Но это ничего, мы про вас то же самое думаем. Кроме тебя. Ты милый.
«Отлично», – подумал Пол и к чести своей сумел не передернуться, пусть даже его сдержанность не имела особого смысла.
– Спасибо, – сказал он вслух. – Наверное, мне лучше пойти поработать.
– Спешить некуда, – ответила она. – Да ладно, брось, меня ты не обманешь. Тебе больше всего на свете не хочется до конца дня сидеть у себя в кабинете. В одном помещении с ней. Вот и говори после этого про неловкие ситуации.
– Вы правы, – сказал Пол. – Но что мне остается?
– Пожалуй, ничего. – Гоблинша снова усмехнулась. – Стояла тут на пороге, свеженькая, как солнышко. Она мне не слишком нравится: расхаживает с видом изголодавшегося котенка, но точно знает, с какой стороны бутерброд маслом намазан, помяни мое слово. Ах да, и вот тебе совет. Что бы ты ни делал, не смотри на ее шею. С правой стороны, приблизительно в двух дюймах от уха. – Она нахмурилась. – И вы еще нас животными считаете. Там, откуда я родом, только попробуй такое отколоть, тебе живо горло вырвут. На сей раз Пола действительно передернуло.
– Лучше бы вы мне этого не говорили.
– Ну да, ну да, Деннис вечно твердит, что если бы только я в юности устроилась на дипломатическую службу, у нас было бы полно всяких интересных войн. Но у нас в те времена карьеры для женщин были не в чести, да и сейчас старики рожи корчат. Ну и пошли они, если хочешь знать мое мнение.
– Верно, – согласился Пол. – Но мне лучше идти. Приятно было, м-м-м... поболтать.
– Лжец. – Рассмеявшись, она перебросила через изящное плечо волну золотых волос. Пол принял твердое решение не есть оставшихся драже по понедельникам, средам и пятницам.
– Тогда беги, – кивнула она, – но если тебя начнет тошнить от скуки, или атмосфера в кабинете станет совсем уж невыносимой, вот тебе совет. Ты ведь не только горошины нашел в ящике стола, правда?
Пол нахмурился:
– Прошу прощения?
– Если забыл, пойди и посмотри. Инструкции довольно простые, но если понадобится помощь, просто спроси. Вот только на твоем месте я не упоминала бы про это нашему Деннису. И если уж на то пошло, вообще кому-либо из партнеров. Они иногда слишком нос задирают, когда доходит до таких вот штуковин.
Пол вспомнил одну из вещей, обнаруженных в его ящике рядом с горошинами.
– Вы говорите про длинный степлер?
Она покачала головой и ткнула пальцем: степлер лежал рядом с ней на столе.
– Приятного тебе дня.
Идя по лестницам и коридору, Пол размышлял: «Тетя Пэм и дядя Альф, и матушка мистера Тэннера Рози. Господи, мать его, Иисусе!» Тут он добрался до двери своего кабинета. Их кабинета. Проклятие!
Когда он вошел, Софи подняла глаза, потом тут же повернула голову. Даже к лучшему, что он видит ее только в профиль, слева. Сев за свою сторону стола, он уставился себе на руки.
– С минуту назад приходила Джулия, – тихо и неловко сообщила Софи. – Оставила нам еще несколько вот этих.
Распечатки. Пол даже представить себе не мог, что будет рад увидеть высокую стопу этих ужасных бумажек, но в то мгновение они показались ему столь же желанными, как охотничья хижина в буран. Схватив свою часть, он взялся за работу с таким пылом, будто от этого зависела сама его жизнь.
– Хорошо провел уик-энд? – спросила Софи.
– Нормально, – буркнул Пол. – А ты?
Он не собирался этого говорить, как-то само собой выскользнуло, точно кошка, извернувшаяся в щелку приоткрытой двери.
– Отлично, – пробормотала она. – На самом деле мы...
– Вот и хорошо, – оборвал Пол. – Послушай, если ты не против, мне бы хотелось побыстрее их обработать. Чем скорее с этим покончим, тем скорее нам дадут что-нибудь еще.
– Хорошо, ладно, – прошептала она. – Я просто... Он поднял глаза:
– Что?
– Не важно. – Ее левая рука зажала правую сторону шеи, будто ее только что укусила оса. – Потом расскажу.
– Ладно.
