Мальчик не чувствовал ни малейшей вины за то, что громко просил своего отца прокатиться на Непобедимом; он не знал, что эта безобидная на первый взгляд забава могла закончиться так ужасно.
– Маргарет останется здесь вместе со мной и с Уиллом. Она же заручилась словом короля, что тот не будет настаивать на ее повторном замужестве против ее воли. – Уже не в первый раз Мэтти спрашивала себя, не обладает ли и Маргарет даром ясновидения, который передавался в их семье по королевской династии Уэльса? Иначе зачем бы ей заручаться словом короля всего лишь за несколько месяцев до того ужасного случая, который сделал ее вдовой?
III
Замок Фозерингей. Октябрь 1232
Медленно поправляясь после очередного приступа лихорадки, Джон, бледный и изможденный, лежал в постели. Рядом с ним находился его врач, который готовился к кровопусканию. Элейн время от времени передергивало, когда она наблюдала, как в руках лекаря сверкают всякие ножи.
– Вам сейчас лучше, милорд? – С тех пор как они прибыли в Фозерингей после двух месяцев, проведенных в Лондоне, ее муж потерял недавнюю крепость духа и здоровье, почувствовав себя плохо. Постепенно Элейн взвалила на себя весь тягостный груз его обязанностей и, к своему удивлению, обнаружила, что все это начинает ей нравиться. Ей было приятно видеть, что слуги, несмотря на ее молодость и неопытность, подчинялись ей и принимали ее решения, хотя они были сведущи в подобных делах и безукоризненно выполняли свою работу. Их подчинение, в свою очередь, придавало ей еще больше уверенности.
– Я получил письмо от дяди. – Джон негромко покашлял. – Кажется, он тоже болен. С тех пор как он вернулся из Франции, он несколько недомогает. Он хочет, чтобы мы навестили его в Честере.
– А когда мы отправимся? – Элейн почувствовала внезапный прилив бодрости.
– Как только я почувствую себя достаточно окрепшим, мы уедем. – Он нахмурился, когда врач положил на кровать полотенце и сел рядом с ним. Довольно легко и быстро он вскрыл вену, и кровь хлынула в серебряный таз. Элейн постаралась подавить тот ужас, который она испытывала, наблюдая подобные процедуры. Несмотря на то, что врачи со знанием дела утверждали, что избыточное количество крови в жилах ее мужа нарушает равновесие внутренних жидкостей, что и приводит к частым приступам лихорадки и хронического кашля, Элейн никак не могла поверить, что после такого обильного кровопускания слабый и бледный Джон почувствует себя лучше.
Когда процедура была закончена и рана закрыта, Элейн заняла место доктора на кровати больного.
– Может быть, мы сможем заехать в Абери. Ронвен сможет помочь тебе. Правда, сможет, – осторожно сказала она.
Джон с уважением посмотрел на нее. За время его поездки его жена еще подросла, превратилась в настоящую красавицу.
– Она же целительница, – продолжала Элейн, словно упрекая мужа за наступившее молчание.
– Я подумаю об этом. – Джон нахмурился и постарался расслабить на кровати свое ноющее от боли тело. – Через несколько дней приезжают Изабель и Роберт. Они направляются из Эссекса в Шотландию. – Очень ловко сменил он тему разговора. – Я получил их письмо сегодня утром. Но если я не буду достаточно здоров, тебе придется заняться их приемом вместо меня. Ты сможешь сделать распоряжения прислуге?
Она спокойно кивнула в знак согласия. Она больше не впадала в панику при мысли, что ей самой придется принимать гостей, – это неизбежно накладывало дополнительные обязанности на каждого обитателя замка. Но все ее тягостные мысли испарялись, когда она предвкушала встречу со своей кузиной и племянником, когда она вспоминала, что снова будут звучать музыка, смех, что вечерами будет очень весело, а днем они будут выезжать на охоту. Она обожала подобные мероприятия.
Вечером перед приездом гостей Элейн обошла замок и лично проверила, все ли готово. Она не догадывалась, что слуги ее мужа буквально боготворят ее, поэтому со знающим видом спокойно обошла все помещения и проверила каждую мелочь. Затем она решила, что и без ее участия к приему подготовились бы как нельзя лучше. Прислуга знала, как лучше все устроить. Они знали также, что без твердой руки их молодой хозяйки они бы мало-помалу стали ленивыми и небрежными, даже сам управляющий с трудом мог бы добиться, чтобы все было приготовлено как следует и в нужный срок.
