У Джо были золотые руки, он с удовольствием занимался плотничеством. Но оставался тих и молчалив, погружен в раздумье. Кэти знала, что деревенская жизнь ему не по душе.
С матерью дело обстояло еще хуже. Кэтрин все так же почти не воспринимала действительность. Лишь изредка она помогала по дому, а по большей части сидела без дела, устремив взгляд в одну точку. Она теперь жила только прошлым. Говорила совсем мало, в лучшем случае полдюжины слов в день. Кэти повторяла себе, что состояние матери улучшилось с тех пор, как они переехали сюда, – по крайней мере, она больше не убегала из дому и стала вести себя спокойнее. Но ей бы хотелось, чтобы мать побольше двигалась и говорила.
На достаточно близком расстоянии от их коттеджа располагались помещичьи дома. Туда можно было дойти пешком, и Кэти знала, что без труда смогла бы найти место приходящей прислуги в одном из них – мисс Анн и мисс Роз дали бы ей все необходимые рекомендации. Если бы мать смогла присматривать за Лиззи и за Сарой, Кэти уже давно бы нанялась на работу. Ее нижняя юбка с соверенами стала значительно легче, и теперь у них оставалось немногим больше ста фунтов. Они очень много потратили, прежде чем приехать в Хилтон. Адвокат обошелся им в семьдесят пять гиней, а потом пришлось платить за похороны деда. Кэти не пожалела на это денег и самолично убедилась, чтобы все было устроено достойно, ведь она знала, что дед всегда боялся, что его похоронят, как нищего. Повозка и лошадь тоже стоили денег, а трехнедельное путешествие, в течение которого им приходилось покупать продукты у крестьян в деревнях, где они останавливались, иногда по очень высокой цене, обошлось недешево. По ее подсчетам, при их теперешнем образе жизни оставшихся денег им хватит максимум на три года. А что потом? Что, если мать так и не придет в себя? Ведь пройдут годы, прежде чем она сможет оставить ребенка без присмотра. А ко всему прочему, еще есть Лиззи, которая может дожить до глубокой старости и будет нуждаться во все большем и большем уходе. Кто будет заниматься всем этим, если она пойдет работать?
Но Кэти в глубине души всегда была оптимисткой, а потому повторяла себе, что три года – долгий срок, за это время обязательно случится что-нибудь хорошее, их положение изменится в лучшую сторону. Ведь в таком чудесном месте, как это, могли случаться только хорошие вещи. Это место казалось ей чудесным не только из-за чистого воздуха и красивого пейзажа; самой главной его частью были мисс Анн и мисс Роз. Светлая полоса в жизни Малхолландов началась со знакомства с этими дамами, и Кэти до сих пор думала о них, как об ангелах, в особенности о мисс Роз. Мисс Роз прониклась такой нежностью к Саре! Не проходила и дня без того, чтобы она не навестила их – точнее, не их, а малышку.
И Сара тоже полюбила мисс Роз – она всегда издавала радостные звуки, когда мисс Роз держала ее на руках.
– Моя дочь очень привязалась к вам, мэм, – сказала она однажды мисс Роз во время ее очередного визита.
Мисс Роз как-то странно посмотрела на нее и улыбнулась, застенчиво и в то же время печально.
– Ты, в самом деле, так считаешь? – спросила она.
– Да, да, мисс Роз, она очень вас полюбила, – ответила Кэти.
Она заметила, что ей нравится говорить приятное мисс Роз. Эта женщина, так же, как и она, познала печаль, только несколько иного рода. Она услышала историю мисс Роз от Элис. У мисс Роз был раньше жених, которого она очень любила. Его убили на Крымской войне, и с тех пор она переменилась. По словам Элис, в юности мисс Роз была веселой и разговорчивой, но после смерти мистера Фрэнсиса стала грустной и задумчивой и за все эти годы так и не смогла оправиться от скорби. Ее сердце, сказала Элис, было похоронено вместе с мистером Фрэнсисом, и мисс Роз так и умрет старой девой, как мисс Анн. Но мисс Анн была старой девой от рождения, ее вообще никогда не интересовали мужчины, и она была вполне довольна своей судьбой – как говорится, не тоскуешь по тому, чего у тебя никогда не было. А мисс Роз пережила сильную любовь и потеряла любимого человека, а потому ее жизнь навсегда окрасилась печалью.
На первый день рождения Сары мисс Анн и мисс Роз пришли к ним в гости. Они вместе тащили огромную корзину, а мисс Роз несла еще и длинную картонную коробку. В коробке оказалась большая красиво одетая кукла, а корзина была полна детской одежды. Как объяснила мисс Анн, эта одежда долгое время лежала у них на чердаке, и только вчера ее сестра вспомнила о ней и подумала, что, быть может, Кэти пригодятся эти вещи – можно переделать их для Сары.
