В здании как будто не было никаких признаков жизни: жалюзи на верхних окнах опущены, свет сквозь них не пробивался.
Вот так он и стоял, борясь с нерешительностью, как вдруг изнутри донеслось шарканье. Крышка почтового ящика медленно-медленно приподнялась. Пол инстинктивно пригнулся посмотреть, что происходит, и ясно увидел в щель один круглый, красный глаз рептилии. Потом дверка захлопнулась, шарканье возобновилось. А еще – если, конечно, он не ошибся – изнутри раздалось отдаленное сдавленное кудахтанье, напомнившее смех гиен в зоопарке.
«Мистер Тэннер», – тут же подумал он.
Но тут появился сам мистер Тэннер: быстро подошел от автобусной остановки, на ходу нашаривая в кармане ключи. Вид стоящего под дверью Пола как будто застал его врасплох.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
– М-м-м... – ответил Пол. – Да вот, пришел пораньше. Мистер Тэннер улыбнулся – как гиена.
– Вижу, – сказал он. – Дверь открывается ровно в девять. А сейчас без десяти.
– О, – сказал Пол. – Извините.
Мистер Тэннер нахмурился, словно что-то его беспокоило.
– Что ж, вам лучше войти.
Отперев дверь тремя большими старомодными ключами, он проскользнул мимо Пола, точь-в-точь старший брат, бросившийся за шоколадкой.
– Подождите здесь, – велел он, исчезая за дверью пожарного выхода. – Конфиденциальная почта, – добавил он, но прозвучало это как отговорка: почта все еще лежала в проволочной корзинке на двери, и к ней мистер Тэннер не притронулся. – Порядок, – заявил он, вновь появляясь из пожарной двери, – входите, я за вами запру. Вам лучше направиться прямиком в свой кабинет.
Шагая по коридору, Пол услышал, как за спиной у него закряхтели три замка. «Странно», – подумал он. А еще удивительнее, что мистер Тэннер не отпустил никакой гадкой остроты по поводу пиццы-пепперони. Совсем не в его духе упустить такую возможность, разве что он пытался внушить Полу ложное чувство безопасности.
В кабинете царил полнейший беспорядок. Не обычный беспорядок (во всяком случае, на его половине стола), нет, по полу везде были разбросаны бумаги, два ящика архивного шкафа выдвинуты. Пол на мгновение застыл: если это взлом, тут нельзя ничего трогать. Пока он стоял, пытаясь сообразить, что ему теперь делать, дверь распахнулась, и в комнатку ворвался мистер Червеубивец (Рик для друзей; о котором ни слуху ни духу с того первого дня не было). Волосы у него были встрепаны, коготь косо свисал из-за воротника куртки.
– О! – Он в некоторой растерянности поглядел на Пола. – Привет. Вы рано.
Пол кивнул.
– Транспорт, пробки, – автоматически отозвался он.
– Н-да, понимаю. – Мистер Червеубивец посмотрел на стол и архивный шкаф, потом на Пола, потом снова на стол и архивный шкаф. – Треклятые уборщицы, – сказал он, утрированно цокнув языком. – Вечно после них кавардак. – Наклонившись, он подобрал с пола стопку бумаг. – Вы уж их простите, – сказал он, локтем задвигая ящики.
– О, ничего страшного, – ответил Пол, недоумевая, что тут происходит. – Давайте я вам...
Беспокойно улыбнувшись, мистер Червеубивец переступил с ноги на ногу. У Пола возникло такое ощущение, что он стоит на чем-то, чего ему не полагается видеть.
– И впрямь, – сказал мистер Червеубивец, – окажите услугу, заскочите в кладовую и принесите мне три среднетвердых карандаша? Ладно?
По пути за канцпринадлежностями Пол встретил мистера Сусловица, который, пятясь из конференц-зала, тащил огромный джутовый мешок, и мистера Уэлса, которого не видел с самого собеседования и который, завидев Пола, безуспешно попытался спрятать за спиной совок и скомканную газету. Уважительно – как он надеялся – кивнув на ходу, Пол поспешил пройти мимо обоих, взял карандаши, расписался в книге и юркнул в свой кабинетик. Все бумаги лежали аккуратными стопками на столе, мистера Червеубивца не было и в помине. Пол почесал в затылке и решил об этом не думать. Потом снял пальто и пошел повесить его на крючок за дверью, но крючка не оказалась. Вместо крючка имелись четыре рваные дырки там, откуда были вырваны болты, и четкий след лапы с четырьмя когтями.
