— Как случилось, что госпожа твоя пренебрегла личным своим долгом, переложив его на твои плечи?Голос Цирадис зазвенел.— У Зандрамас много иных забот. Я был правой ее рукой — и все, что я делал, с таким же успехом могла совершить она сама.— Дух его неумолимо отдаляется, великая прорицательница, — сказала колдунья в черном своим обычным голосом. — Спрашивай скорее, ибо вскоре я не смогу более слышать его ответов.— Что за заботы помешали госпоже твоей найти последнюю разгадку самой, как ей надлежало?— Иерарх гролимов из Хтол-Мургоса, по имени Агахак, явился в Маллорею, ища Места, которого больше нет, стремясь опередить мою владычицу. Он был последним из гролимов, могучим настолько, что отважился бросить ей вызов. Она подстерегла Агахака на бесплодной равнине Финды и умертвила его. — Гулкий голос вдруг сорвался на отчаянный визг: — Зандрамас! Ты говорила, что я не умру! Ты обещала, Зандрамас!Последние слова, казалось, донеслись из невероятной дали.Колдунья в черном резко подалась вперед и ее забила крупная дрожь.— Дух его отлетел, великая прорицательница, — произнесла она устало. — Да и полночь минула — теперь он вне досягаемости.— Благодарю тебя, — просто сказала Цирадис.— Могу лишь надеяться, что хоть немного помогла тебе в твоем многотрудном подвиге. Будет ли дозволено мне удалиться? Общение с этим больным разумом утомило и опечалило меня сверх всякой меры.Цирадис наклонила голову, и некромантка беззвучно выскользнула за дверь.Король Перивора с бледным, но бесстрастным лицом сделал шаг к гробу. Схватив золотую парчу, покрывавшую тело, он рывком сдернул ее и швырнул на пол.— Сгодится и рогожа, — бросил он сквозь зубы. — Накройте его с головой! Я не желаю более видеть лица этого отвратительного гролима.— Погляжу, что удастся отыскать, — сочувственно сказал Дарник и вышел в коридор.Остальные молча стояли, глядя на короля, стоящего спиной к мертвецу. На щеках монарха играли желваки.Спустя пару минут воротился кузнец с грязным мешком, выцветшим и покрытым кое-где плесенью.— В подвале я нашел какой-то чулан, ваше величество, — сказал Дарник. — Этой рванью был заткнут крысиный ход. Сдается мне, нечто в этом роде вы и хотели…— Прекрасно, друг мой. А теперь, будь любезен, набрось ветошь сию на эту падаль! Свидетельствую пред всеми вами: сей злодей недостоин честного погребения! Довольно с него сточной канавы да пары лопат земли. Вот достойная его могила!— Полагаю, пары лопат будет недостаточно, — возразил рассудительный Дарник. — Он изрядно успел отравить воздух вашего королевства. Не позволите же вы ему распространить вокруг себя еще более сильное зловоние? Соблаговолите поручить это дело мне.— Ты нравишься мне, друг мой, — сказал король. — Только прошу, похорони гролима сего лицом вниз.— Обещаю, ваше величество, — сказал Дарник.Он жестом подозвал Тофа, и они вдвоем бесцеремонно выдернули тело Нарадаса из гроба и, грубо сграбастав мертвеца за плечи, поволокли вон из часовни. Ноги Нарадаса в сандалиях безжизненно волочились по холодным камням.Шелк шагнул к Закету.— Теперь нам известно, что Агахак мертв, — тихо сказал он маллорейцу. — Ургит был бы счастлив узнать об этом. Правда, подозреваю, ты не горишь желанием послать к нему нарочного?— Отношения мои с твоим братом, Хелдар, еще не настолько переменились.— Да кто вы такие на самом деле? — воскликнул король. — И не предлог ли ваш так называемый «благородный подвиг»? Что вы таите от меня?— Настало время нам открыться тебе, — серьезно сказала Цирадис. — Надобности скрываться нет более, ибо прочие шпионы Зандрамас без помощи Нарадаса все равно не смогут связаться со своей владычицей.— Узнаю душку Зандрамас, — усмехнулся Шелк. — Она не доверяет вполне даже себе самой.Гарион и Закет с видимым облегчением подняли забрала.— Я понимаю, что ваше королевство изолировано от соседей, — перейдя на более привычный ему язык, сказал Гарион. — Что вам известно о том, что происходит в большом мире?— В нашу гавань изредка заходят мореплаватели, — ответил король. — Они привозят не только товары, но и новости.— А что вы знаете о событиях далекого прошлого?— Праотцы наши везли с собою великое множество книг, господин рыцарь, дабы скрасить чтением долгое плавание. Среди этих томов есть и книги по истории — я с благоговением их прочел.