Баоюй и Сянъюнь прочли все это очень внимательно. Итак, надо было выразить в двух строках чувства, навеянные зимним пейзажем. В каждой строке - пять слов, причем рифмовать можно только такие, как «взлетает», «восхищает» и так далее. О том, в каком порядке следует читать стихи, сказано не было.
- В поэзии я слаба, - предупредила Ли Вань, - поэтому позвольте мне для начала предложить всего три строки, а пока снова подойдет моя очередь, будет предлагать тот, кто первый придумает.
- Еще надо установить очередность в чтении стихов, - заметила Баочай.
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава пятидесятая

В беседке Камыша под снегом состязаются в сочинении стихов;
в ограде Теплых ароматов слагают новогодние загадки
- Итак, давайте установим очередность, кто за кем будет читать, а я запишу, - предложила Баочай.
Стали тянуть жребий. Первой выпало читать Ли Вань.
- Разрешите, я начну, - сказала тут Фэнцзе.
- Прекрасно! - зашумели все, и Баочай над словами «Крестьянка из деревушки Благоухающего риса» дописала «Фэнцзе», а Ли Вань объявила тему стихов.
Фэнцзе долго думала, потом сказала, просияв:
- Но только, чур, не смеяться! Строка у меня может получиться неуклюжая, зато в ней ровно пять слов. За остальное не ручаюсь.
- Чем проще строка, тем лучше, - ответили ей. - Прочти, а потом можешь идти по своим делам.
- Я подумала, что если подует северный ветер, то непременно пойдет снег, - продолжала Фэнцзе. - Ночью завывания ветра мне не давали уснуть, и я сочинила такую строку: «Всю ночь напролет ветер северный был суров…» Если годится, можете записать.
Все переглянулись.
- Строка довольно простая, не законченная и может служить прекрасным началом для нашего стихотворения, поскольку открывает простор для мыслей. Итак, строка принята, пусть «Крестьянка из деревушки Благоухающего риса» продолжает.
Между тем Фэнцзе, тетка Ли и Пинъэр выпили по два кубка вина и удалились. Ли Вань записала первую строку:
Всю ночь напролет
Ветер северный был суров.
И продолжила:
Открыла окно -
Снег по ветру летит и летит.
Как чист он и бел!
И как жаль, что падает в грязь!
Сянлин подхватила:
Поистине жаль!
То не снег на земле, а нефрит!
Сухая трава
Ожила, весну возродив.
Таньчунь, не задумываясь, произнесла:
Нежданно камыш
Белоснежен стал и красив.
Хотя дорожает
Вино к началу зимы…
Ли Ци:
Год благодатен!
Наполним амбары мы.
Дрогнул тростник,
Пепла в трубках уже не видать…
Ли Вэнь:
Ян вместо Инь
Принимает Ковша рукоять.
Горы в снегу -
Трав исчез изумруд совсем…
Син Сюянь:
Нет и прибоя:
Берег обмерзший нем.
Ива под снегом
Ветви держит едва…
Сянъюнь:
В зарослях гибнет
Разорванная листва.
Тлеет мускат -
Над курильницей густ аромат…
Баоцинь:
Соболя золотом
Блещет цветистым наряд.
В зеркале снег
Отражается возле окна…
Дайюй:
В холод влажна
Благовонного перца стена.
Ветра порывы
В минуту заката слышны…
Баоюй:
Медленно, тихо
Рождаются зимние сны.
О мэйхуа
Где свирель запоет, загрустит?..
Баочай:
Где сохранился
Свирели лазурный нефрит?
Грусть Черепахи:
В снегах утонула земля!
- Пойду погляжу, как подогревают вино! - вдруг заявила Ли Вань и поднялась.
Баочай велела Баоцинь продолжать, но тут с места вскочила Сянъюнь и быстро прочла:
В небе драконья
Взвихрена чешуя!
Берег безлюдный…
Ладья повернула во мгле…
Следом за ней прочла Баоцинь:
Плеть у Бацяо
И песня верхом на осле!