Со свечой в руках Элейн неуверенно остановилась перед входом в часовню. Ей вовсе не нужно было заходить туда, но что-то побудило ее приоткрыть дверь. Часовня освещалась только одной лампой, горевшей в алтаре. Элейн направилась к алтарю. Она была здесь, эта женщина, обитавшая в замке Фозерингей: темный призрак в покровах сплошной черноты. Она была несчастна, и несчастье ее было почти осязаемым. Внезапно Элейн осенило: она связана с этой женщиной узами крови. Она нахмурилась и попыталась поймать ее руку, но тень исчезла. Часовня была пуста.
Она завершила обход замка и вернулась в комнаты мужа. Джон, переодетый в свободную рубашку и укрытый теплым шерстяным одеялом, лежал в постели. Снаружи дул первый сильный осенний ветер; он рвал листья на деревьях, завывал в трубах замка и разгонял холодные сквозняки по всем коридорам.
В комнате находился и слуга, варивший на огне глинтвейн; он стоял на коленях и помешивал угли.
– Все ли готово? – Джон поднял глаза на Элейн, пока та, одетая в теплый плащ, подбитый беличьим мехом, прикрывала за собой дверь и через всю комнату шла к его постели.
Элейн молча кивнула и постаралась прогнать то мрачное настроение, которое нахлынуло на нее после неожиданного визита в часовню.
– Повара работали весь день, готовясь к пиру. Думаю, Изабель понравится тот прием, который ее ожидает. – Она сбросила туфли и села на кровать, подогнув колени и прикрыв ноги юбками. – Ужасная ночь. Надеюсь, к завтрашнему утру погода улучшится, иначе они не приедут.
– Они приедут. – Джон откинулся назад и влюбленно оглядел жену. За последние несколько месяцев лицо ее утратило все детские черты. Сейчас он смотрел на ее высокие скулы, мягкий разлет бровей, скрытых вуалью, которая лежала на ее волосах. Его взгляд спустился от ее изящной шеи к лифу платья, туда, где, озаряемая светом свечи, горящей возле его постели, колыхалась ее грудь, скрытая тканью ее платья. Он почувствовал внезапный прилив желания, но, немного испугавшись этого, сумел подавить его. Она ведь была еще ребенком. Хотя нет. Он потихоньку пересчитал на пальцах: ей было четырнадцать лет, и она была уже женщиной.
– Хочешь вина? – Она наклонилась к нему и слегка коснулась ладонью его руки; он ощутил запах свежести, исходящий от ее кожи.
Джон открыл глаза и утвердительно кивнул. Элейн подозвала слугу, который в ожидании уже приготовил вино.
– Если ты устал, можешь идти спать. – Властно, как взрослая, она отпустила всех слуг, и они остались одни; в руках у них дымились бокалы горячего, остро пахнущего вина.
– Не сейчас. – Он наклонился вперед и пальцем коснулся ее щеки. – Сними вуаль, Элейн, я хочу увидеть твои волосы. – Он никогда не видел ее иначе как опрятно одетой, и ее волосы были всегда укрыты вуалью или шапочкой, которую она носила. Больше не было диких скачек, и волосы не развевались по ветру. А когда она ездила верхом, его не оказывалось рядом.
Она улыбнулась и отставила бокал. Затем отстегнула шелковую вуаль и сбросила ее со своих кос.
– Распусти волосы. – Он наклонился вперед, ощущая, как между ними возникает странное напряжение.
Не отводя от него глаз, она медленно распустила волосы и неторопливыми движениями пальцев начала расправлять их, позволяя им спадать на плечи. Закончив, она села и не сводила с него своих глаз, не зная о том странном блеске, который они таили. Джон протянул руку и взял в ладонь горсть ее волос, а потом нежно притянул ее к себе.
– Моя любимая Элейн, – прошептал он. Внезапно раздался громкий звук, как будто протрубили в горн; это жутко завыл за окном ветер, и Джон замер. На другом конце комнаты с железной подставки для дров в камине соскользнуло полено и упало прямо в очаг, взметнув целый сноп искр. Элейн отпрянула, настроение было упущено.
– Элейн, подойди сюда. – В голосе Джона звучал некий приказ, требующий повиновения. Прежде она не слышала от него ничего подобного. Но она уже была во власти огня, который притягивал ее, и безвольно шла к камину.
– Сейчас, милорд, я кое-что должна сделать. – Она исчезла, и ему оставалось только наблюдать, как она подбежала к камину и бросила в него еще одно полено. При свете огня волосы ее отливали яркой медью и колыхались, точно занавеси, скрывая ее лицо.
