А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я… я приехала узнать, не могу ли я чем-нибудь вам помочь?
– Я была бы благодарна за любую помощь, мэм, – ответила Кэтрин бесцветным тоном.
За этим последовало неловкое молчание. Тишину нарушил странный шум, который донесся из угла комнаты, где сидела Лиззи. Тереза обернулась на звук и увидела распухшую глыбообразную девушку, сидящую на тюфяке.
– Это… это Лиззи, моя сестра, – сказала Кэти извиняющимся тоном. – Она… У нее не все в порядке с головой.
Глаза Терезы наполнились почти болезненным состраданием, и она отвернулась от несчастной девушки и перевела взгляд на Кэти.
– Не хотите ли присесть? – предложила Кэти, пододвигая ей стул.
Вежливо поблагодарив ее, Тереза села. В то же мгновение ее внимание снова привлек шум, на сей раз исходящий из-за двери в смежную комнату, находящейся прямо напротив нее. Кэтрин тут же встала и, даже не извинившись, поспешила к Вильяму.
– Это мой дед, – снова пояснила Кэти. – Он… С ним случился удар, и он прикован к постели.
– О, Кэти! – Тереза нервно сплела пальцы обеих рук. – Все эти беды… Я чувствую себя такой виноватой, Кэти. У вас и так достаточно бед, а теперь это последнее несчастье… ведь оно случилось по моей вине. Да, да, Кэти, в этом виновата я. С тех пор как я узнала, что твоего отца увели полицейские, я не нахожу себе места. Этого бы не случилось, если бы я не вмешалась. Твой ребенок… – Она посмотрела на младенца, лежащего в низком корыте возле стены. – С него все началось, но я уверена, что тебе с помощью родителей удалось бы все утрясти и вы бы со временем справились с этой проблемой. Лучше бы я оставила все, как есть, и не лезла не в свое дело, тогда бы вы все не оказались сейчас в этой ужасной беде… Но я хотела сделать как лучше, поверь мне. Я действовала из самых лучших побуждений, Кэти. Пожалуйста, прости меня и поверь, что я хотела лишь одного – помочь тебе.
Кэти смотрела на Терезу в полнейшем недоумении, не понимая, о чем та говорит.
– Я не вижу, как вы можете быть причастны к тому, что случилось, мисс Тереза, – сказала она.
– О, я причастна к этому, Кэти, и ты возненавидишь меня после того, что я тебе расскажу. Видишь ли, это я толкнула Бернарда на то, чтобы выдать тебя замуж. То есть я вовсе не хотела, чтобы тебя выдавали замуж, у меня этого и в мыслях не было. Это решение нашел он сам. Я сказала ему и родителям, что они должны выплатить тебе большую сумму на содержание ребенка… Я требовала этого и грозила, что в противном случае расскажу обо всем невесте Бернарда. Тогда ему и пришел в голову этот план – выдать тебя за Бантинга и таким образом избавиться ото всякой ответственности… Поняла теперь?
Да, теперь она многое понимала, ее удивляло только одно: откуда мисс Тереза узнала, что отец ребенка – мистер Бернард?
– Но как вы узнали, мисс Тереза, насчет… – Не в силах произнести имя Бернарда, она указала на младенца.
– Я… я видела, как он вытолкнул тебя из своей комнаты в ночь бала. Ты была глубоко потрясена, и я поняла, что это произошло не по твоей воле.
– О! – воскликнула Кэти и пристыжено опустила голову.
– С тех пор я все время беспокоилась за тебя, – заключила Тереза.
– Спасибо, мисс Тереза, вы очень любезны.
Они опять молчали. Дурной запах, наполняющий комнату, стал, казалось, еще более нестерпимым. Тереза снова поднесла к носу платок.
– Мое теперешнее положение очень похожее на твое, Кэти, – сказала она через некоторое время. – Я тоже стала бедной…
Едва произнеся это слово, Тереза прикусила язык. «Да простит меня Бог», – подумала она. Как она могла называть себя бедной, когда перед ней сидела вот эта девочка, совсем еще ребенок, несмотря на разбухшую от молока грудь… Даже у нищеты есть свои градации, и Кэти находилась на самой ее низшей ступени.
– Что вы имеете в виду, мисс Тереза? – Кэти с участием посмотрела на гостью.
– Я ушла от мужа. Мне вообще не следовало выходить замуж, но меня вынудили родители. Я… У меня должен был родиться ребенок, но я его потеряла.
– О, мне очень жаль, мисс Тереза.
