Кошка вроде бы поверила ему, свернулась в траве калачиком и закрыла глаза. Марк взял в руки меч:
– Ну, вперед!
Прикрывая спину силовым шитом, он вышел на открытую местность и двинулся к избушке, готовый к любым неожиданностям.
Черная коза с душераздирающим блеянием прыгала вокруг догоравшего тела ведьмы и не обращала на Марка никакого внимания. Зато вороны, едва завидев его, ринулись в атаку. Чтобы не разбираться с ними поодиночке, Марк направил в гущу злобных птиц волну холода. Около дюжины ворон, мгновенно превратившись в ледышки, попадали на землю. Примерно столько же уцелевших предпочли не искушать судьбу и отлетели на безопасное расстояние.
До избушки Марк добрался без приключений и лишь там подвергся нападению козы, которая то ли исполняла обязанности цепного пса, то ли просто решила отомстить за хозяйку.
Он встретил ее ударом меча между рогов и раскроил ей череп. Однако тварь оказалась живучей и, несмотря на смертельное ранение, сумела провести еще одну атаку, едва не сбив Марка с ног. Лишь в самый последний момент ему удалось отскочить в сторону и ударить по врагу заклинанием остановки сердца. Коза повалилась на бок и, дрыгнув напоследок ногами, издохла.
– Знаешь что, – отозвалась Беатриса. – Брось-ка этот меч и не искушай судьбу. Магия гораздо надежнее. С ведьмой ты справился без труда, потому что не баловался мечом, а с козой решил поиграть и чуть было не доигрался.
– Не в том дело, Беа, – возразил он, тем не менее понимая, что упреки сестры справедливы. – Ведьму я застал врасплох, и мой первый удар предрешил исход поединка. Она просто не успела среагировать.
– Вот то-то же! А если бы ты бросился на нее, размахивая мечом, она бы разделала тебя под орех. Так что, братец, брось оружие и полностью положись на магию. Ну же!
Марк со вздохом воткнул меч острием в землю:
– Ладно, уговорила.
Он обошел кучу еще пышущей жаром золы, в которую превратилось тело сраженной ведьмы, осторожно подступил к распахнутой настежь двери и заглянул. Избушка состояла из одной большой комнаты, служившей ее обитательнице и спальней, и кухней, и кладовкой. В комнате царил полнейший хаос: большой деревянный стол был завален немытой посудой, над которой с жужжанием роились мухи, на гнилом дощатом полу тут и там валялся козий горошек, а на незастеленной кровати лежали скомканные грязные простыни, не знавшие стирки как минимум лет пять. Вдобавок из избы ужасно воняло.
– Фу! – брезгливо произнесла Беатриса. – Как можно здесь жить!
Преодолевая отвращение, Марк вошел внутрь и осмотрелся. Его внимание сразу привлек открытый люк в полу между стеной и печкой, который с порога он не заметил. По всей видимости, в то самое время, когда коза подняла тревогу, хозяйка избушки находилась в подвале.
– Там, возле печи! – сказала сестра.
– Да, вижу.
Марк с опаской приблизился к люку и посмотрел вниз. Подвал был глубиной не меньше трех метров, в него вела пологая деревянная лестница, нижние ступени которой терялись в темноте…
– Мне что-то не хочется туда соваться.
– Мне тоже, – ответила сестра. – Но если следы ведут вниз… А ну, дай я посмотрю.
Марк позволил Беатрисе взять контроль над его телом. Она быстро огляделась вокруг, затем посмотрела в подвал и сообщила.
– Похитительница была там.
– А наверх возвращалась?
– Не знаю. Не уверена. По всей комнате слишком много следов, а на лестнице они сильно размазаны. Нам нужно спуститься вниз.
– Что ж, нужно так нужно, – неохотно согласился Марк. – Только верни мне тело. Я более привычен к нему, да и реакция у меня лучше, а сейчас это главное. Ведь кто знает, что там внизу.
– Ну, насчет быстроты реакции можно еще по спорить, – ради проформы возразила Беатриса. – Но вообще-то ты прав. Все-таки это твое тело.
Вернув себе управление телом, Марк подошел к столу, взял свечку и зажег ее от огнива. Когда пламя разгорелось, он вернулся к люку, сотворил в мыслях короткую молитву, к которой присоединилась и сестра, и медленно начал спуск.