Работа, расчудесная тупая работа, сложная ровно настолько, чтобы не давать воли мыслям, но чисто абстрактная, ни к чему не привязанная. Пока время мучительно тянулось до ленча, бывали секунды, когда Пол напрочь забывал про человека всего в нескольких футах от него по другую сторону стола: поразительно, но, по-видимому, возможно – так дураки строят свои селения на склонах вулканов. Стрелки на часах показали час, и у нее хотя бы хватило сочувствия уйти на ленч.
– Ты идешь? – спросила она, вставая. Проклятие, ее слова прозвучали так, словно она почти хотела, чтобы он с ней пошел.
– Нет, – ответил он. – У меня есть сандвичи. А кроме того, я смогу еще немного этого хлама разгрести.
– Ладно, – кивнула она. – Тогда до встречи.
Он не ответил, и дверь за ней закрылась. Тут Полу показалось, что теперь уже безопасно поднять голову и отъехать со стулом от стола. Работа хороша в свое время, но таблиц он насмотрелся столько, что на целую жизнь хватит плюс на несколько десятков реинкарнаций в придачу.
«В ящике стола ты ведь не только драже нашел, помнишь?» Да, теперь он вспомнил. Забавный картонный тубус, а в нем резиновая или пластиковая штуковина. Вынув тубус, он положил его на стол и, осторожно касаясь кончиками пальцев, несколько раз перевернул.
По справедливости штуковину следовало бы вернуть в хранилище, – если, конечно, предположить, что это та самая, которую он нашел, когда составлял опись. Пол нахмурился. В дурацкой штуковине было что-то почти знакомое, словно он когда-то знал, что это такое. «Инструкция», – вспомнилось ему. Гоблинша («Называй меня просто Рози») говорила что-то про инструкцию. А ведь он как будто ничего такого не видел. Но когда Пол выудил свернутый пластик, следом за ним выпорхнул и приземлился на стол крохотный клочок очень тонкой бумаги. Там было что-то написано крошечными буквами, которые он ни за что не сможет прочесть...
Нет, сможет. Пришлось поднести листочек к самому кончику носа, но чем больше Пол на него щурился, тем проще становилось читать.
ПЕРЕНОСНАЯ ДВЕРЬ ДЖ. В. УЭЛСА
Патент № 44674 от 15 авг. 1872 г., № 94239
от 23 февр. 1875 г.
ПО НАЗНАЧЕНИЮ
Не слишком много толку. Пол посмотрел снова, и буквы как будто выросли.
Чтобы использовать переносную дверь, извлеките ее из картонного тубуса. Для безупречного функционирования расстелите дверь на плоской поверхности, аккуратно разгладив все морщинки, поскольку они могут препятствовать прилипанию или исказить сведения. Тщательно представьте себе все аспекты желаемого места назначения. Поднимите дверь за верхние углы, следя за тем, чтобы дверь все время оставалась плоской и ровной. Плотно прижмите дверь к стене, пока она не прилипнет и отпадет необходимость ее придерживать. Отпустите уголки, разгладьте морщинки, как было указано выше. Крепко возьмите за ручку правой рукой и поверните ее на пол-оборота влево. Чтобы открыть дверь, оказывайте мягкое равномерное давление. Наисерьезнейшим образом советуем позаботиться об удобном предмете подходящего размера и веса, чтобы во время пользования держать дверь приоткрытой. Если возможно, ограничьте воздействие двери одним часом (время засечь) за визит. Для закрытия и снятия двери повторите описанную процедуру в обратном порядке. Хранить только в предоставляемом тубусе, держать подальше от источников тепла и холода, вне досягаемости детей, увечных и лиц с нервическим или прозаическим душевным складом.
* * *
«Чушь, как чан с пираньями-геями». Он перевернул листочек, но там не было ничего, кроме тени проступающих с лицевой стороны букв. Ну, слышал ли кто-нибудь про переносную дверь? И какой в ней, черт побери, смысл?
Тут он кое-что вспомнил: комнату без дверей, место, где он жил, хотя и не в свое собственное время. Разумеется, это был лишь сон, а сейчас все происходит наяву. Переносная ДВЕРЬ! Господи помилуй!
С другой стороны, со слов просто-называй-меня-Рози выходило, что после галлюциногенного шоколада это самая лучшая вещь на свете. Верно, у него нет решительно никаких причин доверять рекомендациям злобной гоблинши, которой случилось быть мамочкой мистера Тэннера. И все же... Если предположить, что дверь работает, что это действительно сворачивающаяся или складная дверь, то почему бы не попробовать? Или это липа, и тогда ровным счетом ничего не произойдет – или это не липа, а в таком случае, налепив ее на стену офиса, Пол сможет коротким путем добраться в компьютерную и не придется плутать по коридорам и взад-вперед по двум пролетам лестниц. Каков выигрыш!