– Нет, Кэти, не жалей меня. Я вовсе не хотела этого ребенка. Мне повезло, что я его не родила. И знаешь, сейчас я подумала, что моя жизнь в целом сложилась достаточно удачно. Я… У меня есть небольшой личный доход, который был назначен мне с самого рождения. За эти годы успела накопиться порядочная сумма, и я смогла купить маленький домик в Вестоэ, это одно из предместий Шилдса. А в конце года мисс Эйнсли поселится у меня, и мы с ней откроем небольшую школу для детишек бедняков.
Мисс Тереза – школьная учительница! Мисс Тереза, выросшая в роскоши, у которой с детства было все, чего она только могла пожелать, собиралась преподавать в школе и говорила об этом с таким энтузиазмом! «Жизнь – очень странная вещь», – подумала Кэти.
Тереза положила руки на колени и наклонилась к ней через стол.
– Я хотела у тебя спросить, Кэти… Когда все ваши проблемы будут решены, как бы ты посмотрела на то, чтобы… чтобы жить с нами, со мной и с мисс Эйнсли. Разумеется, вместе с ребенком.
Она хотела добавить: «Не как прислуга, а как близкая подруга». А еще она хотела сказать: «Я научу тебя всему, что знаю. У тебя еще есть время, чтобы стать не только красивой, но и образованной женщиной, и я с великой радостью займусь твоим обучением». В мечтах она уже рисовала себе картину их будущей совместной жизни, и эта жизнь казалась ей Раем на земле – она, Эйнсли и Кэти в домике на окраине Вестоэ… Только фигура Кэти заслоняла на этой райской картинке фигуру любимой гувернантки, заслоняла школу и все остальные радости подобной жизни. Она бы отказалась от всего, лишь бы только жить под одной крышей с Кэти.
– Благодарю вас, мисс Тереза, вы так добры! Но я… я пока не знаю, как пойдут дела. Моя мама сейчас не совсем здорова, и я должна ухаживать за дедом и за Лиззи… Но потом… потом, может, все уладится, и мама сможет справляться без меня. Я… я подумаю над вашим предложением, мисс Тереза. Огромное вам спасибо.
Хоть Кэти и сказала Терезе, что подумает над ее предложением, и была действительно тронута до глубины души ее добротой, она вовсе не собиралась его принимать – ни сейчас, ни когда бы то ни было. Если бы такое предложение было сделано ей год назад, она бы посчитала его даром самого Господа. Но за последний год слишком многое изменилось в ее душе под влиянием пережитых страданий, и идиллическая жизнь с мисс Терезой и ее гувернанткой не привлекала ее. Тем более что после всех этих бед она уже не сможет расстаться со своей семьей. Кэти уже составила планы на будущее. Независимо от того, какая участь постигнет ее отца, – а мысль о том, что могло с ним случиться, заставляла ее содрогаться, – она твердо решила выбраться из этой лачуги, из этого грязного квартала и раз и навсегда покончить с нищетой. Если бы только отца освободили…
– Все зависит от того, что будет… что будет с моим отцом, мисс Тереза, – она подалась вперед через стол, заглядывая в бледное, взволнованное лицо своей гостьи. – Вы… вы случайно не знаете какого-нибудь хорошего адвоката, который мог бы выступить на суде в его защиту? Я… У меня есть кое-какие деньги, я бы смогла ему заплатить.
Тереза знала многих адвокатов – адвокаты ее мужа, адвокаты ее отца… Были также адвокаты и среди друзей семьи. Но где найти такого адвоката, который согласится взять на себя защиту отца этой девочки, бедняка-шахтера, который убил главного весовщика шахты? Но в любом случае адвокат необходим – надо хотя бы попытаться спасти мистера Малхолланда. С минуту поразмыслив, она сказала:
– Я знаю одну фирму в Шилдсе. Она называется «Чапел и Хевитт». Я слышала, как отец упоминал их и говорил, что это очень хорошие адвокаты. Ты можешь попробовать обратиться к ним. Если я не ошибаюсь, их контора находится на Кинг-стрит.
– Спасибо, мисс Тереза, я обязательно к ним обращусь. Я поеду туда сейчас же, – сказала Кэти.
И тут же, боясь показаться невежливой, добавила:
– Я хотела сказать, я поеду к ним немного позднее сегодня.
– Я наняла двуколку, и она ждет меня на улице. Если хочешь, я могу подбросить тебя на Кинг-стрит. Я довезу тебя до самых дверей конторы.
– О, спасибо, мисс Тереза. Да, конечно, мне это было бы очень удобно. Вы можете подождать минутку? Я пойду, переоденусь.