«Не мое дело», – сказал Пол самому себе, а потом наклонился и заглянул под стол, просто чтобы убедиться, что там никто не спрятался. К несчастью, усевшись на стул, он оказался ровно против того места, где был крючок и где теперь красовались следы когтей. Перед его мысленным взором замаячил круглый красный глаз, поглядевший на него из щели. Если уж на то пошло, при иных обстоятельствах, он бы выскочил из здания, как крыса из водостока.
Но он ничего не мог поделать, а потому велел себе успокоиться и не брать в голову. В конце концов человек, живущий в одной квартире с заключенным в камень столовым прибором, не вправе критиковать чужие, необъяснимые царапины. Подойдя к стене, он провел по бороздам пальцем. На ощупь дерево было шершавым и занозистым, и это почти убедило Пола, что глаза его не обманывают.
«Интересно, страусы счастливы?» – спросил себя он. С одной стороны, если суешь голову в песок, не видишь все возможные неприятные вещи, которые могли бы испортить тебе день. С другой стороны, следовало иметь в виду, что головной убор из страусиных перьев во многих африканских странах – часть традиционного костюма, а значит, в этом подходе есть свои недостатки.
Он снова сел, и несколько секунд спустя дверь открылась.
– Привет, – сказала худая девушка.
И тут же следы когтей, блестящие красные глаза и шебуршение за дверью разом вылетели у него из головы. Она просто ему улыбнулась – слабенькая такая, тусклая сорокаваттная улыбка, – но для Пола это было все равно что снова стать ребенком и впервые увидеть рассвет. Никогда еще она не говорила ему «привет».
– Здравствуйте, – неловко проговорил он, когда она сняла свое пальто с капюшоном и повернулась, чтобы повесить его на крючок.
– Да кстати... – добавил Пол, но опоздал.
– А что случилось с вешалкой для одежды? – нахмурилась она.
– Понятия не имею.
– Крючка нет. Такое впечатление, что его вырвали.
– М-м-м. И это еще не все. – Он указал на царапины от когтей и немного растерянно спросил: – Видите, о чем я?
– Откуда, скажите на милость, такие царапины? Похоже на ногти или на когти.
– Вы так думаете?
– Да.
– Чудесно. – И он поспешно добавил: – Я хочу сказать, это большое облегчение. Понимаете, я уже боялся, что мне привиделось.
– А почему это вам должно было привидеться?
– Не знаю. – Пол помешкал. Его распирала потребность кому-нибудь рассказать, но он до чертиков боялся того, какое выражение возникнет у нее на лице, если она ему не поверит.
– Ну, со мной позавчера случилось кое-что странное. Она повернула к нему голову:
– В каком смысле странное?
«А и ладно», – подумал он, зажмурился и начал:
– Когда я вернулся из того паба, где мы выпили...
– Да.
– Когда я вернулся, – повторил он, – у меня в квартире оказалось нечто... невероятное... Дверь стояла нараспашку, кто-то зашел и оставил у меня, ну... огромный кусок гранита. С засевшим в нем мечом. Большая такая острая штуковина, я палец о него порезал, вот, посмотрите. Я попытался его вытащить, потому что на боку камня была надпись, но меч не поддался, поэтому я просто повесил сверху кое-какие старые вещи, чтобы не пришлось на него смотреть. И утром, когда я уходил на работу, он все еще стоял у меня посреди комнаты.
Она молча смотрела на него две, может быть, даже две с половиной секунды – достаточно, чтобы с потолка до пола выросли сталактиты.
– Так и у вас тоже? – спросила она.
Пол кивнул. «О небо! – подумал он. – Она поверила, она не считает меня...»
– Что вы только что сказали?
– Вы тоже такой получили? – Она села, потирая нос костяшкой пальца.
– Тоже?
– Вот именно. Нам его доставили вечером в субботу, незадолго до того, как я вернулась домой. Но так получилось, что вчера у папы был день рождения, поэтому он решил, что это подарок ему. Он заставил грузчиков затащить его на задний дворик и поставить между папоротниками в горшках и пластмассовым фонтанчиком. По правде говоря, он просто без ума от него.
– Э-э-э, – протянул Пол. – А на вашем есть надпись?
Она кивнула.
– Я попыталась дернуть, когда никто не видел. – Успешно?
– Нет.
– И я тоже. Оно и понятно, ничего удивительного. Если верить матушке, где-то перед Первой мировой мой прапрапрадед был мэром Рамсгейта, но дальше этого мы к королевской крови не приближались. И вообще сомневаюсь, что захотел бы получить эту работенку: весь день спускать на воду корабли и ходить на экскурсии по заводам.
