Со стен Рэк Ктола видно на десять лиг во все стороны.
– Ужели стены те столь высоки? – спросил Мендореллен.
– Выше, чем ты можешь себе вообразить.
– Выше стен Во Мимбра?
– В десять раз выше. В пятьдесят раз выше. Ты не поймешь, пока не увидишь.
Они ехали весь день без остановок. Гарион и тетя Пол держали свой заслон. Испытующие прикосновения гролимов ощущались теперь все чаще. Несколько раз давление на мозг Гариона было очень сильным и возникало неожиданно.
– Они знают, что мы делаем, отец, – сказала тетя Пол старику. – Они пытаются пробить экран.
– Держи его крепко, – ответил он. – Ты знаешь, как поступить, если кто-нибудь из них прорвется. Она кивнула. Лицо у неё было мрачное.
– Предупреди мальчика.
Она опять кивнула и повернулась к Гариону.
– Выслушай меня внимательно, милый, – сказала она очень серьезно. – Гролимы пытаются захватить нас врасплох. Самый лучший заслон можно пробить, если ударить по нему достаточно быстро и достаточно резко. Если кому-нибудь из них удастся прорваться, я скомандую тебе «стой». Когда я это скажу, ты должен немедленно стереть изображение и отключить сознание от моего.
– Я не понимаю.
– И не надо. Просто делай в точности, как я говорю. Если я скажу тебе «стой», немедленно разорви нашу мысленную связь. Я буду делать нечто чрезвычайно опасное и не хочу задеть тебя.
– Могу ли я помочь?
– Нет, милый. Не сейчас.
Они ехали дальше. Пепел падал все реже, небо над головой стало мглистым, желтовато голубым. Солнечный шар, бледный и круглый, как полная луна, появился на юго-западе, низко над горизонтом.
– Гарион, стой!
Это было уже не прикосновение, а резкий удар. Гарион сглотнул и выбросил из головы изображение песка. Тетя Пол замерла, глаза её сверкали. Взметнув руку, она произнесла только одно слово. Высвобожденная волна энергии обрушилась на Гариона. В отчаянии он осознал, что мысленно все еще связан с нею. Соединяя изображения, сознания их спаялись так прочно, что их невозможно было разъединить. Гарион почувствовал, как невидимая сила увлекает его мозг. Два сознания, спаянных вместе, взметнулись, как плеть, пронеслись по слабому следу мысли, ударившей в заслон, и нашли её источник. Они коснулись чужого сознания, которое ликовало, что их обнаружило. Теперь, найдя цель, тетя Пол ударила всей своей мысленной силой. Разум, которого они коснулись, отпрянул, пытаясь порвать связь, но было уже поздно. Гарион чувствовал, как-то, чужое сознание пухнет, расширяется невыносимо. Потом оно вдруг лопнуло, взорвалось бессвязным умопомешательством, рассыпалось, пораженное громоздящимся на ужас ужасом. Потом был бег, бег вслепую меж каких-то темных камней, бег с единственной мыслью о страшном, окончательном избавлении. Камни исчезли, и Гариону показалось, что он падает с немыслимой высоты. Он с трудом отключил свое сознание.
– Я велела тебе держаться в стороне, – сказала тетя Пол резко.
– Я ничего не мог поделать. Я не мог освободиться.
– Что случилось? – спросил Силк недоуменно.
– Гролим прорвал заслон, – ответила тетя Пол.
– Он нас видел?
– На мгновение. Это неважно. Он уже мертв.
– Ты убила его? Как?
– Он забыл защититься. Я прошла по его мысли к нему.
– Он обезумел, – сказал Гарион срывающимся от пережитого ужаса голосом. – Он спрыгнул с чего-то очень высокого. Он хотел спрыгнуть. Это был единственный способ избавиться оттого, что с ним произошло. – Гарион ощущал дурноту.
– Ты наделала уйму шума, Пол, – сказал Белгарат со страдальческой миной. – Давно уже ты не была такой неуклюжей.
– У меня был вот этот пассажир. – Она бросила на Гариона ледяной взгляд.
– Я не виноват, – оправдывался Гарион. – Ты так крепко меня держала, что я не мог вырваться.
– С тобою это бывает, Пол, – сказал Белгарат. – Контакт становится слишком личным, и ты хочешь сохранить его навсегда. Полагаю, это как-то связано с любовью.
– Ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что они говорят? – спросил Силк Бэйрека.
– И догадываться не хочу.
Тетя Пол задумчиво посмотрела на Гариона.
– Может быть, это действительно была моя вина, – согласилась она наконец.
