Глаза его сузились. – Все дело в вожаке. Табун подчиняется ему. Полагаю, если мы его убьем, остальные убегут.
– Хорошо, – сказал Бэйрек, – попробуем убить вожака.
– Нам стоило бы издать что-то вроде боевого клича, – сказал Хеттар. – Что-то такое, что он бы воспринял как вызов. Тогда он выступит вперед. Иначе, чтобы добраться до него, нам придется прорываться через весь табун.
– Быть может, вот это послужит для него вызовом, – сказал Мендореллен. Он поднес к губам рог, и звонкий боевой клич, подхваченный ветром, прокатился по долине.
Вожак ответил пронзительным ржанием.
– Вроде подействовало, – заметил Бэйрек. – Давай-ка еще разок, Мендореллен.
Мендореллен еще раз протрубил в рог, и вновь вожак заржал. Потом громадный жеребец поскакал вниз со склона, яростно пронесся сквозь табун навстречу отряду и встал на дыбы. Когти на его передних ногах сверкнули в наполненном снежными хлопьями воздухе.
– Отлично! – рявкнул Бэйрек. – Вперед! – Он вонзил шпоры в конские бока, и его большой серый жеребец скакнул вперед, разбрасывая копытами снег. Хеттар и Мендореллен прикрывали его с боков. Все трое понеслись сквозь снегопад к ревущему вожаку хрулгов. Мендореллен выставил вперед копье, и ветер донес до оставшихся позади странный звук: Мендореллен смеялся.
Гарион вытащил меч и поехал вперед, прикрывая собой тетю Пол и Се'Недру. Он понимал, что это лишь демонстративный жест, но не сделать этого не мог.
Два хрулга, вероятно, повинуясь приказу вожака, выскочили вперед, навстречу Бэйреку и Мендореллену, в то время как сам вожак двинулся на Хеттара, распознав в олгаре наибольшую угрозу для табуна. Первый хрулга стал на дыбы, обнажив клыки в кошачьем оскале и подняв когтистые передние ноги. Мендореллен опустил копье и направил его в грудь оскалившегося чудовища. Кровь хлынула из пасти хрулги, и он опрокинулся навзничь, в падении увлекая за собой конец переломанного пополам копья.
Бэйрек отбил своим щитом когтистую лапу и, размахнувшись сплеча, огромным мечом разрубил голову второго хрулги. Животное забилось на снегу.
Хеттар и вожак сближались в снежном вихре. Они двигались осторожно, кругами, не сводя один с другого страшных напряженных взглядов. Вдруг вожак встал на дыбы и обрушил на Хеттара мощные передние ноги с растопыренными когтями. Но конь Хеттара, в мыслях составляющий одно целое со своим седоком, грациозно отскочил от яростного удара. Хрулга развернулся и напал снова, и снова конь Хеттара отпрыгнул в сторону. Разочарованный неудачей, хрулга взвыл и бросился вперед, замахиваясь когтями. Конь Хеттара увернулся от разъяренного вожака и скакнул вперед. Хеттар приподнялся в седле и одним махом перепрыгнул на спину вожаку. Его сильные, длинные ноги сдавили ребра хрулги, правой рукой он захватил в горсть гриву.
Впервые за всю историю своего вида почувствовав на спине седока, жеребец обезумел. Он метался, вставал на дыбы и визжал, пытаясь сбросить Хеттара. Табун, приготовившийся было напасть, замер и в недоумении и ужасе наблюдал за тем, как их вожак пробует скинуть наездника. Мендореллен и Бэйрек, онемев от изумления, натянули поводья. Хеттар круг за кругом скакал сквозь пургу на разъяренном жеребце. Потом Хеттар скользнул левой рукой в свой сапог и вытащил длинный широкий кинжал. Он знал лошадей и знал, куда ударить.
Первый же удар оказался смертельным. Взбитый копытами снег заалел. Жеребец в последний раз вздыбился, вой вместе с кровью вырвался из пасти. Колени его подогнулись, он завалился на бок. Хеттар отпрыгнул в сторону.
Табун развернулся и с воем ускакал в пургу.
Хеттар мрачно вытер кинжал о снег и сунул обратно в сапог. На мгновение тронул рукою шею мертвого жеребца и повернулся в поисках сабли, отброшенной в диком прыжке на спину вожака.
Когда трое воителей вернулись под защиту деревьев, Мендореллен и Бэйрек смотрели на Хеттара с восхищением.
– Какая жалость, что они безумны, – сказал олгар. Взгляд у него был отрешенный. – На какой-то миг – всего на миг – я почти с ним совладал, и мы мчались вместе. Потом он вновь впал в безумие, и мне пришлось его убить. Если б их можно было приручить… – Он оборвал фразу и потряс головой. – Ну ладно. – И печально пожал плечами.