Ватную шубу,
Радея за воина, шьет…
Но разве могла Сянъюнь уступить?! Она была находчивее остальных и, гордо выпрямившись, произнесла:
Чтобы послать ее
Вышедшим в дальний поход.
Ямы, холмы -
Осторожнее будь, человек!..
Баочай захлопала в ладоши, выражая свое восхищение, и продолжала:
Ветку не тронь,
А не то вдруг обрушится снег!
В небе же снег
Так бесшумно и плавно плывет…
Настала очередь Дайюй, и она прочла:
Стройно, - как будто
Изысканных дев хоровод.
Тонок на вкус
Получается чай в снегопад…
Умолкла и тихонько толкнула в бок Баоюя. Поглощенный состязанием Баоцинь, Баочай и Дайюй с одной Сянъюнь, Баоюй обо всем забыл и машинально произнес:
Зря о сосне
Как о друге зимы говорят.
Плащ тростниковый. Ладья.
Рыбу удить пора…
Баоцинь продолжила:
В гуще лесной
Прекращается стук топора.
Горы в снегу, -
Как слоны, окружают меня…
Сянъюнь немедля прочла:
И расползаются,
Как за змеею змея.
Снежных цветов
Лепестки укрепил мороз…
И снова раздались одобрительные возгласы - находчивость Сянъюнь приводила всех в восхищение.
В игру вступила Таньчунь:
Инея им ли
Бояться каких-то угроз?
В холод такой
Воробей во дворе жив едва…
Как раз когда она кончила, Сянъюнь почувствовала жажду и только отпила несколько глотков чая, как ее опередила Сюянь.
Пусто в горах,
Только старая плачет сова.
Мечется снег
По ступеням - туда и сюда…
Не успела умолкнуть Сюянь, как Сянъюнь, поставив на стол чашку, прочла:
Словно плывет,
А кругом прудовая вода.
Снега сиянье -
Как будто рассвет над землей…
Дайюй подхватила:
Входит он в ночь,
Словно звезд светящихся рой.
Доблестный муж
И в мороз не опустит меча…
Сянъюнь улыбнулась и продолжала:
Пусть снегопад
Государя развеет печаль!
Окоченевшего
Разве у дома найдут?..
Следующие строки прочла Баоцинь:
Путник в мороз
Рад, когда предлагают приют.
В ткацком станке
Нить случайно мы можем порвать…
Снова в игру вступила Сянъюнь:
Слезы-жемчужины
В море легко потерять!
Не дав ей окончить, Дайюй прочла:
Снег и печаль.
Затаенная дума грустна…
Но тут ее перебила Сянъюнь:
Мысль бедняка:
Где поесть бы да выпить вина?
На этот раз и Баоцинь не растерялась:
Долго для чая
Готовить из льда кипяток…
Сянъюнь не дала ей закончить, подумав, что так интересней играть:
И для вина
Нелегко разжигать огонек…
Дайюй улыбнулась и перебила Сянъюнь:
Снежный сугроб
Сгреб метлой престарелый монах…
Баоцинь тут же продолжила:
И прослезился
При песне «О белых снегах».
Захлебываясь от смеха, Сянъюнь что-то пробормотала.
- Что ты сказала? - спросили у нее.
Сянъюнь повторила:
В каменной башне
Журавль задремал без забот…
Дайюй, тоже едва сдерживая смех, прочла:
Кошка к теплу
Одеяла добротного льнет.
Смех заразителен, и Баоцинь с трудом прочла следующую строку:
Снег серебрится,
Как волны на белой луне…
Сянъюнь ответила парной фразой:
Дымка лазури
Блеснула на красной стене.
Ее примеру последовала Дайюй:
Снег с мэйхуа
Я глотаю. Какой аромат!
Похвалив Дайюй за удачные строки, Баочай быстро произнесла:
Снег и бамбук,
Опьяненный, видеть я рад!
Баоцинь продолжила:
Утку и селезня
Узы роднят и в мороз…
И снова Сянъюнь:
А на заколке
Узор изумрудный замерз.