Достигнув дна, он оказался в небольшом подвальном помещении, стены и пол которого были выложены камнем и оштукатурены. Вдоль одной из стен тянулись полки, уставленные всякими банками и бутылками, на полу стояли покрытые плесенью ящики, в дальнем углу виднелись бочонки. Рядом с бочонками Марк рассмотрел чуть приоткрытую железную дверь, из-под которой пробивался слабый свет.
– Как ты думаешь, что там? – спросила Беатриса.
– Интересный вопрос. Хотел бы я узнать на него ответ, не двигаясь с места,.
– Да, кстати, давай я взгляну, нет ли обратных следов.
– Позже, сестричка. В любом случае, есть ли эти следы или их нет, мы должны пойти и посмотреть, куда ходила похитительница. А сейчас нам не стоит отвлекаться.
Стараясь не создавать шума, Марк подступил к двери и осторожно заглянул в щель. Соседнее помещение, более просторное, чем это, было освещено тусклым пламенем десятка свечей, стоявших на возвышении, отдаленно напоминавшем церковный алтарь. На полу перед «алтарем» была начерчена жирными красными линиями пентаграмма, внутри которой, раскинув руки и ноги вдоль лучей, неподвижно лежало обнаженное тело.
– Это я! Она, мое.. – воскликнула Беатриса. Марк рывком распахнул дверь, ворвался внутрь и быстро огляделся по сторонам в поисках затаившихся врагов. Лишь убедившись, что в помещении никого больше нет, он позволил себе сосредоточиться на пентаграмме.
– Нет, это не я, – разочарованно протянула сестра. – Это другая бедняжка.
Лежащее на полу тело принадлежало девочке лет девяти или десяти. Она была невысокая, стройная, темноволосая, с длинными худенькими ногами и щуплой фигуркой. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была довольно хорошенькой, а в будущем обещала стать прелестной девушкой… Если, конечно, у нее еще было будущее.
Марк подошел к девочке, опустился перед ней на колени и взял ее за запястье, пытаясь нащупать пульс. Это удалось ему далеко не сразу, а когда он все-таки почувствовал биение жилки, то оно оказалось очень слабым и медленным – не более двадцати ударов в минуту. А может, и меньше.
– Жива, – сообщил он Беатрисе. – Но еле-еле, почти что мертва. В медицине это называют летаргией.
– Наверное, с ней хотели сделать то же, что и со мной, – предположила сестра. – Хотя кто знает – может, та ведьма просто собиралась принести ее в жертву.
Марк покачал головой:
– Это вряд ли. С какой тогда стати она так крепко усыпила ее. Насколько я знаю, ведьмы и черные маги предпочитают, чтобы их жертвы до самого последнего момента оставались в сознании. Предсмертные крики для них – как для нас райская музыка. – Он содрогнулся. – Что будем делать, Беа?
– Думаю, сначала нужно унести ее отсюда. А дальше – по обстоятельствам.
– А я смогу? – засомневался Марк. – Не упаду с лестницы?
– Конечно, ведь ты такой сильный. А лестница не очень крутая, и ты сможешь идти по ней, не держась за поручни. Но если боишься, давай это сделаю я.
– Нет, лучше уж я.
Девочка оказалась довольно легкой, но все же Марк изрядно вспотел, пока поднимался с ней по лестнице – и не столько от тяжести тела, которое он держал на руках, сколько от страха споткнуться на неровных ступенях и грохнуться вниз.
К счастью, все кончилось благополучно. Марк выбрался из подвала, торопливо вышел из избушки, предпочтя свежий воздух сомнительным удобствам ведьминого жилища, и бережно опустил свою ношу наземь. Вороны, уже позабыв о недавнем уроке, вознамерились вновь напасть на него, и ему пришлось потратить пару минут, чтобы избавиться от мерзких птиц.
Когда последняя ворона камнем упала на землю, Марк облегченно вздохнул и вытер струящийся по лбу пот. Затем проверил состояние девочки и убедился, что оно осталось неизменным – на грани между жизнью и смертью.
– Вот что, Беа, – сказал он. – Давай лучше вернемся в наше укрытие. Здесь я чувствую себя слишком неуютно и не смогу сосредоточиться.
– Но следы…
– Со следами разберемся позже. А сейчас главное – девочка. Согласна?
– Ну… да.
– Вот и решено.