— Хорошо, — ответил Гарион. — Это многое упрощает — в том числе и объяснения. Я Белгарион, король Ривы, — представился он.Глаза короля Ольдорина полезли на лоб.— Богоубийца? — испуганно пробормотал он.— Вижу, вы наслышаны обо мне, — криво усмехнулся Гарион.— Вас знает весь мир! Неужели вы и вправду лишили жизни бога Ангарака?— Да, это правда. А рядом со мной Каль Закет, император Маллореи.Король затрясся.— Какое же великое событие побудило вас двоих презреть многовековую вражду между вашими государствами?— Все в свое время, ваше величество. Тот, кто столь любезно вызвался закопать Нарадаса, — Дарник, недавно ставший апостолом бога Алдура. Этот невеликого роста человек — Белдин, тоже апостол, а вон тот, старец, — великий волшебник Белгарат.— Бессмертный? — сдавленно пробормотал король.— Зря ты объявляешь об этом вот так, напрямик, — поморщился Белгарат. — Порой это очень огорчает людей.— Так мы сэкономим время, дедушка, — отвечал Гарион. — Эта рослая женщина с белой прядью — дочь Белгарата волшебница Полгара. Рыжеволосая малышка — Сенедра, моя супруга. Блондинка — графиня Лизелль из Драснии, племянница начальника драснийской разведки, а девушка с повязкой на глазах, которая помогла разоблачить Нарадаса, — прорицательница из Келля. Великан, который сейчас помогает Дарнику, — Тоф, ее проводник. А это — принц Хелдар Драснийский.— Самый богатый человек на свете?— Это некоторое преувеличение, ваше величество, — скромно потупился Шелк. — Но оно вполне отражает мои стремления…— Этого светловолосого юношу зовут Эрионд, он наш близкий друг.— Быть представленным столь многим августейшим особам сразу — великая честь для меня. А кто из вас Дитя Света?— Это бремя несу я, ваше величество, — ответил Гарион. — Поскольку вы, полагаю, недурно знакомы с историей Алории, то должны знать о том, что время от времени происходили встречи Дитя Тьмы и Дитя Света. Мы направляемся туда, где состоится последняя встреча, которая решит судьбу всего мира, и нам во что бы то ни стало надо определить, где именно состоится эта встреча.— Подвиг ваш еще более велик, нежели я предполагал, король Белгарион. Я помогу вам всем, что в моих скромных силах. Злобный гролим Нарадас обманом заставил меня задержать вас — и теперь я готов на все, лишь бы загладить свою вину, пусть отчасти. Я пошлю корабли мои, дабы отыскать место встречи, где бы оно ни было. Воины мои обыщут все — от брегов Эбла до рифа Корим!— До какого рифа?! — воскликнул Белгарат.— Корим, древнейший Белгарат. Риф Корим пролегает подле северо-западного берега нашего острова. Местоположение его четко обозначено на карте, которую вы ищете. Соблаговолите пройти вместе со мной в мою опочивальню, и я покажу ее вам.— Полагаю, близится к концу наше странствие, Белгарат, — сказал Белдин. — Как только ты взглянешь на карту, можешь смело поворачивать оглобли и двигать домой.— Что ты несешь?— На этом заканчивается твоя миссия, старик. Все мы весьма тебе признательны за труды.— Но вы ведь не станете очень уж противиться, если мне вздумается и далее сопровождать вас?— Как хочешь, но мы вовсе не желаем отрывать тебя от более важных дел, коими ты ради нас пренебрег.Белдин злорадно ухмылялся. Задирать Белгарата было его любимым развлечением.Распахнув двери часовни, Гарион увидел сидящую на пороге волчицу. Янтарные глаза ее пристально глядели на людей, а пасть была растянута в волчьей улыбке. Глава 17 Они прошли вслед за королем по анфиладе скупо освещенных дворцовых залов Перивора. Волнение охватило Гариона. Они победили! Как ни старалась Зандрамас им помешать, они все же победили! Ответ на последнюю загадку был на расстоянии вытянутой руки — и как только они его получат, состоится встреча. Теперь никакая земная сила не могла этому помешать.«Прекрати! — раздался голос в его мозгу. — Теперь ты должен быть спокоен. Очень спокоен. Попробуй думать о ферме Фалдора. Это всегда очень тебя успокаивало».«Где ты…» — начал было Гарион, но осекся.«Где я — что?»«Не обращай внимания. Этот вопрос всегда тебя раздражал».«Поразительно. Оказывается, ты все-таки помнишь кое-что из того, о чем я говорю. Итак, ферма Фалдора, Гарион. Ферма Фалдора».