– Тебе когда-нибудь придется его отпустить, Пол, – серьезно сказал Белгарат.
– Возможно… но не сейчас.
– Лучше вам снова сделать заслон, – посоветовал старик. – Они теперь знают, где мы примерно, и будут нас искать.
Она кивнула.
– Думай снова про песок, Гарион.
Они продолжали ехать весь вечер. Пепел постепенно редел, с каждой следующей милей видимость улучшалась. Теперь они уже различали очертания каменных гряд и торчащие из песка базальтовые столбы.
Когда они подъехали к еще одному гребню, Гарион разглядел в туманной дымке впереди что-то темное и очень большое.
– Здесь мы можем спрятаться до темноты, – сказал Белгарат, спешиваясь.
– Где мы? – спросил Дерник, оглядываясь по сторонам.
– Это Рэк Ктол. – Старик указал на темную громаду. Бэйрек сощурился.
– Я думал, это просто гора.
– Гора и есть. Рэк Ктол стоит на её вершине.
– Как и Пролга, верно?
– Внешне похоже, но здесь обитает колдун Ктачик, что принципиально меняет дело.
– Я думал, Ктачик – чародей, – сказал Гарион озадаченно. – Почему ты всегда называешь его колдуном?
– Так я выражаю свое презрение, – ответил Белгарат. – В нашем кругу это почитается за смертельное оскорбление.
Они оставили лошадей между большими каменными глыбами за гребнем, а сами забрались еще футов на сорок вверх, где и укрылись в ожидании темноты.
По мере того как пепел падал все реже, гора выступала все четче. Это была не столько гора, сколько скала, вздымающаяся над пустыней. Основание её , заваленное каменной осыпью, было миль пять в поперечнике, склоны крутые и черные, как ночь.
– Сколь высока она? – спросил Мендореллен, непроизвольно переходя на шепот.
– Больше лиги, – ответил Белгарат. Крутая насыпная дорога резко поднималась в гору, затем обвивалась вокруг неё.
– Полагаю, её долго строили, – заметил Бэйрек.
– Около тысячи лет, – ответил Белгарат. – Пока строили, мерги скупали всех рабов, попавших в руки найсанцам.
– Мрачная история, – заметил Мендореллен.
– И мрачное место, – согласился Белгарат.
Холодный ветер унес остатки пепла. Очертания города проступили на вершине скалы. Стены были черны. Подобно каменному основанию, черные башни венчали их, разбросанные в беспорядке. Черные шпили вставали из-за стен и, подобно копьям, кололи вечернее небо. Мерзость и зло исходили от твердыни гролимов, нависшей над диким запустением, над песками и камнями, над выдыхающими серу болотами у её подножья. Солнце садилось в черные облака над зубчатыми горами, обрамляющими пустыню, и заливало мрачную крепость пунцовым светом. Казалось, стены Рэк Ктола кровоточат, как если бы вся кровь, пролитая на всех алтарях Торака с начала дней, проступила на стенах ужасного города, и всех океанов мира не хватило бы, чтобы смыть её.
Глава 25
Когда небосклон окончательно погас, они осторожно съехали с гребня и по засыпанной пеплом равнине двинулись к каменной громаде впереди. Доехав до осыпи у её подножья, они спешились, оставили лошадей с Дерником и взобрались по камням к основанию базальтовой скалы, загораживающей от них звезды. Релг, который еще недавно дрожал и закрывал глаза, теперь шагал бодро. Он остановился, потом прижал ладони и лоб к скале.
– Ну как? – спросил через минуту Белгарат. В его приглушенном голосе звучала смертельная озабоченность. – Прав ли я был? Есть здесь пещеры?
– Там есть пустоты, – ответил Релг. – Они уходят далеко вглубь
– Добраться до них можно?
– У них нет входа, они никуда не ведут. Это все замкнутые пустоты.
И что теперь? – спросил Силк.
– Не знаю, – ответил совершенно убитый Белгарат.
– Давайте попробуем чуть подальше, – предложил Релг. – Я чувствую некое эхо. Может быть, там. – Он показал рукой.
– Я хочу, чтобы все твердо усвоили прямо сейчас, – объявил Силк, прочно упираясь широко расставленными ногами. – Сквозь скалу я не пойду. Если до этого дойдет, я останусь здесь
– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Бэйрек. Силк упрямо покачал головой.
– Сквозь скалу я не пойду, – непреклонно повторил он.
Релг уже двигался вдоль скалы, слегка прикасаясь пальцами к её поверхности.
– Эхо становится сильнее, – сказал он. – Пустота большая и вдет вверх. – Релг прошел еще ярдов сто, остальные двигались следом, не спуская с него озабоченных взглядов.