Она кивнула:
– Действительно ужасно неловко бы вышло, если бы мне удалось вытащить эту дурацкую железяку. Я монархии не одобряю. Но моей маме было бы приятно. Она без ума от королевской семьи, собирает книги про них, памятный фарфор и все такое.
– Значит, повезло. У вас есть какие-нибудь предположения, что все это значит?
– Нет, – немного подумав, сказала она. – И все равно приятно, что у вас тоже такой. Мне казалось, я схожу с ума.
Тут ненадолго задумался Пол.
– Но кто его доставил? – спросил он. – Ваш отец ничего не говорил?
Она покачала головой.
– Мне не хотелось спрашивать, ведь он решил, что это ему в подарок, а поскольку для него у меня был только галстук, я решила, что это весьма кстати. – Она перевела взгляд на дверь. – Для собаки слишком высоко, – сказала она. – Разве что собака была очень большая. Какого роста датские доги?
– Не такие уж высокие, – отозвался Пол. – Надеюсь. – Потом он рассказал ей про мистера Червеубивца и про мистера Сусловица, и про мистера Уэлса. – Да, а еще я пришел рано, – добавил он, – мистер Тэннер появился, пока я стоял под дверью. Дверь была еще заперта, – объяснил он, – и он как будто был совсем не рад меня видеть. Заставил подождать в холле, а сам куда-то уходил.
Она пожала плечами.
– Может, просто несвежую фрикадельку съел. Но остальное... Как по-вашему, что было в том мешке?
– Понятия не имею, и я не остался посмотреть. Знаете, – добавил он, – а мне действительно хочется выяснить, чем они тут занимаются.
– Выходит, нас теперь двое, – сказала она. – Значит, вы не хотите отсюда сбежать? Я хотела сказать, подать заявление об уходе.
– Что? И не попытаться раскрыть великую тайну?
– Да.
Пол кивнул.
– Еще как хочу! Все эти странности мне не по нутру. С другой стороны, мне нужна работа.
– Вот и у меня так же. Если я скажу дома, что все послала, они на стенку полезут. Ну, сами знаете, скандалы, сцены и прочая мелодрама. Уж лучше странности.
Пол втихомолку благословил родителей девушки, ведь если она бросит работу – все, конец, он никогда больше ее не увидит. Загадочные мечи и тварей с когтями едва ли можно считать большими плюсами в рабочей обстановке, но будь он проклят, если позволит им встать между ним и девушкой, которая в самом деле ему улыбнулась, даже дважды.
– Выходит, мы тут застряли, – весело сказал он. – Ну и ладно. На все, наверное, есть простое и логичное объяснение.
– Да? И какое же?
Он пожал плечами:
– Из того, что я не могу его найти, вовсе не следует, что оно не окажется до идиотизма очевидным.
– И я тоже не могу его найти.
– Ну тогда, – признал он, – возможно, все не так просто. Но объяснение-то должно быть. Мы, вероятно, очень над собой посмеемся, когда его услышим.
Судя по ее лицу, она так не думала.
– Наверное, нам нужно браться за работу.
– Пожалуй, да, – ответил Пол. – Кстати о работе – возможно это только мое воображение, но мне кажется, конец уже виден. Только вспомните, когда Джулия появлялась в последний раз с новой порцией этого мусора? Худая девушка на минуту задумалась.
– В пятницу сразу после ленча.
– Вот именно. Когда мы начали, она приходила примерно каждый час. А сейчас все явно замедляется.
– Возможно, вы правы. – Она на мгновение отвела взгляд. – Послушайте, знаю, что я... ну... у меня получается все безнадежно медленно. Если бы вы могли взять часть моей стопки...
– Конечно, – обрадовался Пол – и испугался, не переборщил ли с готовностью помочь. – Если вы не против, я хочу сказать. Ведь в конце концов это действительно скучная дурацкая работа. Чем быстрее мы с ней покончим, тем быстрее нам дадут что-нибудь поинтереснее.
– Или что-нибудь гораздо хуже. Он помотал головой:
– Смотря что значит «хуже».
– Вы правы. Вот, – она подтолкнула через стол оползень таблиц, – сделайте эту часть, ладно?
– Спасибо, – кивнул он.
– За что?
– Да так... – Не мог же он сказать: «Спасибо, что не задираете нос и не говорите гадостей, вы даже понятия не имеете, как много это для меня значит». – Ну, это помогает убивать время.
