Чтобы он соотносился с фон
ом, как голос певца соотносится с аккомпанементом?
Ждать нам пришлось недолго. Из-под размокшей в растворителе охры ударил
о нам в глаза нестерпимым блеском плотное, полнозвучное золото.
Ц Золото, золото!
Ц Вот оно, вот шестнадцатый век!
Ц Вот оно, золотишко!
Ц Золото, братцы, ура! Ура!
На другой день соседка, которая могла услышать, идя мимо окна, наши беспор
ядочные возгласы, спрашивала у меня при встрече:
Ц Про какое это вы вчера золото кричали, уж не клад ли нашли?
Ц Клад, Маруся, клад. Дороже всякого клада!
Года два спустя в одной действующей церкви я увидел несколько небольших
одинаковых икон из праздничного чина. Там были: «Преображение», «Рождест
во», «Сошествие во ад» и «Введение». Иконы не относились к церкви, в которо
й я их увидел. Они стояли на окне, прислоненные одна к другой, как стоят кни
ги на библиотечной полке. Я попросил эти иконы у священника, и священник, к
моему удивлению, сразу же мне их отдал.
Ц Возьмите. Я вот уж сколько лет собираюсь их повесить, но нужно долбить
кирпичную стену, чтобы вделать крючки.
Ц Откуда они у вас?
Ц Это я однажды подобрал в Черкутинской церкви па кладбище. Может быть, з
наете, небольшая деревянная церковка. Они были последние. Оставался там,
правда, рядок икон, но очень высоко, без лестницы не достанешь.
У этих, подаренных мне священником, тоже были стесаны верхние углы, и на ка
ждой из них тоже оказалось по три слоя позднейшей живописи.
Как будто недавно карабкались мы на шаткий иконостас и бродили по хрустя
щему стеклу, подбирая разные безделушки и страницы, выпавшие из книг. Но и
это теперь Ц история. Церковь на кладбище снесли.
9
Я заехал в райисполком узнать, не совершилось ли где-нибудь в районе очер
едного закрытия церкви.
Нужно сказать, что последовательность в событиях при этом чаще всего так
ова. Закрытая церковь стоит некоторое время под замком, может быть для то
го, чтобы местные жители привыкли к новому положению: церковь не действу
ет, но, с другой стороны, вся она сохраняется в целости, ничего особенного
как будто не произошло. У местных богомольцев теплится в это время надеж
да: может, не разорят, может даже, со временем откроют?
Действительно, я знаю два случая, когда церкви после закрытия оставались
нетронутыми в течение многих лет. И хотя случаи эти нетипичны, об одном из
них я расскажу.
Есть в Москве улица Стромынка. Была раньше на Руси знаменитая Стромынска
я дорога. Называется она, оказывается, по большому селу Стромынь. Я как усл
ышал, что есть такое село, так и поехал скорее посмотреть.
Посреди Стромыни стоит кирпичная церковь, обнесенная высокой глухой ог
радой. По виду я сразу определил, что церковь давно закрыта, но почему-то д
о сих пор не разорена. У первой попавшейся женщины я спросил, кто хранит кл
юч и как найти этого человека. Тут-то я и столкнулся с явлением для меня но
вым и удивительным.
Ц Нет никакого ключа.
Ц Этого не может быть. Если нет у прихожан, скажем у бывшего церковного с
таросты, который продолжает исполнять обязанности сторожа, значит, есть
в сельсовете?
Ц Что толку в сельсоветском ключе. На церкви-то два замка. Один сельсове
тский, а другой наш. Ты думаешь, почему церковь цела? Потому что сельсовет
без нас не войдет. Только ее закрыли, мы Ц свой замок.
Я пошел удостовериться и увидел, что не просто войти даже в церковную огр
аду: вокруг церкви возведен высокий тесовый забор. Издали я разглядел: де
йствительно, на церковных дверях висят два замка. Один маленький, ширпот
ребовский, который откроет всякий мальчишка, ковырнув гвоздем, другой бо
льшой, старинный, замысловатый. Положение сторон сразу представилось мн
е неравным. Богомолки без сельсовета, пожалуй, если захотят, в церковь вой
дут, что им стоит отпереть современный замчишко. А вот сельсовет без бого
молок войдет едва ли.
Все-таки я решил поискать концы и то у одной женщины, то у другой спрашива
л: кто раньше был старостихой, как ее найти. Было очевидно, что я натолкнул
ся на круговую поруку. То мне говорили, что никакой старосты вообще не был
о никогда, то говорили, что староста была молодая девка, которая вышла зам
уж в другую деревню, то говорили, что староста умерла, а ключ спрятала и те
перь его никто не может найти. Наконец молодая девушка, скорее всего из пр
иезжих, вероятно зоотехник или медичка, невольно выдала мне стромынских
женщин. Она показала мне на дом, в котором живет церковная староста.