– Вот она, – сказал он наконец, постукивая по скале ладонью. – Ждите здесь. – Он медленно вдавил руки в базальт.
– Я этого не вынесу, – сказал Силк, быстро поворачиваясь спиной. – Скажите мне, когда он будет внутри.
С ужасающей решимостью Релг вжимался в камень.
– Еще не все? – спросил Силк.
– Он входит в скалу, – скрупулезно подметил Бэйрек. – Половина его еще торчит наружу.
– Пожалуйста, Бэйрек, не надо подробностей.
– Неужели это так отвратительно? – спросил гигант.
– Ты себе не представляешь. Ты совершенно не представляешь. – Востроносый драсниец дрожал всем телом.
Они прождали в зябкой темноте около получаса. Где-то высоко над ними раздался вопль.
– Что там такое? – спросил Мендореллен.
– Гролимы за работой, – мрачно отвечал Белгарат. – Близится годовщина ранения – времени, когда Око сожгло Тораку руку и лицо. Об эту пору приносят множество жертв – обычно из числа рабов. Торак, видимо, не настаивает, чтобы кровь была энгаракская. С него довольно, что она человеческая.
Где-то под обрывом послышались шаги, через несколько минут Релг присоединился к спутникам.
– Я нашел вход, – сказал он, – примерно в полулиге отсюда. Он частично завален камнями. – Ведет ли пещера на самый верх? – спросил Белгарат.
Релг пожал плечами.
– Вверх она идет, но далеко ли, сказать не могу. Единственный способ узнать наверняка – это пройти по ней. Одно могу сказать определенно – вся цепь пещер весьма протяженна.
– Разве у нас есть выбор, отец? – спросила тетя Пол.
– Нет. Полагаю, нет.
– Я схожу за Дерником, – сказал Силк. Он повернулся и исчез в темноте.
Остальные пошли за Релгом и вскоре увидели небольшое отверстие в скале, сразу над осыпью.
– Нам придется сдвинуть эти глыбы, если мы хотим провести внутрь животных, – сказал Релг.
Бэйрек наклонился и поднял большую каменную плиту, зашатался под её весом и с грохотом уронил.
– Тише! – сказал Белгарат.
– Прошу прощения, – пробормотал Бэйрек.
Камни были по большей части не очень крупные, зато их оказалось очень много. Когда подошли Дерник и Силк, все принялись разгребать вход в пещеру. Почти час ушел на то, чтобы расчистить отверстие, в которое могли бы втиснуться лошади.
– Жалко, Хеттара нет, – проворчал Бэйрек, упираясь плечом в круп норовистой вьючной кобылы.
– Поговори с ней, Бэйрек, – посоветовал Силк.
– Я говорю.
– А ты попробуй без ругани.
– Нам придется лезть вверх, – сказал Релг после того, как они втолкнули последнюю лошадь и оказались в полной темноте. – Насколько я могу сказать, галереи идут вертикально, так что нам придется карабкаться с уровня на уровень.
Мендореллен прислонился к стене, доспехи его звякнули.
– Так дело не пойдет, – сказал ему Белгарат. – И все равно ты не сможешь карабкаться в доспехах. Оставь их с лошадьми, Мендореллен.
Рыцарь вздохнул и принялся снимать броню.
Засветился тусклый огонек – это Релг смешал в деревянной миске порошки из двух кожаных мешочков, которые носил под кольчугой.
– Так-то лучше, – одобрил Бэйрек. – А факел не был бы ярче?
– Гораздо ярче, – согласился Релг, – но тогда я не смогу видеть. А так вам будет достаточно света, чтобы видеть, куда идти.
– Тогда пошли, – сказал Белгарат.
Релг вручил тускло светящуюся миску Бэйреку и повел их по темной галерее.
Пройдя несколько сот ярдов, они уперлись в крутой откос.
– Я посмотрю, сказал Релг и быстро полез по осыпи. Он почти сразу же исчез из виду. Через несколько минут они услышали странное шипение и сверху посыпались мелкие камушки.
– Поднимайтесь, – донесся до них голос Релга. Они осторожно вскарабкались по осыпи и оказались перед гладкой стеной.
– Направо, – сказал сверху Релг. – Вы найдете в камне углубления, по которым сможете влезть.
Они увидели совершенно круглые ямки, дюймов по шесть глубиной.
– Как ты это сделал? – спросил Дерник, разглядывая одну из них.
– Сложно объяснить, – ответил Релг. – Здесь карниз. Он ведет в следующую галерею.