Рассматривая пластиковую штуковину, плотно свернутую наподобие отличной гаванской сигары, Пол задумался. По зрелом размышлении можно найти для нее самые различные применения, начиная с безобидного («Забыл ключи в другой куртке и захлопнул дверь? Не волнуйся, переносная дверь Дж.В. Уэлса...») до откровенного воровства или еще чего похуже. Обнаружив на Рождество такую штуковину в своей рождественской маске из лыжной шапочки, любой грабитель банков будет на седьмом небе от счастья, а еще это был бы идеальный подарок для мастера-ниндзя двенадцатого уровня.
(Да, но она же не сработает, тут и говорить не о чем. Это, наверное, обманка вроде «неподдельно аутентичных» акустических пистолетов или лазерных сабель, которые то и дело рекламируют на последних страницах журналов для тех, кого можно только пожалеть. Что, если это как раз такое надувательство: принудительный ассортимент, покупка при маркетинге для телешоу, а завод-изготовитель обязательно взрывают как раз перед выбросом в продажу. В таком случае не будет никакого вреда, если он разгладит ее по какой-нибудь подвернувшейся оштукатуренной поверхности, правда?)
Пол поймал себя на очень странном, хотя едва уловимом ощущении: самое ближайшее сравнение, какое он смог найти, это отчаянная потребность в никотине, если ее испытывает тот, кто никогда в жизни не курил. И снова у него мелькнула престранная мысль, что этот нелепый предмет ему знаком, более того, с этим воспоминанием ассоциировалась тяга его использовать. Воспоминание было как симптом абстиненции, подавленная жажда перед лицом запретного наслаждения. Все бы ничего, вот только рядом с этим предметом Полу все более явно становилось не по себе. Разгулялись нервы, было беспокойно, он одновременно чувствовал пресыщение и голод. Даже руки немного задрожали, а во рту появился солоноватый привкус, и десны будто бы поросли шерстью. К тому же Пол точно знал: все неприятные ощущения исчезнут, стоит ему развернуть пластиковый лист и прижать к стене. Он понял, что в его жизнь вторглась еще какая-то сверхъестественная чертовщина, и на задворках сознания завыли предупреждающие сирены, но он против воли их игнорировал.
Пол встал.
Положив инструкцию на стул Софи, он внимательно перечел указания и начал действовать. Для начала расправил лист на столе. За прошедшие несколько минут лист нисколько не изменился, вот только теперь появились две крохотные замочные скважины над и под дверной ручкой, каждая помещенная в тщательно прорисованный орнаментальный щиток. Затем, как предписано, он поднял дверь за уголки и прижал к стене, словно приклеивал тонкие обои. И тут же почувствовал, как материал прилипает, будто на нем есть магниты. Пол осторожно разгладил несколько мелких морщинок и пузырьков, водя наискось по листу тыльной стороной ладони. Потом отступил на шаг и оглядел полученный результат.
Или у него разыгралось воображение, или странная штуковина выросла: высотой и шириной она была теперь с большую входную дверь, а ручка приобрела массивность, – если совсем честно, стала латунной, полированной и блестящей. Протянув руку, Пол коснулся ее кончиком пальцев: на ощупь она оказалась холодной и гладкой.
«Ну, надо же!» – подумал он и сунулся в инструкцию узнать, какой следующий шаг.
«Наисерьезнейшим образом советуем позаботиться об удобном предмете подходящего размера и веса, чтобы во время пользования держать дверь приоткрытой».
Приоткрытой. Когда дверь не является дверью? Почему-то старая шутка сейчас показалась ему не столь смешной, как раньше. Он огляделся по сторонам: на столе прикорнул, как худой черный кролик, длинный степлер. Полу было уже совсем не до того, чтобы удивляться, как он тут оказался – ведь все утро степлер пролежал на рецепции и как будто никто его в эту комнату не приносил. Пол сдвинул брови. Определенно «предмет подходящего веса», и вообще, кроме него, тут не было ничего, что могло бы послужить импровизированной заглушкой. Он взял со стола степлер. Потом, чувствуя себя распоследним дураком, повернул дверную ручку.
Дверь открылась.
Стоило ей открыться, как она изменилась. Приобрела вес. Косяки, притолока и лепнина между филенок выступили объемным рельефом. Никаких сомнений не оставалось: сама Природа могла встать и с честью засвидетельствовать во всеуслышание: «Это дверь».
