Ансельмо отложил в сторону костюм и стал извлекать из сундука другие предметы. Вот узкая полоска из гладкой черной кожи. Он сам вырезал ножом отверстия для глаз и обшивал их одолженной иголкой. С помощью этой маски он всякий раз, перед тем как позабавиться на базаре, делал свое лицо неузнаваемым. Колпак с более чем двумя дюжинами бубенчиков, издававших тихий звон при каждом его движении. Палка, увитая разноцветными лентами...
Ансельмо резко захлопнул крышку сундука, встал и подошел к окну. Прижался лбом к стеклу. Стекло приятно холодило, хотя снаружи, на плоской крыше, служившей верандой, искрился раскаленный воздух. В первые годы после того, как он выпил таинственный эликсир вечности, не только позволявший совершать путешествия в прошлое, но и продлевавший жизнь, он все это воспринимал как шутку. Идея не умирать, а жить вечно показалась ему заманчивой. До тех пор пока он не познакомился с ее обратной стороной. Впрочем, он всегда пытался извлечь выгоду из ситуации, свыкнуться с переменами в городе, в стране и в мире и все же испытывал легкий шок, если, гуляя по знакомой ему испокон веку флорентийской улице, вдруг оказывался в парке, которого на этом месте сроду не было. Иногда у него складывалось впечатление, что мир вращается вокруг него все быстрее и быстрее. Или дело было просто в том, что сам он менялся довольно незначительно – несмотря на огромное количество лет, прошедших со дня его рождения. Да, он прекрасно понимал Козимо. Иногда и он мечтал о том, чтобы наконец умереть. Как все те люди, которых он любил на протяжении своей жизни. Ансельмо хлопнул ладонью по стеклу.
– Проклятье, это, должно быть, заразная штука! – раздраженно бросил он своему размытому отражению в оконном стекле. – Ты это прекрати! Если уж требуешь от Козимо, чтобы он расстался со своим чайным сервизом, то должен сам показать пример и выбросить на помойку этот шутовской костюм.
Он перевел дух. Да, именно так он и поступит. Выкинет наконец костюм Арлекина. Сожжет, подарит – что угодно. Сейчас, немедленно. Завтра утром...
Мир Анны
Анна Нимайер ощущала мерное подрагивание поезда, стук колес по рельсам. С каждой минутой Флоренция оставалась все дальше позади. Флоренция и все, что она там пережила – или, по крайней мере, вообразила, что пережила. Флоренция... Да была ли она там вообще?
Сейчас ей все казалось таким ирреальным: средневековый маскарад, ее встреча с хозяином дома Козимо Медичи, таинственный эликсир вечности, вокруг которого крутились все ее воспоминания. И даже сама поездка во Флоренцию и задание женского журнала, в котором она работала, написать о тамошнем маскараде казались ей эпизодом из какого-то итальянского фильма. Все было призрачно и фантастично.
– Фрау Нимайер! – Голос медсестры неожиданно прервал ход мыслей Анны и снова вернул ее в окружающий мир. Она увидела сизый войлочный коврик под ногами, обтянутые черным дерматином хромовые стулья, низкий столик с кучей журналов и проспектов посреди комнаты, резервуар с водой и вешалку с крючками. Это было уже не купе первого класса в поезде Флоренция – Гамбург, это была приемная ее гинеколога. А движущиеся якобы за окном поезда предметы были вовсе не ландшафтом, а листвой дерева, росшего перед домом, в которой играли ветер и солнце. Она вспомнила, что приехала в клинику сразу после прибытия в Гамбург. Но даже это воспоминание было туманным и расплывчатым, словно это не она села в такси на вокзале и назвала шоферу адрес своего врача.
– Фрау Нимайер, проходите, пожалуйста.
Чувствуя свинцовую тяжесть в ногах, Анна поднялась и пошла за медсестрой по небольшому коридорчику, по обеим сторонам которого находились двери кабинетов. За одной было слышно равномерное жужжание томографа. Другая дверь была приоткрыта, и Анна увидела сидевшую на стуле молодую женщину, у которой как раз брали кровь. Она смеялась какой-то шутке лаборантки и при этом нежно поглаживала свой внушительный живот.
«Все эти женщины беременны, – рассуждала про себя Анна. – Они знают о своем положении. Это видно всем, и они чувствуют это сами. А что со мной?»