– Неужели вам хотелось бы ездить на таком? – спросил потрясенный Дерник.
– Никогда не было подо мной такого жеребца, – тихо сказал Хеттар, – и не думаю, чтобы я смог его позабыть.
Он повернулся, отошел и встал поодаль, глядя на кружащийся снег.
Они заночевали под соснами. На следующее утро ветер поутих, но снег все шел. За ночь его выпало по колено, и лошади с трудом брели вверх по склону.
Они перевалили еще один хребет и начали спускаться в следующую долину. Силк с сомнением посмотрел на снежные хлопья, густо сыпавшиеся в безветренном воздухе.
– Если еще наметет, мы увязнем, Белгарат, – сказал он мрачно. – Особенно если нам придется и дальше ползти вверх.
– Не волнуйся, – успокоил его старик. – Дальше мы поедем по долинам. Они ведут прямо к Пролге, так что на хребты больше подниматься не придется.
– Белгарат, – обернулся через плечо ехавший впереди Бэйрек, – здесь свежие следы. – Он указал на цепочку следов, идущих по снегу поперек тропы.
Старик проехал вперед и остановился, разглядывая следы.
– Олгроты, – сказал он коротко. – Надо держать ухо востро.
Внимательно глядя по сторонам, они спустились в долину, где Мендореллен надолго задержался, вырезая себе новое копье.
– Я лично не стал бы доверять оружию, которое постоянно ломается, – заметил Бэйрек, когда рыцарь снова сел в седло.
Мендореллен пожал плечами, доспехи его заскрипели.
– Деревья есть повсюду, милорд, – ответил он. Из-за сосен, скрывавших дно долины, Гарион услышал знакомый лай.
– Дедушка, – сказал он.
– Я слышу, – отозвался Белгарат.
– Много их, как вы полагаете? – спросил Силк.
– Что-нибудь около десяти, – ответил Белгарат.
– Восемь, – поправила тетя Пол.
– Коли их всего восемь, посмеют ли они напасть? – спросил Мендореллен. – Те, что обитают в Арендии, смелы, лишь когда их много.
– Думаю, в долине у них берлога, – отвечал Белгарат. – Всякий зверь защищает свое логовище. Они наверняка нападут.
– Тогда мы должны напасть первыми, – уверенно объявил рыцарь, – лучше уничтожить их сразу, нежели угодить в засаду.
– Положительно, у него рецидив, – с кислой миной заметил Бэйрек Хеттару.
– Однако на этот раз он, вероятно, прав, – ответил Хеттар.
– Ты что выпил, Хеттар? – спросил Бэйрек подозрительно.
– Вперед, милорды, – весело сказал Мендореллен. – Изничтожим зверюг, дабы позже продолжить путь без помех. – Он поскакал по снегу в направлении лающих олгротов.
– Едем, Бэйрек, – позвал Хеттар, вытаскивая саблю.
– Придется, – отвечал Бэйрек тоскливо и, повернувшись к Белгарату, добавил:
– Это много времени не займет. Постараюсь удержать наших кровожадных друзей от лишних неприятностей.
Хеттар засмеялся.
– Ты становишься еще хуже него, – огрызнулся Бэйрек, и оба поскакали галопом следом за Мендорелленом.
Гарион и все остальные напряженно ждали. Падал снег. Вдруг лай за деревьями перешел в испуганный вой. Лес огласился звуками ударов, истошным звериным визгом и голосами перекликающихся между собой воителей. Примерно через четверть часа они прискакали галопом. Кони их взметали копытами снег.
– Двое убежали, – с досадой сообщил Хеттар.
– Жалость какая, – отозвался Силк.
– Мендореллен, – со страдальческим видом сказал Бэйрек, – у тебя появилась дурная привычка. Бой – дело серьезное, а эти твои смешки и хихиканья отдают легкомыслием.
– Ужели сие оскорбляет тебя, милорд? – Не то чтобы оскорбляет, скорее отвлекает. Нарушает мою сосредоточенность.
– Что ж, я потщусь впредь смеяться иначе.
– Посмотрим.
– Как было дело? – спросил Силк.
– Боя-то, собственно, не получилось, – отвечал Бэйрек. – Мы застигли их врасплох. Вынужден признать, что в этот раз наш фыркающий друг оказался прав.
Они поехали дальше. Гарион обдумывал перемену в поведении Мендореллена. В пещере, где родился жеребенок, Дерник сказал, что страх можно одолеть смехом, и, хотя Дерник, вероятно, имел в виду нечто иное, Мендореллен воспринял его слова буквально. Смех, который так раздражал Бэйрека, был направлен не на внешних врагов, но на врага внутреннего. Мендореллен, бросаясь в бой, смеялся над своим страхом.