Доброта этих двух леди заставила Кэти прослезиться. Значит, все-таки есть в этом мире хорошие люди. Да, да, конечно, хорошие люди есть. Есть и плохие люди, но все равно хороших больше, чем плохих, – в это Кэти верила всей душой. А мисс Анн и мисс Роз были посланы ей самим Господом. Наблюдая, как мисс Роз обнимает Сару, ухватившуюся обеими ручонками за куклу, Кэти в душе благодарила Господа за то, что он привел ее к этим женщинам.
Эта приятная сцена имела место утром. А вечером того же дня состоялась другая сцена, неприятная. Джо вернулся из усадьбы около шести. С угрюмым лицом он сел ужинать. Потом, отодвинув от себя тарелку с недоеденным ужином, он внезапно вскочил на ноги и вышел за дверь, кивнув на ходу Кэти, чтобы она следовала за ним. Вечер был теплым и мягким. Воздух был напоен ароматом жимолости и лилий, щебетали птицы.
– Я хочу вернуться в город, Кэти, – сказал Джо, и его голос прозвучал неожиданно грубо в этой мягкой атмосфере.
Она посмотрела на брата сверху вниз. Джо рос медленно, и она была почти на целую голову выше него. Кэти заглянула в его карие глаза и грустно покачала головой.
– О нет, Джо, не надо возвращаться.
– Но я больше не могу выносить эту жизнь, Кэти. Она действует мне на нервы. Сегодня я сорвался и нагрубил мистеру Уорсли.
– О нет, Джо, – снова сказала она, на этот раз, прикрыв лицо рукой.
– Я знаю, что был не прав, но я ничего не могу с собой поделать. Я все время, думаю о Джарроу и о судоверфи и ненавижу работу в саду. – Джо качал головой в такт своим словам. – Те несколько недель, что я проработал у Палмеров, были самыми счастливыми неделями в моей жизни… Послушай, Кэти, что бы ты ни думала на этот счет, я возвращаюсь в Джарроу. Я пойду к мистеру Хеверингтону, и он найдет мне место в своем цеху. Я в этом уверен. Он был очень расстроен, когда я уходил, и сказал, что никто не выполнял эту работу так хорошо, как я. Потому что все они работают там только ради денег, а я действительно любил свою работу. Он обязательно возьмет меня назад в свой цех. – Виновато взглянув на Кэти, он добавил почти шепотом:
– А вы теперь устроены, и я могу быть спокоен за вас. Думаю, вы без меня не пропадете. У вас есть жилье, вы можете обзавестись хозяйством, а если вам потребуется помощь, вы всегда можете обратиться к Чапмэнам. Конечно, я бы не уходил, если бы вы нуждались во мне. Но вы вполне можете обойтись и без меня, а я больше не могу жить в этой глуши, – он сделал широкий жест рукой, указывая на зеленые просторы вокруг них. – Я ненавижу это захолустье, Кэти. Если я пробуду здесь еще немного, я просто сойду с ума.
– Но, Джо… – Она прикусила губы, но все равно не смогла остановить слезы, хлынувшие из ее глаз. – Я думала, что мы, наконец, устроили нашу жизнь… Если ты уйдешь, все будет совсем по-другому. Мне будет очень одиноко без тебя. Наша ма… Ты ведь знаешь, какой она стала, она за весь день и слова не вымолвит. Мне будет не с кем даже поговорить, разве что с леди, когда они заходят. О, Джо! Без тебя будет просто ужасно! – она всхлипнула. – А что будет, когда у меня закончатся деньги? Я не могу наняться на работу из-за Лиззи и ребенка.
– Прости меня, Кэти, – Джо взял руку сестры и нежно сжал в своей. – Я не хочу вас оставлять, честное слово, не хочу. Но, если я останусь здесь, я действительно потеряю рассудок.
Сзади послышался шорох, и, обернувшись, они увидели, что Кэтрин стоит в дверях. Глядя прямо на сына, Кэтрин обратилась только к нему:
– Ты сказал, что возвращаешься в город, Джо?
Он кивнул.
– Да, ма.
– Ну, тогда я поеду с тобой. Это место не для меня.
– Ма! Ма! Джо! Вы не можете! Мы не можем уехать! Куда мы вернемся? На грязную Уолтер-стрит?
