Она сделала больше, чем было под силу человеческому существу. Теперь ее собственные ноги терзали ее.
Кэти тоже вымоталась за день. Голова у нее шла кругом, а все ее тело, особенно руки, ломило от усталости. Она была на ногах с половины шестого, и единственное, чего ей хотелось сейчас, это уронить голову на стол и уснуть. Кэти встала с деревянного ящика, отодвинула от себя тарелку и обернулась к Дотти.
– Я пойду, сполосну лицо под насосом, это меня взбодрит, – сказала она.
– Прежде чем идти умываться, поставь кипятить воду для посуды, – приказала ей повариха, поднимая глаза от своего чая.
– Хорошо, мэм, сейчас же поставлю.
Наполнив два больших котла и поставив их на огонь, Кэти вышла через заднюю дверь на свежий воздух. День угасал, сумерки сгущались, уступая место ночи, но было еще очень тепло, хоть и прохладнее, чем на кухне. Она глубоко вздохнула и направилась к насосу. Сегодня вечером двор выглядел совсем иначе, чем обычно, из-за многочисленных экипажей, загораживающих въезд. Ей бы хотелось проскользнуть между карет и взглянуть на подъездную аллею и на парадный вход, который в честь праздника украсили огнями, но она боялась столкнуться с кем-нибудь из извозчиков. В настоящий момент все извозчики и кучера должны были сидеть в комнате для хранения упряжи вместе с мистером Татманом, где для них был накрыт стол с закусками и пивом, но кто-то мог на минутку выйти на улицу, а Дотти говорила, что эти кучера – опасный народ. Не приведи Господь нарваться на кого-нибудь из них в темном углу.
Кэти подставила лицо под прохладную струю воды, изогнувшись так, чтобы не намочить чепчик и перед платья. Теперь, освежившись, она чувствовала себя бодрее. Она посмотрела на небо. Скоро совсем стемнеет, и в темноте дом со всеми его огнями будет смотреться великолепно. Ей бы хотелось пройти вдоль садовой стены и подняться на холм, чтоб взглянуть оттуда на дом, но сейчас она бы ни за что не осмелилась войти в сад. Не только потому, что боялась темноты. Дотти рассказывала, что во время празднеств некоторые пары иногда удаляются в сад и там происходят разные вещи. Но это, может и неправда – ведь мать говорила ей, что далеко не всем утверждениям Дотти можно верить.
Она вытерла лицо краешком передника и вернулась на кухню, где увидела Флорри Грин, которая зашла туда, чтобы поделиться впечатлениями о бале и посплетничать о гостях. Повариха была так увлечена ее рассказом, что даже опустила ноги со скамеечки и выпрямилась в своей качалке.
Горничная описывала мать невесты мистера Бернарда.
– Она такая старомодная, – говорила Флорри. – Маленькая и невзрачная, и одевается безо всякого вкуса. Я, по правде сказать, была удивлена. А кстати, знаешь, она настоящая аристократка. Мистер Кеннард сказал, что одна из ее сестер замужем за лордом, а другая – за графом, Ну и ладно! Посмотришь на нее, так можно подумать, ее коробейник одевал. – Последние слова горничная сказала вполголоса, наклонившись к поварихе.
– Да неужели? – удивилась та. – А как одета ее дочь, мисс Анн?
– Мисс Анн одета недурно, – Флорри оправила оборки на своем парадном переднике. – Она в розовом, и это ей к лицу. Вообще-то она хорошенькая, но из тех, что быстро увядают. – Говоря, Флорри качала головой в такт своим словам. – А отец… он представительный мужчина. Высокий и худой, а волосы белые как снег. Да, да, видный мужчина. Понимаешь, что я хочу сказать?
Повариха кивнула, показывая тем самым, что она прекрасно понимает, какой тип мужчины имеет в виду горничная. Приблизив лицо к Флорри, она заметила вполголоса:
– Странно, не правда ли, что они не остаются ночевать здесь, а возвращаются в Шилдс?
– Не только тебе это кажется странным.
– У кого они остановятся на ночь? – поинтересовалась повариха.
– У Палмеров, – ответила Флорри. – Это их давние друзья. Палмеры, кстати, приехали с ними. У них обоих очень важный и самодовольный вид… Держу пари, мисс Анн понимает, почему мистер Бернард захотел жениться на ней. А она… Она-то, бедняжка, влюблена в него! Ты бы видела, как она на него смотрит.
– Значит, ты видела их вместе?
– Ага. – Горничная встала, собираясь уходить. – Я забирала тарелки у Фанни и стояла у боковой двери в зал. Мне оттуда было видно, как они танцуют.