Теперь он уже мог перебирать и сортировать листы, даже над ними не задумываясь. Впрочем, сегодня это было сомнительным благословением. Почему-то ему казалось, что если он слишком напряженно станет думать про явную перемену в худой девушке и про то, что бы это значило, он сам все испортит. Ему хотелось заглушить мысли статикой цифр, но почему-то войти в транс никак не удавалось. Стопу он закончил, почти сам этого не заметив, а когда поднял взгляд, то увидел, что и перед ней на столе тоже пусто. Она даже улыбалась.
– А я быстрее.
– Смухлевали.
– Нет.
– Смухлевали.
Назревало еще одно великое Мгновение, но тут дверь открылась и вошла Джулия. И никаких бумажных кип с собой не принесла, как обнаружил, проклиная ее за гнусную несвоевременность, Пол.
– Вижу, с этим вы закончили, – без особого удивления произнесла она. – Тогда у мистера Тэннера есть для вас еще одно задание.
– Да, конечно, хорошо, – сказал Пол, а сам подумал: «Она знала, что мы закончили. Откуда она могла это знать?» – И что за задание?
– Боюсь, не слишком увлекательное, – вздохнула Джулия, собирая со стола рассортированные пачки. – Эти я отнесу мистеру Тэннеру, потом вернусь и расскажу, что делать.
– Хорошо, – сказал Пол. – Вам помочь?
– Спасибо, справлюсь сама, – с ноткой неодобрения отозвалась Джулия. – Буду через секундочку.
«Секундочка» растянулась на добрых три минуты. Вернулась она с двумя большими зелеными папками на кнопках, которые, положив на стол, открыла.
– Тут полно разных аэрофотоснимков тех или иных мест. Мистер Тэннер хочет, чтобы вы на них посмотрели. Если увидите что-нибудь похожее на месторождение бокситов, обведите зеленым маркером. Все ясно?
– Обвести что? – переспросила худая девушка.
– Месторождение бокситов. Спешить некуда, только помните, что работать нужно вдумчиво, старательно.
– Но послушайте, – вмешался Пол, – мне очень жаль, только я не имею ни малейшего понятия, как выглядит месторождение бокситов. Я даже не знаю, что такое бокситы. Джулия вздохнула:
– И я тоже. – С этим словами она вышла из комнаты.
Мгновение Пол и худая девушка смотрели друг на друга.
– Бокситы, – сказала она наконец.
Пол кивнул.
– Что такое бокситы, черт бы их побрал?
– Ну, если честно, – ответила худая девушка, – я кое-что знаю про бокситы. Это встречающийся в природе минерал, используемый в основном для производства окиси алюминия методом разъедания жидкой химической щелочью, известным как процесс Байера. Экспортируют их в основном из Австралии, хотя к другим крупным добытчикам относятся Папуа – Новая Гвинея и Ямайка. У нас были практические занятия в школе, когда мне было двенадцать, – объяснила она и с ноткой печали добавила: – Я еще много всякого такого знаю.
– О, – за неимением ничего другого протянул Пол. – Наверное, можно и посмотреть на эти снимки. Вы сказали – Австралия.
Она кинула.
– А еще Папуа-Новая Гвинея и Ямайка.
– Ладно. Для начала можно забыть про виды Саутгэмптона с высоты птичьего полета. – Открыв папку, он извлек стопку больших черно-белых фотографий. – На пейзажи не слишком похожи. Знаете, а в этом уже что-то есть. Я хотел сказать, в бокситах. Это уже что-то конкретное, железобетонное.
– Вовсе нет, – возразила худая девушка. – Бетон – это искусственная смесь песка и цемента, широко используемая в строительстве...
– Железобетонное, – объяснил Пол, – как антоним к «расплывчатое и невнятное». Я имел в виду, что месторождения минералов – это уже похоже на настоящий бизнес. Ну, знаете, промышленность, инвестиции, капитализм.
– Вы хотите сказать, скука смертная.
Пол кивнул.
– Скука и никаких странностей. Как раз это оно и есть – бокситы. Приземленная банка с червяками, а не всякие там борозды следов когтей на стене и мечи в камне, правда?
Вытерев манжетой нос, она нахмурилась.
– Возможно, – снизошла она наконец.
– Обязательно. Разве что мечи воткнуты в самородки боксита, – добавил он. – Может, тут какая-то афера с контрабандой? Ну, знаете, провозят через таможню под видом безвкусных туристических сувениров. – Ее эти плоды дедуктивного метода как будто не потрясли. – Вы так не думаете?
– Нет.
– Согласен, звучит не слишком вероятно. И все же.
– Давайте посмотрим фотографии, хорошо?