Дальше все началось как в комической пьесе. Совпало, что в этот день стром
ынские богомолки уехали в райцентр хлопотать насчет открытия церкви Ц
очередная, надо полагать, не первая, делегация. Совпало, что ходоки возвра
тились в село каких-нибудь четверть часа назад, В райцентре им сказали, чт
о приедут и еще раз посмотрят на церковь. И вот я был принят за представите
ля из района.
Тотчас сбежалось десять-пятнадцать женщин: и те, что ходили в район, и те, ч
то сидели дома, ожидая результатов посольства.
Ц Ишь как он скоро!
Ц Где это он нас опередил, ровно мы нигде не задерживались.
Ц Наверно, пока мы с тем очкастым разговаривали, этот через другую дверь
в машину Ц и сюда.
Ц Хотел раньше нас успеть. Нет, браток, без нас ничего не выйдет.
Показалось забавным побыть немного в роли уполномоченного из района, бе
з самозванства, впрочем, но лишь не разубеждая несчастных бабок.
Ц Ну, значит, где же ваш ключ?
Ц У верующих.
Ц Я понимаю, но у кого именно?
Ц У всех.
Ц Сколько вас всех?
Ц Одиннадцать деревень, а уж сколько народу Ц не считали.
Ц Значит, ключ сразу в одиннадцати деревнях? Так не бывает, он у кого-нибу
дь одного.
Ц Нет ключа. Да на что он тебе?
Ц Я хотел бы войти в церковь, поглядеть.
Ц Нечего на нее глядеть. Снаружи гляди, а внутри нечего.
Ц Ну вот, я хотел сделать вам лучше. Сами же хлопочете, чтобы открыли церк
овь, а как только человек захотел поглядеть, прячете ключ.
Женщины шептались между собой.
Ц Может, дать ему ключ для нашей же пользы?
Ц Как же дать! Он его схватит, в машину и был таков. А завтра приедут на гру
зовиках и взорвут. Мало вокруг-то взорвали.
Ц Я думаю, дать. Человек он на вид неплохой. На злодея не похож.
Ц Все они на вид не злодеи. Я решил углубить раскол.
Ц Ну как хотите. Я сейчас уезжаю, думайте еще пять минут. Больше уж не прие
ду никогда.
Богомолки заволновались:
Ц Ну чего мы боимся? Ты, Марья, дай мне ключ в руки. Я ему открою, а ключа-то н
е дам. Неужели он его у меня отнимет. Да я скорее умру, чем ключ из рук выпущу
.
Ц А может, они на грузовиках-то подъехали и прячутся. Только мы откроем, о
ни все в церковь, а потом не выгонишь. А за ночь-то и взорвут. Либо все выгре
бут, останутся одни стены.
Ц Ну как решили, не дадите ключа?
Ц Нет, не дадим. Привозите священника, чтобы служить, тогда и откроем.
Ц Где я возьму вам священника, я ведь только взглянуть.
Ц Знаем мы ваши хитрости. Нет у нас никакого ключа. Привозите священника,
Ц пожалуйста, будет ключ.
Стромынь является исключением. Случаи, чтобы церковь закрыли, но не разо
рили, очень редки. Закрытую церковь показывают сначала представителям е
пархии, духовенству. Может быть, они возьмут ризу поновее, может быть, возь
мут Евангелие, но чаще всего представители духовенства ничего не берут,
и посещение ими церкви носит формальный характер.
После этого в церковь приезжают работники отдела культуры, два или три ч
еловека. Эти ищут исключительно благородные металлы. Золота давно уж нет
в российских церквах. Могут обнаружиться лишь серебряные ризы. Если так
овые есть, то работники отдела культуры отдирают их от икон и запихивают
в мешок. Появляются первые ободранные иконы. Церковные книги и живопись
как таковая работников отдела культуры не интересуют.
Я далек от того, чтобы обвинять в чем-либо работников культуры. Для них ве
дь всегда эта, так сказать, акция бывает делом большой неожиданности. У ни
х в предмете совсем другая материя: колхозные клубы, библиотеки, кружки с
амодеятельности. Они занимаются всем этим, и вдруг им говорят, что нужно е
хать и смотреть церковное имущество. И не просто смотреть, но отделить це
нное от неценного. Да они его никогда до сих пор не видели. Они о нем никогд
а до сих пор не думали. Значит, могут ли они разобраться в нем и определить,
что к чему?