– Это неёстественно, – жаловался Бэйрек Силку. – Вот что меня тревожит. Мало того, это против всяких приличий. Что, если нам придется участвовать в серьезном сражении, а он начнет хихикать? Что люди скажут?
– Ты придаешь этому слишком большое значение, – сказал Силк. – По-моему, это даже интересно.
– Как-как?
– Интересно. Аренд с чувством юмора, это, в конце концов, занятно – нечто вроде говорящей собаки. Бэйрек обиженно потряс головой.
– Знаешь, Силк, с тобой совершенно бессмысленно говорить о чем-нибудь серьезном. Твои потуги делать по любому поводу умные замечания все обращают в шутку.
– У каждого из нас свои недостатки, – кротко согласился Силк.
Глава 14
Во второй половине дня снегопад стал постепенно стихать, и, когда они устраивались на ночлег в густом ельнике, по воздуху плыли лишь редкие одинокие снежинки. Ночью, однако, подморозило, и, когда они встали на следующее утро, лица щипало.
– Далеко еще до Пролги? – спросил Силк, согревая над костром озябшие руки.
– Два дня, – отвечал Белгарат.
– Не думаю, чтобы вы могли как-нибудь повлиять на погоду.
– Предпочитаю не делать этого без крайней необходимости, – сказал старик. – Нарушается ход событий на слишком большой территории. Кроме того, Горим не одобрит, если мы начнем своевольничать в его горах. Алгосы не любят такого рода вещей.
– Боюсь, ваш взгляд в некотором роде оправдан.
Дорога так часто поворачивала, что к полудню Гарион окончательно потерял направление. Небо, несмотря на холод, было пасмурное, свинцово-серое. Казалось, из природы выморозило все краски. Снег был белый, стволы деревьев – черные, четко очерченные. Даже бегущая в ручьях вода на фоне снежных берегов казалась черной. Белгарат ехал уверенно, указывая путь всякий раз, когда дорога разветвлялась.
– Ты уверен? – спросил его у одной из развилок Силк. – Мы все время ехали вверх, а теперь ты показываешь вниз.
– Через несколько миль мы окажемся в другой долине. Верь мне, Силк, я здесь бывал. Силк плотнее закутался в плащ.
– Просто я нервничаю в незнакомом месте, – заметил он, глядя на черный поток, вдоль которого они ехали.
Выше по ручью – далеко – раздался странный звук, бессмысленное уханье, отчасти напоминающее смех. Тетя Пол и Белгарат быстро переглянулись.
– Что это? – спросил Гарион.
– Горные волки, – коротко отвечал Белгарат.
– Не похоже на волчий вой.
– Они и не волки. – Старик устало огляделся. – По большей части они питаются падалью, и если это обычная дикая стая, то не нападут. Зима только началась, и они не настолько оголодали. Хуже, если это одна из стай, собранных элдраками. – Он привстал в стременах. – Прибавьте-ка шагу! – крикнул он Мендореллену. – И держите ухо востро.
Мендореллен обернулся – доспехи его лучились инеем, – кивнул и поехал рысью вдоль смолянисто-черного горного потока.
Пронзительный смех делался все громче.
– Они нас преследуют, отец, – сказала тетя Пол.
– Слышу. – Старик оглядывал долину, лицо его устало наморщилось. – Поглядела бы ты, Пол. Не хочу неожиданностей.
Глаза у тети Пол сделались отрешенными. Через мгновение она сглотнула, потом вздрогнула.
– Там элдрак, отец. Он за нами следит. У него не мозг, а помойка.
– Это у них всегда, – отвечал старик. – Имя его можешь разобрать?
– Грул.
– Этого-то я и боялся. Я знал, что мы подъезжаем к его территории. – Он сунул пальцы в рот и свистнул.
Бэйрек и Мендореллен остановились, поджидая остальных.
– Дела наши плохи, – сказал Белгарат очень серьезно. – Здесь элдрак со стаей горных волков. Он за нами следит и рано или поздно нападет.
– Что такое элдрак? – спросил Силк.
– Элдраки родственны олгротам и троллям, но умнее и гораздо крупнее.
– Но всего один? – спросил Мендореллен.
– Хватит и одного. Я его встречал. Зовут его Грул. Он большой, проворный и злющий. Он ест все, что движется, и ему безразлично, заглатывать живого или мертвого.
Ухающий смех горных волков приближался.
– Надо найти открытое место и разжечь костер, – сказал старик. – Горные волки боятся огня, а нам незачем сражаться и с ними, и с Грулом.
– Здесь, – предложил Дерник, указывая на широкую заснеженную отмель, глубоко вдающуюся в темную речную воду. Отмель отделялась от берега каменистым перешейком.