Марк вновь подхватил бесчувственное тело на руки и зашагал к лесу. Когда он приблизился к кустарнику, оттуда выпрыгнула Карина и с радостным мурлыканьем стала тереться о его ноги.
– Ну, малышка, уймись, – устало проворчал он. – Этак я еще споткнусь.
Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву, опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на ее бледное неподвижное лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами.
– Чего ты медлишь! – нетерпеливо произнесла Беатриса. – Ведь она может умереть.
Марк почесал затылок:
– Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только усыпила ее. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него еще никто не вселился. И третий мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В первом случае все ясно – мы должны попытаться спасти девочку. Во втором – мы ничем ей не поможем. А в третьем… Вот тут-то и проблема, сестричка. Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она а не кто-то другой, захвативший ее тело?
– Ого… – Беатриса растерялась. – Такое мне даже в голову не приходило!
– А мне приходило. И теперь я не знаю, что делать. Мы не можем бросить ее умирать, это было бы равносильно убийству. Но, с другой стороны, и оживлять ее страшно.
Сестра глубоко задумалась. Марк держал девочку за запястье, внимательно прислушиваясь к ее слабому пульсу и одновременно изучая ее магическую ауру. По своей силе она уступала ему или Беатрисе, но ненамного. Если в тело девочки вселилась бесплотная душа какой-нибудь ведьмы или черного мага, обладающая связью с Нижним миром, то ее природная магия будет многократно усилена неисчерпаемыми энергетическими ресурсами Преисподней, и тогда она станет опасной противницей… Впрочем, они с сестрой тоже не беззащитны, ведь у них есть львиная шкура.
– Нет, Марк, – наконец произнесла Беатриса. – Я уверена, что мы помешали ведьме в самом начале. Сам посуди: она выбежала из избушки совсем не готовая к нападению – а из этого следует, что она просто хотела узнать, из-за чего взбесилась коза, и успокоить ее. Но если бы дело дошло до воплощения, стала бы она, спрашиваю, отвлекаться от своего занятия на крики козы? Ясно, что нет.
Марк согласно кивнул:
– Да, ты права. И тем не менее мы должны быть готовы ко всему. В том числе и к тому, что в нее вселился нечистый дух.
– Тогда давай устроим ей проверку.
– Какую?
– Попробуем взять на испуг. Разбудим ее – если, конечно, у нас получится – и сразу скажем, что воплощение прошло успешно.
– Думаешь, это сработает?
– Должно сработать. Ее (или его) первая реакция не может быть наигранной. Если после пробуждения в ее глазах не будет страха – дикого, панического страха, – немедленно парализуй ее.
– А потом?
– Потом будем разбираться. Сначала нужно разбудить ее.
– Ну что ж, – решился Марк. – За дело.
Он постарался вспомнить все то немногое, что знал о летаргии. Согласно одной из теорий, которой придерживался их школьный преподаватель магической медицины, это был глубокий сон разума, вызванный нарушением его триединой связи с душой и телом. Чтобы вывести больного из летаргического состояния, недостаточно простой стимуляции жизненных функций организма; тут необходимо комплексное воздействие на все три составляющие человеческого естества – духовную, телесную и умственную – для восстановления их утраченного единства.
Марк положил одну ладонь на холодный лоб девочки, другую – на ее солнечное сплетение и начал медленно произносить слова стандартного диагностического заклинания, внимательно прислушиваясь к характерному эху, обертоны которого несли в себе информацию о состоянии тех или иных органов. Насколько он мог судить с позиции своего небогатого опыта, в физическом плане девочка была совершенно здорова, разве что все процессы в ее организме были до предела замедлены. Это больше напоминало не летаргию, а скорее глубокую гибернацию – состояние сродни зимней спячке у некоторых животных.
– Ну-ка, попробуем просто разбудить ее, – пробормотал Марк и очень осторожно, самую малость, стимулировал выделение адреналина.
Он почти физически ощутил, как у девочки, еще находившейся под воздействием диагностических чар, поднялось давление, ускорилось сердцебиение, участилось дыхание. В крови возросло содержание кислорода, это подтолкнуло процессы обмена веществ в организме, мозг получил дополнительное питание и начал пробуждаться…
Внезапно у Марка закружилась голова. Перед его глазами поплыли разноцветные пятна, он пошатнулся, стоя на коленях, и едва не упал на девочку сверху. Лишь усилием воли ему удалось сохранить равновесие, он уперся руками в землю и медленно сел.