Кроме того, можно понять их и со следующей стороны: «До нас уже были церков
ники. Те не занимаются кружками самодеятельности и клубами. Те все время
имеют дело с церковным имуществом. Они-то, наверно, понимают. И уж если они
ничего не взяли в закрытой церкви, значит, действительно взять там нечег
о».
После двойного контроля (епархия и район) совесть закрывших церковь впол
не спокойна: ничего ценного, значит, в церкви нет. Церковь продается колхо
зу под склад, либо под гараж, либо под столярную мастерскую. Но главным обр
азом Ц склад. Это проще, не надо и переделывать. Нужно только выбросить вс
е, что находится внутри, оставив голые, хотя бы и расписанные церковные ст
ены.
При выбрасывании церковного имущества несколько вещей может уцелеть, о
статься на месте. Например, нужно загородить разбитое окно. Досок под рук
ами не окажется. Да и зачем искать доску, когда можно воспользоваться пре
дназначенной к выбросу иконой. Вот почему, как бы давно ни была закрыта це
рковь, никогда не нужно проезжать мимо. Обойти кругом, посмотреть на окна,
заглянуть внутрь. Полезно полюбоваться лишний раз прекрасным архитект
урным сооружением.
Но лучше приехать в церковь не тридцать лет спустя после ее закрытия, а в т
о короткое время, когда представители района или духовенства от нее уже
отступились и отдали ее в полное распоряжение колхозу, а колхоз не успел
еще навести своего порядка.
Вот почему я зашел в райисполком справиться, нет ли где поблизости недав
но закрытых церквей. Мне сказали, что в Петрокове закрылась церковь.
Ц И передали ее колхозу?
Ц Да. И передали колхозу.
Я помчался в Петроково. Стоял золотой васильковый июль. Перевалило за по
лдень. Во время высокого солнца все как-то плоско, дымчато и смазанно вокр
уг. Но когда свет начинает падать наискось, то и лесок на холме, и береза на
краю оврага, и кустики, и деревенька, и все что бы ни было вокруг, все приобр
етает резкость, яркость, выпуклость. Даже белые кучевые облака. Даже сама
небесная голубизна становится прозрачнее, сочнее, вплоть до полной и око
нчательной синевы. Особенно выгодно и привлекательно смотрятся в такие
часы выглядывающие из ржи либо из-за деревьев белые церкви и колокольни.
Пока ехали, я попросил спутницу, сидящую рядом:
Ц Почитай-ка нашу книгу, что там написано о Петрокове.
Я вел машину и слушал.
«Село Петроково от Владимира в двадцати пяти верстах при прудах и колодц
ах. Некогда это село было вотчиной Суздальского, Спасо-Ефимиевского мон
астыря, которому пожертвовал его князь Дмитрий Михайлович Пожарский в 1633
году, В «данной на село Петроково грамоте» говорится: «се аз боярин князь
Дмитрий Михайлович Пожарский своими детми со князем Петром да со князем
Иваном Дмитриевичи, дали мы вдом Всемилостивому Спасу и Великому Чудотв
орцу Евфимию при архимандрите Порфирье… по сыне своем по князе Федоре Дм
итриевиче; а я князь Петр, да я князь Иван побрате своем вкладу вотчину в В
олодимирском уезде в польском стане село Петроково, а внем храм Флор и Ла
вер скрестьяны и собобылями и спустошами и совсем и угодьи, слуги и слесы
… и сына моего князя Федора за тот вклад поминать… и панихиды по ево памят
ем петь…»
В 1736 году в церкви Флора и Лавра произошел пожар, о котором священник Алекс
андр Иванов в синодальный казенный приказ доносил: «В нынешнем 1736 году ию
ле 10 числа в вотчине Спаса Ефимиевого монастыря в селе Петрокове в церкви
святых мучеников Флора и Лавра от упавшего свечного огарка на престоле о
деяния загорелись, а прочие здания отняли и оттого ныне стало быть служи
ть невозможно…»
Ныне существующая церковь построена в 1829 году. Это церковь каменная с так
овою же колокольней и оградою».
Колоколенка как раз и засветилась из-за леска. По расстоянию, которое мы п
роехали, по местности, как нам о ней рассказали, мы поняли, что это и есть Пе
троково Ц цель нашей нетерпеливой и тревожной поездки.