«Вот черт!» – подумал он и заглянул в щелку. Смотреть там было не на что – сплошь тени и темнота. Если за дверью и была компьютерная, то кто-то погасил все лампы и задернул шторы. Жутковато, но Пол болезненно сознавал, что теперь уже не может остановиться, иначе вернутся симптомы абстиненции, причем во сто крат более сильные. Хочет он этого или нет, он переступит порог. Но для начала... Он посмотрел на часы (01:09:56), открыл дверь чуть шире, наклонился и заклинил ее степлером плотно-плотно, как когда кошка о ноги трется. А затем...
«Тщательно представьте себе все аспекты желаемого места назначения».
Или, как сказал бы Билл Гейтс: «Куда хотите пойти сегодня?» Но это же глупость чистой воды. Дверь ведет или в компьютерную, или вообще никуда. Да, но будь у него выбор, куда бы она открылась? Если бы он мог выбирать по всему миру?
Это все равно как если бы кто-то сказал: «О чем поговорим?» или «Просто скажите что-нибудь в микрофон». Пол никак не мог придумать, куда, собственно, хотел бы пойти. (В конце концов все места одинаковы. Какая разница, где ты, если твоя жизнь превратилась в «орбит без сахара», а единственная девушка, которую ты по-настоящему любил, – в дыру, когда пузырь из жвачки лопнет.) Но раз уже все едино – ему всегда хотелось побывать в Венеции.
Пол прошел через дверь, зацепился ногой за моток веревки и едва не свалился в канал.
Первым делом он огляделся. Посреди осыпающейся красной кирпичной стены имелась слегка приоткрытая, заклиненная степлером дверь. Рядом с дверью висело что-то вроде театральной афиши, но на итальянском языке. Пол медленно повернулся. Вот – канал, вот – моток веревки. Внизу покачивался на зеленой воде маленький катер. Мимо прошли три японочки, что-то щебеча на своем непонятном языке, за ними – бизнесмен в дорогущем с виду костюме. Поглядев направо, он увидел прибитый к фасаду высокого старинного здания желтый указатель – «Рiazza S. Магсо», стрелка указывала куда-то вдаль.
Пол чувствовал себя намного лучше: никакой дрожи в руках, никакого солоноватого привкуса во рту, никакого зуда. Что-то заставило его посмотреть на часы. 01:09:56.
«Ой, – подумал он, – часы остановились!» Оглядевшись по сторонам, он заметил высоко на колокольне какой-то церкви, или похожего на нее здания, большие часы. Десять минут второго.
(Но это же неправильно – должна же быть разница во времени; в Италии на час больше, или на два часа, или еще на сколько-то. Он снова поглядел на свои наручные. 01:09:56.) Потом потер носком ботинка брусчатку. Брусчатка показалась вполне материальной. А еще он ощущал легкий ветерок на лице, и этот ветерок принес с собой запахи. Соль, свежие водоросли, тухлая рыба. Это уже не воображение.
Чуть дальше впереди, слева он увидел кафе. Минуту подумал и, оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь и степлер остались на месте, неспешно двинулся в ту сторону. На тротуаре перед кафе стояли столики; за одним сидели двое мужчин и громко говорили что-то в мобильные телефоны. Разумеется, итальянских денег у Пола не было, поэтому купить чашку кофе и кусок пирога он не мог. (А в витрине-то у них девятьсот различных пирогов и пирожных. Ням!) Один из говоривших по телефону сунул в рот сигарету, нашарил на столе коробок и чиркнул спичкой. Пол проверил ближайший к нему стол: ну конечно, там тоже лежал точно такой же коробок, на блестящем черном боку золотыми буквами красовалось название кафе, номер телефона и (Господи помилуй!) интернет-адрес. Пол оглянулся, не наблюдает ли за ним кто, и потихоньку сунул коробок в карман.
Никто его не схватил за руку и полицию тоже не вызвал, так что Пол решил, что пронесло. Он чувствовал себя виноватым, что крадет у безобидных иностранцев, и порылся в кармане брюк в поисках английской мелочи. Найдя двадцать пенсов, Пол положил их на стол: важно же намерение, заверил он себя. «Вот уж нет», – ответила его лучшая половина.
Было приятно тепло. Мимо прощелкали на чудовищных каблуках две девушки: солнечные очки, громкие мелодичные голоса, одежда, которая выглядела так, будто стоила больше, чем он сможет заработать за год, если проживет до Рождества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
«Отлично», – подумал Пол и к чести своей сумел не передернуться, пусть даже его сдержанность не имела особого смысла.