– Элейн!
– Я что-то вижу, милорд. Вы слышали сигнал дозорных? Это гонцы. – Не мигая, она смотрела вниз, на языки пламени.
– Гонцы? Как ты узнала? – Дрожь пробежала по его спине оттого, что молчание слишком затянулось.
– Это твой дядя… – прошептала она.
Он пытался расслышать ее слова сквозь завывание ветра.
– Твой дядя умер.
В ту же секунду Джон сел и резко опустил ноги на пол.
– Ты уверена?
Жесткость, с которой прозвучали его слова, покоробила ее.
– Я так думаю… Я не знаю… – Когда видения отпустили Элейн, она была смущена и очень напугана оттого, что не сдержалась и открыла ему то, что видела. Но он не упрекал ее за это. Казалось, он принял к сведению ее предсказание.
– Скоро мы все узнаем. – Он встал, набросил на плечи халат и подошел к стулу, стоявшему возле камина. Когда раздался стук в дверь, он сидел выпрямившись и не сводил глаз с другого конца комнаты. Элейн сидела напротив, все еще робко кутаясь в свой плащ.
Когда посыльный доложил последние новости, Джон инстинктивно опустил плечи и облокотился на жесткое кресло. Двадцать шестого октября Ранульф де Бландевилл, граф Честер, скончался в королевском дворце в Уоллингфорде на Темзе.
Лицо Джона посерело от изнеможения.
– Что ж, – медленно произнес он. – Наконец, это произошло.
Бесконечно удивленная, Элейн уставилась на него. Глаза Джона горели лихорадочным восторгом.
– Ты рад, что он мертв?
Он раздраженно покачал головой.
– Конечно нет, я буду заказывать службы за упокой его души. Но теперь я – граф Честер!
Элейн уставилась на свои ладони. Джон всегда казался настолько пассивным, мягким и покорным, что это неприкрытое честолюбие, кипевшее сейчас в его жилах и горевшее в глазах, одновременно пугало и радовало ее.
Она снова посмотрела на мужа. Теперь уже он всматривался в огонь, но его взгляд не был ни мечтательным, ни туманным. Он был полон решимости и готовности.
IV
Ноябрь 1232
Менее чем через месяц Джон уже достаточно поправился и смог приехать вместе с Элейн в замок Нортгемптон, где двадцать первого ноября король Генрих III даровал ему титул графа.
Два дня спустя, когда Элейн сидела на высоком помосте в переполненном зале и наблюдала за действом, которое бродячие акробаты разыгрывали перед королем, к ней подошел гонец. В тот момент, когда акробаты повалились на пол, покрытый душистыми опилками, она отвернулась и увидела, что возле нее застыл в поклоне какой-то человек. Элейн нахмурилась, не сразу узнав эмблему, вышитую у него на одежде.
– У меня для вас письмо от леди Клиффорд, миледи, – сказал мужчина, поклонившись опять.
– Леди Клиффорд? – Элейн нахмурилась и подозвала Лунед, чтобы та дала мужчине фартинг. – Кто такая леди Клиффорд?
Король, который сидел на достаточно близком расстоянии от нее, услышав это, обернулся.
– Это будет для вас сюрпризом, леди Честер. – Он обратился к ней с легкой усмешкой, но тем не менее достаточно официально. – Но вы хорошо ее знаете. Пошел прочь. – Он резко указал большим пальцем на гонца. – Мне кажется, это ваша родовая черта – неожиданно менять имя. – Он ухмыльнулся и снова стал смотреть представление.
Ничего не понимая, озадаченная Элейн сломала печать и начала читать письмо, совершенно не замечая, что веселье вокруг было в самом разгаре.
«Дорогая сестра, я знаю, что ты будешь очень удивлена, когда прочтешь это. Уолтер Клиффорд и я вчера поженились, и сегодня мы отправляемся в его поместья. Мы знаем друг друга уже многие годы. Жена Уолтера умерла два года назад, поэтому, когда Джон погиб, он попросил меня стать его женой. Как странно, что мне придется жить так близко от Хэя, которым Джон всегда владел сам. Пожалуйста, пойми, что я очень счастлива. Любящая тебя сестра Маргарет».
В конце письма Маргарет сделала приписку:
«Запомни мой совет. Заручись словом дяди Генриха: пусть он обещает, что, если твой муж вдруг умрет, ты сможешь выйти замуж за того, кого выберешь сама. М.».
– Как вам эта новость от скорбящей вдовы?
Элейн оторвалась от письма и тут же поймала на себе пристальный взгляд короля.