Легко отличить издалека действующую церковь от недействующей, живую от
мертвой. Но здесь был особый случай, потому что церковь закрыли совсем не
давно, печать запустения и мертвенности не успела лечь на нее. Веселая, жи
вая церковь светилась на золотистом от пшеницы холме. Но мы-то знали, что
она вовсе уж не жива и, вероятно, никогда больше не воскреснет.
Мы нашли председателя колхоза, представились ему и попросили, нельзя ли
посмотреть церковь.
Ц Вы все равно будете из нее все выбрасывать, а нам интересно. Может, попа
дется книга, может, икона. Если нельзя, то, конечно, нельзя, мы не настаиваем
, мы только просим.
Ц Приехать бы вам позавчера, Ц искренне огорчился председатель.
Ц В чем же разница?
Ц Как это в чем? Очень даже большая разница. Это помещение мне дали под ск
лад. Значит, должен я его освободить или нет?
Ц Допустим.
Ц Ну и, чтобы долго не возиться, я решил одним махом. Нарядил бригаду плот
ников с топорами. Топоры у плотников сами знаете Ц огонь. Они мне за полдн
я все, что было внутри, превратили в мелкую щепку.
Ц Когда это случилось?
Ц Говорю, вчера. Говорю, позавчера бы вам приехать. Все еще стояло на мест
е, и все было цело, как новенькое.
Ц Щепки вывезли?
Ц Нет, Ц обрадовался председатель. Ц Щепки еще на месте. Ни одной щепоч
ки не вынесено, все лежит посреди церкви.
Помолчали.
Ц Я ведь не думал, что это кого-нибудь еще может интересовать.
По интонации, с которой были произнесены эти слова, я понял, что председат
ель искренне жалеет о случившемся, тем более, что все тут еще вчера зависе
ло от него, а теперь уж больше ни от кого не зависит.
Вообще по отношению к иконам я склонен разделить людей на четыре неравны
е категории.
Первые люди Ц богомольцы и богомолки, для которых икона вещь святая, над
ней нельзя надругаться, ею нельзя даже любоваться, как просто красивой в
ещью, без религиозного отношения, ее нельзя продавать и выносить из дома.
Вторые люди Ц иконоборцы. Эти люди убеждены в том, что религия должна быт
ь искоренена, и притом как можно скорее, и потому всякая икона подлежит ис
треблению.
Третья категория людей самая многочисленная. Люди, относящиеся к ней, ни
когда не задумывались ни над религиозной, ни над художественной, ни над и
сторической сущностью иконы. Где-то, когда-то в детстве запало, что икона
находится вне закона. Запало с детства, что икона нечто совсем отжившее, с
овсем ненужное, неинтересное, нейтральное и как бы уже заранее несуществ
ующее.
В таких людях, я заметил, очень быстро загорается интерес к иконе, как толь
ко они узнают, что она представляет собой художественную, историческую ц
енность. Они мгновенно меняют свое отношение к иконе. Они начинают актив
но помогать тебе, участвуют в поисках и все время горько раскаиваются вс
лух: «Эх, дурак я был, у нас сколько этих икон на чердаке валялось. Но ведь я
не знал. Я не думал».
Такой человек за час, за пятнадцать минут становится совсем другим, и мож
но быть уверенным, что больше он ни одной иконы на растопку не пустит, но с
начала покажет ее сведущему человеку.
Какова же четвертая категория людей? Собиратели, коллекционеры. Икона им
дорога как историческая, художественная, национальная ценность или хот
я бы как предмет их увлечения. Конечно, и собирателей можно разделить, в св
ою очередь, на категории. Один собирает, чтобы спасти, чтобы уцелело, чтобы
сделалось в конце концов народным достоянием. Другой видит в этом корыс
ть. Третий увлечен более или менее бездумно, и для него нет большой разниц
ы между иконой и этикеткой с бутылки из-под французского коньяка.
Итак, председатель сказал:
Ц Я ведь не думал, что это кого-нибудь еще может интересовать.
В церкви Ц голые стены. Масляная роспись цела. Все остальное, даже сам ико
ностас, то есть те стояки и перекладины, которые образуют гнезда для икон,
резьба, деревянные цветы и птицы, покрытые позолотой, а также и сами иконы,
Ц все обрушено на пол и изрублено в мелкую щепу. Золотисто-синяя, золоти
сто-красная щепа образовала холм чуть ли не до середины церковного инте
рьера. Славно поработали плотнички с топорами.
Ц В нашей церкви особенной старины не было, Ц утешал не то нас, не то сам
себя председатель. Ц Вот в Аннине была старина.
Ц Цела?