– Спасибо, – сказал он вслух. – Наверное, мне лучше пойти поработать.
– Спешить некуда, – ответила она. – Да ладно, брось, меня ты не обманешь. Тебе больше всего на свете не хочется до конца дня сидеть у себя в кабинете. В одном помещении с ней. Вот и говори после этого про неловкие ситуации.
– Вы правы, – сказал Пол. – Но что мне остается?
– Пожалуй, ничего. – Гоблинша снова усмехнулась. – Стояла тут на пороге, свеженькая, как солнышко. Она мне не слишком нравится: расхаживает с видом изголодавшегося котенка, но точно знает, с какой стороны бутерброд маслом намазан, помяни мое слово. Ах да, и вот тебе совет. Что бы ты ни делал, не смотри на ее шею. С правой стороны, приблизительно в двух дюймах от уха. – Она нахмурилась. – И вы еще нас животными считаете. Там, откуда я родом, только попробуй такое отколоть, тебе живо горло вырвут. На сей раз Пола действительно передернуло.
– Лучше бы вы мне этого не говорили.
– Ну да, ну да, Деннис вечно твердит, что если бы только я в юности устроилась на дипломатическую службу, у нас было бы полно всяких интересных войн. Но у нас в те времена карьеры для женщин были не в чести, да и сейчас старики рожи корчат. Ну и пошли они, если хочешь знать мое мнение.
– Верно, – согласился Пол. – Но мне лучше идти. Приятно было, м-м-м... поболтать.
– Лжец. – Рассмеявшись, она перебросила через изящное плечо волну золотых волос. Пол принял твердое решение не есть оставшихся драже по понедельникам, средам и пятницам.
– Тогда беги, – кивнула она, – но если тебя начнет тошнить от скуки, или атмосфера в кабинете станет совсем уж невыносимой, вот тебе совет. Ты ведь не только горошины нашел в ящике стола, правда?
Пол нахмурился:
– Прошу прощения?
– Если забыл, пойди и посмотри. Инструкции довольно простые, но если понадобится помощь, просто спроси. Вот только на твоем месте я не упоминала бы про это нашему Деннису. И если уж на то пошло, вообще кому-либо из партнеров. Они иногда слишком нос задирают, когда доходит до таких вот штуковин.
Пол вспомнил одну из вещей, обнаруженных в его ящике рядом с горошинами.
– Вы говорите про длинный степлер?
Она покачала головой и ткнула пальцем: степлер лежал рядом с ней на столе.
– Приятного тебе дня.
Идя по лестницам и коридору, Пол размышлял: «Тетя Пэм и дядя Альф, и матушка мистера Тэннера Рози. Господи, мать его, Иисусе!» Тут он добрался до двери своего кабинета. Их кабинета. Проклятие!
Когда он вошел, Софи подняла глаза, потом тут же повернула голову. Даже к лучшему, что он видит ее только в профиль, слева. Сев за свою сторону стола, он уставился себе на руки.
– С минуту назад приходила Джулия, – тихо и неловко сообщила Софи. – Оставила нам еще несколько вот этих.
Распечатки. Пол даже представить себе не мог, что будет рад увидеть высокую стопу этих ужасных бумажек, но в то мгновение они показались ему столь же желанными, как охотничья хижина в буран. Схватив свою часть, он взялся за работу с таким пылом, будто от этого зависела сама его жизнь.
– Хорошо провел уик-энд? – спросила Софи.
– Нормально, – буркнул Пол. – А ты?
Он не собирался этого говорить, как-то само собой выскользнуло, точно кошка, извернувшаяся в щелку приоткрытой двери.
– Отлично, – пробормотала она. – На самом деле мы...
– Вот и хорошо, – оборвал Пол. – Послушай, если ты не против, мне бы хотелось побыстрее их обработать. Чем скорее с этим покончим, тем скорее нам дадут что-нибудь еще.
– Хорошо, ладно, – прошептала она. – Я просто... Он поднял глаза:
– Что?
– Не важно. – Ее левая рука зажала правую сторону шеи, будто ее только что укусила оса. – Потом расскажу.
– Ладно.
