А уж твоя тетка докопается до сути.Очертания тела старика уже становились расплывчатыми — он постепенно превращался в огромного серебристого волка.— Веди! — провыл он. — Ты лучше знаешь ее запах.Гарион быстро обернулся волком и принялся рыскать вокруг, принюхиваясь. Но вот чуткие ноздри его уловили знакомый аромат.— Она пошла туда! — бросил он Белгарату.— А след свежий? — спросил старый волк.— Она прошла здесь не более получаса назад, — ответил Гарион, ускоряя шаг.— Хорошо. За ней!Волшебники — глядя со стороны, два охотящихся волка — крупной рысью бежали по лесу, опустив носы к самой земле.Они увидели Сенедру примерно через четверть часа. Счастливая королева легким шагом шла по лесу, нежно прижимая к груди сверток.— Не напугай ее! — предостерег Гариона Белгарат. — Творится что-то неладное. Просто соглашайся со всем, что бы она ни сказала.И они вновь обернулись людьми.Завидев мужа, Сенедра радостно вскрикнула и кинулась ему навстречу.— Гарион! Взгляни! Она нашла нашего малыша! Арелл нашла его!— Арелл? Но ведь Арелл…— Не перечь ей! — еле слышно шепнул ему на ухо Белгарат. — Не то она ударится в истерику!— А-а… что ж, это прекрасно, Сенедра. — Гарион изо всех сил старался говорить естественно.— Сколько времени прошло, — в глазах Сенедры блестели слезы, — а он ничуть не переменился. Посмотри, Гарион! Ну разве он не прелесть?Она отвернула уголок одеяльца, и Гарион увидел, что она прижимала к сердцу вовсе не ребенка, а тряпичную куклу. Часть втораяПЕРИВОР Глава 9 Бессмертная Салмиссра с утра освободила старшего евнуха Адиса от занимаемой должности. Совершенно одуревший от солидной дозы своего излюбленного снадобья, Адис неверным шагом вошел в Тронный зал, чтобы представить королеве традиционный рапорт. Когда он приблизился к тронному возвышению футов на десять, Салмиссра тотчас же ощутила прогорклый запах, из чего заключила, что Адис ослушался ее запрета входить к ней, предварительно не приняв ванну. Ледяным взором следила она за тем, как евнух, простертый на мраморном полу, что-то невнятно бормочет. Но свой доклад ему так и не довелось закончить. Повинуясь повелительному свисту королевы-змеи, откуда-то из-за трона, более похожего на диван, тихо мурлыча, выползла маленькая зеленая змейка, и Адису воздалось сполна за его ослушание. И вот теперь Салмиссра, печально свившись в кольца на троне, задумчиво любовалась своим отражением в зеркале. Ей предстояло весьма хлопотное дело — избрать нового старшего евнуха, но для этого она была явно не в настроении. И вот наконец ей пришло на ум вовсе не делать этого — по крайней мере какое-то время, чтобы дать дворцовым евнухам возможность посостязаться между собой за эту великую честь. Состязания подобного рода частенько сопровождались несчастными случаями, а во дворце как раз развелось слишком много евнухов.Из-под трона послышалось раздраженное ворчание. Зеленая змейка явно была чем-то крайне раздосадована.— Что такое, Эзах? — спросила королева.— Нельзя ли устроить так, Салмиссра, чтобы они мылись, прежде чем я буду их кусать? — посетовал Эзах. — Или хотя бы предупреждай меня, чего ожидать.Хотя Эзах и Салмиссра принадлежали к разным змеиным видам, языки их были на удивление схожи.— Сожалею, Эзах. Я поступила опрометчиво.В отличие от отношения Салмиссры к двуногим, которых она брезгливо презирала, с рептилиями королева-змея была неизменно вежлива — и в особенности с ядовитыми особями. Так предписывал мудрый закон, правящий миром змей.— В этом не только твоя вина, Салмиссра. — Эзах тоже был змеей и поэтому мог похвалиться столь же изысканной вежливостью. — Я просто хотел бы избавиться от отвратительного вкуса во рту.— Могу приказать принести блюдечко молока. Может быть, это поможет.— Благодарю, Салмиссра, но от привкуса этого евнуха молоко тотчас же скиснет. Мне бы хотелось сейчас толстенькую откормленную мышку — и, если можно, живую.— Тотчас же прикажу принести, Эзах. — Треугольная головка королевы грациозно повернулась на тонкой шее. — Ты! — взглянула она на одного из евнухов, благоговейно стоящих на коленях подле трона. — Пойди и поймай мышь! Мой маленький зеленый дружок проголодался.