Ц Что вы! Аннинскую церковь сломали в тридцатых годах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
ом, как голос певца соотносится с аккомпанементом?
Ждать нам пришлось недолго. Из-под размокшей в растворителе охры ударил
о нам в глаза нестерпимым блеском плотное, полнозвучное золото.
Ц Золото, золото!
Ц Вот оно, вот шестнадцатый век!
Ц Вот оно, золотишко!
Ц Золото, братцы, ура! Ура!
На другой день соседка, которая могла услышать, идя мимо окна, наши беспор
ядочные возгласы, спрашивала у меня при встрече:
Ц Про какое это вы вчера золото кричали, уж не клад ли нашли?
Ц Клад, Маруся, клад. Дороже всякого клада!
Года два спустя в одной действующей церкви я увидел несколько небольших
одинаковых икон из праздничного чина. Там были: «Преображение», «Рождест
во», «Сошествие во ад» и «Введение». Иконы не относились к церкви, в которо
й я их увидел. Они стояли на окне, прислоненные одна к другой, как стоят кни
ги на библиотечной полке. Я попросил эти иконы у священника, и священник, к
моему удивлению, сразу же мне их отдал.
Ц Возьмите. Я вот уж сколько лет собираюсь их повесить, но нужно долбить
кирпичную стену, чтобы вделать крючки.
Ц Откуда они у вас?
Ц Это я однажды подобрал в Черкутинской церкви па кладбище. Может быть, з
наете, небольшая деревянная церковка. Они были последние. Оставался там,
правда, рядок икон, но очень высоко, без лестницы не достанешь.
У этих, подаренных мне священником, тоже были стесаны верхние углы, и на ка
ждой из них тоже оказалось по три слоя позднейшей живописи.
Как будто недавно карабкались мы на шаткий иконостас и бродили по хрустя
щему стеклу, подбирая разные безделушки и страницы, выпавшие из книг. Но и
это теперь Ц история. Церковь на кладбище снесли.
9
Я заехал в райисполком узнать, не совершилось ли где-нибудь в районе очер
едного закрытия церкви.
Нужно сказать, что последовательность в событиях при этом чаще всего так
ова. Закрытая церковь стоит некоторое время под замком, может быть для то
го, чтобы местные жители привыкли к новому положению: церковь не действу
ет, но, с другой стороны, вся она сохраняется в целости, ничего особенного
как будто не произошло. У местных богомольцев теплится в это время надеж
да: может, не разорят, может даже, со временем откроют?
Действительно, я знаю два случая, когда церкви после закрытия оставались
нетронутыми в течение многих лет. И хотя случаи эти нетипичны, об одном из
них я расскажу.
Есть в Москве улица Стромынка. Была раньше на Руси знаменитая Стромынска
я дорога. Называется она, оказывается, по большому селу Стромынь. Я как усл
ышал, что есть такое село, так и поехал скорее посмотреть.
Посреди Стромыни стоит кирпичная церковь, обнесенная высокой глухой ог
радой. По виду я сразу определил, что церковь давно закрыта, но почему-то д
о сих пор не разорена. У первой попавшейся женщины я спросил, кто хранит кл
юч и как найти этого человека. Тут-то я и столкнулся с явлением для меня но
вым и удивительным.
Ц Нет никакого ключа.
Ц Этого не может быть. Если нет у прихожан, скажем у бывшего церковного с
таросты, который продолжает исполнять обязанности сторожа, значит, есть
в сельсовете?
Ц Что толку в сельсоветском ключе. На церкви-то два замка. Один сельсове
тский, а другой наш. Ты думаешь, почему церковь цела? Потому что сельсовет
без нас не войдет. Только ее закрыли, мы Ц свой замок.
Я пошел удостовериться и увидел, что не просто войти даже в церковную огр
аду: вокруг церкви возведен высокий тесовый забор. Издали я разглядел: де
йствительно, на церковных дверях висят два замка. Один маленький, ширпот
ребовский, который откроет всякий мальчишка, ковырнув гвоздем, другой бо
льшой, старинный, замысловатый. Положение сторон сразу представилось мн
е неравным. Богомолки без сельсовета, пожалуй, если захотят, в церковь вой
дут, что им стоит отпереть современный замчишко. А вот сельсовет без бого
молок войдет едва ли.
Все-таки я решил поискать концы и то у одной женщины, то у другой спрашива
л: кто раньше был старостихой, как ее найти. Было очевидно, что я натолкнул
ся на круговую поруку. То мне говорили, что никакой старосты вообще не был
о никогда, то говорили, что староста была молодая девка, которая вышла зам
уж в другую деревню, то говорили, что староста умерла, а ключ спрятала и те
перь его никто не может найти. Наконец молодая девушка, скорее всего из пр
иезжих, вероятно зоотехник или медичка, невольно выдала мне стромынских
женщин. Она показала мне на дом, в котором живет церковная староста.