Она в отчаянии закусила губу и была рада, когда медсестра закрыла за ней дверь кабинета. По крайней мере, ей не надо было больше ничего слышать и видеть.
Анна медленно опустилась на стул, приставленный к столу врача, и посмотрела в окно. Опущенные жалюзи закрывали вид наружу, однако вместо сада, окружающего гамбургскую виллу в стиле модерн, фантазия нарисовала ей вид из окна флорентийского палаццо. Она увидела улицу, по которой с грохотом проезжали запряженные лошадьми кареты. Анна рассеянно погладила свой живот. Он был плоским как никогда. Разумеется, невозможно забеременеть за один уик-энд и родить здорового ребенка. Она никак не могла вырваться из прошлого, все ее ощущения были на удивление явственными, намного реальнее, чем то, что происходило с нею сейчас. То ли во сне, то ли в дурмане, в который погрузил ее эликсир, она занималась любовью с Джулиано ди Медичи. Она ждала от него ребенка. И этого ребенка у нее похитили. Стоило ей об этом подумать, как сердце начинало бешено стучать. Когда дверь наконец открылась, она испуганно вздрогнула и одновременно почувствовала облегчение. Скоро наступит полная ясность.
– Добрый день, фрау Нимайер, – поздоровалась врач, протянула ей руку и села за стол. – Чем могу вам помочь?
– У меня сильные кровотечения, – сказала Анна.
Врач взглянула на нее. Чисто по-деловому, без всякого любопытства.
– Как давно они у вас?
Анна задумалась. Сегодня был понедельник. Невозможно даже представить, что еще вчера она была во Флоренции. У нее было такое ощущение, что с тех пор прошли годы. А на самом деле не прошло и суток.
– Со вчерашнего дня, – ответила она. – Начались утром, когда я встала. Кроме того, я себя неважно чувствую.
Гинеколог листала медкарту Анны.
– Раньше вы никогда не жаловались на сильные кровотечения. Это у вас впервые?
Анна кивнула. Сжав губы, она с трудом сдерживала слезы, изо всех сил пытавшиеся хлынуть из глаз.
– Температуры, болей, травм не было?
– Нет, – решительно покачала головой Анна. Слово легко слетело с ее губ. На самом деле она ненавидела ложь. Но на этот раз она сама не понимала, что было правдой. Неужели она все это придумала? Неужели ее встречи с Джулиано ди Медичи, с Лоренцо и семейством Пацци были не более чем обрывками фантасмагорического сновидения? Она не знала ответа. – На выходные я ездила во Флоренцию. По работе. Мне нужно было написать статью о костюмированном маскараде.
– Ах да, вы ведь журналистка, не так ли? – Врач улыбнулась, но глаза ее при этом оставались серьезными. Вне всякого сомнения, она была обеспокоена. Может быть, даже не исключала изнасилования. – Эта поездка была для вас очень утомительной?
– Да вроде бы нет. – Анна пожала плечами. – Не более чем обычно при такого рода заданиях. Конечно, было много деловых встреч, к тому же поезд сильно опаздывал из-за забастовки путевых рабочих. Тем не менее все прошло гладко, и мне даже удалось встретиться со старыми друзьями. Дело в том, что несколько лет назад я жила во Флоренции.
Врач кивнула.
– Да-да, по-моему, вы уже об этом упоминали. – Она понимающе улыбнулась. – Бывают случаи, когда физический или душевный стресс у чувствительных женщин приводит к особенно обильным кровотечениям.
Если бы Анна не чувствовала себя так паршиво, она сейчас наверняка бы расхохоталась. Она – и «чувствительная»! Она была журналисткой, и весьма честолюбивой. Коллеги злословили за ее спиной, говоря, что Анна Нимайер обладает пробивной силой и напором парового катка, что она всегда точно знает, чего и когда хочет, и незамедлительно получает желаемое. Стажеры даже побаивались ее, поскольку она не терпела ни ошибок, ни расхлябанности. О ней можно было много рассказывать, но вот назвать ее чувствительной еще никому не приходило в голову. Тем не менее эта история настолько выбила ее из колеи, что вчера она была даже не в состоянии посмотреть футбол. Фотографу Торстену пришлось заменить ее и сделать за нее кое-какие записи для статьи.