– Я ничего не знала и не догадывалась об этом. – Элейн закусила губу.
– Насколько мне известно, они были любовниками с лордом Клиффордом по крайней мере уже три года. – Генрих улыбнулся. – Смерть де Броуза, должно быть, стала для нее величайшим благом, можно сказать, благословением.
– Нет! – Элейн не могла в это поверить. – Она же любила Джона. А что же будет с Уиллом? Кто теперь будет заботиться о нем?
– О ее сыне? – Король откинулся на спинку своего стула и вытянул ноги. – Я еще не решил, под чью опеку он перейдет, а пока что его бабушка будет заботиться о нем в Брамбере. Его мать настолько увлечена новым мужем, что вряд ли захочет видеть рядом ребенка от своего прежнего…
Элейн всегда думала, что Маргарет и Джон очень любили друг друга, и она так свято верила каждому скорбному вздоху и каждой слезе сестры на той ужасной траурной церемонии. И вот прошло всего четыре месяца, и Маргарет снова замужем. Теперь она прекрасно понимала настойчивость Маргарет, когда та просила, чтобы ей разрешили выйти замуж за человека, которого она сама себе выберет. Значит, у Маргарет уже был наготове избранник.
Джон ждал Элейн в их покоях; он восседал на стуле возле камина и кутался в меховые накидки. В руках у него была чашка с каким-то зловонным дымящимся зельем. Элейн остановилась в дверном проеме и некоторое время смотрела на него, а затем вошла. После продолжительной езды верхом под холодным ноябрьским ветром Джон выглядел очень бледным и слабым. Он слишком устал и не остался ни на ужин, ни на представление в большом зале. Элейн ощутила, как ее сердце вздрогнуло. Когда она узнала, что им придется делить одни покои и вместе спать в огромной кровати с балдахином, то ощутила дрожь от предстоящего наслаждения. В течение тех нескольких месяцев в Фозерингее, когда он смотрел на нее или касался ее так, будто знал, что девочка наконец стала женщиной, его отношение к ней, с одной стороны, пугало, с другой – очень возбуждало ее. В глубине своей души она томилась сильным желанием, которое так и не было удовлетворено. В суете последующих недель он не пытался снова остаться с ней наедине, и вот теперь, когда они оказались здесь и он получил новый титул, она надеялась, что он все же уделит ей время.
– Как вы себя чувствуете, милорд? – Она приблизилась к нему и робко положила ладонь на его руку.
Он откинулся на спинку стула и улыбнулся ей.
– Я отдохнул, должен тебе сказать. Как тебе удалось оставить короля?
– Он был в хорошем расположении духа. – Она улыбнулась. – Он надеется, что завтра ты будешь чувствовать себя лучше.
– Я уже чувствую себя лучше. – Он не отводил от нее глаз. – Мой новый титул графа Честера, кажется, весьма полезен мне. – Он правильно понял настроение Элейн и притянул ее поближе, обняв за талию.
– Вот, наполни мне бокал и налей немного себе. Глинтвейн великолепен. – Махнув рукой, он отпустил слуг, которые суетились позади него. – А теперь подойди ко мне. – Он взял ее за руку и посадил на колени. – Ты не хочешь поцеловать своего мужа, Элейн?
Его поцелуй был крепким и одновременно нежным. На его губах чувствовался запах корицы, муската и имбиря. Закрыв глаза, Элейн застенчиво поцеловала его в ответ. Удивляясь возбуждению, которое почти сковало ее движения, она едва дышала, по спине пробежал озноб от предстоящего блаженства. Поудобнее устроившись у него на коленях, она расслабилась и любовно терлась носом об его шею, пока он распускал ее косы и ласкал волосы. Вскоре он расстегнул воротник ее платья; его пальцы стали искать ее грудь. Элейн замерла от удовольствия, но Джон, неправильно понявший ее, нахмурился.
– Подожди. Не так скоро. – Его слова утонули у нее в волосах. – Ты же теперь женщина…
– Я знаю, я знаю. – Она робко поцеловала его в щеку, затем, не в силах остановиться, в шею и в грудь под тонкой льняной рубашкой. Она чувствовала, как возбуждение достигло наивысшей точки. Наконец настал этот долгожданный миг, и вот сейчас она будет принадлежать ему. Элейн глубоко вздохнула, когда он стал чуть настойчивей ласкать ее грудь, и, возбуждаясь еще больше, стала расстегивать его рубашку, но его голодные пальцы нащупали письмо, которое Элейн спрятала за лиф платья, и он остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60