Дальше все началось как в комической пьесе. Совпало, что в этот день стром
ынские богомолки уехали в райцентр хлопотать насчет открытия церкви Ц
очередная, надо полагать, не первая, делегация. Совпало, что ходоки возвра
тились в село каких-нибудь четверть часа назад, В райцентре им сказали, чт
о приедут и еще раз посмотрят на церковь. И вот я был принят за представите
ля из района.
Тотчас сбежалось десять-пятнадцать женщин: и те, что ходили в район, и те, ч
то сидели дома, ожидая результатов посольства.
Ц Ишь как он скоро!
Ц Где это он нас опередил, ровно мы нигде не задерживались.
Ц Наверно, пока мы с тем очкастым разговаривали, этот через другую дверь
в машину Ц и сюда.
Ц Хотел раньше нас успеть. Нет, браток, без нас ничего не выйдет.
Показалось забавным побыть немного в роли уполномоченного из района, бе
з самозванства, впрочем, но лишь не разубеждая несчастных бабок.
Ц Ну, значит, где же ваш ключ?
Ц У верующих.
Ц Я понимаю, но у кого именно?
Ц У всех.
Ц Сколько вас всех?
Ц Одиннадцать деревень, а уж сколько народу Ц не считали.
Ц Значит, ключ сразу в одиннадцати деревнях? Так не бывает, он у кого-нибу
дь одного.
Ц Нет ключа. Да на что он тебе?
Ц Я хотел бы войти в церковь, поглядеть.
Ц Нечего на нее глядеть. Снаружи гляди, а внутри нечего.
Ц Ну вот, я хотел сделать вам лучше. Сами же хлопочете, чтобы открыли церк
овь, а как только человек захотел поглядеть, прячете ключ.
Женщины шептались между собой.
Ц Может, дать ему ключ для нашей же пользы?
Ц Как же дать! Он его схватит, в машину и был таков. А завтра приедут на гру
зовиках и взорвут. Мало вокруг-то взорвали.
Ц Я думаю, дать. Человек он на вид неплохой. На злодея не похож.
Ц Все они на вид не злодеи. Я решил углубить раскол.
Ц Ну как хотите. Я сейчас уезжаю, думайте еще пять минут. Больше уж не прие
ду никогда.
Богомолки заволновались:
Ц Ну чего мы боимся? Ты, Марья, дай мне ключ в руки. Я ему открою, а ключа-то н
е дам. Неужели он его у меня отнимет. Да я скорее умру, чем ключ из рук выпущу
.
Ц А может, они на грузовиках-то подъехали и прячутся. Только мы откроем, о
ни все в церковь, а потом не выгонишь. А за ночь-то и взорвут. Либо все выгре
бут, останутся одни стены.
Ц Ну как решили, не дадите ключа?
Ц Нет, не дадим. Привозите священника, чтобы служить, тогда и откроем.
Ц Где я возьму вам священника, я ведь только взглянуть.
Ц Знаем мы ваши хитрости. Нет у нас никакого ключа. Привозите священника,
Ц пожалуйста, будет ключ.
Стромынь является исключением. Случаи, чтобы церковь закрыли, но не разо
рили, очень редки. Закрытую церковь показывают сначала представителям е
пархии, духовенству. Может быть, они возьмут ризу поновее, может быть, возь
мут Евангелие, но чаще всего представители духовенства ничего не берут,
и посещение ими церкви носит формальный характер.
После этого в церковь приезжают работники отдела культуры, два или три ч
еловека. Эти ищут исключительно благородные металлы. Золота давно уж нет
в российских церквах. Могут обнаружиться лишь серебряные ризы. Если так
овые есть, то работники отдела культуры отдирают их от икон и запихивают
в мешок. Появляются первые ободранные иконы. Церковные книги и живопись
как таковая работников отдела культуры не интересуют.
Я далек от того, чтобы обвинять в чем-либо работников культуры. Для них ве
дь всегда эта, так сказать, акция бывает делом большой неожиданности. У ни
х в предмете совсем другая материя: колхозные клубы, библиотеки, кружки с
амодеятельности. Они занимаются всем этим, и вдруг им говорят, что нужно е
хать и смотреть церковное имущество. И не просто смотреть, но отделить це
нное от неценного. Да они его никогда до сих пор не видели. Они о нем никогд
а до сих пор не думали. Значит, могут ли они разобраться в нем и определить,
что к чему?