Изображенное на фотографиях даже отдаленно не походило на долы и горы, к тому же сами снимки были практически идентичными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Вот так он и стоял, борясь с нерешительностью, как вдруг изнутри донеслось шарканье. Крышка почтового ящика медленно-медленно приподнялась. Пол инстинктивно пригнулся посмотреть, что происходит, и ясно увидел в щель один круглый, красный глаз рептилии. Потом дверка захлопнулась, шарканье возобновилось. А еще – если, конечно, он не ошибся – изнутри раздалось отдаленное сдавленное кудахтанье, напомнившее смех гиен в зоопарке.
«Мистер Тэннер», – тут же подумал он.
Но тут появился сам мистер Тэннер: быстро подошел от автобусной остановки, на ходу нашаривая в кармане ключи. Вид стоящего под дверью Пола как будто застал его врасплох.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
– М-м-м... – ответил Пол. – Да вот, пришел пораньше. Мистер Тэннер улыбнулся – как гиена.
– Вижу, – сказал он. – Дверь открывается ровно в девять. А сейчас без десяти.
– О, – сказал Пол. – Извините.
Мистер Тэннер нахмурился, словно что-то его беспокоило.
– Что ж, вам лучше войти.
Отперев дверь тремя большими старомодными ключами, он проскользнул мимо Пола, точь-в-точь старший брат, бросившийся за шоколадкой.
– Подождите здесь, – велел он, исчезая за дверью пожарного выхода. – Конфиденциальная почта, – добавил он, но прозвучало это как отговорка: почта все еще лежала в проволочной корзинке на двери, и к ней мистер Тэннер не притронулся. – Порядок, – заявил он, вновь появляясь из пожарной двери, – входите, я за вами запру. Вам лучше направиться прямиком в свой кабинет.
Шагая по коридору, Пол услышал, как за спиной у него закряхтели три замка. «Странно», – подумал он. А еще удивительнее, что мистер Тэннер не отпустил никакой гадкой остроты по поводу пиццы-пепперони. Совсем не в его духе упустить такую возможность, разве что он пытался внушить Полу ложное чувство безопасности.
В кабинете царил полнейший беспорядок. Не обычный беспорядок (во всяком случае, на его половине стола), нет, по полу везде были разбросаны бумаги, два ящика архивного шкафа выдвинуты. Пол на мгновение застыл: если это взлом, тут нельзя ничего трогать. Пока он стоял, пытаясь сообразить, что ему теперь делать, дверь распахнулась, и в комнатку ворвался мистер Червеубивец (Рик для друзей; о котором ни слуху ни духу с того первого дня не было). Волосы у него были встрепаны, коготь косо свисал из-за воротника куртки.
– О! – Он в некоторой растерянности поглядел на Пола. – Привет. Вы рано.
Пол кивнул.
– Транспорт, пробки, – автоматически отозвался он.
– Н-да, понимаю. – Мистер Червеубивец посмотрел на стол и архивный шкаф, потом на Пола, потом снова на стол и архивный шкаф. – Треклятые уборщицы, – сказал он, утрированно цокнув языком. – Вечно после них кавардак. – Наклонившись, он подобрал с пола стопку бумаг. – Вы уж их простите, – сказал он, локтем задвигая ящики.
– О, ничего страшного, – ответил Пол, недоумевая, что тут происходит. – Давайте я вам...
Беспокойно улыбнувшись, мистер Червеубивец переступил с ноги на ногу. У Пола возникло такое ощущение, что он стоит на чем-то, чего ему не полагается видеть.
– И впрямь, – сказал мистер Червеубивец, – окажите услугу, заскочите в кладовую и принесите мне три среднетвердых карандаша? Ладно?
По пути за канцпринадлежностями Пол встретил мистера Сусловица, который, пятясь из конференц-зала, тащил огромный джутовый мешок, и мистера Уэлса, которого не видел с самого собеседования и который, завидев Пола, безуспешно попытался спрятать за спиной совок и скомканную газету. Уважительно – как он надеялся – кивнув на ходу, Пол поспешил пройти мимо обоих, взял карандаши, расписался в книге и юркнул в свой кабинетик. Все бумаги лежали аккуратными стопками на столе, мистера Червеубивца не было и в помине. Пол почесал в затылке и решил об этом не думать. Потом снял пальто и пошел повесить его на крючок за дверью, но крючка не оказалась. Вместо крючка имелись четыре рваные дырки там, откуда были вырваны болты, и четкий след лапы с четырьмя когтями.