Работа, расчудесная тупая работа, сложная ровно настолько, чтобы не давать воли мыслям, но чисто абстрактная, ни к чему не привязанная. Пока время мучительно тянулось до ленча, бывали секунды, когда Пол напрочь забывал про человека всего в нескольких футах от него по другую сторону стола: поразительно, но, по-видимому, возможно – так дураки строят свои селения на склонах вулканов. Стрелки на часах показали час, и у нее хотя бы хватило сочувствия уйти на ленч.
– Ты идешь? – спросила она, вставая. Проклятие, ее слова прозвучали так, словно она почти хотела, чтобы он с ней пошел.
– Нет, – ответил он. – У меня есть сандвичи. А кроме того, я смогу еще немного этого хлама разгрести.
– Ладно, – кивнула она. – Тогда до встречи.
Он не ответил, и дверь за ней закрылась. Тут Полу показалось, что теперь уже безопасно поднять голову и отъехать со стулом от стола. Работа хороша в свое время, но таблиц он насмотрелся столько, что на целую жизнь хватит плюс на несколько десятков реинкарнаций в придачу.
«В ящике стола ты ведь не только драже нашел, помнишь?» Да, теперь он вспомнил. Забавный картонный тубус, а в нем резиновая или пластиковая штуковина. Вынув тубус, он положил его на стол и, осторожно касаясь кончиками пальцев, несколько раз перевернул.
По справедливости штуковину следовало бы вернуть в хранилище, – если, конечно, предположить, что это та самая, которую он нашел, когда составлял опись. Пол нахмурился. В дурацкой штуковине было что-то почти знакомое, словно он когда-то знал, что это такое. «Инструкция», – вспомнилось ему. Гоблинша («Называй меня просто Рози») говорила что-то про инструкцию. А ведь он как будто ничего такого не видел. Но когда Пол выудил свернутый пластик, следом за ним выпорхнул и приземлился на стол крохотный клочок очень тонкой бумаги. Там было что-то написано крошечными буквами, которые он ни за что не сможет прочесть...
Нет, сможет. Пришлось поднести листочек к самому кончику носа, но чем больше Пол на него щурился, тем проще становилось читать.
ПЕРЕНОСНАЯ ДВЕРЬ ДЖ. В. УЭЛСА
Патент № 44674 от 15 авг. 1872 г., № 94239
от 23 февр. 1875 г.
ПО НАЗНАЧЕНИЮ
Не слишком много толку. Пол посмотрел снова, и буквы как будто выросли.
Чтобы использовать переносную дверь, извлеките ее из картонного тубуса. Для безупречного функционирования расстелите дверь на плоской поверхности, аккуратно разгладив все морщинки, поскольку они могут препятствовать прилипанию или исказить сведения. Тщательно представьте себе все аспекты желаемого места назначения. Поднимите дверь за верхние углы, следя за тем, чтобы дверь все время оставалась плоской и ровной. Плотно прижмите дверь к стене, пока она не прилипнет и отпадет необходимость ее придерживать. Отпустите уголки, разгладьте морщинки, как было указано выше. Крепко возьмите за ручку правой рукой и поверните ее на пол-оборота влево. Чтобы открыть дверь, оказывайте мягкое равномерное давление. Наисерьезнейшим образом советуем позаботиться об удобном предмете подходящего размера и веса, чтобы во время пользования держать дверь приоткрытой. Если возможно, ограничьте воздействие двери одним часом (время засечь) за визит. Для закрытия и снятия двери повторите описанную процедуру в обратном порядке. Хранить только в предоставляемом тубусе, держать подальше от источников тепла и холода, вне досягаемости детей, увечных и лиц с нервическим или прозаическим душевным складом.
* * *
«Чушь, как чан с пираньями-геями». Он перевернул листочек, но там не было ничего, кроме тени проступающих с лицевой стороны букв. Ну, слышал ли кто-нибудь про переносную дверь? И какой в ней, черт побери, смысл?
Тут он кое-что вспомнил: комнату без дверей, место, где он жил, хотя и не в свое собственное время. Разумеется, это был лишь сон, а сейчас все происходит наяву. Переносная ДВЕРЬ! Господи помилуй!
С другой стороны, со слов просто-называй-меня-Рози выходило, что после галлюциногенного шоколада это самая лучшая вещь на свете. Верно, у него нет решительно никаких причин доверять рекомендациям злобной гоблинши, которой случилось быть мамочкой мистера Тэннера. И все же... Если предположить, что дверь работает, что это действительно сворачивающаяся или складная дверь, то почему бы не попробовать? Или это липа, и тогда ровным счетом ничего не произойдет – или это не липа, а в таком случае, налепив ее на стену офиса, Пол сможет коротким путем добраться в компьютерную и не придется плутать по коридорам и взад-вперед по двум пролетам лестниц. Каков выигрыш!