Один за другим они вскарабкались по стене и оказались на карнизе рядом с Релгом. Как он и говорил, карниз вел к галерее, круто уходящей вверх. Они двинулись по ней к центру горы. По пути они миновали несколько боковых ответвлений.
– А нам не надо их обследовать? – спросил Бэйрек, когда они проходили мимо третьего или четвертого бокового хода
– Они никуда не ведут, – сказал ему Релг.
– Откуда ты знаешь?
– Галерея, которая куда-нибудь ведет, ощущается по-иному. Та, мимо которой мы только что прошли, оканчивается тупиком примерно в ста ярдах отсюда.
Бэйрек недоверчиво фыркнул.
Они подошли к следующей отвесной стене, и Релг остановился, вглядываясь в темноту.
– Высоко? – спросил Дерник.
– Футов тридцать Я сделаю углубления, чтобы вы могли вскарабкаться. – Релг встал на колени и медленно вдавил руку в камень, потом напряг плечи и стал её поворачивать Камень затрещал, словно что-то внутри взорвалось; когда Релг вытащил руку, из углубления посыпалась каменная крошка. Он выгреб остатки, встал и погрузил руку в камень примерно в двух футах над первой ямкой.
– Здорово! – восхитился Силк.
– Это очень старый прием, – сказал ему Релг.
Они поползли по стене вслед за Релгом. Наверху пришлось протискиваться в узкую дыру. Бэйреку пришлось хуже других – он лез с проклятиями, извиваясь как змея.
– Далеко мы ушли? – спросил Силк. Он нервно смотрел на скалу, которая, казалось, давила со всех сторон, и голос у него был немного напуганный.
– Мы примерно в восьмистах футах над основанием горы, – ответил Релг. – Теперь нам сюда. – Он указал на следующую галерею, которая тоже довольно круто уходила вверх.
– Галереи ведут на самую вершину? – спросил Дерник.
– Они куда-то открываются. Это все, что я пока чувствую.
– Что это? – воскликнул Силк.
Откуда то из темноты коридора доносилось одинокое пение. Мелодия была скорбная, но эхо мешало разобрать слова. Одно было ясно – поет женщина.
Белгарат изумленно ахнул.
– Что такое? – спросила его тетя Пол.
– Марагская женщина! – отвечал старик.
– Это невозможно.
– Я знаю эту песню, Пол. Это марагская погребальная песнь. Кто бы эта женщина ни была, она умирает.
Отдававшееся в извилистом коридоре эхо мешало определить, откуда идет голос; но когда они двинулись вперед, пение стало громче.
– Здесь, – сказал наконец Силк. Он остановился и повернулся к боковому коридору. Пение резко оборвалось.
– Не подходите, – резко предупредила невидимая женщина. – У меня нож.
– Мы друзья, – сказал Дерник. Она горько рассмеялась.
– У меня нет друзей. Обратно вы меня не заберете. Нож достаточно длинный, чтобы достать до моего сердца.
– Она думает, мы мерги, – прошептал Силк.
Белгарат возвысил голос. Он говорил на языке, которого Гариону никогда еще не доводилось слышать. Через минуту женщина заговорила сбивчиво, словно припоминая давно забытые слова.
– Она думает, это уловка, – тихо сказал им старик. – Она говорит, нож приставлен к самому её сердцу, так что мы должны быть осторожны. – Он снова заговорил в темноту, женщина отвечала. Язык, на котором они говорили, был нежный и певучий.
– Она говорит, что позволит одному из нас приблизиться, – сказал Белгарат наконец. – Она все еще нам не доверяет.
– Пойду я, – сказала тетя Пол.
– Осторожнее, Пол. Вдруг она в последний момент решит заколоть не себя, а тебя.
– Я справлюсь, отец. – Тетя Пол взяла у Бэйрека светильник и медленно пошла по галерее, спокойно говоря на ходу.
Остальные стояли в темноте, напряженно прислушиваясь к гулу голосов из коридора. Тетя Пол тихо говорила с марагской женщиной.
– Вы можете подойти, – сказала она наконец. Они пошли по галерее на звук её голоса.
Женщина лежала рядом с маленьким озерцом. Пышные черные волосы спутались, лицо выражало обреченность У неё были широкие скулы, полные губы, темно-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Жалкие лохмотья не скрывали бледного тела. Релг шумно вздохнул и сразу повернулся спиной.
– Её зовут Таиба, – тихо сказала тетя Пол. – Она бежала из невольничьего каземата под Рэк Ктолом несколько дней назад.
Белгарат опустился на колени рядом с обессиленной женщиной.
– Ты из народа марагов, так ведь? – спросил он с жаром.