– Да, да, конечно. Я подожду.
Пройдя в другую комнату, Кэти сменила платье и шепотом рассказала матери, сидящей у кровати Вильяма, о том, что она собирается делать.
– Все проблемы разрешатся, вот увидишь, и мы вызволим отца из тюрьмы, – прошептала она. – А насчет денег мы можем теперь не бояться. Если кто-то спросит, откуда у меня взялись деньги, я могу сказать, что мне дала их подруга, и все подумают, что эта подруга – мисс Тереза, потому что они увидят меня в одном экипаже с ней.
– Ты права, дочка, – кивнула Кэтрин.
– Ты присмотришь за ребенком, ма? – спросила Кэти, и теперь в ее голосе звучали тревожные нотки.
– Да, да, можешь не волноваться. Но я… я не хочу больше выходить к ней. Извинись перед ней за меня и придумай какую-нибудь причину, но я… я не хочу ее видеть, Кэти.
– Не волнуйся, ма, она поймет.
Кэти положила руку на голову матери и погладила ее по волосам. Потом, склонившись над Вильямом, потрепала его по щеке и улыбнулась, глядя в его потускневшие глаза.
– Скоро все у нас будет хорошо, дедушка, – сказала она. – Мисс Тереза приехала к нам, и она готова нам помочь. Она сейчас отвезет меня к адвокату, который будет защищать папу на суде. Вот увидишь, дедушка, скоро все разрешится, нам не о чем беспокоиться.
Глава 11
Для Кэти они являли собой неприступную и неумолимую стену закона, стену, о которую адвокат вот уже долгое время бился, все говоря и говоря но не продвигаясь вперед ни на шаг. Она почувствовала с самого начала, сколь тщетны усилия адвоката, хоть он и делал, казалось, все возможное. Но результат был предопределен заранее и известен еще до того, как начался процесс.
Мистер Хевитт, адвокат из конторы «Чапел и Хевитт», взялся за дело очень серьезно и проявлял огромное упорство, доказывая невиновность подзащитного. Кэти знала, что этим она обязана мисс Терезе, – мисс Тереза принадлежала к семейству Розье, а имя Розье уже говорило само за себя. Мистер Хевитт, думая, что Кэти находится под покровительством мисс Терезы, отнесся к ней с тем же уважением, с каким отнесся бы к клиенту из кругов знати. Она же, предвидя это, в свой первый визит сказала ему, что его рекомендовала ей мисс Тереза, дочь Джорджа Дэниэла Розье. Разумеется, Кэти знала, что тем самым увеличивает гонорар адвоката, поскольку он, будучи уверенным, что платят ее богатые покровители, не постесняется взять с нее побольше денег. Но она была готова заплатить сколько угодно, лишь бы только он спас ее отца. И адвокат действительно старался изо всех сил, однако его речи ничуть не трогали пожилого мужчину в парике, сидящего в высоком кресле. Сейчас мужчина в парике собирался обратиться к присяжным.
Судья Доури очень устал за день. Кроме того, он был голоден и у него начинался приступ подагры. Доури не было никакого дела до подсудимого, его вовсе не интересовало, виновен тот на самом деле или нет, а слишком уж разговорчивый защитник раздражал его все больше и больше. Судья уже знал, с чего начнет свою речь, обращенную к присяжным: он скажет, что ценный работник был потерян для индустрии, что это весьма прискорбный факт.
Перечислив профессиональные качества покойного Марка Бантинга, опытнейшего контролера-весовщика на шахте Розье, судья Доури перешел к его личным качествам.
– Как вы уже слышали, господа присяжные, покойный сделал предложение дочери обвиняемого, которая ждала ребенка, причем ребенок был не от Бантинга, – сказал судья. – Запомним это обстоятельство, джентльмены. Дочь обвиняемого подтвердила, что ребенок был не от покойного, но, тем не менее, этот человек женился на ней и дал ей кров.