Рассматривая пластиковую штуковину, плотно свернутую наподобие отличной гаванской сигары, Пол задумался. По зрелом размышлении можно найти для нее самые различные применения, начиная с безобидного («Забыл ключи в другой куртке и захлопнул дверь? Не волнуйся, переносная дверь Дж.В. Уэлса...») до откровенного воровства или еще чего похуже. Обнаружив на Рождество такую штуковину в своей рождественской маске из лыжной шапочки, любой грабитель банков будет на седьмом небе от счастья, а еще это был бы идеальный подарок для мастера-ниндзя двенадцатого уровня.
(Да, но она же не сработает, тут и говорить не о чем. Это, наверное, обманка вроде «неподдельно аутентичных» акустических пистолетов или лазерных сабель, которые то и дело рекламируют на последних страницах журналов для тех, кого можно только пожалеть. Что, если это как раз такое надувательство: принудительный ассортимент, покупка при маркетинге для телешоу, а завод-изготовитель обязательно взрывают как раз перед выбросом в продажу. В таком случае не будет никакого вреда, если он разгладит ее по какой-нибудь подвернувшейся оштукатуренной поверхности, правда?)
Пол поймал себя на очень странном, хотя едва уловимом ощущении: самое ближайшее сравнение, какое он смог найти, это отчаянная потребность в никотине, если ее испытывает тот, кто никогда в жизни не курил. И снова у него мелькнула престранная мысль, что этот нелепый предмет ему знаком, более того, с этим воспоминанием ассоциировалась тяга его использовать. Воспоминание было как симптом абстиненции, подавленная жажда перед лицом запретного наслаждения. Все бы ничего, вот только рядом с этим предметом Полу все более явно становилось не по себе. Разгулялись нервы, было беспокойно, он одновременно чувствовал пресыщение и голод. Даже руки немного задрожали, а во рту появился солоноватый привкус, и десны будто бы поросли шерстью. К тому же Пол точно знал: все неприятные ощущения исчезнут, стоит ему развернуть пластиковый лист и прижать к стене. Он понял, что в его жизнь вторглась еще какая-то сверхъестественная чертовщина, и на задворках сознания завыли предупреждающие сирены, но он против воли их игнорировал.
Пол встал.
Положив инструкцию на стул Софи, он внимательно перечел указания и начал действовать. Для начала расправил лист на столе. За прошедшие несколько минут лист нисколько не изменился, вот только теперь появились две крохотные замочные скважины над и под дверной ручкой, каждая помещенная в тщательно прорисованный орнаментальный щиток. Затем, как предписано, он поднял дверь за уголки и прижал к стене, словно приклеивал тонкие обои. И тут же почувствовал, как материал прилипает, будто на нем есть магниты. Пол осторожно разгладил несколько мелких морщинок и пузырьков, водя наискось по листу тыльной стороной ладони. Потом отступил на шаг и оглядел полученный результат.
Или у него разыгралось воображение, или странная штуковина выросла: высотой и шириной она была теперь с большую входную дверь, а ручка приобрела массивность, – если совсем честно, стала латунной, полированной и блестящей. Протянув руку, Пол коснулся ее кончиком пальцев: на ощупь она оказалась холодной и гладкой.
«Ну, надо же!» – подумал он и сунулся в инструкцию узнать, какой следующий шаг.
«Наисерьезнейшим образом советуем позаботиться об удобном предмете подходящего размера и веса, чтобы во время пользования держать дверь приоткрытой».
Приоткрытой. Когда дверь не является дверью? Почему-то старая шутка сейчас показалась ему не столь смешной, как раньше. Он огляделся по сторонам: на столе прикорнул, как худой черный кролик, длинный степлер. Полу было уже совсем не до того, чтобы удивляться, как он тут оказался – ведь все утро степлер пролежал на рецепции и как будто никто его в эту комнату не приносил. Пол сдвинул брови. Определенно «предмет подходящего веса», и вообще, кроме него, тут не было ничего, что могло бы послужить импровизированной заглушкой. Он взял со стола степлер. Потом, чувствуя себя распоследним дураком, повернул дверную ручку.
Дверь открылась.
Стоило ей открыться, как она изменилась. Приобрела вес. Косяки, притолока и лепнина между филенок выступили объемным рельефом. Никаких сомнений не оставалось: сама Природа могла встать и с честью засвидетельствовать во всеуслышание: «Это дверь».