– Мать говорила, что да, – подтвердила она. – Это она научила меня древнему языку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Ужели стены те столь высоки? – спросил Мендореллен.
– Выше, чем ты можешь себе вообразить.
– Выше стен Во Мимбра?
– В десять раз выше. В пятьдесят раз выше. Ты не поймешь, пока не увидишь.
Они ехали весь день без остановок. Гарион и тетя Пол держали свой заслон. Испытующие прикосновения гролимов ощущались теперь все чаще. Несколько раз давление на мозг Гариона было очень сильным и возникало неожиданно.
– Они знают, что мы делаем, отец, – сказала тетя Пол старику. – Они пытаются пробить экран.
– Держи его крепко, – ответил он. – Ты знаешь, как поступить, если кто-нибудь из них прорвется. Она кивнула. Лицо у неё было мрачное.
– Предупреди мальчика.
Она опять кивнула и повернулась к Гариону.
– Выслушай меня внимательно, милый, – сказала она очень серьезно. – Гролимы пытаются захватить нас врасплох. Самый лучший заслон можно пробить, если ударить по нему достаточно быстро и достаточно резко. Если кому-нибудь из них удастся прорваться, я скомандую тебе «стой». Когда я это скажу, ты должен немедленно стереть изображение и отключить сознание от моего.
– Я не понимаю.
– И не надо. Просто делай в точности, как я говорю. Если я скажу тебе «стой», немедленно разорви нашу мысленную связь. Я буду делать нечто чрезвычайно опасное и не хочу задеть тебя.
– Могу ли я помочь?
– Нет, милый. Не сейчас.
Они ехали дальше. Пепел падал все реже, небо над головой стало мглистым, желтовато голубым. Солнечный шар, бледный и круглый, как полная луна, появился на юго-западе, низко над горизонтом.
– Гарион, стой!
Это было уже не прикосновение, а резкий удар. Гарион сглотнул и выбросил из головы изображение песка. Тетя Пол замерла, глаза её сверкали. Взметнув руку, она произнесла только одно слово. Высвобожденная волна энергии обрушилась на Гариона. В отчаянии он осознал, что мысленно все еще связан с нею. Соединяя изображения, сознания их спаялись так прочно, что их невозможно было разъединить. Гарион почувствовал, как невидимая сила увлекает его мозг. Два сознания, спаянных вместе, взметнулись, как плеть, пронеслись по слабому следу мысли, ударившей в заслон, и нашли её источник. Они коснулись чужого сознания, которое ликовало, что их обнаружило. Теперь, найдя цель, тетя Пол ударила всей своей мысленной силой. Разум, которого они коснулись, отпрянул, пытаясь порвать связь, но было уже поздно. Гарион чувствовал, как-то, чужое сознание пухнет, расширяется невыносимо. Потом оно вдруг лопнуло, взорвалось бессвязным умопомешательством, рассыпалось, пораженное громоздящимся на ужас ужасом. Потом был бег, бег вслепую меж каких-то темных камней, бег с единственной мыслью о страшном, окончательном избавлении. Камни исчезли, и Гариону показалось, что он падает с немыслимой высоты. Он с трудом отключил свое сознание.
– Я велела тебе держаться в стороне, – сказала тетя Пол резко.
– Я ничего не мог поделать. Я не мог освободиться.
– Что случилось? – спросил Силк недоуменно.
– Гролим прорвал заслон, – ответила тетя Пол.
– Он нас видел?
– На мгновение. Это неважно. Он уже мертв.
– Ты убила его? Как?
– Он забыл защититься. Я прошла по его мысли к нему.
– Он обезумел, – сказал Гарион срывающимся от пережитого ужаса голосом. – Он спрыгнул с чего-то очень высокого. Он хотел спрыгнуть. Это был единственный способ избавиться оттого, что с ним произошло. – Гарион ощущал дурноту.
– Ты наделала уйму шума, Пол, – сказал Белгарат со страдальческой миной. – Давно уже ты не была такой неуклюжей.
– У меня был вот этот пассажир. – Она бросила на Гариона ледяной взгляд.
– Я не виноват, – оправдывался Гарион. – Ты так крепко меня держала, что я не мог вырваться.
– С тобою это бывает, Пол, – сказал Белгарат. – Контакт становится слишком личным, и ты хочешь сохранить его навсегда. Полагаю, это как-то связано с любовью.
– Ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что они говорят? – спросил Силк Бэйрека.
– И догадываться не хочу.
Тетя Пол задумчиво посмотрела на Гариона.
– Может быть, это действительно была моя вина, – согласилась она наконец.
– Тебе когда-нибудь придется его отпустить, Пол, – серьезно сказал Белгарат.