– Для начала я вас обследую и возьму мазок. Иногда кровотечения могут быть вызваны и инфекциями. Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату.
Анна разделась за ширмой и с трудом взобралась на кресло. Она чувствовала такую усталость и разбитость, словно проделала расстояние от Флоренции до Гамбурга пешком.
Обычно врач во время обследования разговаривала с ней, но сегодня она не проронила ни слова, и Анна с каждой секундой нервничала все больше. Она лежала на кресле с закрытыми глазами и не отваживалась задавать вопросы. Чтобы хоть немного успокоиться и отвлечься, она считала удары своего сердца, но это не помогало. А когда она услышала, как врач с грохотом положила инструменты в лоток с дезинфекционным раствором, ей от страха чуть не стало дурно.
– Одевайтесь, пожалуйста. – Врач принялась тщательно мыть руки. Когда Анна показалась из-за ширмы, та уже снова сидела на своем вращающемся кресле. – Присядьте, фрау Нимайер. – Она указала на стул. Потом глубоко вздохнула, покачала головой и, нахмурившись, посмотрела на Анну. Анна задрожала. В чем дело? – Мне очень жаль, но я не могу вам сказать, какова причина ваших обильных кровотечений, – начата гинеколог. – Результат обследования остается для меня загадкой. Если бы я не знала истинного положения вещей, я бы утверждала, что до вчерашнего дня вы были по крайней мере на восьмом месяце беременности. Однако...
– Беременности? – переспросила Анна, и на секунду ей показалось, что ее сердце сейчас замрет. – А почему вы решили, что я беременна... или была беременной?
– Дело в том, что ваша матка значительно увеличена и очень мягкая, как если бы она была длительное время сильно растянута, что бывает во время беременности. Родовой канал расширен, по нему явно двигалась головка плода, и у вас разрыв промежности. Совсем маленький, его и зашивать не нужно, он сам затянется, тем не менее он присутствует. Обильные кровотечения также вписались бы в эту картину. Но что толку от всех домыслов, ведь когда я осматривала вас месяц назад, вы точно не были беременной. И уж тем более не на седьмом месяце. – Врач опять растерянно покачала головой, смахнув светлую прядь со лба. – Я действительно бессильна объяснить это. Такого в моей практике еще никогда не было.
Анна промолчала. Сейчас ей надо было о многом поразмыслить.
– Если позволите, фрау Нимайер, я проконсультируюсь с коллегой, она работает в университетской клинике Эссена. Может, ей придет что-нибудь в голову. – Анна кивнула. – Хорошо. И до конца следующей недели я выпишу вам больничный. А вам следует щадить себя и наблюдать за своим состоянием. Если появятся боли или температура, без колебаний поезжайте в ближайшую больницу. Если возникнут вопросы, заходите ко мне. Как только я что-нибудь узнаю, я вам тут же позвоню.
Анна поднялась.
– Спасибо, – поблагодарила она, протягивая врачу руку. Все это она проделывала механически, как заученную роль, в то время как в голове кружился хоровод мыслей.
– Вызвать вам такси, фрау Нимайер?
– Нет... я... – Анна осеклась. – Спасибо, мне тут недалеко. Небольшая прогулка пойдет мне на пользу.
Спустя четверть часа, сидя на диване в своей комнате, Анна едва ли могла бы вспомнить, как прошла путь от клиники до своей квартиры, настолько она была поглощена своими мыслями. Находясь в каком-то трансе, забрала по направлению врача свой больничный листок, затем пересекла две улицы и отперла дверь своей квартиры. По пути даже встретила соседей, узнала их и поздоровалась, хотя видела их лица как в тумане. Мысли ее все время крутились вокруг одного вопроса. Если врач была права, значит, она и в самом деле была беременна? Но если так, значит, она все это действительно пережила и все это было в реальности? Ее связь с Джулиано ди Медичи, торжественное представление «Рождения Венеры» Боттичелли в загородном доме Медичи. Загадочная смерть Джованны ди Пацци. Джакомо. Убийство Джулиано. Таинственный эликсир вечности, о котором ей рассказывал Джакомо. И, разумеется, Козимо. Козимо ди Медичи, который выглядел точно так же, как другой Козимо, пригласивший ее во Флоренции на свой бал-маскарад и практически принудивший ее выпить кроваво-красную жидкость.