И Гарион стал послушно делать то, что велел голос. И обнаружил, что воспоминания, потускневшие за эти долгие годы, обрели вдруг поразительную яркость. Он вспомнил во всех подробностях ферму — сарай, амбар, кухню, кузницу и столовую на первом этаже дома, а затем галерею на втором этаже, куда выходили двери спален, и внутренний дворик… Он явственно слышал стук молотка Дарника, доносящийся из кузницы, чуял запах свежего хлеба, только что испеченного тетушкой Пол… Он видел Фалдора, старого Кральто и даже Брилла. Видел Дороона и Рундорига. А вот и Зубретта — светловолосая, хорошенькая и удивительно ветреная. И на него снизошел безмятежный покой — подобный тому, что ощутил он некогда в гробнице одноглазого бога в Городе Ночи…«Вот так-то лучше, — снова раздался голос, — Постарайся держаться в этом состоянии. Тебе понадобится предельная ясность мысли в последующие несколько дней, а если мысли твои будут блуждать, у тебя ничего не выйдет. Вот когда все останется позади, можешь думать хоть о десяти вещах одновременно».«Если я останусь в живых…»«Будем надеяться».И таинственный голос умолк.Стражники у дверей королевских покоев расступились, пропуская их. Король направился прямиком к секретеру, отпер его и извлек оттуда древний пергаментный свиток.— Боюсь, чернила сильно выцвели, — огорченно бормотал король. — Мы всячески пытались предохранить карту от солнечных лучей, но ведь она так стара…Он подошел к столу и осторожно развернул свиток, придавив уголки тяжелыми книгами. И вновь ощутил Гарион волнение, но усилием воли заставил себя думать о ферме Фалдора и ее обитателях, чтобы восстановить ясность ума и спокойствие.Палец короля Перивора уперся в карту.— Здесь лежит остров Перивор, — сказал он, — а вот здесь пролегает риф Корим.Гарион знал, что если он надолго задержит взгляд на этом размытом пятнышке на карте, то дикое возбуждение вновь овладеет им. Поэтому он лишь скользнул взглядом по тому месту, куда указывал король, и тотчас же принялся изучать карту целиком. Все названия были написаны по-старинному. Гарион автоматически стал искать на карте свое королевство. На карте оно значилось как «Райва». Были тут и «Ариндия», и «Кереч», и «Тол-Найдра» — а еще «Драксния» и «Ктхал-Маргоз».— Тут ошибка, — отметил Закет. — Риф этот называется Туримским.Белдин пустился в пространные объяснения, но Гарион уже знал ответ.— Времена меняются, — говорил горбун, — а помимо всего прочего, мы с течением времени и произносить многие слова начинаем иначе. Географические названия изменяются с течением столетий. Имя этого рифа, вероятно, менялось не однажды на протяжении нескольких последних тысячелетий. Это совершенно обычное явление. Если бы Белгарат сейчас заговорил так, как принято было в той деревушке, где он появился на свет, никто из нас не понял бы ни единого слова. Вполне возможно, некогда риф этот носил имя «Торим» или что-то в этом роде, а затем оно трансформировалось в «Турим». Вполне возможно, оно еще не однажды изменится. Я изучал такого рода феномены. Видите ли, то, что происходит, называется…— Ты когда-нибудь заткнешься? — взорвался мучимый нетерпением Белгарат.— Неужели ты не жаждешь расширить свой кругозор?— В данный момент — нет!Белдин вздохнул.— И тем не менее, — упрямо продолжал он, — то, что именуется написанием, суть способ воспроизведения звучания того или иного слова. Если звучание изменяется, тотчас меняется и написание. Вот как просто объясняются некоторые расхождения в названиях.— Твои объяснения в высшей степени убедительны, добрый Белдин, — сказала Цирадис. — Однако в случае с рифом новое имя было навязано извне.— Навязано? — переспросил Шелк. — Но кем?— Существуют два пророчества, принц Хелдар. Противоборствуя, они изменили название этого рифа, дабы скрыть его местонахождение от бессмертного Белгарата и от Зандрамас. Эти двое обязаны были разгадать шараду — только тогда последняя встреча могла состояться.— Так это игра? — изумленно спросил Шелк. — Кто же осмеливается играть столь важными вещами?