– Возможно… но не сейчас.
– Лучше вам снова сделать заслон, – посоветовал старик. – Они теперь знают, где мы примерно, и будут нас искать.
Она кивнула.
– Думай снова про песок, Гарион.
Они продолжали ехать весь вечер. Пепел постепенно редел, с каждой следующей милей видимость улучшалась. Теперь они уже различали очертания каменных гряд и торчащие из песка базальтовые столбы.
Когда они подъехали к еще одному гребню, Гарион разглядел в туманной дымке впереди что-то темное и очень большое.
– Здесь мы можем спрятаться до темноты, – сказал Белгарат, спешиваясь.
– Где мы? – спросил Дерник, оглядываясь по сторонам.
– Это Рэк Ктол. – Старик указал на темную громаду. Бэйрек сощурился.
– Я думал, это просто гора.
– Гора и есть. Рэк Ктол стоит на её вершине.
– Как и Пролга, верно?
– Внешне похоже, но здесь обитает колдун Ктачик, что принципиально меняет дело.
– Я думал, Ктачик – чародей, – сказал Гарион озадаченно. – Почему ты всегда называешь его колдуном?
– Так я выражаю свое презрение, – ответил Белгарат. – В нашем кругу это почитается за смертельное оскорбление.
Они оставили лошадей между большими каменными глыбами за гребнем, а сами забрались еще футов на сорок вверх, где и укрылись в ожидании темноты.
По мере того как пепел падал все реже, гора выступала все четче. Это была не столько гора, сколько скала, вздымающаяся над пустыней. Основание её , заваленное каменной осыпью, было миль пять в поперечнике, склоны крутые и черные, как ночь.
– Сколь высока она? – спросил Мендореллен, непроизвольно переходя на шепот.
– Больше лиги, – ответил Белгарат. Крутая насыпная дорога резко поднималась в гору, затем обвивалась вокруг неё.
– Полагаю, её долго строили, – заметил Бэйрек.
– Около тысячи лет, – ответил Белгарат. – Пока строили, мерги скупали всех рабов, попавших в руки найсанцам.
– Мрачная история, – заметил Мендореллен.
– И мрачное место, – согласился Белгарат.
Холодный ветер унес остатки пепла. Очертания города проступили на вершине скалы. Стены были черны. Подобно каменному основанию, черные башни венчали их, разбросанные в беспорядке. Черные шпили вставали из-за стен и, подобно копьям, кололи вечернее небо. Мерзость и зло исходили от твердыни гролимов, нависшей над диким запустением, над песками и камнями, над выдыхающими серу болотами у её подножья. Солнце садилось в черные облака над зубчатыми горами, обрамляющими пустыню, и заливало мрачную крепость пунцовым светом. Казалось, стены Рэк Ктола кровоточат, как если бы вся кровь, пролитая на всех алтарях Торака с начала дней, проступила на стенах ужасного города, и всех океанов мира не хватило бы, чтобы смыть её.
Глава 25
Когда небосклон окончательно погас, они осторожно съехали с гребня и по засыпанной пеплом равнине двинулись к каменной громаде впереди. Доехав до осыпи у её подножья, они спешились, оставили лошадей с Дерником и взобрались по камням к основанию базальтовой скалы, загораживающей от них звезды. Релг, который еще недавно дрожал и закрывал глаза, теперь шагал бодро. Он остановился, потом прижал ладони и лоб к скале.
– Ну как? – спросил через минуту Белгарат. В его приглушенном голосе звучала смертельная озабоченность. – Прав ли я был? Есть здесь пещеры?
– Там есть пустоты, – ответил Релг. – Они уходят далеко вглубь
– Добраться до них можно?
– У них нет входа, они никуда не ведут. Это все замкнутые пустоты.
И что теперь? – спросил Силк.
– Не знаю, – ответил совершенно убитый Белгарат.
– Давайте попробуем чуть подальше, – предложил Релг. – Я чувствую некое эхо. Может быть, там. – Он показал рукой.
– Я хочу, чтобы все твердо усвоили прямо сейчас, – объявил Силк, прочно упираясь широко расставленными ногами. – Сквозь скалу я не пойду. Если до этого дойдет, я останусь здесь
– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Бэйрек. Силк упрямо покачал головой.
– Сквозь скалу я не пойду, – непреклонно повторил он.
Релг уже двигался вдоль скалы, слегка прикасаясь пальцами к её поверхности.
– Эхо становится сильнее, – сказал он. – Пустота большая и вдет вверх. – Релг прошел еще ярдов сто, остальные двигались следом, не спуская с него озабоченных взглядов.