– Кажется, я переусердствовал, Беа. Мне нужно отдохнуть. Чуть-чуть, немножко.
Сестра не ответила. Мало того, Марк вдруг обнаружил, что не чувствует ее присутствия, к которому за последние месяцы так привык, что стал воспринимать личность Беатрисы как продолжение собственного «я». А теперь в том месте его внутреннего пространства, которое он уступил сестре, зияла пугающая пустота…
– Беа, где ты? – в панике воскликнул Марк. – Отзовись, милая, вернись! Не покидай меня, сестричка!
– Я здесь, Марк. Что случилось? Ты потерял сознание?
– Да вроде бы нет. Не похоже.
– А я, кажется, потеряла. Только что очнулась. Меня долго не было?
– Всего лишь несколько секунд. Но я и сейчас не…
Договорить Марк не успел. В этот момент девочка пошевелилась, ее ресницы слабо затрепетали, а на щеках проступил бледный румянец.
– Она просыпается, Беа! – настороженно произнес он и на всякий случай приготовился привести в действие парализующие чары.
Веки девочки медленно поднялись. Взгляд ее серо-голубых глаз с трудом сфокусировался на Марке. В следующее мгновение в них отразились испуг, растерянность и недоумение. Пересохшие губы еле слышно прошептали:
– Ма. Марк… – И одновременно к нему пришла изумленная мысль сестры:
– Я вижу твое лицо!..
– О, господи!… – потрясение пробормотал он и схватил руку девочки. – Это ты, Беа?
Наконец в ее взгляде мелькнуло понимание. Вернее, слабая тень понимания.
– Марк, это… – начала она вслух, а уже мысленно докончила:
– Это не сон? Ты вернул мое тело?.. Но как? Где ты нашел его?
Справившись с первым шоком, Марк отрицательно покачал головой:
– Нет, Беа, это не твое тело.
– А… а чье же тог… – Она осеклась. Лицо ее исказила гримаса ужаса. – Боже мой! Только не говори, что я… что ты вселил меня в тело той девочки.
– Я ничего такого не делал, это случилось само собой. Похоже, мы с тобой вмешались слишком поздно, когда ведьма уже убила девочку, а ее тело подготовила для перевоплощения – может быть, для своего собственного. И как только я дал толчок к его пробуждению, оно тут же соединилось с ближайшей свободной душой – а ею оказалась ты. Думаю, так все и произошло.
Беатриса попыталась встать. Марк помог ей принять сидячее положение и обнял за плечи:
– Как ты себя чувствуешь?
– Да так, плохонько. Голова кружится, слабость во всем теле, в чужом теле… Ах, Марк! Теперь я тоже похитительница! Такая же, как та, что украла мое тело…
– Не говори так, сестричка. Ты ничего не украла. Ты заняла тело, которое оказалось свободным и должно было умереть… А может, если бы не ты, его захватил бы нечистый дух, которому оно с самого начала предназначалось. Возможно, он сейчас витает поблизости и бесится со злости, что ты помешала ему воплотиться. Я уверен, что та девочка, где бы она ни была, сейчас довольна, что ее тело досталось тебе.
– Ты так думаешь? – с надеждой спросила Беатриса.
– Я в этом убежден. Поставь себя на ее место и скажи: кого бы ты выбрала?
Сестра опустила взгляд, внимательно осмотрела свои новые руки, ноги, живот.
– Все равно это не правильно, – заявила она. – Мне не нужно чужое тело. У меня есть свое собственное, просто его украли. Я должна найти его и вернуть себе.
– А если не получится? Мы должны учесть и такую возможность. – (Притом более чем вероятную, добавил Марк про себя.) – Тогда, думаю, тебе будет лучше жить в отдельном теле, пусть и не в своем собственном. Ведь так?
Беатриса неуверенно кивнула:
– Может, и так… – Она снова посмотрела на свои руки и ноги. – Но я опять стала маленькой девочкой. Мне это совсем не нравится. К тому же раньше я была красивой, а теперь…
– Ты и теперь красивая, – заверил ее Марк. – Просто немного грязная и оттого кажешься страшненькой. А возраст не беда, со временем это пройдет. Главное, что у тебя есть свое тело, и я снова могу прикасаться к тебе, смотреть в твои глаза, говорить с тобой вслух, слышать твой голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Ну, вперед!