– Постой, – окликнула ее повариха, когда Флорри уже была в дверях. – Ты ничего не сказала о хозяйке. Как она выглядит?
– Затмевает многих, на мой взгляд, – ответила Флорри, оборачиваясь. – Платье сидит на ней прекрасно, и она очень довольна, что все идет гладко. Вот только мисс Тереза, наверное, огорчает ее. У мисс Терезы такой вид, словно она потеряла шесть пенсов, а нашла только три. Она, правда, никогда не была очень любезной с гостями, но сегодня у нее лицо как скисшее молоко. Я видела, как она танцевала с мистером Роджером. Не думаю, что кто-то другой пригласил бы ее. Господи, а какое на ней платье… – Горничная презрительно поморщилась и закрыла глаза. – Я бы не променяла мое воскресное платье на ее бальный наряд, честное слово.
– Да что ты!
– Поверь, она одета просто ужасно. И ведь не потому, что она не может купить себе красивое платье. Ее старикашка помешан на ней… Что ж, о вкусах не спорят. Я всегда это говорю: у каждого свой вкус, не нам судить.
– Ты права, Флорри, – согласилась повариха.
Последнее слово было сказано, горничная ушла, а повариха снова откинулась на спинку кресла и вытянула ноги. Через некоторое время, скосив глаза на своих двух помощниц, она закричала:
– Что вы там рассиживаетесь без дела? А ну-ка живо, Дотти, счисти еду с тарелок и приготовь кастрюли для завтрашней каши. А ты, Кэти, начинай-ка мыть пол!
Кэти уставилась на повариху сонными глазами. Она надеялась, что полы сегодня мыть не придется – все равно слуги еще успеют наследить, они ведь будут ходить туда-сюда до самого рассвета, убирая со столов грязную посуду.
– Ну что ты на меня вылупилась? – закричала повариха. – Не слышала, что ли, что я сказала? Быстро за работу, а не то уши надеру!
Кэти немедленно вскочила на ноги, схватила ведра и побежала к насосу за водой. Она уже начала мыть пол, когда миссис Дэвис торопливо вошла на кухню.
– Все в порядке, отдыхайте, – сказала она поварихе, растянувшейся в качалке. – Я пришла сказать вам, что все очень довольны едой. Я слышала, как гости хвалили ваши блюда.
– Я сделала все в пределах моих возможностей, – ответила ей повариха, натянуто улыбаясь. – Никто не может упрекнуть меня в том, что я не работаю в полную силу.
– Конечно, Делия, конечно. Ты в эти дни потрудилась на славу, – уверила ее миссис Дэвис, глядя тем временем на Кэти, скребущую пол в углу. – Ты напрасно тратишь время, Кэти, – обратилась она к девушке. – Все равно здесь еще натопчут… – Поняв, что лезет не в свое дело, экономка осеклась и, повернувшись к поварихе, сказала извиняющимся тоном:
– К двум часам здесь снова будет грязно, Делия.
Повариха резко выпрямилась в кресле и с вызовом посмотрела на экономку.
– А как бы вы на это посмотрели, если б я заставила ее, скрести полы после двух часов ночи?
– Конечно, я бы этого не одобрила, Делия, – спокойно ответила миссис Дэвис. – Но сегодня особый случай, и, по-моему, полы могут подождать до завтра.
– А завтра утром вы будете винить меня в том, что на кухне грязно?
Миссис Дэвис моментально утратила свою мягкость и превратилась в полную достоинства экономку.
– Я не такая дура, Делия, чтобы сначала отдавать приказ, а потом упрекать кого-то за то, что мой приказ был выполнен, – резко ответила она. – К тому же Кэти скоро придется заняться с тарелками и большим блюдом, когда их уберут со стола. Мы с мистером Кеннардом займемся приборами и столовым серебром в буфетной, но остальную посуду можно мыть здесь.
С этими словами миссис Дэвис повернулась к поварихе спиной и вышла из кухни.
– «Мы с мистером Кеннардом займемся столовым серебром»! – передразнила ее повариха, как только дверь закрылась за экономкой.
В том, что миссис Дэвис займется кое-чем с мистером Кеннардом сегодня ночью, сомнений быть не могло.
Она посмотрела на Кэти, ползающую на четвереньках с тряпкой в руках. Конечно, она не собиралась отменять свой приказ. Когда принесут грязную посуду, Кэти займется посудой, а пока пусть моет пол.
Было два часа ночи. Звуки оркестра все еще доносились из зала. Повариха в одной руке держала свечу, а другой оперлась о край стола, чтобы встать.
– Вы готовы? – спросила она девушек.