Кроме того, можно понять их и со следующей стороны: «До нас уже были церков
ники. Те не занимаются кружками самодеятельности и клубами. Те все время
имеют дело с церковным имуществом. Они-то, наверно, понимают. И уж если они
ничего не взяли в закрытой церкви, значит, действительно взять там нечег
о».
После двойного контроля (епархия и район) совесть закрывших церковь впол
не спокойна: ничего ценного, значит, в церкви нет. Церковь продается колхо
зу под склад, либо под гараж, либо под столярную мастерскую. Но главным обр
азом Ц склад. Это проще, не надо и переделывать. Нужно только выбросить вс
е, что находится внутри, оставив голые, хотя бы и расписанные церковные ст
ены.
При выбрасывании церковного имущества несколько вещей может уцелеть, о
статься на месте. Например, нужно загородить разбитое окно. Досок под рук
ами не окажется. Да и зачем искать доску, когда можно воспользоваться пре
дназначенной к выбросу иконой. Вот почему, как бы давно ни была закрыта це
рковь, никогда не нужно проезжать мимо. Обойти кругом, посмотреть на окна,
заглянуть внутрь. Полезно полюбоваться лишний раз прекрасным архитект
урным сооружением.
Но лучше приехать в церковь не тридцать лет спустя после ее закрытия, а в т
о короткое время, когда представители района или духовенства от нее уже
отступились и отдали ее в полное распоряжение колхозу, а колхоз не успел
еще навести своего порядка.
Вот почему я зашел в райисполком справиться, нет ли где поблизости недав
но закрытых церквей. Мне сказали, что в Петрокове закрылась церковь.
Ц И передали ее колхозу?
Ц Да. И передали колхозу.
Я помчался в Петроково. Стоял золотой васильковый июль. Перевалило за по
лдень. Во время высокого солнца все как-то плоско, дымчато и смазанно вокр
уг. Но когда свет начинает падать наискось, то и лесок на холме, и береза на
краю оврага, и кустики, и деревенька, и все что бы ни было вокруг, все приобр
етает резкость, яркость, выпуклость. Даже белые кучевые облака. Даже сама
небесная голубизна становится прозрачнее, сочнее, вплоть до полной и око
нчательной синевы. Особенно выгодно и привлекательно смотрятся в такие
часы выглядывающие из ржи либо из-за деревьев белые церкви и колокольни.
Пока ехали, я попросил спутницу, сидящую рядом:
Ц Почитай-ка нашу книгу, что там написано о Петрокове.
Я вел машину и слушал.
«Село Петроково от Владимира в двадцати пяти верстах при прудах и колодц
ах. Некогда это село было вотчиной Суздальского, Спасо-Ефимиевского мон
астыря, которому пожертвовал его князь Дмитрий Михайлович Пожарский в 1633
году, В «данной на село Петроково грамоте» говорится: «се аз боярин князь
Дмитрий Михайлович Пожарский своими детми со князем Петром да со князем
Иваном Дмитриевичи, дали мы вдом Всемилостивому Спасу и Великому Чудотв
орцу Евфимию при архимандрите Порфирье… по сыне своем по князе Федоре Дм
итриевиче; а я князь Петр, да я князь Иван побрате своем вкладу вотчину в В
олодимирском уезде в польском стане село Петроково, а внем храм Флор и Ла
вер скрестьяны и собобылями и спустошами и совсем и угодьи, слуги и слесы
… и сына моего князя Федора за тот вклад поминать… и панихиды по ево памят
ем петь…»
В 1736 году в церкви Флора и Лавра произошел пожар, о котором священник Алекс
андр Иванов в синодальный казенный приказ доносил: «В нынешнем 1736 году ию
ле 10 числа в вотчине Спаса Ефимиевого монастыря в селе Петрокове в церкви
святых мучеников Флора и Лавра от упавшего свечного огарка на престоле о
деяния загорелись, а прочие здания отняли и оттого ныне стало быть служи
ть невозможно…»
Ныне существующая церковь построена в 1829 году. Это церковь каменная с так
овою же колокольней и оградою».
Колоколенка как раз и засветилась из-за леска. По расстоянию, которое мы п
роехали, по местности, как нам о ней рассказали, мы поняли, что это и есть Пе
троково Ц цель нашей нетерпеливой и тревожной поездки.