— Сию минуту, божественная Салмиссра! — подобострастно пролепетал евнух.Он вскочил на ноги и стал пятиться к дверям, через каждые несколько шагов падая ниц.— Ты очень любезна, Салмиссра, — промурлыкал Эзах. — Двуногие существа невероятно примитивны, не так ли?— Ими правит только страх, — согласилась она. — И еще похоть.— Ну, раз уж ты сама об этом заговорила… Не настало ли время вспомнить одну мою известную тебе просьбу?— Мои люди уже ведут поиски, — заверила Эзаха королева. — Но ты довольно редкого вида, и чтобы отыскать для тебя подругу, надо хорошенько потрудиться.— Я могу и подождать, если нужно, — промурлыкал Эзах. — Мы, змеи, очень терпеливые создания. — Он помолчал. — Знаешь, не хочу тебя обидеть, но если бы ты не прогнала Сади, то теперь у тебя не было бы хлопот. Мы с его змейкой были в прекрасных отношениях…— Я это замечала. Может быть, ты уже стал отцом.Из-под трона высунулась маленькая зеленая головка и пронзительные глазки пристально взглянули на Салмиссру. Подобно всем змеям своего вида, Эзах щеголял ярко-алой полоской вдоль спины.— А что это такое — «отец»? — спросил он, не обнаруживая живого интереса.— Это довольно сложное понятие, — ответила королева. — Но двуногие отчего-то почитают его очень важным.— Но какое дело совершенным созданиям вроде нас с тобой до глупых людских предрассудков?— Меня они совершенно не волнуют — по крайней мере с некоторых пор.— У тебя всегда было змеиное сердце, Салмиссра.— Благодарю за комплимент, Эзах, — довольно прошипела она. Некоторое время слышалось лишь шуршание — свитое в кольца тело беспокойно шевелилось. — Я должна избрать нового старшего евнуха, — задумчиво проговорила она. — Ох и хлопотное это дело!— Но зачем же беспокоиться? Назначь на эту должность кого угодно. Люди все одинаковы.— Большинство из них — да. Но я все еще пытаюсь отыскать Сади. Хочу уговорить его возвратиться в Стисс-Top.— Да, этот не такой, как другие, — согласился Эзах. — Порой кажется даже, что он нам родня.— А ведь правда, он обладает некоторыми качествами, характерными для рептилий? Конечно, он вор и негодяй, но тем не менее справлялся с придворными обязанностями лучше, чем кто-либо другой до и после него. Если бы в тот момент, когда он впал в немилость, я не линяла, то, скорее всего, простила бы его.— Да, нелегко менять кожу, — согласился Эзах. — Прими маленький совет, Салмиссра. Постарайся в этот трудный период не общаться с двуногими.— Но несколько слуг мне необходимы. Хотя бы для того, чтобы было кого укусить в ярости.— Ограничься мышами, — посоветовал Эзах. — Они гораздо вкуснее, и к тому же их можно проглотить.— Если бы мне удалось уговорить Сади вернуться, тогда и мои, и твои проблемы были бы решены, — сухо прошипела она. — Было бы кому управлять делами во дворце, при этом не беспокоя меня, а ты получил бы свою милую подружку.— Интересная мысль, Салмиссра. — Эзах огляделся. — Неужели тот двуногий, которого ты послала за мышью, вознамерился вынянчить ее с колыбели?Снежным вечером Ярблек и Велла проскользнули в ворота Яр-Надрака — их как раз уже закрывали на ночь. Велла оставила все шелковые платья в Бокторе и вновь облачилась в свой привычный облегающий кожаный наряд. Но поскольку на дворе лютовала зима, она накинула поверх него соболью шубу, которая в Тол-Хонете стоила целое состояние.— Почему тут всегда так дурно пахнет? — спросила она своего хозяина, когда они ехали по заснеженным улочкам в сторону реки.— Возможно, потому, что Дроста предоставил заботу о городской канализации одному из своих родственников. — Ярблек зябко вздрогнул и поднял воротник потрепанной куртки. — Горожане уплатили кучу денег в казну, чтобы эта система функционировала, но родственник Дросты оказался на поверку искусным растратчиком и никчемным инженером. Я думаю, это у них фамильное — Дроста ворует даже из собственной казны.— Но ведь это нелепо!— Наш король — вообще ходячая нелепица, Велла.— А я думала, что дворец находится вон там. — И девушка указала в направлении центра города.— В это время Дросты никогда не бывает во дворце, — ответил Ярблек. — На закате он начинает мучиться от одиночества и обычно отправляется на поиски теплой компании.— Тогда он может быть где угодно.