Дотти ответила первая.
– Да, мэм, – вежливо сказала она.
Она тоже держала свечу.
– А ты, Кэти?
– Сейчас иду, мэм. Вот только помою руки.
– Пошевеливайся, Кэти, – проворчала повариха. – Не испытывай мое терпение. С меня на сегодня и так достаточно.
Быстро вымыв руки и вытерев их о передник, Кэти схватила свою свечу, зажгла ее от тлеющих углей в печи и поспешила вслед за Дотти и поварихой.
Пройдя через длинный коридор, в конце которого располагались комнаты дворецкого и экономки, повариха и две ее помощницы вышли к лестнице черного хода. Они уже одолели первый пролет, когда обитая зеленым сукном дверь, ведущая на галерею, приоткрылась и оттуда показалась миссис Дэвис и донеслись громкие звуки музыки.
– О, я как раз собиралась спуститься к вам, – сказала экономка, притворяя за собой дверь. – Хотите посмотреть?
Все эти дни, наблюдая за приготовлениями к балу, Кэти сгорала от нетерпения в ожидании той минуты, когда она сможет, наконец, взглянуть на танцующих. Но сейчас ей хотелось лишь одного – поскорее добраться до своей кровати и погрузиться в сон. Она сомневалась, хватит ли у нее сил на то, чтобы раздеться. Кэти почувствовала облегчение, когда повариха сказала:
– Спасибо, миссис Дэвис, но я валюсь с ног. Я лучше пойду спать.
Она подняла свечу, осветив раскрасневшееся лицо миссис Дэвис. Экономка была явно навеселе. По всей видимости, она уже осушила не одну бутылку вина и вряд ли остановится на этом. Повариха уже хотела двинуться дальше, когда миссис Дэвис наклонилась к девочкам.
– Ну, а вы-то хотите взглянуть?
Дотти Блэк равнодушно посмотрела на миссис Дэвис. Она прекрасно понимала, кому ей следует угождать. Пусть экономка имела власть в доме, но Дотти работала на кухне под начальством поварихи. Она не собиралась поддерживать противоположную сторону, а потом сносить от поварихи все те грубости, которые выпадали на долю Кэти Малхолланд.
– Я устала, миссис Дэвис, – сказала Дотти, зная, что тем самым заслужила одобрение своей непосредственной начальницы.
Миссис Дэвис выпрямилась и сжала губы, недовольно поглядывая на Дотти. Повернувшись к Кэти, она спросила:
– А ты, Кэти? Тебе ведь хочется взглянуть на бал, не так ли?
Кэти подняла голову и в тусклом блеске свечи посмотрела на свою благодетельницу. Миссис Дэвис обидится, если она откажется пойти, – а миссис Дэвис всегда была так добра с ней! И ведь она пообещала матери, что во всем будет угождать миссис Дэвис. Кэти знала, что завтра на кухне ей придется сносить последствия, сделанного ею выбора, но все-таки сказала:
– Спасибо, миссис Дэвис, мне, в самом деле, хотелось бы посмотреть.
– Я знала, что ты согласишься, – обрадовалась экономка. Протянув руку, она взяла Кэти под локоть. – Гаси свою свечу и пойдем со мной.
Входя вместе с миссис Дэвис через обитую зеленым сукном дверь, Кэти чувствовала на себе осуждающие взгляды Дотти и поварихи. Звуки музыки стихли. Миссис Дэвис повела ее на галерею и там, поставив в уголок, прошептала:
– Мы подождем здесь, пока они снова не начнут танцевать.
Кэти стояла в углу галереи, ослепленная светом канделябра и трех светильников, развешенных по стенам, который казался ей невероятно ярким после полумрака кухни и лестницы. Ее ноздри щекотали чудесные ароматы – запахи духов, цветов и тепла. Так пахнет в саду летней ночью.
– Танцы начались, – объявила миссис Дэвис, когда вновь заиграла музыка.
Приказав Кэти не двигаться с места, она пересекла галерею, прошла мимо четырех высоких окон и остановилась у открытой балюстрады. Оглядевшись по сторонам, она махнула рукой Кэти, сделав ей знак подойти.
Возбуждение и любопытство помогли Кэти побороть сонливость. Бесшумно пробежав по мягкому ковру, которым был устлан пол галереи, она добралась до балюстрады, где стояла миссис Дэвис.
Отсюда была видна только часть зала, но для Кэти и этого было достаточно. Затаив дыхание, она с увлечением наблюдала за каждым движением танца. Три шага вперед, три шага назад, потом мужчина кланяется, а дама приседает; потом они кружатся, и опять три шага вперед, три шага назад…
Женщины в своих ярких пышных платьях были похожи на экзотические цветы. Никогда в жизни Кэти не видела сразу так много красивых нарядов. Покосившись в сторону миссис Дэвис, она поймала на себе ее взгляд.