«Не мое дело», – сказал Пол самому себе, а потом наклонился и заглянул под стол, просто чтобы убедиться, что там никто не спрятался. К несчастью, усевшись на стул, он оказался ровно против того места, где был крючок и где теперь красовались следы когтей. Перед его мысленным взором замаячил круглый красный глаз, поглядевший на него из щели. Если уж на то пошло, при иных обстоятельствах, он бы выскочил из здания, как крыса из водостока.
Но он ничего не мог поделать, а потому велел себе успокоиться и не брать в голову. В конце концов человек, живущий в одной квартире с заключенным в камень столовым прибором, не вправе критиковать чужие, необъяснимые царапины. Подойдя к стене, он провел по бороздам пальцем. На ощупь дерево было шершавым и занозистым, и это почти убедило Пола, что глаза его не обманывают.
«Интересно, страусы счастливы?» – спросил себя он. С одной стороны, если суешь голову в песок, не видишь все возможные неприятные вещи, которые могли бы испортить тебе день. С другой стороны, следовало иметь в виду, что головной убор из страусиных перьев во многих африканских странах – часть традиционного костюма, а значит, в этом подходе есть свои недостатки.
Он снова сел, и несколько секунд спустя дверь открылась.
– Привет, – сказала худая девушка.
И тут же следы когтей, блестящие красные глаза и шебуршение за дверью разом вылетели у него из головы. Она просто ему улыбнулась – слабенькая такая, тусклая сорокаваттная улыбка, – но для Пола это было все равно что снова стать ребенком и впервые увидеть рассвет. Никогда еще она не говорила ему «привет».
– Здравствуйте, – неловко проговорил он, когда она сняла свое пальто с капюшоном и повернулась, чтобы повесить его на крючок.
– Да кстати... – добавил Пол, но опоздал.
– А что случилось с вешалкой для одежды? – нахмурилась она.
– Понятия не имею.
– Крючка нет. Такое впечатление, что его вырвали.
– М-м-м. И это еще не все. – Он указал на царапины от когтей и немного растерянно спросил: – Видите, о чем я?
– Откуда, скажите на милость, такие царапины? Похоже на ногти или на когти.
– Вы так думаете?
– Да.
– Чудесно. – И он поспешно добавил: – Я хочу сказать, это большое облегчение. Понимаете, я уже боялся, что мне привиделось.
– А почему это вам должно было привидеться?
– Не знаю. – Пол помешкал. Его распирала потребность кому-нибудь рассказать, но он до чертиков боялся того, какое выражение возникнет у нее на лице, если она ему не поверит.
– Ну, со мной позавчера случилось кое-что странное. Она повернула к нему голову:
– В каком смысле странное?
«А и ладно», – подумал он, зажмурился и начал:
– Когда я вернулся из того паба, где мы выпили...
– Да.
– Когда я вернулся, – повторил он, – у меня в квартире оказалось нечто... невероятное... Дверь стояла нараспашку, кто-то зашел и оставил у меня, ну... огромный кусок гранита. С засевшим в нем мечом. Большая такая острая штуковина, я палец о него порезал, вот, посмотрите. Я попытался его вытащить, потому что на боку камня была надпись, но меч не поддался, поэтому я просто повесил сверху кое-какие старые вещи, чтобы не пришлось на него смотреть. И утром, когда я уходил на работу, он все еще стоял у меня посреди комнаты.
Она молча смотрела на него две, может быть, даже две с половиной секунды – достаточно, чтобы с потолка до пола выросли сталактиты.
– Так и у вас тоже? – спросила она.
Пол кивнул. «О небо! – подумал он. – Она поверила, она не считает меня...»
– Что вы только что сказали?
– Вы тоже такой получили? – Она села, потирая нос костяшкой пальца.
– Тоже?
– Вот именно. Нам его доставили вечером в субботу, незадолго до того, как я вернулась домой. Но так получилось, что вчера у папы был день рождения, поэтому он решил, что это подарок ему. Он заставил грузчиков затащить его на задний дворик и поставить между папоротниками в горшках и пластмассовым фонтанчиком. По правде говоря, он просто без ума от него.
– Э-э-э, – протянул Пол. – А на вашем есть надпись?
Она кивнула.
– Я попыталась дернуть, когда никто не видел. – Успешно?
– Нет.
– И я тоже. Оно и понятно, ничего удивительного. Если верить матушке, где-то перед Первой мировой мой прапрапрадед был мэром Рамсгейта, но дальше этого мы к королевской крови не приближались. И вообще сомневаюсь, что захотел бы получить эту работенку: весь день спускать на воду корабли и ходить на экскурсии по заводам.