– Здесь хорошо обороняться, Белгарат, – одобрил Бэйрек, сощурясь на отмель. – За спинами у нас будет река, так что они смогут нападать только с одной стороны.
– Годится, – коротко отвечал Белгарат. – Едем. Они въехали на заснеженную отмель и быстро утоптали ногами снег, пока Дерник разводил огонь под большим серым топляком, наполовину перегородившим перешеек. Через несколько минут оранжевые языки уже лизали корягу. Дерник подбрасывал палки, и скоро вся она занялась.
– Подсобите-ка мне, – сказал кузнец, подбрасывая в огонь ветки побольше. Бэйрек и Мендореллен принялись разбирать топляк на краю отмели. Через четверть часа ревущий костер уже перегораживал весь перешеек.
– Первый раз за день я согрелся, – ухмыльнулся Силк.
– Идут, – предупредил Гарион. За темными древесными стволами что то мелькало.
Бэйрек посмотрел сквозь языки пламени.
– Крупные зверюги, да? – мрачно заметил он.
– С осла примерно, – подтвердил Белгарат.
– Вы уверены, что они боятся огня? – нервно спросил Силк.
– Обычно.
– Обычно?
– Если совсем не изголодаются – или если Грул их на нас не погонит. Его они будут бояться больше, чем огня.
– Белгарат, – сказал остроносый драсниец. – У вас появилась скверная привычка умалчивать о некоторых вещах.
Один из горных волков выступил на берег реки, понюхал воздух и с опаской взглянул на огонь. Передние ноги у него были значительно длиннее задних, отчего казалось, будто он присел, на загривке выступал большой, мускулистый горб. Морда была короткая, со вздернутым, как у кошки, носом, шкура – черно белая, местами полосатая, местами пятнистая. Волк нервно расхаживал, глядя на них безумными глазами, и время от времени похохатывал. Вскоре к нему присоединился еще один, потом еще. Они рассредоточились по всему берегу, переминались с ноги на ногу, хохотали, но к огню не подходили.
– На собак не похожи, – сказал Дерник.
– Им и не с чего, – отвечал Белгарат. – Волки в родстве с собаками, но горные волки принадлежат к другому семейству.
Десять уродливых страшилищ стояли на берегу, их хохот сливался в бессмысленный хор.
И тут Се'Недра вскрикнула и побелела. Глаза её расширились от ужаса.
Элдрак вразвалку выступил из-за деревьев и встал посреди воющей стаи. Он был футов восьми ростом, весь покрытый черной свалявшейся шерстью. На нем была кольчуга из стянутых ремешками блях, к которой, тоже ремнями, крепилась ржавая кираса. Вид у неё был такой, словно её долго плющили камнями, пока она не налезла на мощную грудь. Конический стальной шлем элдрак, видимо, разломал, чтобы напялить на голову. В руке он держал огромную, окованную стальными шипами булаву. Вопль Се'Недры, однако, вызвало его лицо: нос отсутствовал совсем, нижняя челюсть выдавалась, обнажая два массивных клыка, из глубоких глазниц под нависшей лобной костью сверкали жутким огнем глаза.
– Довольно, Грул, – страшным утробным голосом предупредил Белгарат.
– Грат вернулся в Груловы горы? – проревело чудище. У него был низкий, леденящий кровь голос.
– Оно говорит? – выдохнул Силк, не веря своим ушам.
– Зачем ты шел за нами, Грул? – спросил Белгарат. Огненные глаза чудовища смотрели прямо на него.
– Голоден, Грат, – проревел элдрак.
– Иди охоться за чем-нибудь другим, – сказал старик.
– Нет. Лошади… люди… Много еды.
– Но её нелегко добыть, Грул, – отвечал Белгарат. Жуткая усмешка исказила лицо Грула.
– Сперва биться, – сказал он, – потом еда. Иди, Грат. Снова биться.
– Грат? – спросил Силк.
– Это он мне. Имя мое целиком он произнести не может – из-за нижней челюсти.
– Ты с ним бился? – спросил Бэйрек, пораженный. Белгарат пожал плечами.
– Не то чтобы бился. У меня был нож в руке. Когда он меня схватил, я его ударил. Вот и все.
– Биться! – ревел Грул. Он постучал огромным кулаком по кирасе. – Железо, – сказал он. – Иди, Грат. Попробуй снова порезать Грулу пузо. Теперь у Грула железо – как у людей. – Он застучал булавой по мерзлой земле. – Биться! – ревел он. – Иди, Грат. Биться!