Голос Кэти был резким, почти грубым. Она сделала все, чтобы устроить их жизнь, приложила все усилия, чтобы ее домашним было спокойно и уютно. Она нашла для них такой милый дом в таком чудесном месте, где они все обрели покой, в котором так нуждались. Теперь они, наконец, хорошо едят и крепко спят, а когда просыпаются поутру, то вдыхают чистый воздух с полей, а не городскую вонь. И все равно они недовольны и хотят вернуться в этот отвратительный город, где они столько страдали. Не только Джо, но и мать хочет вернуться. А она-то думала, что нашла как раз то место, которое было нужно матери… Она хотела возразить им, но слова застряли в горле. Чувствуя, что сейчас разрыдается, Кэти зажала ладонью рот и, оттолкнув в сторону мать, вбежала в дом. Бросившись на кровать в своей маленькой спальне, она дала волю слезам.
Сестры Чапмэн были глубоко огорчены, когда узнали о предстоящем отъезде Кэти и ее семьи. Кэти объяснила им, что ее мать и брат решили вернуться в Джарроу, а она не может оставаться здесь без них. Говоря, она заметила, как лицо мисс Роз покрылось мертвенной бледностью, а мисс Анн подошла к сестре и, обняв ее за плечи, прошептала:
– Успокойся, успокойся, мы что-нибудь придумаем.
И вот на следующий день дамы пришли в коттедж со своим предложением. Они говорили без обиняков и сразу же сообщили ей, чего они хотят. Они хотели удочерить Сару.
Кэти буквально онемела, услышав это. Она смотрела на двух дам, не в силах заговорить. Потом, вскочив на ноги, бросилась к колыбели и, схватив Сару, прижала ее к груди так, словно боялась, что они заберут у нее дочь силой.
– Нет! Нет! Я не отдам ее вам! – закричала она. Потом добавила поспокойнее, не желая грубить этим женщинам, которые были всегда так добры к ней:
– Я ни за что не расстанусь с ней, ни за что. Конечно, спасибо вам за заботу, я понимаю, что вы хотели облегчить мне жизнь. Но я не могу расстаться с ней.
За этим последовала долгая пауза. Потом мисс Анн заговорила, и ее голос звучал очень мягко.
– У тебя есть дом, где ты будешь ее растить, Кэти? – осведомилась она.
– Нет, мисс Анн, у нас пока нет дома, но мы его найдем. В Джарроу или, может, в Шилдсе. В Шилдсе строится много новых домов.
– Мы понимаем, что наше предложение шокировало тебя, – продолжала мисс Анн, все тем же мягким тоном. – Не думай, что мы не понимаем твоих чувств. Но постарайся подумать о том, где будет лучше твоей дочери. Что можешь предложить ей ты? У тебя самой нет никакой уверенности в завтрашнем дне, мы же можем обеспечить ее всем. У нас она получит хорошее образование и будет жить в полном достатке. У нее будет все, чего она только может пожелать. И я говорю не только о материальных благах. У нас она будет любима. Ты ведь оставляешь ее не просто чужим людям, а людям, которые уже привязались к ней всей душой. Посмотри на мою сестру, Кэти. Ты уже, наверное, заметила, что она любит Сару, как родную дочь, и Сара тоже любит ее. Ты сама говорила, что Сара очень привязалась к ней… Ну ладно, мы не будем тебя торопить. Мы знаем, тебе нелегко принять такое решение. Мы, пожалуй, пойдем, а ты пока подумай над нашим предложением. Только, пожалуйста, обдумай все как следует, Кэти.
Дамы встали и направились к двери. Но мисс Роз на полпути остановилась и вернулась к Кэти.
– Я понимаю, мы просим тебя о многом, – сказала она надломленным голосом, взяв Кэти за руки. – Но я… я так люблю ее. Я видела много детей, но твоя дочь… она тронула меня до самой глубины души. Я не могу себе представить, как я буду жить, когда ее не будет рядом. Если ты позволишь мне ее удочерить, обещаю, что посвящу ей всю свою жизнь.
Кэти ничего не ответила на это. Какая-то холодная рука сжала ее сердце, и сжимала все сильнее и сильнее, когда дверь за дамами закрылась и она осталась наедине с Джо и с матерью, которые присутствовали при разговоре. Все трое долго молчали. Джо заговорил первым.
– Ты должна подумать, что лучше для нее, Кэти, – сказал он. – То, что предложили они, – самый лучший вариант для Сары. С ними она будет расти, как знатная леди. А ты? Что можешь дать ей ты? И вообще, как ты собираешься с ней управляться? С кем ты будешь ее оставлять, когда пойдешь работать?