Она кивнула:
– Действительно ужасно неловко бы вышло, если бы мне удалось вытащить эту дурацкую железяку. Я монархии не одобряю. Но моей маме было бы приятно. Она без ума от королевской семьи, собирает книги про них, памятный фарфор и все такое.
– Значит, повезло. У вас есть какие-нибудь предположения, что все это значит?
– Нет, – немного подумав, сказала она. – И все равно приятно, что у вас тоже такой. Мне казалось, я схожу с ума.
Тут ненадолго задумался Пол.
– Но кто его доставил? – спросил он. – Ваш отец ничего не говорил?
Она покачала головой.
– Мне не хотелось спрашивать, ведь он решил, что это ему в подарок, а поскольку для него у меня был только галстук, я решила, что это весьма кстати. – Она перевела взгляд на дверь. – Для собаки слишком высоко, – сказала она. – Разве что собака была очень большая. Какого роста датские доги?
– Не такие уж высокие, – отозвался Пол. – Надеюсь. – Потом он рассказал ей про мистера Червеубивца и про мистера Сусловица, и про мистера Уэлса. – Да, а еще я пришел рано, – добавил он, – мистер Тэннер появился, пока я стоял под дверью. Дверь была еще заперта, – объяснил он, – и он как будто был совсем не рад меня видеть. Заставил подождать в холле, а сам куда-то уходил.
Она пожала плечами.
– Может, просто несвежую фрикадельку съел. Но остальное... Как по-вашему, что было в том мешке?
– Понятия не имею, и я не остался посмотреть. Знаете, – добавил он, – а мне действительно хочется выяснить, чем они тут занимаются.
– Выходит, нас теперь двое, – сказала она. – Значит, вы не хотите отсюда сбежать? Я хотела сказать, подать заявление об уходе.
– Что? И не попытаться раскрыть великую тайну?
– Да.
Пол кивнул.
– Еще как хочу! Все эти странности мне не по нутру. С другой стороны, мне нужна работа.
– Вот и у меня так же. Если я скажу дома, что все послала, они на стенку полезут. Ну, сами знаете, скандалы, сцены и прочая мелодрама. Уж лучше странности.
Пол втихомолку благословил родителей девушки, ведь если она бросит работу – все, конец, он никогда больше ее не увидит. Загадочные мечи и тварей с когтями едва ли можно считать большими плюсами в рабочей обстановке, но будь он проклят, если позволит им встать между ним и девушкой, которая в самом деле ему улыбнулась, даже дважды.
– Выходит, мы тут застряли, – весело сказал он. – Ну и ладно. На все, наверное, есть простое и логичное объяснение.
– Да? И какое же?
Он пожал плечами:
– Из того, что я не могу его найти, вовсе не следует, что оно не окажется до идиотизма очевидным.
– И я тоже не могу его найти.
– Ну тогда, – признал он, – возможно, все не так просто. Но объяснение-то должно быть. Мы, вероятно, очень над собой посмеемся, когда его услышим.
Судя по ее лицу, она так не думала.
– Наверное, нам нужно браться за работу.
– Пожалуй, да, – ответил Пол. – Кстати о работе – возможно это только мое воображение, но мне кажется, конец уже виден. Только вспомните, когда Джулия появлялась в последний раз с новой порцией этого мусора? Худая девушка на минуту задумалась.
– В пятницу сразу после ленча.
– Вот именно. Когда мы начали, она приходила примерно каждый час. А сейчас все явно замедляется.
– Возможно, вы правы. – Она на мгновение отвела взгляд. – Послушайте, знаю, что я... ну... у меня получается все безнадежно медленно. Если бы вы могли взять часть моей стопки...
– Конечно, – обрадовался Пол – и испугался, не переборщил ли с готовностью помочь. – Если вы не против, я хочу сказать. Ведь в конце концов это действительно скучная дурацкая работа. Чем быстрее мы с ней покончим, тем быстрее нам дадут что-нибудь поинтереснее.
– Или что-нибудь гораздо хуже. Он помотал головой:
– Смотря что значит «хуже».
– Вы правы. Вот, – она подтолкнула через стол оползень таблиц, – сделайте эту часть, ладно?
– Спасибо, – кивнул он.
– За что?
– Да так... – Не мог же он сказать: «Спасибо, что не задираете нос и не говорите гадостей, вы даже понятия не имеете, как много это для меня значит». – Ну, это помогает убивать время.