– Может быть, если мы все нападем разом, одному и удастся ударить, – сказал Бэйрек, оценивающе разглядывая элдрака
– План твой ущербен, милорд, – сказал Мендореллен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Хорошо, – сказал Бэйрек, – попробуем убить вожака.
– Нам стоило бы издать что-то вроде боевого клича, – сказал Хеттар. – Что-то такое, что он бы воспринял как вызов. Тогда он выступит вперед. Иначе, чтобы добраться до него, нам придется прорываться через весь табун.
– Быть может, вот это послужит для него вызовом, – сказал Мендореллен. Он поднес к губам рог, и звонкий боевой клич, подхваченный ветром, прокатился по долине.
Вожак ответил пронзительным ржанием.
– Вроде подействовало, – заметил Бэйрек. – Давай-ка еще разок, Мендореллен.
Мендореллен еще раз протрубил в рог, и вновь вожак заржал. Потом громадный жеребец поскакал вниз со склона, яростно пронесся сквозь табун навстречу отряду и встал на дыбы. Когти на его передних ногах сверкнули в наполненном снежными хлопьями воздухе.
– Отлично! – рявкнул Бэйрек. – Вперед! – Он вонзил шпоры в конские бока, и его большой серый жеребец скакнул вперед, разбрасывая копытами снег. Хеттар и Мендореллен прикрывали его с боков. Все трое понеслись сквозь снегопад к ревущему вожаку хрулгов. Мендореллен выставил вперед копье, и ветер донес до оставшихся позади странный звук: Мендореллен смеялся.
Гарион вытащил меч и поехал вперед, прикрывая собой тетю Пол и Се'Недру. Он понимал, что это лишь демонстративный жест, но не сделать этого не мог.
Два хрулга, вероятно, повинуясь приказу вожака, выскочили вперед, навстречу Бэйреку и Мендореллену, в то время как сам вожак двинулся на Хеттара, распознав в олгаре наибольшую угрозу для табуна. Первый хрулга стал на дыбы, обнажив клыки в кошачьем оскале и подняв когтистые передние ноги. Мендореллен опустил копье и направил его в грудь оскалившегося чудовища. Кровь хлынула из пасти хрулги, и он опрокинулся навзничь, в падении увлекая за собой конец переломанного пополам копья.
Бэйрек отбил своим щитом когтистую лапу и, размахнувшись сплеча, огромным мечом разрубил голову второго хрулги. Животное забилось на снегу.
Хеттар и вожак сближались в снежном вихре. Они двигались осторожно, кругами, не сводя один с другого страшных напряженных взглядов. Вдруг вожак встал на дыбы и обрушил на Хеттара мощные передние ноги с растопыренными когтями. Но конь Хеттара, в мыслях составляющий одно целое со своим седоком, грациозно отскочил от яростного удара. Хрулга развернулся и напал снова, и снова конь Хеттара отпрыгнул в сторону. Разочарованный неудачей, хрулга взвыл и бросился вперед, замахиваясь когтями. Конь Хеттара увернулся от разъяренного вожака и скакнул вперед. Хеттар приподнялся в седле и одним махом перепрыгнул на спину вожаку. Его сильные, длинные ноги сдавили ребра хрулги, правой рукой он захватил в горсть гриву.
Впервые за всю историю своего вида почувствовав на спине седока, жеребец обезумел. Он метался, вставал на дыбы и визжал, пытаясь сбросить Хеттара. Табун, приготовившийся было напасть, замер и в недоумении и ужасе наблюдал за тем, как их вожак пробует скинуть наездника. Мендореллен и Бэйрек, онемев от изумления, натянули поводья. Хеттар круг за кругом скакал сквозь пургу на разъяренном жеребце. Потом Хеттар скользнул левой рукой в свой сапог и вытащил длинный широкий кинжал. Он знал лошадей и знал, куда ударить.
Первый же удар оказался смертельным. Взбитый копытами снег заалел. Жеребец в последний раз вздыбился, вой вместе с кровью вырвался из пасти. Колени его подогнулись, он завалился на бок. Хеттар отпрыгнул в сторону.
Табун развернулся и с воем ускакал в пургу.
Хеттар мрачно вытер кинжал о снег и сунул обратно в сапог. На мгновение тронул рукою шею мертвого жеребца и повернулся в поисках сабли, отброшенной в диком прыжке на спину вожака.
Когда трое воителей вернулись под защиту деревьев, Мендореллен и Бэйрек смотрели на Хеттара с восхищением.
– Какая жалость, что они безумны, – сказал олгар. Взгляд у него был отрешенный. – На какой-то миг – всего на миг – я почти с ним совладал, и мы мчались вместе. Потом он вновь впал в безумие, и мне пришлось его убить. Если б их можно было приручить… – Он оборвал фразу и потряс головой. – Ну ладно. – И печально пожал плечами.