Прикрывая спину силовым шитом, он вышел на открытую местность и двинулся к избушке, готовый к любым неожиданностям.
Черная коза с душераздирающим блеянием прыгала вокруг догоравшего тела ведьмы и не обращала на Марка никакого внимания. Зато вороны, едва завидев его, ринулись в атаку. Чтобы не разбираться с ними поодиночке, Марк направил в гущу злобных птиц волну холода. Около дюжины ворон, мгновенно превратившись в ледышки, попадали на землю. Примерно столько же уцелевших предпочли не искушать судьбу и отлетели на безопасное расстояние.
До избушки Марк добрался без приключений и лишь там подвергся нападению козы, которая то ли исполняла обязанности цепного пса, то ли просто решила отомстить за хозяйку.
Он встретил ее ударом меча между рогов и раскроил ей череп. Однако тварь оказалась живучей и, несмотря на смертельное ранение, сумела провести еще одну атаку, едва не сбив Марка с ног. Лишь в самый последний момент ему удалось отскочить в сторону и ударить по врагу заклинанием остановки сердца. Коза повалилась на бок и, дрыгнув напоследок ногами, издохла.
– Знаешь что, – отозвалась Беатриса. – Брось-ка этот меч и не искушай судьбу. Магия гораздо надежнее. С ведьмой ты справился без труда, потому что не баловался мечом, а с козой решил поиграть и чуть было не доигрался.
– Не в том дело, Беа, – возразил он, тем не менее понимая, что упреки сестры справедливы. – Ведьму я застал врасплох, и мой первый удар предрешил исход поединка. Она просто не успела среагировать.
– Вот то-то же! А если бы ты бросился на нее, размахивая мечом, она бы разделала тебя под орех. Так что, братец, брось оружие и полностью положись на магию. Ну же!
Марк со вздохом воткнул меч острием в землю:
– Ладно, уговорила.
Он обошел кучу еще пышущей жаром золы, в которую превратилось тело сраженной ведьмы, осторожно подступил к распахнутой настежь двери и заглянул. Избушка состояла из одной большой комнаты, служившей ее обитательнице и спальней, и кухней, и кладовкой. В комнате царил полнейший хаос: большой деревянный стол был завален немытой посудой, над которой с жужжанием роились мухи, на гнилом дощатом полу тут и там валялся козий горошек, а на незастеленной кровати лежали скомканные грязные простыни, не знавшие стирки как минимум лет пять. Вдобавок из избы ужасно воняло.
– Фу! – брезгливо произнесла Беатриса. – Как можно здесь жить!
Преодолевая отвращение, Марк вошел внутрь и осмотрелся. Его внимание сразу привлек открытый люк в полу между стеной и печкой, который с порога он не заметил. По всей видимости, в то самое время, когда коза подняла тревогу, хозяйка избушки находилась в подвале.
– Там, возле печи! – сказала сестра.
– Да, вижу.
Марк с опаской приблизился к люку и посмотрел вниз. Подвал был глубиной не меньше трех метров, в него вела пологая деревянная лестница, нижние ступени которой терялись в темноте…
– Мне что-то не хочется туда соваться.
– Мне тоже, – ответила сестра. – Но если следы ведут вниз… А ну, дай я посмотрю.
Марк позволил Беатрисе взять контроль над его телом. Она быстро огляделась вокруг, затем посмотрела в подвал и сообщила.
– Похитительница была там.
– А наверх возвращалась?
– Не знаю. Не уверена. По всей комнате слишком много следов, а на лестнице они сильно размазаны. Нам нужно спуститься вниз.
– Что ж, нужно так нужно, – неохотно согласился Марк. – Только верни мне тело. Я более привычен к нему, да и реакция у меня лучше, а сейчас это главное. Ведь кто знает, что там внизу.
– Ну, насчет быстроты реакции можно еще по спорить, – ради проформы возразила Беатриса. – Но вообще-то ты прав. Все-таки это твое тело.
Вернув себе управление телом, Марк подошел к столу, взял свечку и зажег ее от огнива. Когда пламя разгорелось, он вернулся к люку, сотворил в мыслях короткую молитву, к которой присоединилась и сестра, и медленно начал спуск.