Теперь он уже мог перебирать и сортировать листы, даже над ними не задумываясь. Впрочем, сегодня это было сомнительным благословением. Почему-то ему казалось, что если он слишком напряженно станет думать про явную перемену в худой девушке и про то, что бы это значило, он сам все испортит. Ему хотелось заглушить мысли статикой цифр, но почему-то войти в транс никак не удавалось. Стопу он закончил, почти сам этого не заметив, а когда поднял взгляд, то увидел, что и перед ней на столе тоже пусто. Она даже улыбалась.
– А я быстрее.
– Смухлевали.
– Нет.
– Смухлевали.
Назревало еще одно великое Мгновение, но тут дверь открылась и вошла Джулия. И никаких бумажных кип с собой не принесла, как обнаружил, проклиная ее за гнусную несвоевременность, Пол.
– Вижу, с этим вы закончили, – без особого удивления произнесла она. – Тогда у мистера Тэннера есть для вас еще одно задание.
– Да, конечно, хорошо, – сказал Пол, а сам подумал: «Она знала, что мы закончили. Откуда она могла это знать?» – И что за задание?
– Боюсь, не слишком увлекательное, – вздохнула Джулия, собирая со стола рассортированные пачки. – Эти я отнесу мистеру Тэннеру, потом вернусь и расскажу, что делать.
– Хорошо, – сказал Пол. – Вам помочь?
– Спасибо, справлюсь сама, – с ноткой неодобрения отозвалась Джулия. – Буду через секундочку.
«Секундочка» растянулась на добрых три минуты. Вернулась она с двумя большими зелеными папками на кнопках, которые, положив на стол, открыла.
– Тут полно разных аэрофотоснимков тех или иных мест. Мистер Тэннер хочет, чтобы вы на них посмотрели. Если увидите что-нибудь похожее на месторождение бокситов, обведите зеленым маркером. Все ясно?
– Обвести что? – переспросила худая девушка.
– Месторождение бокситов. Спешить некуда, только помните, что работать нужно вдумчиво, старательно.
– Но послушайте, – вмешался Пол, – мне очень жаль, только я не имею ни малейшего понятия, как выглядит месторождение бокситов. Я даже не знаю, что такое бокситы. Джулия вздохнула:
– И я тоже. – С этим словами она вышла из комнаты.
Мгновение Пол и худая девушка смотрели друг на друга.
– Бокситы, – сказала она наконец.
Пол кивнул.
– Что такое бокситы, черт бы их побрал?
– Ну, если честно, – ответила худая девушка, – я кое-что знаю про бокситы. Это встречающийся в природе минерал, используемый в основном для производства окиси алюминия методом разъедания жидкой химической щелочью, известным как процесс Байера. Экспортируют их в основном из Австралии, хотя к другим крупным добытчикам относятся Папуа – Новая Гвинея и Ямайка. У нас были практические занятия в школе, когда мне было двенадцать, – объяснила она и с ноткой печали добавила: – Я еще много всякого такого знаю.
– О, – за неимением ничего другого протянул Пол. – Наверное, можно и посмотреть на эти снимки. Вы сказали – Австралия.
Она кинула.
– А еще Папуа-Новая Гвинея и Ямайка.
– Ладно. Для начала можно забыть про виды Саутгэмптона с высоты птичьего полета. – Открыв папку, он извлек стопку больших черно-белых фотографий. – На пейзажи не слишком похожи. Знаете, а в этом уже что-то есть. Я хотел сказать, в бокситах. Это уже что-то конкретное, железобетонное.
– Вовсе нет, – возразила худая девушка. – Бетон – это искусственная смесь песка и цемента, широко используемая в строительстве...
– Железобетонное, – объяснил Пол, – как антоним к «расплывчатое и невнятное». Я имел в виду, что месторождения минералов – это уже похоже на настоящий бизнес. Ну, знаете, промышленность, инвестиции, капитализм.
– Вы хотите сказать, скука смертная.
Пол кивнул.
– Скука и никаких странностей. Как раз это оно и есть – бокситы. Приземленная банка с червяками, а не всякие там борозды следов когтей на стене и мечи в камне, правда?
Вытерев манжетой нос, она нахмурилась.
– Возможно, – снизошла она наконец.
– Обязательно. Разве что мечи воткнуты в самородки боксита, – добавил он. – Может, тут какая-то афера с контрабандой? Ну, знаете, провозят через таможню под видом безвкусных туристических сувениров. – Ее эти плоды дедуктивного метода как будто не потрясли. – Вы так не думаете?
– Нет.
– Согласен, звучит не слишком вероятно. И все же.
– Давайте посмотрим фотографии, хорошо?
Изображенное на фотографиях даже отдаленно не походило на долы и горы, к тому же сами снимки были практически идентичными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38