«Вот черт!» – подумал он и заглянул в щелку. Смотреть там было не на что – сплошь тени и темнота. Если за дверью и была компьютерная, то кто-то погасил все лампы и задернул шторы. Жутковато, но Пол болезненно сознавал, что теперь уже не может остановиться, иначе вернутся симптомы абстиненции, причем во сто крат более сильные. Хочет он этого или нет, он переступит порог. Но для начала... Он посмотрел на часы (01:09:56), открыл дверь чуть шире, наклонился и заклинил ее степлером плотно-плотно, как когда кошка о ноги трется. А затем...
«Тщательно представьте себе все аспекты желаемого места назначения».
Или, как сказал бы Билл Гейтс: «Куда хотите пойти сегодня?» Но это же глупость чистой воды. Дверь ведет или в компьютерную, или вообще никуда. Да, но будь у него выбор, куда бы она открылась? Если бы он мог выбирать по всему миру?
Это все равно как если бы кто-то сказал: «О чем поговорим?» или «Просто скажите что-нибудь в микрофон». Пол никак не мог придумать, куда, собственно, хотел бы пойти. (В конце концов все места одинаковы. Какая разница, где ты, если твоя жизнь превратилась в «орбит без сахара», а единственная девушка, которую ты по-настоящему любил, – в дыру, когда пузырь из жвачки лопнет.) Но раз уже все едино – ему всегда хотелось побывать в Венеции.
Пол прошел через дверь, зацепился ногой за моток веревки и едва не свалился в канал.
Первым делом он огляделся. Посреди осыпающейся красной кирпичной стены имелась слегка приоткрытая, заклиненная степлером дверь. Рядом с дверью висело что-то вроде театральной афиши, но на итальянском языке. Пол медленно повернулся. Вот – канал, вот – моток веревки. Внизу покачивался на зеленой воде маленький катер. Мимо прошли три японочки, что-то щебеча на своем непонятном языке, за ними – бизнесмен в дорогущем с виду костюме. Поглядев направо, он увидел прибитый к фасаду высокого старинного здания желтый указатель – «Рiazza S. Магсо», стрелка указывала куда-то вдаль.
Пол чувствовал себя намного лучше: никакой дрожи в руках, никакого солоноватого привкуса во рту, никакого зуда. Что-то заставило его посмотреть на часы. 01:09:56.
«Ой, – подумал он, – часы остановились!» Оглядевшись по сторонам, он заметил высоко на колокольне какой-то церкви, или похожего на нее здания, большие часы. Десять минут второго.
(Но это же неправильно – должна же быть разница во времени; в Италии на час больше, или на два часа, или еще на сколько-то. Он снова поглядел на свои наручные. 01:09:56.) Потом потер носком ботинка брусчатку. Брусчатка показалась вполне материальной. А еще он ощущал легкий ветерок на лице, и этот ветерок принес с собой запахи. Соль, свежие водоросли, тухлая рыба. Это уже не воображение.
Чуть дальше впереди, слева он увидел кафе. Минуту подумал и, оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь и степлер остались на месте, неспешно двинулся в ту сторону. На тротуаре перед кафе стояли столики; за одним сидели двое мужчин и громко говорили что-то в мобильные телефоны. Разумеется, итальянских денег у Пола не было, поэтому купить чашку кофе и кусок пирога он не мог. (А в витрине-то у них девятьсот различных пирогов и пирожных. Ням!) Один из говоривших по телефону сунул в рот сигарету, нашарил на столе коробок и чиркнул спичкой. Пол проверил ближайший к нему стол: ну конечно, там тоже лежал точно такой же коробок, на блестящем черном боку золотыми буквами красовалось название кафе, номер телефона и (Господи помилуй!) интернет-адрес. Пол оглянулся, не наблюдает ли за ним кто, и потихоньку сунул коробок в карман.
Никто его не схватил за руку и полицию тоже не вызвал, так что Пол решил, что пронесло. Он чувствовал себя виноватым, что крадет у безобидных иностранцев, и порылся в кармане брюк в поисках английской мелочи. Найдя двадцать пенсов, Пол положил их на стол: важно же намерение, заверил он себя. «Вот уж нет», – ответила его лучшая половина.
Было приятно тепло. Мимо прощелкали на чудовищных каблуках две девушки: солнечные очки, громкие мелодичные голоса, одежда, которая выглядела так, будто стоила больше, чем он сможет заработать за год, если проживет до Рождества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38