На следующий день Анна сидела за своим письменным столом, преисполненная желания наконец приступить к работе. В редакции все привыкли к тому, что свои задания она выполняла молниеносно. И там уже наверняка ждали статью, которую она должна была написать о маскараде. Но на этот раз ничего не получалось. Анна тяжко вздохнула.
Перед ней стоял открытый ноутбук, рядом были разложены все материалы: целая пачка исписанных ее рукою листков, четыре салфетки, покрытые трудно читаемыми каракулями Торстена, несколько статей, скачанных из интернета, два путеводителя по Флоренции. После завтрака она села за стол с твердым намерением написать статью. Ей хотелось как можно скорее отделаться от задания и, по рекомендации гинеколога, расслабиться и отдохнуть. В первую очередь ей, конечно, хотелось освободить голову и сосредоточиться на проблемах, обрушившихся на нее после поездки во Флоренцию. Вместо этого она сидела, откинувшись на спинку дивана и уставившись в окно, не в состоянии сконцентрироваться ни на том, ни на другом. Был час дня. Четыре часа уже выброшены коту под хвост. Раньше одна мысль об этом свела бы ее с ума. Но не сегодня. После Флоренции все стало другим. Изменился ее мир.
Флоренция. Прошло уже два дня со времени ее отъезда оттуда. Целых два дня. А ей казалось, что она все еще не вернулась домой, что какая-то часть ее осталась в Италии.
Курсор на экране нетерпеливо подрагивал, ожидая ее текста. Анна сделала еще одну из бесконечных малодушных попыток поработать, но посреди строки ее руки опустились, и она опять уставилась в окно. Заказанная статья даже не была большой – три журнальных разворота, что означало максимум сорок строк, поскольку должно было остаться достаточно места для фотографий, сделанных ею и Торстеном на рынке и на футболе. Рутинная работа, которую раньше она сделала бы за час между обеденным перерывом и редакционным совещанием. А сейчас Анна никак не могла заставить себя собраться и хотя бы начать писать. Она не узнавала саму себя. Как, впрочем, не в первый раз за последние дни. Проснувшись воскресным утром в небольшой комнатке, примыкающей к бальному залу в палаццо Даванцати, она перестала быть самой собой.
При этом еще в субботу вечером ее голова была полна идей о статье. О необычном бале-маскараде ей рассказал Джанкарло, ее добрый друг, принадлежавший к флорентийскому высшему обществу. Все, что он смог сообщить ей об этом празднестве и его устроителе, Козимо Медичи, звучало на редкость заманчиво и интригующе. Это было не просто интересно, это напоминало сценарий фильма. Таинственный, баснословно богатый человек. Праздник, на который приглашались лишь избранные гости и место проведения которого держалось в таком же строжайшем секрете, как и все, что там происходило. О том, что бал состоялся в субботу, как раз перед футбольным матчем, публика узнала в лучшем случае через пару дней. Это был материал, который прошел бы у читательниц «на ура». Анна буквально на коленях умоляла Джанкарло раздобыть ей приглашение. И он сделал это. Она получила одно из немногих личных приглашений от синьора Козимо. Почему именно она, немецкая журналистка абсолютно неизвестного в Италии женского журнала, удостоилась этой привилегии, она не анализировала. Может, была чересчур глупа, а может, чересчур высокомерна. Ибо стоило ей задуматься об этом хотя бы на секунду, в ее голове наверняка зародились бы сомнения и у нее хватило бы ума остаться в субботу в отеле. Но она не дала себе труда подумать. Сгорая от любопытства, отправилась на маскарад в палаццо синьора Козимо, предвкушая необыкновенные впечатления и собираясь рассказать об этом читателям. А потом...