– Неужели вам хотелось бы ездить на таком? – спросил потрясенный Дерник.
– Никогда не было подо мной такого жеребца, – тихо сказал Хеттар, – и не думаю, чтобы я смог его позабыть.
Он повернулся, отошел и встал поодаль, глядя на кружащийся снег.
Они заночевали под соснами. На следующее утро ветер поутих, но снег все шел. За ночь его выпало по колено, и лошади с трудом брели вверх по склону.
Они перевалили еще один хребет и начали спускаться в следующую долину. Силк с сомнением посмотрел на снежные хлопья, густо сыпавшиеся в безветренном воздухе.
– Если еще наметет, мы увязнем, Белгарат, – сказал он мрачно. – Особенно если нам придется и дальше ползти вверх.
– Не волнуйся, – успокоил его старик. – Дальше мы поедем по долинам. Они ведут прямо к Пролге, так что на хребты больше подниматься не придется.
– Белгарат, – обернулся через плечо ехавший впереди Бэйрек, – здесь свежие следы. – Он указал на цепочку следов, идущих по снегу поперек тропы.
Старик проехал вперед и остановился, разглядывая следы.
– Олгроты, – сказал он коротко. – Надо держать ухо востро.
Внимательно глядя по сторонам, они спустились в долину, где Мендореллен надолго задержался, вырезая себе новое копье.
– Я лично не стал бы доверять оружию, которое постоянно ломается, – заметил Бэйрек, когда рыцарь снова сел в седло.
Мендореллен пожал плечами, доспехи его заскрипели.
– Деревья есть повсюду, милорд, – ответил он. Из-за сосен, скрывавших дно долины, Гарион услышал знакомый лай.
– Дедушка, – сказал он.
– Я слышу, – отозвался Белгарат.
– Много их, как вы полагаете? – спросил Силк.
– Что-нибудь около десяти, – ответил Белгарат.
– Восемь, – поправила тетя Пол.
– Коли их всего восемь, посмеют ли они напасть? – спросил Мендореллен. – Те, что обитают в Арендии, смелы, лишь когда их много.
– Думаю, в долине у них берлога, – отвечал Белгарат. – Всякий зверь защищает свое логовище. Они наверняка нападут.
– Тогда мы должны напасть первыми, – уверенно объявил рыцарь, – лучше уничтожить их сразу, нежели угодить в засаду.
– Положительно, у него рецидив, – с кислой миной заметил Бэйрек Хеттару.
– Однако на этот раз он, вероятно, прав, – ответил Хеттар.
– Ты что выпил, Хеттар? – спросил Бэйрек подозрительно.
– Вперед, милорды, – весело сказал Мендореллен. – Изничтожим зверюг, дабы позже продолжить путь без помех. – Он поскакал по снегу в направлении лающих олгротов.
– Едем, Бэйрек, – позвал Хеттар, вытаскивая саблю.
– Придется, – отвечал Бэйрек тоскливо и, повернувшись к Белгарату, добавил:
– Это много времени не займет. Постараюсь удержать наших кровожадных друзей от лишних неприятностей.
Хеттар засмеялся.
– Ты становишься еще хуже него, – огрызнулся Бэйрек, и оба поскакали галопом следом за Мендорелленом.
Гарион и все остальные напряженно ждали. Падал снег. Вдруг лай за деревьями перешел в испуганный вой. Лес огласился звуками ударов, истошным звериным визгом и голосами перекликающихся между собой воителей. Примерно через четверть часа они прискакали галопом. Кони их взметали копытами снег.
– Двое убежали, – с досадой сообщил Хеттар.
– Жалость какая, – отозвался Силк.
– Мендореллен, – со страдальческим видом сказал Бэйрек, – у тебя появилась дурная привычка. Бой – дело серьезное, а эти твои смешки и хихиканья отдают легкомыслием.
– Ужели сие оскорбляет тебя, милорд? – Не то чтобы оскорбляет, скорее отвлекает. Нарушает мою сосредоточенность.
– Что ж, я потщусь впредь смеяться иначе.
– Посмотрим.
– Как было дело? – спросил Силк.
– Боя-то, собственно, не получилось, – отвечал Бэйрек. – Мы застигли их врасплох. Вынужден признать, что в этот раз наш фыркающий друг оказался прав.
Они поехали дальше. Гарион обдумывал перемену в поведении Мендореллена. В пещере, где родился жеребенок, Дерник сказал, что страх можно одолеть смехом, и, хотя Дерник, вероятно, имел в виду нечто иное, Мендореллен воспринял его слова буквально. Смех, который так раздражал Бэйрека, был направлен не на внешних врагов, но на врага внутреннего. Мендореллен, бросаясь в бой, смеялся над своим страхом.