Легко отличить издалека действующую церковь от недействующей, живую от
мертвой. Но здесь был особый случай, потому что церковь закрыли совсем не
давно, печать запустения и мертвенности не успела лечь на нее. Веселая, жи
вая церковь светилась на золотистом от пшеницы холме. Но мы-то знали, что
она вовсе уж не жива и, вероятно, никогда больше не воскреснет.
Мы нашли председателя колхоза, представились ему и попросили, нельзя ли
посмотреть церковь.
Ц Вы все равно будете из нее все выбрасывать, а нам интересно. Может, попа
дется книга, может, икона. Если нельзя, то, конечно, нельзя, мы не настаиваем
, мы только просим.
Ц Приехать бы вам позавчера, Ц искренне огорчился председатель.
Ц В чем же разница?
Ц Как это в чем? Очень даже большая разница. Это помещение мне дали под ск
лад. Значит, должен я его освободить или нет?
Ц Допустим.
Ц Ну и, чтобы долго не возиться, я решил одним махом. Нарядил бригаду плот
ников с топорами. Топоры у плотников сами знаете Ц огонь. Они мне за полдн
я все, что было внутри, превратили в мелкую щепку.
Ц Когда это случилось?
Ц Говорю, вчера. Говорю, позавчера бы вам приехать. Все еще стояло на мест
е, и все было цело, как новенькое.
Ц Щепки вывезли?
Ц Нет, Ц обрадовался председатель. Ц Щепки еще на месте. Ни одной щепоч
ки не вынесено, все лежит посреди церкви.
Помолчали.
Ц Я ведь не думал, что это кого-нибудь еще может интересовать.
По интонации, с которой были произнесены эти слова, я понял, что председат
ель искренне жалеет о случившемся, тем более, что все тут еще вчера зависе
ло от него, а теперь уж больше ни от кого не зависит.
Вообще по отношению к иконам я склонен разделить людей на четыре неравны
е категории.
Первые люди Ц богомольцы и богомолки, для которых икона вещь святая, над
ней нельзя надругаться, ею нельзя даже любоваться, как просто красивой в
ещью, без религиозного отношения, ее нельзя продавать и выносить из дома.
Вторые люди Ц иконоборцы. Эти люди убеждены в том, что религия должна быт
ь искоренена, и притом как можно скорее, и потому всякая икона подлежит ис
треблению.
Третья категория людей самая многочисленная. Люди, относящиеся к ней, ни
когда не задумывались ни над религиозной, ни над художественной, ни над и
сторической сущностью иконы. Где-то, когда-то в детстве запало, что икона
находится вне закона. Запало с детства, что икона нечто совсем отжившее, с
овсем ненужное, неинтересное, нейтральное и как бы уже заранее несуществ
ующее.
В таких людях, я заметил, очень быстро загорается интерес к иконе, как толь
ко они узнают, что она представляет собой художественную, историческую ц
енность. Они мгновенно меняют свое отношение к иконе. Они начинают актив
но помогать тебе, участвуют в поисках и все время горько раскаиваются вс
лух: «Эх, дурак я был, у нас сколько этих икон на чердаке валялось. Но ведь я
не знал. Я не думал».
Такой человек за час, за пятнадцать минут становится совсем другим, и мож
но быть уверенным, что больше он ни одной иконы на растопку не пустит, но с
начала покажет ее сведущему человеку.
Какова же четвертая категория людей? Собиратели, коллекционеры. Икона им
дорога как историческая, художественная, национальная ценность или хот
я бы как предмет их увлечения. Конечно, и собирателей можно разделить, в св
ою очередь, на категории. Один собирает, чтобы спасти, чтобы уцелело, чтобы
сделалось в конце концов народным достоянием. Другой видит в этом корыс
ть. Третий увлечен более или менее бездумно, и для него нет большой разниц
ы между иконой и этикеткой с бутылки из-под французского коньяка.
Итак, председатель сказал:
Ц Я ведь не думал, что это кого-нибудь еще может интересовать.
В церкви Ц голые стены. Масляная роспись цела. Все остальное, даже сам ико
ностас, то есть те стояки и перекладины, которые образуют гнезда для икон,
резьба, деревянные цветы и птицы, покрытые позолотой, а также и сами иконы,
Ц все обрушено на пол и изрублено в мелкую щепу. Золотисто-синяя, золоти
сто-красная щепа образовала холм чуть ли не до середины церковного инте
рьера. Славно поработали плотнички с топорами.
Ц В нашей церкви особенной старины не было, Ц утешал не то нас, не то сам
себя председатель. Ц Вот в Аннине была старина.
Ц Цела?
Ц Что вы! Аннинскую церковь сломали в тридцатых годах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21