Анна вспомнила, как Джанкарло представил ее синьору Козимо. Это был необычайно привлекательный мужчина, один взгляд которого и сейчас заставлял заходиться ее сердце. В его темных глазах было нечто дьявольское, другого слова не подберешь. Она никогда не видела его раньше, но он знал ее, тут она могла дать голову на отсечение. Задумываясь сейчас об этом, она не понимала, почему осталась тогда. Почему не покинула бал в тот момент. Ведь можно было придумать массу причин, однако она осталась. Из любопытства, а может, еще и из тщеславия. И когда она в конце концов все же хотела уйти, когда страх перед этим зловещим человеком и его мрачными намерениями задушил в ней привычную жадность к интересным историям, было слишком поздно. Козимо просто не отпустил ее. Ей пришлось отведать странного напитка, который он подавал своим гостям, жидкость рубинового цвета, имеющую изысканный вкус миндаля, фиалок и меда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Ансельмо резко захлопнул крышку сундука, встал и подошел к окну. Прижался лбом к стеклу. Стекло приятно холодило, хотя снаружи, на плоской крыше, служившей верандой, искрился раскаленный воздух. В первые годы после того, как он выпил таинственный эликсир вечности, не только позволявший совершать путешествия в прошлое, но и продлевавший жизнь, он все это воспринимал как шутку. Идея не умирать, а жить вечно показалась ему заманчивой. До тех пор пока он не познакомился с ее обратной стороной. Впрочем, он всегда пытался извлечь выгоду из ситуации, свыкнуться с переменами в городе, в стране и в мире и все же испытывал легкий шок, если, гуляя по знакомой ему испокон веку флорентийской улице, вдруг оказывался в парке, которого на этом месте сроду не было. Иногда у него складывалось впечатление, что мир вращается вокруг него все быстрее и быстрее. Или дело было просто в том, что сам он менялся довольно незначительно – несмотря на огромное количество лет, прошедших со дня его рождения. Да, он прекрасно понимал Козимо. Иногда и он мечтал о том, чтобы наконец умереть. Как все те люди, которых он любил на протяжении своей жизни. Ансельмо хлопнул ладонью по стеклу.
– Проклятье, это, должно быть, заразная штука! – раздраженно бросил он своему размытому отражению в оконном стекле. – Ты это прекрати! Если уж требуешь от Козимо, чтобы он расстался со своим чайным сервизом, то должен сам показать пример и выбросить на помойку этот шутовской костюм.
Он перевел дух. Да, именно так он и поступит. Выкинет наконец костюм Арлекина. Сожжет, подарит – что угодно. Сейчас, немедленно. Завтра утром...
Мир Анны
Анна Нимайер ощущала мерное подрагивание поезда, стук колес по рельсам. С каждой минутой Флоренция оставалась все дальше позади. Флоренция и все, что она там пережила – или, по крайней мере, вообразила, что пережила. Флоренция... Да была ли она там вообще?
Сейчас ей все казалось таким ирреальным: средневековый маскарад, ее встреча с хозяином дома Козимо Медичи, таинственный эликсир вечности, вокруг которого крутились все ее воспоминания. И даже сама поездка во Флоренцию и задание женского журнала, в котором она работала, написать о тамошнем маскараде казались ей эпизодом из какого-то итальянского фильма. Все было призрачно и фантастично.
– Фрау Нимайер! – Голос медсестры неожиданно прервал ход мыслей Анны и снова вернул ее в окружающий мир. Она увидела сизый войлочный коврик под ногами, обтянутые черным дерматином хромовые стулья, низкий столик с кучей журналов и проспектов посреди комнаты, резервуар с водой и вешалку с крючками. Это было уже не купе первого класса в поезде Флоренция – Гамбург, это была приемная ее гинеколога. А движущиеся якобы за окном поезда предметы были вовсе не ландшафтом, а листвой дерева, росшего перед домом, в которой играли ветер и солнце. Она вспомнила, что приехала в клинику сразу после прибытия в Гамбург. Но даже это воспоминание было туманным и расплывчатым, словно это не она села в такси на вокзале и назвала шоферу адрес своего врача.
– Фрау Нимайер, проходите, пожалуйста.
Чувствуя свинцовую тяжесть в ногах, Анна поднялась и пошла за медсестрой по небольшому коридорчику, по обеим сторонам которого находились двери кабинетов. За одной было слышно равномерное жужжание томографа. Другая дверь была приоткрыта, и Анна увидела сидевшую на стуле молодую женщину, у которой как раз брали кровь. Она смеялась какой-то шутке лаборантки и при этом нежно поглаживала свой внушительный живот.
«Все эти женщины беременны, – рассуждала про себя Анна. – Они знают о своем положении. Это видно всем, и они чувствуют это сами. А что со мной?»
Она в отчаянии закусила губу и была рада, когда медсестра закрыла за ней дверь кабинета. По крайней мере, ей не надо было больше ничего слышать и видеть.