– Красиво, не так ли, Кэти?
– Да, миссис Дэвис. Они просто великолепны.
Если бы только мать, отец и Джо могли видеть это, думала Кэти, глядя на нарядные пары, кружащиеся в танце внизу. В глубине души она, однако, понимала, что отец и брат вряд ли смогли бы оценить эту красоту, а вот маме бал наверняка бы понравился. Она была так поглощена сказочным зрелищем, что чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда миссис Дэвис внезапно схватила ее за руку.
– Кто-то идет, – прошептала экономка. Потянув Кэти за платье, она подтащила ее к крайнему окну и спрятала за длинной тяжелой шторой. – Сядь на подоконник и замри, – приказала она.
Кэти, быстро ориентирующаяся в моменты опасности, влезла на подоконник, подтянула под себя ноги и затаилась.
За шторами было темно. После ярко освещенной галереи мрак показался Кэти непривычным. Выглянув в окно, она увидела луну, поднявшуюся над облаками. Она знала, что миссис Дэвис все еще стоит возле шторы. Через мгновение она услышала мужской голос, в котором узнала голос мистера Роджера.
– А, вот вы где, миссис Дэвис! Я как раз собирался вас искать. Мисс Терезе нездоровится. Она, должно быть, съела что-то не то. Если у вас есть свободная минутка, загляните к ней…
Миссис Дэвис что-то сказала в ответ, но Кэти не разобрала слов, потому что голос экономки доносился теперь издалека, из чего она заключила, что та больше не стоит возле шторы. Потом голос стих, и Кэти поняла, что миссис Дэвис ушла вместе с мистером Роджером.
Подождав несколько минут, Кэти осторожно высвободила из-под себя ноги и села на корточки, стараясь не касаться коленями штор. Она надеялась, что миссис Дэвис вернется поскорее и поможет ей выбраться отсюда. Усталость все сильнее и сильнее овладевала ею, а сидеть на корточках было очень неудобно, но Кэти больше не решалась менять позу, боясь потревожить шторы. Если кто-то заметит, что она здесь, быть беде. Другое дело, если бы она была одной из горничных, – тогда она могла бы спокойно пройти через галерею к зеленой двери, и не случилось бы ничего страшного, если бы она встретила на своем пути кого-нибудь из гостей или даже хозяина или хозяйку. Горничным позволено находиться в любое время в любой части дома, и одеты они соответствующим образом. Но она, в грязном платье и фартуке, в измятом чепчике, не имела права быть здесь даже в обычные дни, уж тем более в вечер бала.
Минуты тянулись медленно и казались Кэти часами, а миссис Дэвис все не возвращалась. Оркестр внизу продолжал играть, значит, танцы еще не закончились. С опаской Кэти просунула палец между шторами и выглянула наружу. Галерея была пуста. Набравшись храбрости, она осторожно слезла с подоконника и, прижимаясь к стене, сделала несколько неуверенных шагов, потом пошла быстрее… Она уже почти добралась до последнего окна, когда вдруг музыка смолкла. В ту же секунду дверь на противоположном конце галереи открылась, и с лестницы, ведущей в зал, донесся шум голосов. Кэти вжалась в стену. Чтобы добраться до зеленой двери, она должна пробежать мимо лестницы, и тогда ее заметят. Куда ей деваться?
В течение нескольких мгновений она стояла неподвижно, окаменев от страха, потом с проворностью ящерицы скользнула за штору ближайшего окна. Она едва успела влезть на подоконник и затаиться там, на четвереньках, когда в двух шагах от себя услышала голос хозяина.
Хозяин с кем-то разговаривал и добродушно смеялся. Он стоял так близко, что Кэти казалось, он кричит ей в ухо. Потом к голосу хозяина прибавилось несколько женских голосов и шуршание кринолинов. Дамы, по всей видимости, прохаживались по галерее. Чувствуя, что больше не в силах стоять на четвереньках, Кэти затаила дыхание и, стараясь не производить шума, легла на бок и подложила руку под голову. Так она и осталась лежать на подоконнике, боясь пошевелиться.
Подоконник был недостаточно длинным, для того чтобы она могла вытянуться на нем во весь рост, но он был широк, что позволяло Кэти согнуть ноги, не касаясь коленями штор. Пока она не двигается, никто ее не заметит, а когда снова заиграет музыка, и они уйдут танцевать, она сможет прошмыгнуть к зеленой двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39