– Вот она, – сказал он наконец, постукивая по скале ладонью. – Ждите здесь. – Он медленно вдавил руки в базальт.
– Я этого не вынесу, – сказал Силк, быстро поворачиваясь спиной. – Скажите мне, когда он будет внутри.
С ужасающей решимостью Релг вжимался в камень.
– Еще не все? – спросил Силк.
– Он входит в скалу, – скрупулезно подметил Бэйрек. – Половина его еще торчит наружу.
– Пожалуйста, Бэйрек, не надо подробностей.
– Неужели это так отвратительно? – спросил гигант.
– Ты себе не представляешь. Ты совершенно не представляешь. – Востроносый драсниец дрожал всем телом.
Они прождали в зябкой темноте около получаса. Где-то высоко над ними раздался вопль.
– Что там такое? – спросил Мендореллен.
– Гролимы за работой, – мрачно отвечал Белгарат. – Близится годовщина ранения – времени, когда Око сожгло Тораку руку и лицо. Об эту пору приносят множество жертв – обычно из числа рабов. Торак, видимо, не настаивает, чтобы кровь была энгаракская. С него довольно, что она человеческая.
Где-то под обрывом послышались шаги, через несколько минут Релг присоединился к спутникам.
– Я нашел вход, – сказал он, – примерно в полулиге отсюда. Он частично завален камнями. – Ведет ли пещера на самый верх? – спросил Белгарат.
Релг пожал плечами.
– Вверх она идет, но далеко ли, сказать не могу. Единственный способ узнать наверняка – это пройти по ней. Одно могу сказать определенно – вся цепь пещер весьма протяженна.
– Разве у нас есть выбор, отец? – спросила тетя Пол.
– Нет. Полагаю, нет.
– Я схожу за Дерником, – сказал Силк. Он повернулся и исчез в темноте.
Остальные пошли за Релгом и вскоре увидели небольшое отверстие в скале, сразу над осыпью.
– Нам придется сдвинуть эти глыбы, если мы хотим провести внутрь животных, – сказал Релг.
Бэйрек наклонился и поднял большую каменную плиту, зашатался под её весом и с грохотом уронил.
– Тише! – сказал Белгарат.
– Прошу прощения, – пробормотал Бэйрек.
Камни были по большей части не очень крупные, зато их оказалось очень много. Когда подошли Дерник и Силк, все принялись разгребать вход в пещеру. Почти час ушел на то, чтобы расчистить отверстие, в которое могли бы втиснуться лошади.
– Жалко, Хеттара нет, – проворчал Бэйрек, упираясь плечом в круп норовистой вьючной кобылы.
– Поговори с ней, Бэйрек, – посоветовал Силк.
– Я говорю.
– А ты попробуй без ругани.
– Нам придется лезть вверх, – сказал Релг после того, как они втолкнули последнюю лошадь и оказались в полной темноте. – Насколько я могу сказать, галереи идут вертикально, так что нам придется карабкаться с уровня на уровень.
Мендореллен прислонился к стене, доспехи его звякнули.
– Так дело не пойдет, – сказал ему Белгарат. – И все равно ты не сможешь карабкаться в доспехах. Оставь их с лошадьми, Мендореллен.
Рыцарь вздохнул и принялся снимать броню.
Засветился тусклый огонек – это Релг смешал в деревянной миске порошки из двух кожаных мешочков, которые носил под кольчугой.
– Так-то лучше, – одобрил Бэйрек. – А факел не был бы ярче?
– Гораздо ярче, – согласился Релг, – но тогда я не смогу видеть. А так вам будет достаточно света, чтобы видеть, куда идти.
– Тогда пошли, – сказал Белгарат.
Релг вручил тускло светящуюся миску Бэйреку и повел их по темной галерее.
Пройдя несколько сот ярдов, они уперлись в крутой откос.
– Я посмотрю, сказал Релг и быстро полез по осыпи. Он почти сразу же исчез из виду. Через несколько минут они услышали странное шипение и сверху посыпались мелкие камушки.
– Поднимайтесь, – донесся до них голос Релга. Они осторожно вскарабкались по осыпи и оказались перед гладкой стеной.
– Направо, – сказал сверху Релг. – Вы найдете в камне углубления, по которым сможете влезть.
Они увидели совершенно круглые ямки, дюймов по шесть глубиной.
– Как ты это сделал? – спросил Дерник, разглядывая одну из них.
– Сложно объяснить, – ответил Релг. – Здесь карниз. Он ведет в следующую галерею.
Один за другим они вскарабкались по стене и оказались на карнизе рядом с Релгом. Как он и говорил, карниз вел к галерее, круто уходящей вверх. Они двинулись по ней к центру горы. По пути они миновали несколько боковых ответвлений.