И опять Дайюй:
Даже в безветрие
Снег все кружит и кружит…
Баоцинь быстро произнесла:
И без дождя
Все умоет и все освежит!
Сянъюнь так и покатилась со смеху. Остальные сестры, забыв, что и они участники игры, с интересом следили за состязанием и смеялись.
Наконец Дайюй успокоилась и спросила Сянъюнь, толкнув ее в бок:
- И твои возможности истощились? Ну-ка покажи, на что ты еще способна!
Сянъюнь, будто не слыша, продолжала хохотать, прижимаясь к Баочай.
- Если у тебя хватит таланта придумать еще что-нибудь на оставшуюся рифму, я готова во всем тебе подчиняться, - сказала Баочай, отстраняя Сянъюнь.
- Да разве я сочиняла стихи! - вскричала Сянъюнь. - Я просто защищала себя!
- Пусть тогда Баочай продолжает! - засмеялись сестры.
- Да угомонитесь вы, - произнесла Таньчунь, протягивая Ли Вань записанные на листе строки. Она считала, что все возможности исчерпаны.
Тогда Ли Вэнь решила блеснуть и произнесла:
Нашего времени
Радость запомнится впредь…
Ли Ци прочла:
Яо и Шуня
В стихах мы хотели воспеть!
- Хватит, хватит! - замахала руками Ли Вань. - Еще не все рифмы исчерпаны, но иероглифы в несвойственном им значении подставлять не годится!
Стали подсчитывать, у кого больше строк, - оказалось, у Сянъюнь.
- Это оленина ей помогла! - засмеялись сестры.
- Если каждую строчку оценивать по достоинству, то Баоюй снова окажется на последнем месте! - заметила Ли Вань.
- Не будьте ко мне так строги! - взмолился Баоюй. - Вы же знаете, что я не умею сочинять парные строки!
- Мы не собираемся больше тебя прощать! - заявила Ли Вань. - Вечно у тебя что-то не так: то рифма трудная, та ты ошибся, а теперь заявляешь, что не умеешь сочинять парные строки! Так не пойдет, мы непременно тебя оштрафуем! Только что я видела за оградой кумирни Бирюзовой решетки распустившиеся цветы красной сливы, и мне захотелось поставить в вазу хотя бы веточку. Но к Мяоюй я идти не желаю, уж очень она противная. Вот ты и сходи в наказание, попроси у нее цветов для меня.
- А что, это даже интересно! - заметили сестры.
Баоюй, очень довольный, уже собрался идти, но Сянъюнь и Дайюй его удержали:
- На дворе холодно, выпей на дорогу подогретого вина.
Сянъюнь подала чайник, Дайюй - большой кубок, который наполнила до краев.
- Смотри, если не принесешь цветов, мы тебя еще оштрафуем! - предупредила Сянъюнь. - Нечего зря пить вино!
Баоюй осушил кубок и, шагая по глубокому снегу, отправился в кумирню Бирюзовой решетки. Ли Вань приказала было служанкам сопровождать его, но Дайюй сказала:
- Пусть один идет, иначе Мяоюй не даст ему цветов.
- Пожалуй, ты права, - согласилась Ли Вань. Она приказала девочке-служанке принести вазу в виде красавицы с кувшином на плече, налить в нее воды и сказала:
- Вернется Баоюй, будем сочинять стихи о красной сливе.
- Я лучше сейчас сочиню! - вызвалась Сянъюнь.
- Хватит с тебя на сегодня! - с улыбкой заявила Баочай. - А то ведь ты сочиняешь-сочиняешь, а остальным скучно! Лучше заставим Баоюя в порядке наказания самостоятельно сочинить стихотворение, раз он уверяет, будто не умеет сочинять парные строки.
- Вот это правильно, - поддержала ее Дайюй. - Еще у меня есть такое предложение: пусть те, у кого меньше парных строк, сочинят по одному стихотворению о красной сливе.