Анна медленно опустилась на стул, приставленный к столу врача, и посмотрела в окно. Опущенные жалюзи закрывали вид наружу, однако вместо сада, окружающего гамбургскую виллу в стиле модерн, фантазия нарисовала ей вид из окна флорентийского палаццо. Она увидела улицу, по которой с грохотом проезжали запряженные лошадьми кареты. Анна рассеянно погладила свой живот. Он был плоским как никогда. Разумеется, невозможно забеременеть за один уик-энд и родить здорового ребенка. Она никак не могла вырваться из прошлого, все ее ощущения были на удивление явственными, намного реальнее, чем то, что происходило с нею сейчас. То ли во сне, то ли в дурмане, в который погрузил ее эликсир, она занималась любовью с Джулиано ди Медичи. Она ждала от него ребенка. И этого ребенка у нее похитили. Стоило ей об этом подумать, как сердце начинало бешено стучать. Когда дверь наконец открылась, она испуганно вздрогнула и одновременно почувствовала облегчение. Скоро наступит полная ясность.
– Добрый день, фрау Нимайер, – поздоровалась врач, протянула ей руку и села за стол. – Чем могу вам помочь?
– У меня сильные кровотечения, – сказала Анна.
Врач взглянула на нее. Чисто по-деловому, без всякого любопытства.
– Как давно они у вас?
Анна задумалась. Сегодня был понедельник. Невозможно даже представить, что еще вчера она была во Флоренции. У нее было такое ощущение, что с тех пор прошли годы. А на самом деле не прошло и суток.
– Со вчерашнего дня, – ответила она. – Начались утром, когда я встала. Кроме того, я себя неважно чувствую.
Гинеколог листала медкарту Анны.
– Раньше вы никогда не жаловались на сильные кровотечения. Это у вас впервые?
Анна кивнула. Сжав губы, она с трудом сдерживала слезы, изо всех сил пытавшиеся хлынуть из глаз.
– Температуры, болей, травм не было?
– Нет, – решительно покачала головой Анна. Слово легко слетело с ее губ. На самом деле она ненавидела ложь. Но на этот раз она сама не понимала, что было правдой. Неужели она все это придумала? Неужели ее встречи с Джулиано ди Медичи, с Лоренцо и семейством Пацци были не более чем обрывками фантасмагорического сновидения? Она не знала ответа. – На выходные я ездила во Флоренцию. По работе. Мне нужно было написать статью о костюмированном маскараде.
– Ах да, вы ведь журналистка, не так ли? – Врач улыбнулась, но глаза ее при этом оставались серьезными. Вне всякого сомнения, она была обеспокоена. Может быть, даже не исключала изнасилования. – Эта поездка была для вас очень утомительной?
– Да вроде бы нет. – Анна пожала плечами. – Не более чем обычно при такого рода заданиях. Конечно, было много деловых встреч, к тому же поезд сильно опаздывал из-за забастовки путевых рабочих. Тем не менее все прошло гладко, и мне даже удалось встретиться со старыми друзьями. Дело в том, что несколько лет назад я жила во Флоренции.
Врач кивнула.
– Да-да, по-моему, вы уже об этом упоминали. – Она понимающе улыбнулась. – Бывают случаи, когда физический или душевный стресс у чувствительных женщин приводит к особенно обильным кровотечениям.
Если бы Анна не чувствовала себя так паршиво, она сейчас наверняка бы расхохоталась. Она – и «чувствительная»! Она была журналисткой, и весьма честолюбивой. Коллеги злословили за ее спиной, говоря, что Анна Нимайер обладает пробивной силой и напором парового катка, что она всегда точно знает, чего и когда хочет, и незамедлительно получает желаемое. Стажеры даже побаивались ее, поскольку она не терпела ни ошибок, ни расхлябанности. О ней можно было много рассказывать, но вот назвать ее чувствительной еще никому не приходило в голову. Тем не менее эта история настолько выбила ее из колеи, что вчера она была даже не в состоянии посмотреть футбол. Фотографу Торстену пришлось заменить ее и сделать за нее кое-какие записи для статьи.
– Для начала я вас обследую и возьму мазок. Иногда кровотечения могут быть вызваны и инфекциями. Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату.
Анна разделась за ширмой и с трудом взобралась на кресло. Она чувствовала такую усталость и разбитость, словно проделала расстояние от Флоренции до Гамбурга пешком.