– Это неёстественно, – жаловался Бэйрек Силку. – Вот что меня тревожит. Мало того, это против всяких приличий. Что, если нам придется участвовать в серьезном сражении, а он начнет хихикать? Что люди скажут?
– Ты придаешь этому слишком большое значение, – сказал Силк. – По-моему, это даже интересно.
– Как-как?
– Интересно. Аренд с чувством юмора, это, в конце концов, занятно – нечто вроде говорящей собаки. Бэйрек обиженно потряс головой.
– Знаешь, Силк, с тобой совершенно бессмысленно говорить о чем-нибудь серьезном. Твои потуги делать по любому поводу умные замечания все обращают в шутку.
– У каждого из нас свои недостатки, – кротко согласился Силк.
Глава 14
Во второй половине дня снегопад стал постепенно стихать, и, когда они устраивались на ночлег в густом ельнике, по воздуху плыли лишь редкие одинокие снежинки. Ночью, однако, подморозило, и, когда они встали на следующее утро, лица щипало.
– Далеко еще до Пролги? – спросил Силк, согревая над костром озябшие руки.
– Два дня, – отвечал Белгарат.
– Не думаю, чтобы вы могли как-нибудь повлиять на погоду.
– Предпочитаю не делать этого без крайней необходимости, – сказал старик. – Нарушается ход событий на слишком большой территории. Кроме того, Горим не одобрит, если мы начнем своевольничать в его горах. Алгосы не любят такого рода вещей.
– Боюсь, ваш взгляд в некотором роде оправдан.
Дорога так часто поворачивала, что к полудню Гарион окончательно потерял направление. Небо, несмотря на холод, было пасмурное, свинцово-серое. Казалось, из природы выморозило все краски. Снег был белый, стволы деревьев – черные, четко очерченные. Даже бегущая в ручьях вода на фоне снежных берегов казалась черной. Белгарат ехал уверенно, указывая путь всякий раз, когда дорога разветвлялась.
– Ты уверен? – спросил его у одной из развилок Силк. – Мы все время ехали вверх, а теперь ты показываешь вниз.
– Через несколько миль мы окажемся в другой долине. Верь мне, Силк, я здесь бывал. Силк плотнее закутался в плащ.
– Просто я нервничаю в незнакомом месте, – заметил он, глядя на черный поток, вдоль которого они ехали.
Выше по ручью – далеко – раздался странный звук, бессмысленное уханье, отчасти напоминающее смех. Тетя Пол и Белгарат быстро переглянулись.
– Что это? – спросил Гарион.
– Горные волки, – коротко отвечал Белгарат.
– Не похоже на волчий вой.
– Они и не волки. – Старик устало огляделся. – По большей части они питаются падалью, и если это обычная дикая стая, то не нападут. Зима только началась, и они не настолько оголодали. Хуже, если это одна из стай, собранных элдраками. – Он привстал в стременах. – Прибавьте-ка шагу! – крикнул он Мендореллену. – И держите ухо востро.
Мендореллен обернулся – доспехи его лучились инеем, – кивнул и поехал рысью вдоль смолянисто-черного горного потока.
Пронзительный смех делался все громче.
– Они нас преследуют, отец, – сказала тетя Пол.
– Слышу. – Старик оглядывал долину, лицо его устало наморщилось. – Поглядела бы ты, Пол. Не хочу неожиданностей.
Глаза у тети Пол сделались отрешенными. Через мгновение она сглотнула, потом вздрогнула.
– Там элдрак, отец. Он за нами следит. У него не мозг, а помойка.
– Это у них всегда, – отвечал старик. – Имя его можешь разобрать?
– Грул.
– Этого-то я и боялся. Я знал, что мы подъезжаем к его территории. – Он сунул пальцы в рот и свистнул.
Бэйрек и Мендореллен остановились, поджидая остальных.
– Дела наши плохи, – сказал Белгарат очень серьезно. – Здесь элдрак со стаей горных волков. Он за нами следит и рано или поздно нападет.
– Что такое элдрак? – спросил Силк.
– Элдраки родственны олгротам и троллям, но умнее и гораздо крупнее.
– Но всего один? – спросил Мендореллен.
– Хватит и одного. Я его встречал. Зовут его Грул. Он большой, проворный и злющий. Он ест все, что движется, и ему безразлично, заглатывать живого или мертвого.
Ухающий смех горных волков приближался.
– Надо найти открытое место и разжечь костер, – сказал старик. – Горные волки боятся огня, а нам незачем сражаться и с ними, и с Грулом.
– Здесь, – предложил Дерник, указывая на широкую заснеженную отмель, глубоко вдающуюся в темную речную воду. Отмель отделялась от берега каменистым перешейком.