Достигнув дна, он оказался в небольшом подвальном помещении, стены и пол которого были выложены камнем и оштукатурены. Вдоль одной из стен тянулись полки, уставленные всякими банками и бутылками, на полу стояли покрытые плесенью ящики, в дальнем углу виднелись бочонки. Рядом с бочонками Марк рассмотрел чуть приоткрытую железную дверь, из-под которой пробивался слабый свет.
– Как ты думаешь, что там? – спросила Беатриса.
– Интересный вопрос. Хотел бы я узнать на него ответ, не двигаясь с места,.
– Да, кстати, давай я взгляну, нет ли обратных следов.
– Позже, сестричка. В любом случае, есть ли эти следы или их нет, мы должны пойти и посмотреть, куда ходила похитительница. А сейчас нам не стоит отвлекаться.
Стараясь не создавать шума, Марк подступил к двери и осторожно заглянул в щель. Соседнее помещение, более просторное, чем это, было освещено тусклым пламенем десятка свечей, стоявших на возвышении, отдаленно напоминавшем церковный алтарь. На полу перед «алтарем» была начерчена жирными красными линиями пентаграмма, внутри которой, раскинув руки и ноги вдоль лучей, неподвижно лежало обнаженное тело.
– Это я! Она, мое.. – воскликнула Беатриса. Марк рывком распахнул дверь, ворвался внутрь и быстро огляделся по сторонам в поисках затаившихся врагов. Лишь убедившись, что в помещении никого больше нет, он позволил себе сосредоточиться на пентаграмме.
– Нет, это не я, – разочарованно протянула сестра. – Это другая бедняжка.
Лежащее на полу тело принадлежало девочке лет девяти или десяти. Она была невысокая, стройная, темноволосая, с длинными худенькими ногами и щуплой фигуркой. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была довольно хорошенькой, а в будущем обещала стать прелестной девушкой… Если, конечно, у нее еще было будущее.
Марк подошел к девочке, опустился перед ней на колени и взял ее за запястье, пытаясь нащупать пульс. Это удалось ему далеко не сразу, а когда он все-таки почувствовал биение жилки, то оно оказалось очень слабым и медленным – не более двадцати ударов в минуту. А может, и меньше.
– Жива, – сообщил он Беатрисе. – Но еле-еле, почти что мертва. В медицине это называют летаргией.
– Наверное, с ней хотели сделать то же, что и со мной, – предположила сестра. – Хотя кто знает – может, та ведьма просто собиралась принести ее в жертву.
Марк покачал головой:
– Это вряд ли. С какой тогда стати она так крепко усыпила ее. Насколько я знаю, ведьмы и черные маги предпочитают, чтобы их жертвы до самого последнего момента оставались в сознании. Предсмертные крики для них – как для нас райская музыка. – Он содрогнулся. – Что будем делать, Беа?
– Думаю, сначала нужно унести ее отсюда. А дальше – по обстоятельствам.
– А я смогу? – засомневался Марк. – Не упаду с лестницы?
– Конечно, ведь ты такой сильный. А лестница не очень крутая, и ты сможешь идти по ней, не держась за поручни. Но если боишься, давай это сделаю я.
– Нет, лучше уж я.
Девочка оказалась довольно легкой, но все же Марк изрядно вспотел, пока поднимался с ней по лестнице – и не столько от тяжести тела, которое он держал на руках, сколько от страха споткнуться на неровных ступенях и грохнуться вниз.
К счастью, все кончилось благополучно. Марк выбрался из подвала, торопливо вышел из избушки, предпочтя свежий воздух сомнительным удобствам ведьминого жилища, и бережно опустил свою ношу наземь. Вороны, уже позабыв о недавнем уроке, вознамерились вновь напасть на него, и ему пришлось потратить пару минут, чтобы избавиться от мерзких птиц.
Когда последняя ворона камнем упала на землю, Марк облегченно вздохнул и вытер струящийся по лбу пот. Затем проверил состояние девочки и убедился, что оно осталось неизменным – на грани между жизнью и смертью.
– Вот что, Беа, – сказал он. – Давай лучше вернемся в наше укрытие. Здесь я чувствую себя слишком неуютно и не смогу сосредоточиться.
– Но следы…
– Со следами разберемся позже. А сейчас главное – девочка. Согласна?
– Ну… да.
– Вот и решено.