Обычно врач во время обследования разговаривала с ней, но сегодня она не проронила ни слова, и Анна с каждой секундой нервничала все больше. Она лежала на кресле с закрытыми глазами и не отваживалась задавать вопросы. Чтобы хоть немного успокоиться и отвлечься, она считала удары своего сердца, но это не помогало. А когда она услышала, как врач с грохотом положила инструменты в лоток с дезинфекционным раствором, ей от страха чуть не стало дурно.
– Одевайтесь, пожалуйста. – Врач принялась тщательно мыть руки. Когда Анна показалась из-за ширмы, та уже снова сидела на своем вращающемся кресле. – Присядьте, фрау Нимайер. – Она указала на стул. Потом глубоко вздохнула, покачала головой и, нахмурившись, посмотрела на Анну. Анна задрожала. В чем дело? – Мне очень жаль, но я не могу вам сказать, какова причина ваших обильных кровотечений, – начата гинеколог. – Результат обследования остается для меня загадкой. Если бы я не знала истинного положения вещей, я бы утверждала, что до вчерашнего дня вы были по крайней мере на восьмом месяце беременности. Однако...
– Беременности? – переспросила Анна, и на секунду ей показалось, что ее сердце сейчас замрет. – А почему вы решили, что я беременна... или была беременной?
– Дело в том, что ваша матка значительно увеличена и очень мягкая, как если бы она была длительное время сильно растянута, что бывает во время беременности. Родовой канал расширен, по нему явно двигалась головка плода, и у вас разрыв промежности. Совсем маленький, его и зашивать не нужно, он сам затянется, тем не менее он присутствует. Обильные кровотечения также вписались бы в эту картину. Но что толку от всех домыслов, ведь когда я осматривала вас месяц назад, вы точно не были беременной. И уж тем более не на седьмом месяце. – Врач опять растерянно покачала головой, смахнув светлую прядь со лба. – Я действительно бессильна объяснить это. Такого в моей практике еще никогда не было.
Анна промолчала. Сейчас ей надо было о многом поразмыслить.
– Если позволите, фрау Нимайер, я проконсультируюсь с коллегой, она работает в университетской клинике Эссена. Может, ей придет что-нибудь в голову. – Анна кивнула. – Хорошо. И до конца следующей недели я выпишу вам больничный. А вам следует щадить себя и наблюдать за своим состоянием. Если появятся боли или температура, без колебаний поезжайте в ближайшую больницу. Если возникнут вопросы, заходите ко мне. Как только я что-нибудь узнаю, я вам тут же позвоню.
Анна поднялась.
– Спасибо, – поблагодарила она, протягивая врачу руку. Все это она проделывала механически, как заученную роль, в то время как в голове кружился хоровод мыслей.
– Вызвать вам такси, фрау Нимайер?
– Нет... я... – Анна осеклась. – Спасибо, мне тут недалеко. Небольшая прогулка пойдет мне на пользу.
Спустя четверть часа, сидя на диване в своей комнате, Анна едва ли могла бы вспомнить, как прошла путь от клиники до своей квартиры, настолько она была поглощена своими мыслями. Находясь в каком-то трансе, забрала по направлению врача свой больничный листок, затем пересекла две улицы и отперла дверь своей квартиры. По пути даже встретила соседей, узнала их и поздоровалась, хотя видела их лица как в тумане. Мысли ее все время крутились вокруг одного вопроса. Если врач была права, значит, она и в самом деле была беременна? Но если так, значит, она все это действительно пережила и все это было в реальности? Ее связь с Джулиано ди Медичи, торжественное представление «Рождения Венеры» Боттичелли в загородном доме Медичи. Загадочная смерть Джованны ди Пацци. Джакомо. Убийство Джулиано. Таинственный эликсир вечности, о котором ей рассказывал Джакомо. И, разумеется, Козимо. Козимо ди Медичи, который выглядел точно так же, как другой Козимо, пригласивший ее во Флоренции на свой бал-маскарад и практически принудивший ее выпить кроваво-красную жидкость.
На следующий день Анна сидела за своим письменным столом, преисполненная желания наконец приступить к работе. В редакции все привыкли к тому, что свои задания она выполняла молниеносно. И там уже наверняка ждали статью, которую она должна была написать о маскараде. Но на этот раз ничего не получалось. Анна тяжко вздохнула.