– А нам не надо их обследовать? – спросил Бэйрек, когда они проходили мимо третьего или четвертого бокового хода
– Они никуда не ведут, – сказал ему Релг.
– Откуда ты знаешь?
– Галерея, которая куда-нибудь ведет, ощущается по-иному. Та, мимо которой мы только что прошли, оканчивается тупиком примерно в ста ярдах отсюда.
Бэйрек недоверчиво фыркнул.
Они подошли к следующей отвесной стене, и Релг остановился, вглядываясь в темноту.
– Высоко? – спросил Дерник.
– Футов тридцать Я сделаю углубления, чтобы вы могли вскарабкаться. – Релг встал на колени и медленно вдавил руку в камень, потом напряг плечи и стал её поворачивать Камень затрещал, словно что-то внутри взорвалось; когда Релг вытащил руку, из углубления посыпалась каменная крошка. Он выгреб остатки, встал и погрузил руку в камень примерно в двух футах над первой ямкой.
– Здорово! – восхитился Силк.
– Это очень старый прием, – сказал ему Релг.
Они поползли по стене вслед за Релгом. Наверху пришлось протискиваться в узкую дыру. Бэйреку пришлось хуже других – он лез с проклятиями, извиваясь как змея.
– Далеко мы ушли? – спросил Силк. Он нервно смотрел на скалу, которая, казалось, давила со всех сторон, и голос у него был немного напуганный.
– Мы примерно в восьмистах футах над основанием горы, – ответил Релг. – Теперь нам сюда. – Он указал на следующую галерею, которая тоже довольно круто уходила вверх.
– Галереи ведут на самую вершину? – спросил Дерник.
– Они куда-то открываются. Это все, что я пока чувствую.
– Что это? – воскликнул Силк.
Откуда то из темноты коридора доносилось одинокое пение. Мелодия была скорбная, но эхо мешало разобрать слова. Одно было ясно – поет женщина.
Белгарат изумленно ахнул.
– Что такое? – спросила его тетя Пол.
– Марагская женщина! – отвечал старик.
– Это невозможно.
– Я знаю эту песню, Пол. Это марагская погребальная песнь. Кто бы эта женщина ни была, она умирает.
Отдававшееся в извилистом коридоре эхо мешало определить, откуда идет голос; но когда они двинулись вперед, пение стало громче.
– Здесь, – сказал наконец Силк. Он остановился и повернулся к боковому коридору. Пение резко оборвалось.
– Не подходите, – резко предупредила невидимая женщина. – У меня нож.
– Мы друзья, – сказал Дерник. Она горько рассмеялась.
– У меня нет друзей. Обратно вы меня не заберете. Нож достаточно длинный, чтобы достать до моего сердца.
– Она думает, мы мерги, – прошептал Силк.
Белгарат возвысил голос. Он говорил на языке, которого Гариону никогда еще не доводилось слышать. Через минуту женщина заговорила сбивчиво, словно припоминая давно забытые слова.
– Она думает, это уловка, – тихо сказал им старик. – Она говорит, нож приставлен к самому её сердцу, так что мы должны быть осторожны. – Он снова заговорил в темноту, женщина отвечала. Язык, на котором они говорили, был нежный и певучий.
– Она говорит, что позволит одному из нас приблизиться, – сказал Белгарат наконец. – Она все еще нам не доверяет.
– Пойду я, – сказала тетя Пол.
– Осторожнее, Пол. Вдруг она в последний момент решит заколоть не себя, а тебя.
– Я справлюсь, отец. – Тетя Пол взяла у Бэйрека светильник и медленно пошла по галерее, спокойно говоря на ходу.
Остальные стояли в темноте, напряженно прислушиваясь к гулу голосов из коридора. Тетя Пол тихо говорила с марагской женщиной.
– Вы можете подойти, – сказала она наконец. Они пошли по галерее на звук её голоса.
Женщина лежала рядом с маленьким озерцом. Пышные черные волосы спутались, лицо выражало обреченность У неё были широкие скулы, полные губы, темно-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Жалкие лохмотья не скрывали бледного тела. Релг шумно вздохнул и сразу повернулся спиной.
– Её зовут Таиба, – тихо сказала тетя Пол. – Она бежала из невольничьего каземата под Рэк Ктолом несколько дней назад.
Белгарат опустился на колени рядом с обессиленной женщиной.
– Ты из народа марагов, так ведь? – спросил он с жаром.
– Мать говорила, что да, – подтвердила она. – Это она научила меня древнему языку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30