С этими словами Джо покосился на мать. Кэти тоже посмотрела на мать. Оба знали, что не могут на нее рассчитывать, ни сейчас, ни в будущем. Она сама нуждалась в постоянном надзоре. Когда они вернутся в Джарроу, ее походы на набережную возобновятся, и им придется бегать за ней всякий раз и забирать домой. А еще у них на руках Лиззи. Когда же закончатся деньги, все они будут зависеть от Джо. Нет, она не сможет пойти работать, даже если с ней не будет ребенка, – кто тогда будет присматривать за Лиззи и за матерью? Значит, Джо и так придется кормить их троих. Было бы несправедливо по отношению к брату вешать ему на шею еще и ребенка… Но все равно она не может отказаться от Сары, не может! Если б такое предложение было сделано ей, когда она вынашивала Сару, она бы с радостью его приняла – но не сейчас. Сейчас дочь была для нее самым дорогим существом на свете, и она не могла с ней расстаться. Мисс Анн и мисс Роз сказали, что у них она ни в чем не будет нуждаться, получит хорошее образование, а кроме этого, они будут ее любить… Но они никогда не смогут дать ей ту любовь, какую может дать ей родная мать, нет, они не смогут любить Сару так сильно, как любит ее она… Но что она может дать Саре, кроме своей любви? Ничего, ровно ничего. Она не сможет дать дочери образования, не сможет даже обеспечить ее хорошим жильем, хорошей едой и одеждой. Если дочь останется с ней, она будет расти в тесном вонючем коттедже среди дыма и грязи Джарроу или Шилдса.
– Ты сможешь снова выйти замуж и родить еще одного ребенка, Кэти, – тихо сказал Джо. – Ты еще совсем молодая и можешь иметь других детей, а она… я имею в виду мисс Роз, – у нее нет никаких шансов родить ребенка, ей уже за тридцать, и я уверен, что она никогда не выйдет замуж.
Впервые в жизни Кэти обрушилась на брата с криком.
– Заткнись! Заткнись! – кричала она. – Как ты можешь говорить за меня? Я знаю, что больше никогда не выйду замуж и у меня не будет других детей, кроме Сары!
После этого выплеска негодования она отвернулась от склоненной головы Джо, от пустого взгляда матери, устремленного куда-то мимо нее, и от Лиззи, глупо хихикающей в своем углу, и, закрыв лицо руками, выбежала из комнаты. У себя в спальне она присела на край кровати, взяла Сару из колыбели и принялась качать ее на руках, крепко прижимая к себе. Заглянув в лицо малышки, она увидела, что Сара улыбается ей и ее большие зеленые глаза смеются – глаза, которые были точной копией ее собственных глаз.
С того самого дня, когда Сара родилась, Кэти постоянно вглядывалась в лицо дочери, выискивая на нем черты сходства с Розье. Но не замечала ничего, хотя бы отдаленно напоминающего ей Бернарда или кого-то еще из этой ненавистной ей семьи. Сначала она боялась, что девочка будет меняться, подрастая, – многие младенцы меняются в первые месяцы жизни. Но нет, с каждым месяцем Сара все больше и больше походила на нее, и сейчас, когда дочери исполнился год, она могла быть уверена, что в девочке не проявится ни одна из черт ее отца. Но это касалось лишь внешности – в кого Сара пойдет характером, было невозможно предугадать. Оставалось только надеяться, что она не унаследует характер этого ужасного человека, который был ее отцом. Но нет, если бы Саре передались черты характера Бернарда, это стало бы заметно уже сейчас, а Сара на редкость милый и ласковый ребенок, она излучает симпатию и доброжелательность. Она любит играть и смеяться и, наверное, вырастет такою же веселой, приветливой и беззаботной, какой в свое время была она, Кэти… Нет, она не могла расстаться с дочерью – Сара была отражением ее самой, той ее частью, которую она безвозвратно утратила, когда начались ее беды… В ее жизни уже и так было слишком много потерь – если она потеряет дочь, ей больше незачем будет жить.
Она все еще качала ребенка, когда открылась дверь и в комнату вошла Кэтрин. Взглянув на мать, Кэти с удивлением заметила, что на ее лице больше нет и следа безумия, взгляд стал вполне осмысленным и даже озабоченным. Казалось, она внезапно проснулась. Кэти молча, наблюдала за матерью, пока та шла через комнату и усаживалась на другом краю кровати. Когда Кэтрин заговорила, Кэти подумала, что та вполне может быть нормальной, когда сама этого захочет, и с головой у нее все в порядке – видимо, она только прикидывалась душевнобольной, потому что так ей было легче пережить свое горе. Кэти думала об этом безо всякой злобы, просто констатируя факт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39