– Здесь хорошо обороняться, Белгарат, – одобрил Бэйрек, сощурясь на отмель. – За спинами у нас будет река, так что они смогут нападать только с одной стороны.
– Годится, – коротко отвечал Белгарат. – Едем. Они въехали на заснеженную отмель и быстро утоптали ногами снег, пока Дерник разводил огонь под большим серым топляком, наполовину перегородившим перешеек. Через несколько минут оранжевые языки уже лизали корягу. Дерник подбрасывал палки, и скоро вся она занялась.
– Подсобите-ка мне, – сказал кузнец, подбрасывая в огонь ветки побольше. Бэйрек и Мендореллен принялись разбирать топляк на краю отмели. Через четверть часа ревущий костер уже перегораживал весь перешеек.
– Первый раз за день я согрелся, – ухмыльнулся Силк.
– Идут, – предупредил Гарион. За темными древесными стволами что то мелькало.
Бэйрек посмотрел сквозь языки пламени.
– Крупные зверюги, да? – мрачно заметил он.
– С осла примерно, – подтвердил Белгарат.
– Вы уверены, что они боятся огня? – нервно спросил Силк.
– Обычно.
– Обычно?
– Если совсем не изголодаются – или если Грул их на нас не погонит. Его они будут бояться больше, чем огня.
– Белгарат, – сказал остроносый драсниец. – У вас появилась скверная привычка умалчивать о некоторых вещах.
Один из горных волков выступил на берег реки, понюхал воздух и с опаской взглянул на огонь. Передние ноги у него были значительно длиннее задних, отчего казалось, будто он присел, на загривке выступал большой, мускулистый горб. Морда была короткая, со вздернутым, как у кошки, носом, шкура – черно белая, местами полосатая, местами пятнистая. Волк нервно расхаживал, глядя на них безумными глазами, и время от времени похохатывал. Вскоре к нему присоединился еще один, потом еще. Они рассредоточились по всему берегу, переминались с ноги на ногу, хохотали, но к огню не подходили.
– На собак не похожи, – сказал Дерник.
– Им и не с чего, – отвечал Белгарат. – Волки в родстве с собаками, но горные волки принадлежат к другому семейству.
Десять уродливых страшилищ стояли на берегу, их хохот сливался в бессмысленный хор.
И тут Се'Недра вскрикнула и побелела. Глаза её расширились от ужаса.
Элдрак вразвалку выступил из-за деревьев и встал посреди воющей стаи. Он был футов восьми ростом, весь покрытый черной свалявшейся шерстью. На нем была кольчуга из стянутых ремешками блях, к которой, тоже ремнями, крепилась ржавая кираса. Вид у неё был такой, словно её долго плющили камнями, пока она не налезла на мощную грудь. Конический стальной шлем элдрак, видимо, разломал, чтобы напялить на голову. В руке он держал огромную, окованную стальными шипами булаву. Вопль Се'Недры, однако, вызвало его лицо: нос отсутствовал совсем, нижняя челюсть выдавалась, обнажая два массивных клыка, из глубоких глазниц под нависшей лобной костью сверкали жутким огнем глаза.
– Довольно, Грул, – страшным утробным голосом предупредил Белгарат.
– Грат вернулся в Груловы горы? – проревело чудище. У него был низкий, леденящий кровь голос.
– Оно говорит? – выдохнул Силк, не веря своим ушам.
– Зачем ты шел за нами, Грул? – спросил Белгарат. Огненные глаза чудовища смотрели прямо на него.
– Голоден, Грат, – проревел элдрак.
– Иди охоться за чем-нибудь другим, – сказал старик.
– Нет. Лошади… люди… Много еды.
– Но её нелегко добыть, Грул, – отвечал Белгарат. Жуткая усмешка исказила лицо Грула.
– Сперва биться, – сказал он, – потом еда. Иди, Грат. Снова биться.
– Грат? – спросил Силк.
– Это он мне. Имя мое целиком он произнести не может – из-за нижней челюсти.
– Ты с ним бился? – спросил Бэйрек, пораженный. Белгарат пожал плечами.
– Не то чтобы бился. У меня был нож в руке. Когда он меня схватил, я его ударил. Вот и все.
– Биться! – ревел Грул. Он постучал огромным кулаком по кирасе. – Железо, – сказал он. – Иди, Грат. Попробуй снова порезать Грулу пузо. Теперь у Грула железо – как у людей. – Он застучал булавой по мерзлой земле. – Биться! – ревел он. – Иди, Грат. Биться!
– Может быть, если мы все нападем разом, одному и удастся ударить, – сказал Бэйрек, оценивающе разглядывая элдрака
– План твой ущербен, милорд, – сказал Мендореллен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30