила юбку.
Баоюй улыбнулся.
- «Орхидея супругов», говоришь? В таком случае у меня есть ветка «водяной орех близнецов»!
Он вытащил веточку водяного ореха с двумя сросшимися стеблями, а у девушки взял «орхидею супругов».
- Супруги! Близнецы! Не все ли равно! - вскричала Сянлин. - Вы лучше поглядите на мою юбку! Она вконец испорчена!
- Тебя толкнули в грязь? - не поверил своим глазам Баоюй, глядя на выпачканную юбку Сянлин. - Очень жаль. Гранатовый шелк просто не терпит грязи!
- Этот шелк недавно привезла барышня Баоцинь, - сказала Сянлин, - и подарила по куску мне и барышне Баочай. Мы сшили юбки. Сегодня я впервые ее надела.
- Для вас ничего не стоит каждый день портить по такой юбке, - произнес Баоюй, топнув с досады ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67