Марк вновь подхватил бесчувственное тело на руки и зашагал к лесу. Когда он приблизился к кустарнику, оттуда выпрыгнула Карина и с радостным мурлыканьем стала тереться о его ноги.
– Ну, малышка, уймись, – устало проворчал он. – Этак я еще споткнусь.
Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву, опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на ее бледное неподвижное лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами.
– Чего ты медлишь! – нетерпеливо произнесла Беатриса. – Ведь она может умереть.
Марк почесал затылок:
– Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только усыпила ее. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него еще никто не вселился. И третий мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В первом случае все ясно – мы должны попытаться спасти девочку. Во втором – мы ничем ей не поможем. А в третьем… Вот тут-то и проблема, сестричка. Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она а не кто-то другой, захвативший ее тело?
– Ого… – Беатриса растерялась. – Такое мне даже в голову не приходило!
– А мне приходило. И теперь я не знаю, что делать. Мы не можем бросить ее умирать, это было бы равносильно убийству. Но, с другой стороны, и оживлять ее страшно.
Сестра глубоко задумалась. Марк держал девочку за запястье, внимательно прислушиваясь к ее слабому пульсу и одновременно изучая ее магическую ауру. По своей силе она уступала ему или Беатрисе, но ненамного. Если в тело девочки вселилась бесплотная душа какой-нибудь ведьмы или черного мага, обладающая связью с Нижним миром, то ее природная магия будет многократно усилена неисчерпаемыми энергетическими ресурсами Преисподней, и тогда она станет опасной противницей… Впрочем, они с сестрой тоже не беззащитны, ведь у них есть львиная шкура.
– Нет, Марк, – наконец произнесла Беатриса. – Я уверена, что мы помешали ведьме в самом начале. Сам посуди: она выбежала из избушки совсем не готовая к нападению – а из этого следует, что она просто хотела узнать, из-за чего взбесилась коза, и успокоить ее. Но если бы дело дошло до воплощения, стала бы она, спрашиваю, отвлекаться от своего занятия на крики козы? Ясно, что нет.
Марк согласно кивнул:
– Да, ты права. И тем не менее мы должны быть готовы ко всему. В том числе и к тому, что в нее вселился нечистый дух.
– Тогда давай устроим ей проверку.
– Какую?
– Попробуем взять на испуг. Разбудим ее – если, конечно, у нас получится – и сразу скажем, что воплощение прошло успешно.
– Думаешь, это сработает?
– Должно сработать. Ее (или его) первая реакция не может быть наигранной. Если после пробуждения в ее глазах не будет страха – дикого, панического страха, – немедленно парализуй ее.
– А потом?
– Потом будем разбираться. Сначала нужно разбудить ее.
– Ну что ж, – решился Марк. – За дело.
Он постарался вспомнить все то немногое, что знал о летаргии. Согласно одной из теорий, которой придерживался их школьный преподаватель магической медицины, это был глубокий сон разума, вызванный нарушением его триединой связи с душой и телом. Чтобы вывести больного из летаргического состояния, недостаточно простой стимуляции жизненных функций организма; тут необходимо комплексное воздействие на все три составляющие человеческого естества – духовную, телесную и умственную – для восстановления их утраченного единства.
Марк положил одну ладонь на холодный лоб девочки, другую – на ее солнечное сплетение и начал медленно произносить слова стандартного диагностического заклинания, внимательно прислушиваясь к характерному эху, обертоны которого несли в себе информацию о состоянии тех или иных органов. Насколько он мог судить с позиции своего небогатого опыта, в физическом плане девочка была совершенно здорова, разве что все процессы в ее организме были до предела замедлены. Это больше напоминало не летаргию, а скорее глубокую гибернацию – состояние сродни зимней спячке у некоторых животных.
– Ну-ка, попробуем просто разбудить ее, – пробормотал Марк и очень осторожно, самую малость, стимулировал выделение адреналина.
Он почти физически ощутил, как у девочки, еще находившейся под воздействием диагностических чар, поднялось давление, ускорилось сердцебиение, участилось дыхание. В крови возросло содержание кислорода, это подтолкнуло процессы обмена веществ в организме, мозг получил дополнительное питание и начал пробуждаться…
Внезапно у Марка закружилась голова. Перед его глазами поплыли разноцветные пятна, он пошатнулся, стоя на коленях, и едва не упал на девочку сверху. Лишь усилием воли ему удалось сохранить равновесие, он уперся руками в землю и медленно сел.