— Две бессмертные сущности, принц Хелдар, непохожи на нас, смертных. Они состязаются друг с другом и в великом, и в малом. Например, одна из них может попытаться изменить орбиту планеты, в то время как другая употребит все силы свои, чтобы удержать ее на месте. А порой одна сущность пытается сдвинуть с места песчинку, тогда как другая изо всех сил эту песчинку держит. Эти игры порой длятся долгие тысячелетия. А игра с шарадами, которую измыслили они для Белгарата и Зандрамас, — всего лишь еще одна форма состязания между двумя сущностями, ибо, случись им сойтись лицом к лицу без посредников, вся вселенная разлетится на куски.И Гарион вдруг вспомнил странное видение, посетившее его в Тронном зале Во-Мимбра. Он увидел двух безликих игроков, сидящих за игрой, правила которой столь сложны, что смертный разум просто не в силах их постичь. И теперь он совершенно ясно осознавал, что тогда ему на краткое мгновение открылась та высшая реальность, о которой сейчас говорила Цирадис.«Так ты тогда сделал это намеренно?» — мысленно спросил он у таинственного голоса.«Естественно. Мне надо было чем-то воодушевить тебя, чтобы ты сделал то, что было тогда необходимо. Ты азартный мальчик — вот я и выдумал эту картинку с игроками, чтобы тебя заинтриговать».И тут до Гариона кое-что дошло.— Цирадис, — обратился он к прорицательнице, — почему нас так много, тогда как Зандрамас, похоже, совершенно одинока?— Так было всегда, Белгарион. Дитя Тьмы всегда пребывает в одиночестве — как Торак в его безумной гордыне. Вы же скромны. Не в ваших обычаях стремиться превзойти друг друга, ибо собственное «я» для вас отнюдь не превыше всего на свете. Это и подкупает в тебе, Дитя Света, ведь ты не ослеплен значимостью собственной персоны. Пророчества Тьмы всегда избирали кого-то одного и наделяли его всей возможной силой. Пророчества же Света неизменно распределяли силу между многими. И хотя основное бремя ты, Белгарион, несешь на своих плечах, все товарищи твои делят его с тобой. Разница между двумя пророчествами незамысловата, но очень важна.Белдин нахмурился.— Это нечто вроде отличия абсолютизма от равноправия?— Во многом — да. Правда, много сложнее.— Я просто попытался подыскать подходящее сравнение.— Дело прежде всего, — подал голос Белгарат и посмотрел на короля Перивора. — Не могли бы вы, ваше величество, описать этот риф? Изображение на карте чересчур схематично.— С радостью, бессмертный Белгарат. В юности я сам плавал туда, ибо это потрясающее зрелище. Даже бывалые мореходы утверждают, что ничего подобного не сыскать во всем свете. Риф состоит из остроконечных скал, верхушки которых поднимаются над поверхностью моря. Сами эти скалы видны издалека и их довольно легко миновать. Но главная опасность таится под водой. Между скалами свирепствуют сильнейшие течения, и погода там крайне изменчива. Именно по причине величайшей опасности для мореплавателей риф этот никогда не был подробно описан. Все благоразумные мореходы обходят его стороной, разнося по свету его дурную славу.Тут возвратились Дарник и Тоф.— Мы все устроили, ваше величество, — отрапортовал Дарник. — Нарадас теперь спокойно спит под землей. Он больше не побеспокоит ни тебя, ни нас. Хочешь ли ты знать, где именно он погребен?— Нисколько, друг мой. Ты и твой рослый товарищ оказали мне немалую услугу. Заверяю вас, что, если смогу чем-то отплатить вам, просите без стеснения.— Цирадис, — обратился Белгарат к прорицательнице, — это была последняя шарада? Или мы столкнемся еще с чем-нибудь в этом роде?— Нет, древнейший. Загадкам конец. Настало время дел.— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Белгарат.И они с Белдином принялись с величайшим вниманием изучать карту.— Ну как, нашли? — спросил Дарник. — Я имею в виду, отыскался на карте Корим?Шелк подвел кузнеца к столу.— Это здесь. — Он указал пальцем на расплывчатое пятнышко. — Карта очень стара. А на современных картах это место называется по-другому. Вот почему пришлось нам столь долго скитаться.— Мы немало скитались по свету в поисках обрывков бумаги, — заметил кузнец.— Воистину, мой друг. Если верить Цирадис, все это было частью игры между дружком Гариона, голос которого он слышит, и другим существом, которое, скорее всего, нашептывает наставления на ушко Зандрамас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46