Перед ней стоял открытый ноутбук, рядом были разложены все материалы: целая пачка исписанных ее рукою листков, четыре салфетки, покрытые трудно читаемыми каракулями Торстена, несколько статей, скачанных из интернета, два путеводителя по Флоренции. После завтрака она села за стол с твердым намерением написать статью. Ей хотелось как можно скорее отделаться от задания и, по рекомендации гинеколога, расслабиться и отдохнуть. В первую очередь ей, конечно, хотелось освободить голову и сосредоточиться на проблемах, обрушившихся на нее после поездки во Флоренцию. Вместо этого она сидела, откинувшись на спинку дивана и уставившись в окно, не в состоянии сконцентрироваться ни на том, ни на другом. Был час дня. Четыре часа уже выброшены коту под хвост. Раньше одна мысль об этом свела бы ее с ума. Но не сегодня. После Флоренции все стало другим. Изменился ее мир.
Флоренция. Прошло уже два дня со времени ее отъезда оттуда. Целых два дня. А ей казалось, что она все еще не вернулась домой, что какая-то часть ее осталась в Италии.
Курсор на экране нетерпеливо подрагивал, ожидая ее текста. Анна сделала еще одну из бесконечных малодушных попыток поработать, но посреди строки ее руки опустились, и она опять уставилась в окно. Заказанная статья даже не была большой – три журнальных разворота, что означало максимум сорок строк, поскольку должно было остаться достаточно места для фотографий, сделанных ею и Торстеном на рынке и на футболе. Рутинная работа, которую раньше она сделала бы за час между обеденным перерывом и редакционным совещанием. А сейчас Анна никак не могла заставить себя собраться и хотя бы начать писать. Она не узнавала саму себя. Как, впрочем, не в первый раз за последние дни. Проснувшись воскресным утром в небольшой комнатке, примыкающей к бальному залу в палаццо Даванцати, она перестала быть самой собой.
При этом еще в субботу вечером ее голова была полна идей о статье. О необычном бале-маскараде ей рассказал Джанкарло, ее добрый друг, принадлежавший к флорентийскому высшему обществу. Все, что он смог сообщить ей об этом празднестве и его устроителе, Козимо Медичи, звучало на редкость заманчиво и интригующе. Это было не просто интересно, это напоминало сценарий фильма. Таинственный, баснословно богатый человек. Праздник, на который приглашались лишь избранные гости и место проведения которого держалось в таком же строжайшем секрете, как и все, что там происходило. О том, что бал состоялся в субботу, как раз перед футбольным матчем, публика узнала в лучшем случае через пару дней. Это был материал, который прошел бы у читательниц «на ура». Анна буквально на коленях умоляла Джанкарло раздобыть ей приглашение. И он сделал это. Она получила одно из немногих личных приглашений от синьора Козимо. Почему именно она, немецкая журналистка абсолютно неизвестного в Италии женского журнала, удостоилась этой привилегии, она не анализировала. Может, была чересчур глупа, а может, чересчур высокомерна. Ибо стоило ей задуматься об этом хотя бы на секунду, в ее голове наверняка зародились бы сомнения и у нее хватило бы ума остаться в субботу в отеле. Но она не дала себе труда подумать. Сгорая от любопытства, отправилась на маскарад в палаццо синьора Козимо, предвкушая необыкновенные впечатления и собираясь рассказать об этом читателям. А потом...
Анна вспомнила, как Джанкарло представил ее синьору Козимо. Это был необычайно привлекательный мужчина, один взгляд которого и сейчас заставлял заходиться ее сердце. В его темных глазах было нечто дьявольское, другого слова не подберешь. Она никогда не видела его раньше, но он знал ее, тут она могла дать голову на отсечение. Задумываясь сейчас об этом, она не понимала, почему осталась тогда. Почему не покинула бал в тот момент. Ведь можно было придумать массу причин, однако она осталась. Из любопытства, а может, еще и из тщеславия. И когда она в конце концов все же хотела уйти, когда страх перед этим зловещим человеком и его мрачными намерениями задушил в ней привычную жадность к интересным историям, было слишком поздно. Козимо просто не отпустил ее. Ей пришлось отведать странного напитка, который он подавал своим гостям, жидкость рубинового цвета, имеющую изысканный вкус миндаля, фиалок и меда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40