– Кажется, я переусердствовал, Беа. Мне нужно отдохнуть. Чуть-чуть, немножко.
Сестра не ответила. Мало того, Марк вдруг обнаружил, что не чувствует ее присутствия, к которому за последние месяцы так привык, что стал воспринимать личность Беатрисы как продолжение собственного «я». А теперь в том месте его внутреннего пространства, которое он уступил сестре, зияла пугающая пустота…
– Беа, где ты? – в панике воскликнул Марк. – Отзовись, милая, вернись! Не покидай меня, сестричка!
– Я здесь, Марк. Что случилось? Ты потерял сознание?
– Да вроде бы нет. Не похоже.
– А я, кажется, потеряла. Только что очнулась. Меня долго не было?
– Всего лишь несколько секунд. Но я и сейчас не…
Договорить Марк не успел. В этот момент девочка пошевелилась, ее ресницы слабо затрепетали, а на щеках проступил бледный румянец.
– Она просыпается, Беа! – настороженно произнес он и на всякий случай приготовился привести в действие парализующие чары.
Веки девочки медленно поднялись. Взгляд ее серо-голубых глаз с трудом сфокусировался на Марке. В следующее мгновение в них отразились испуг, растерянность и недоумение. Пересохшие губы еле слышно прошептали:
– Ма. Марк… – И одновременно к нему пришла изумленная мысль сестры:
– Я вижу твое лицо!..
– О, господи!… – потрясение пробормотал он и схватил руку девочки. – Это ты, Беа?
Наконец в ее взгляде мелькнуло понимание. Вернее, слабая тень понимания.
– Марк, это… – начала она вслух, а уже мысленно докончила:
– Это не сон? Ты вернул мое тело?.. Но как? Где ты нашел его?
Справившись с первым шоком, Марк отрицательно покачал головой:
– Нет, Беа, это не твое тело.
– А… а чье же тог… – Она осеклась. Лицо ее исказила гримаса ужаса. – Боже мой! Только не говори, что я… что ты вселил меня в тело той девочки.
– Я ничего такого не делал, это случилось само собой. Похоже, мы с тобой вмешались слишком поздно, когда ведьма уже убила девочку, а ее тело подготовила для перевоплощения – может быть, для своего собственного. И как только я дал толчок к его пробуждению, оно тут же соединилось с ближайшей свободной душой – а ею оказалась ты. Думаю, так все и произошло.
Беатриса попыталась встать. Марк помог ей принять сидячее положение и обнял за плечи:
– Как ты себя чувствуешь?
– Да так, плохонько. Голова кружится, слабость во всем теле, в чужом теле… Ах, Марк! Теперь я тоже похитительница! Такая же, как та, что украла мое тело…
– Не говори так, сестричка. Ты ничего не украла. Ты заняла тело, которое оказалось свободным и должно было умереть… А может, если бы не ты, его захватил бы нечистый дух, которому оно с самого начала предназначалось. Возможно, он сейчас витает поблизости и бесится со злости, что ты помешала ему воплотиться. Я уверен, что та девочка, где бы она ни была, сейчас довольна, что ее тело досталось тебе.
– Ты так думаешь? – с надеждой спросила Беатриса.
– Я в этом убежден. Поставь себя на ее место и скажи: кого бы ты выбрала?
Сестра опустила взгляд, внимательно осмотрела свои новые руки, ноги, живот.
– Все равно это не правильно, – заявила она. – Мне не нужно чужое тело. У меня есть свое собственное, просто его украли. Я должна найти его и вернуть себе.
– А если не получится? Мы должны учесть и такую возможность. – (Притом более чем вероятную, добавил Марк про себя.) – Тогда, думаю, тебе будет лучше жить в отдельном теле, пусть и не в своем собственном. Ведь так?
Беатриса неуверенно кивнула:
– Может, и так… – Она снова посмотрела на свои руки и ноги. – Но я опять стала маленькой девочкой. Мне это совсем не нравится. К тому же раньше я была красивой, а теперь…
– Ты и теперь красивая, – заверил ее Марк. – Просто немного грязная и оттого кажешься страшненькой. А возраст не беда, со временем это пройдет. Главное, что у тебя есть свое тело, и я снова могу прикасаться к тебе, смотреть в твои глаза, говорить с тобой вслух, слышать твой голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40