В тот день, когда произошли рассматриваемые нами события, покойный возвращается с работы, без сомнения, усталый, поскольку все люди, работающие на шахтах, очень сильно устают к концу рабочего дня. Сразу же он принимает ванну. То, что он делает во время купания, вполне могло быть шуткой: он набирает в ковш немного воды и собирается выплеснуть ее на ребенка, по всей видимости, желая просто поиграть. Защита, однако, утверждает, что это не было игрой, и этот пункт мы не можем оспаривать, поскольку не располагаем достаточными уликами, чтобы доказать обратное. В любом случае его жена расценивает это, как злонамеренное действие и отвечает ему таким же действием, только еще более злонамеренным. Как она сама признала, она выливает на него кипяток из таза. Из заключения врача, обследовавшего труп, следует, что вода была не просто горячей, а это был именно кипяток… Как реагирует человек, которого ошпарили кипятком? Он буквально теряет рассудок от боли. Поэтому, вполне естественно, что человек, шея и спина которого ошпарены кипятком, не помня себя от боли, хватает первый попавшийся под руку предмет и бьет им того, кто его обварил. Это он делает чисто рефлекторно, скорее ища спасения от боли, нежели желая наказать своего обидчика.
Невозможно даже на секунду предположить, что покойный, пребывая в здравом рассудке, стал бы избивать свою жену пряжкой ремня до тех пор, пока она не лишилась чувств. Мы вовсе не оспариваем тот факт, что эта женщина была избита очень жестоко. Доктор Баллард, обследовавший ее, подчеркнул это особо. Но у меня нет сомнений в том, что, если бы у покойного была такая возможность, он бы горько раскаялся впоследствии в своих действиях. Однако этой возможности покойному не было дано, поскольку его убили в тот же вечер. О том, что последовало за избиением, вы уже слышали. Жена покойного уходит в поселок вместе со своим братом, который пришел ее навестить и по чистой случайности оказался в доме сразу же после избиения. Один из жителей поселка, человек по имени Джеймс Морган, идет в Джарроу за ее отцом и приводит его в поселок. С этого момента мы переходим к действиям обвиняемого. Обвиняемый видит, до какого состояния избита его дочь, и его переполняет ярость. Как он сам признает, он идет в дом покойного, чтобы отплатить ему за избиение дочери. Если верить словам обвиняемого, он дерется с покойным, который оказывает ему сопротивление, то есть речь идет именно о драке, а не об избиении беззащитного. Теперь посудите сами, господа присяжные, мог ли покойный оказывать сопротивление обвиняемому, если был сильно обварен и еще не вышел из болевого шока? Обвиняемый также утверждает, что не использовал какого бы то ни было оружия, а действовал только кулаками, и когда он уходил из дома покойного, тот был жив. Он утверждает, что оставил покойного лежащим на полу в комнате… Как он сказал, живым. Об остальном вы уже знаете, джентльмены. Покойный найден в канаве неподалеку от дома. Его череп оказался расколотым, рядом лежала железная кочерга. Заметьте, что при полицейском осмотре в доме покойного не было найдено никакой кочерги, из чего можно заключить, что он был убит своей собственной кочергой.
Итак, господа присяжные, я изложил вам суть дела. Теперь вам предстоит вынести вердикт.
Суд присяжных состоял из управляющих трех шахт. Они удалились из зала и заседали в течение пяти часов. Когда они вернулись, их представитель объявил вердикт о признании подсудимого виновным. Родни уронил голову на грудь, а Кэтрин, бросив на него один быстрый взгляд, лишилась чувств. Джо, обвив ее руками, кричал:
– Ма, ма!
Кэти в течение нескольких минут сидела неподвижно, не отрываясь, глядя на отца. Ее отца повесят… Ее папа умрет, и в этом будет виновата она… Не помня себя, она вскочила на ноги и закричала, повернувшись к судье:
– Вы не можете этого сделать! Не можете! Мой папа хороший, он не убийца. Он каждый день читает Библию, и он никого не убивал, клянусь вам! О нет, он не совершал убийства! Это сделал не он! Не он, вы меня слышите?! Вы не можете его повесить! Это будет несправедливо! Несправедливо!
Перед тем как судья Доури огласил окончательный приговор, семью осужденного вывели из зала суда.
Глава 12
В погожий августовский день повозка с четырьмя людьми и младенцем въехала в маленькую деревеньку под названием Хилтон, расположенную между Оклендским приходом и Бернард-Кэстлом. Повозку тащила старая кляча с лохматой гривой. Над повозкой был сооружен брезентовый навес, который держался на четырех шестах. Внешне повозка напоминала крытый фургон.
Повозка проехала через деревню и остановилась на ее окраине. Не следовало останавливаться вблизи от домов, потому что некоторые люди были очень недоброжелательно настроены к странникам и спускали на них своих собак. Люди всегда ожидали, что они начнут попрошайничать, поэтому Кэти, когда приходила за продуктами, первым делом протягивала руку с деньгами. Прошло уже три недели с тех пор, как они уехали из Джарроу, и все это время они скитались по дорогам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39