— Не думаю. В Яр-Надраке есть всего несколько мест, где ему рады после наступления темноты. Ведь наш король не пользуется всенародной любовью. — Ярблек свернул на замусоренную аллею. — Поедем этим путем. Я хочу заехать в контору нашего агента и подобрать для тебя подходящий наряд.— А чем плохо то, что на мне надето?— Твои соболя, душечка, привлекут внимание в той части города, куда мы направляемся. Нам не следует вызывать подозрений.Яр-надракская контора одного из многочисленных агентов торговой империи Шелка и Ярблека располагалась на чердаке склада, битком набитого связками ценных меховых шкурок и штабелями маллорейских ковров. Агентом оказался узкоглазый надракиец по имени Зелмит, на лице которого ясно написано было вероломство — и лицо это не лгало. Велла всегда его недолюбливала, поэтому, представ перед ним, взялась за рукояти своих кинжалов, позаботившись о том, чтобы Зелмит это заметил, — она хотела быть уверенной, что между ними не возникнет непонимания. Официально Велла была собственностью Ярблека, а Зелмит довольно вольно обращался со всем тем, что принадлежало его господину.— Ну, как идут дела? — спросил Ярблек, когда они с Веллой вошли в тесный чулан под самой крышей.— В общем и целом недурно, — проскрипел Зелмит.— Нельзя ли поточнее, Зелмит? — раздраженно бросил Ярблек. — От общих фраз у меня зубы ноют.— Мы нашли способ обойти и Боктор, и драснийские налоговые инспекции.— Это весьма полезно.— Конечно, обходной путь длиннее, но мы можем ввозить меха в Тол-Хонет, не уплачивая драснийским чиновникам подать. Таким образом, наш доход от продажи мехов возрастает на шестьдесят процентов.Ярблек довольно улыбнулся.— Если Шелк когда-нибудь будет здесь проезжать, то, полагаю, не следует тебе рассказывать ему об этом. Его периодически обуревают приступы безудержного патриотизма, а Поренн — его родная тетка.— Я и не собирался с ним откровенничать. Но маллорейские ковры нам так или иначе придется возить через Драснию. Лучший рынок сбыта для них — это ярмарка в центральной Арендии, и пришлось слишком много уплатить тому, кто отважился бы провезти товар через земли улгов. — Он нахмурился. — Однако кто-то постоянно сбивает цену. Пока мы не дознаемся, что происходит, разумно было бы сократить импорт.— А удалось тебе продать те драгоценные камни, что я привез из Маллореи?— Естественно. Мы торговали ими из-под полы на всем протяжении нашего путешествия на юг.— Хорошо. На рынке всегда начинается неразбериха, если вдруг появляется некто с полным ведром этих побрякушек. А не знаешь ли, нынче вечером Дроста там же, где и обычно?Зелмит кивнул.— Он направился туда сразу же, как солнце закатилось.— Велле нужен какой-нибудь неприметный наряд, — сказал Ярблек.Зелмит, сощурившись, оглядел девушку.Велла распахнула полы собольей шубы и продемонстрировала свое оружие.— Не хочешь ли попытать счастья, Зелмит? Давай поскорее со всем покончим.— Я ни о чем таком и не думал, Велла, — с невинным видом ответил Зелмит. — Просто прикидывал, какой тебе нужен размер.— Я заметила, — съехидничала девушка. — А что, рана на плече все еще беспокоит тебя?— В плохую погоду немного ноет, — жалобно ответил он.— Тогда ты больше не станешь распускать руки.— Думаю, у меня есть старая шубка — тебе подойдет. Правда, она несколько потрепанная…— Тем лучше, — ответил Ярблек. — Мы направляемся сейчас в «Одноглазую собаку» и должны выглядеть соответственно.Велла выскользнула из собольей шубы и перекинула ее через спинку стула.— Шуба не должна никуда запропаститься, — предупредила девушка Зелмита. — Она очень мне дорога, и, полагаю, мы оба будем весьма расстроены, если вдруг выяснится, что она отправилась с караваном в Тол-Хонет.— Не надо стращать его, Велла, — мягко сказал Ярблек.— Да разве я его пугаю? Просто мне надо знать наверняка, что мы с Зелмитом понимаем друг друга.— Так я принесу другую шубку? — нерешительно спросил Зелмит.— Неси.Шубка оказалась не просто потрепанной, а выглядела так, словно ее рвала стая бешеных псов, и к тому же, судя по запаху, ее никогда не чистили. Велла с величайшей брезгливостью накинула ее на плечи.— Накинь-ка капюшон, — велел Ярблек.— Но ведь потом мне придется голову мыть!