- Совершенно верно, - согласилась Баочай. - У Баоцинь, Дайюй и Сянъюнь парных строк больше, чем у остальных, так что можно их оставить в покое, а вот наши гости Син Сюянь, Ли Вань и Ли Ци скрыли от нас свои таланты! Теперь пусть потрудятся.
- Ли Ци не умеет сочинять стихи, - промолвила Ли Вань, - и должна уступить свое место сестре Баоцинь.
Баочай ничего не оставалось как согласиться, но она в свою очередь предложила:
- Пусть каждая из них напишет уставное стихотворение по семь слов в строке на отдельную рифму. Сестре Син Сюянь я назначаю рифму «краснеть», сестре Ли Вэнь - рифму «слива», а сестре Баоцинь - рифму «цветы».
- А Баоюя, выходит, мы снова простили? Я не согласна! - решительно заявила Ли Вань.
- Пусть сочиняет, - сказала Сянъюнь. - Для него тоже найдется хорошая тема!
- Какая?
- Пусть напишет стихи под названием: «Навещаю Мяоюй и прошу у нее цветы красной сливы», - промолвила Сянъюнь. - Разве не забавно?
- Очень забавно! - согласились сестры.
В этот момент появился сияющий Баоюй, высоко подняв руку с веткой красной сливы. Служанки взяли у него цветы и поставили в вазу. Тут все побежали к столу полюбоваться цветами и насладиться их ароматом.
- Вы вот любуетесь цветами, а не знаете, с каким трудом я их раздобыл! - улыбнулся Баоюй.
Услышав это, Таньчунь поспешно поднесла ему кубок вина. Девочки-служанки сняли с юноши плащ и бамбуковую шляпу, стряхнули с них снег и подали ему переодеться. Сижэнь принесла куртку на лисьем меху. Ли Вань велела положить на блюдо крупный жареный батат, два блюда наполнить апельсинами и мандаринами и отдать Сижэнь.
Сянъюнь между тем объявила Баоюю тему для стихов и стала его торопить.
- Дорогие сестры! - взмолился юноша. - Только не ограничивайте рифму!
- Рифму можешь выбирать сам! - ответили ему. Все снова стали любоваться цветами.
Ветка, принесенная Баоюем, была небольшая, но очень пышная, с причудливыми ответвлениями и напоминала не то свернувшегося в клубок безрогого дракона, не то извивающегося дождевого червя. Цветы, яркие, словно румяна, не уступали ароматом орхидее.
К этому времени Син Сюянь, Ли Вэнь и Баоцинь уже успели сочинить стихи. Читали их в том порядке, в котором назначены были рифмы.

Воспеваю красную мэйхуа
Еще не стал благоуханным персик,
Еще не стал румяным абрикос,
Она ж, восточным ветрам улыбаясь,
Пробилась самой первой сквозь мороз.
Хотя душа зовет ее к Юйлину, -
Не отделить от мэйхуа весны:
Она, как первый луч, бледна, прозрачна -
Украсила в Лофу Шисюна сны.
Она - свеча. Богиня в алом платье.
Как фея Э, чуть зелена она.
Она - Святая в белом одеянье,
Что невзначай зарделась от вина.
Она непритязательна, обычна,
Среди цветов, наверно, проще всех.
А бледности ее не удивляйтесь:
Она цветет, когда и лед, и снег…
Син Сюянь

Не белой мэйхуа пою хвалу,
А красной, что живет своим законом.
Во всей красе и раньше всех цветов
Она встает пред взором опьяненным.
Хранит морозом обожженный лик
Остатки слез, как пятна крови, красных.
В цветке как будто созревает плод,
А остается пыль, - и все напрасно!
Таинственное зелье проглотив,
Свой облик изменила, - то ль не чудо?
И персиком лазурным ей не быть,
Как прежде, возле Яшмового пруда.
Так пусть на юг и север от реки
Ни бабочки, ни пчелы или осы
За персик не считают мэйхуа,
К тому ж не будут путать с абрикосом!
Ли Вэнь

Листва скупа, и ветвь оголена.
Но так прекрасны нежные цветы!
Похоже, что невеста жениха
Прельщает платьем дивной красоты!