— Ну и что?— Знаешь, как долго зимой сохнут волосы — особенно такие, как у меня.— Делай, что я велю, Велла! Почему ты вечно мне прекословишь?— Но это дело принципа.Ярблек обреченно вздохнул.— Пригляди за лошадьми, — велел он Зелмиту. — Остаток пути мы проделаем пешком. — И он повел Веллу к выходу.Едва они вышли на улицу, Ярблек достал из кармана длинную позвякивающую цепочку, прикрепленную к кожаному ошейнику.— Надень, — велел он девушке.— Я уже много лет не надевала ни цепей, ни ошейника…— Это для твоей же безопасности, Велла, — устало объяснил он. — Мы идем в трущобы, а «Одноглазая собака» — самое грязное место в этих трущобах. Надень цепь, и к тебе никто не привяжется — если, конечно, не вознамерится помериться со мной силой. Если ты просто войдешь в таверну рядом со мной, тамошние кавалеры могут это неверно истолковать.— Но ведь на этот случай у меня есть кинжалы, Ярблек.— Прошу тебя, послушайся, Велла. Ты мне весьма по душе, и я не хочу подвергать тебя опасности.— Так я нравлюсь тебе, Ярблек? — Велла расхохоталась. — А я-то думала, что ты ничего не любишь, кроме денег.— Я не вполне законченный негодяй, Велла.— Ничего, все еще впереди, — сказала она, застегивая на шее кожаный ремешок. — Кстати, ты тоже мне не противен.Глаза Ярблека широко раскрылись, и он ухмыльнулся.— Учти, не до такой степени, — поспешно прибавила девушка.«Одноглазая собака» оказалась самой грязной и гнусной таверной, где когда-либо приходилось бывать Велле, а ей к злачным местечкам было не привыкать. С двенадцати лет она прибегала к помощи кинжалов, чтобы отвадить докучливых поклонников. Хотя ей и нечасто приходилось кого-то убивать — за исключением разве что нескольких особенно страстных ухажеров, — она тем не менее стяжала репутацию девушки, посягать на честь которой безрассудно. Порой ее это даже слегка печалило — случалось, Велла с радостью приняла бы ухаживания того или иного кавалера. Один-два безобидных пореза могли бы немного охладить пыл влюбленного, а потом… Кто знает?— Не вздумай пить пиво, — предостерег ее Ярблек. — Бочка здесь без крышки, а в таких случаях в ней обычно плавает пара-другая дохлых крыс.И он предусмотрительно обмотал вокруг руки цепочку.Велла огляделась.— Да, на редкость отвратное местечко, Ярблек.— Ты чересчур много времени провела в обществе Поренн, — ответил он. — Стала настоящей неженкой.— Как тебе понравится, если я сейчас выпотрошу тебя, как петуха? — огрызнулась Велла.— Вот теперь я узнаю мою девочку, — улыбнулся Ярблек. — Пошли наверх.— А что там?— Там? Шлюшки. Ведь не за пивом же, воняющим крысами, Дроста приходит сюда.— Какая гадость!— Ведь ты еще не встречалась с Дростой, правда? Гадость — это мягко сказано. От него даже меня тошнит.— И ты собираешься идти прямо к нему? Не лучше ли сперва пошнырять тут немного?— Ты слишком долго прожила в Драснии, — сказал он, ведя ее вверх по ступенькам. — Мы с Дростой хорошо знакомы. Он понимает, что лгать мне бесполезно. Я тотчас же доберусь до сути, а потом можно убираться из этой вонючей дыры.— Кажется, ты тоже становишься неженкой…В конце коридора виднелась дверь, по обеим сторонам которой стояли надракийские воины, — это красноречивее всяких слов свидетельствовало о том, что за дверью находится король Дроста-Лек-Тан собственной персоной.— Ну, и сколько цыпочек посетило его величество на этот раз? — спросил у солдат Ярблек.— Кажется, три… Так? — неуверенно поглядел на товарища один из караульных.— Я сбился со счета, — пожал плечами другой. — Для меня они все на одно лицо. Три, а может, четыре…— В данный момент король… занят? — поинтересовался Ярблек.— Отдыхает.— Видимо, он стареет. Раньше никогда не отдыхал после всего-навсего трех девочек. Не доложите ли ему обо мне? — Ярблек выразительно потряс цепочкой, прикрепленной к ошейнику Веллы. — У меня деловое предложение.Один из солдат оглядел Веллу с головы до ног.— Сдается мне, ей быстро удастся разбудить короля, — хмыкнул он.— И столь же быстро смогу вновь усыпить. — Велла распахнула полы драной шубки, показав свои кинжалы.— Ты из тех самых диких лесных дев, правда? — спросил другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46