Нет во дворе безлюдном, у перил,
Той мэйхуа, что словно снег бела,
Но в быстрых реках, среди голых скал
Себя она лучом зари зажгла!
Она - свирели радужный мотив,
Что пробуждает тайную мечту,
Она - та темно-красная река,
Что в мир святой велела плыть плоту.
Нельзя, заметив скромность мэйхуа,
Засомневаться - хоть и невзначай -
Что, дескать, в прошлой жизни не могла
Расти в краю священном Яотай.
Баоцинь
Стихотворения всем понравились, особенно то, что написала Баоцинь. Даже Баоюй, на чей вкус трудно было угодить, признал, что у самой юной Баоцинь самый острый ум.
Дайюй и Сянъюнь налили в небольшой кубок вина и поднесли Баоцинь, поздравив ее с успехом.
- А по-моему, каждое стихотворение имеет свои достоинства, - с улыбкой заметила Баочай. - Обычно вы шуточками и колкостями изводили меня, а теперь над ней насмехаетесь!
- У тебя готово? - спросила между тем Ли Вань у Баоюя.
- Я сочинил, но пока слушал ваши стихи, забыл, что хотел записать! - ответил Баоюй. - Дайте подумать, я сейчас вспомню!
Сянъюнь взяла щипцы для угля, легонько стукнула ими по краю жаровни и сказала:
- Я буду ударами отмечать время. Если не уложишься, мы тебя опять оштрафуем!
- Говори, я буду записывать, - предложила Дайюй.
Сянъюнь ударила щипцами по жаровне и объявила:
- Одна минута!
- Готово, пиши! Пиши! - заторопился Баоюй и прочел:
Вина из жбана не налив,
Не жди, чтоб мысль пришла.
Дайюй записала, покачала головой и улыбнулась:
- Начало ничем не примечательно.
- Поторапливайся! - послышался строгий голос Сянъюнь. Баоюй продолжал:
Я за весной иду в Пэнлай -
Там встречу месяц ла.
Дайюй и Сянъюнь закивали головой, заулыбались:
- Неплохо, кое-какой смысл в этих словах есть. Баоюй стал читать дальше:
Мне не нужно, чтобы Гуаньинь
Вдруг меня решила оросить.
Мэйхуа Обители Чан Э
Я цветы хотел бы попросить.
- А это хуже! - покачала головой Дайюй, записывая строки.
Сянъюнь снова ударила по жаровне. Баоюй рассмеялся и, повернувшись к ней, прочел:
В грешном мире ломают и рвут мэйхуа -
Красно-белый весенний цветок.
Но коль дарят в храме святом мэйхуа, -
Это значит: расстанься со злом!
А поэт, что не телом, а духом силен,
Разве вызвать сочувствие мог?
Я ушел, но буддийской обители мох
Ощущаю на платье своем!
Дайюй кончила записывать, но только все собрались приступить к обсуждению, как с криком вбежали девочки-служанки:
- Старая госпожа идет!
Все бросились встречать матушку Цзя, восклицая наперебой:
- Видно, хорошее настроение у матушки Цзя, раз она нас решила проведать!
Матушка Цзя была в широком плаще и беличьей шапочке. Ее несли в небольшом паланкине, прикрытом черным зонтом, а за паланкином, с зонтиками в руках, следовали Юаньян и Хупо. Первой приблизилась к старой госпоже Ли Вань.
- Остановимся здесь, - приказала служанкам матушка Цзя и обратилась к Ли Вань: - Я приехала сюда тайком от твоей свекрови и Фэнцзе. Стоит ли заставлять их идти пешком по глубокому, снегу? Хорошо мне в паланкине…
Девушки взяли у старой госпожи плащ и помогли ей выйти из паланкина.
Едва переступив порог, матушка Цзя заметила цветы сливы, стоявшие в вазе.
- Какая прелесть! - воскликнула она. - Вы умеете веселиться, но и я вам не уступлю!
Ли Вань велела служанкам принести тюфяк из волчьих шкур и постелить на кане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67