А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ее груди напоминали зрелые плоды, готовые вот-вот упасть. Ему казалось, что это делало ее еще более желанной. Эта женщина не имела ничего общего с той Лорел, какой она была еще совсем недавно, – высокой, неуклюжей девушкой, одетой в голубые джинсы и свободную майку.
Он подошел к ней и поцеловал, ощущая внутреннюю дрожь во всем теле.
Вкус ее губ был очень сладким, но еще слаще был запах ее тела, такой же сладкий, как запах тела Адама. Джо гладил ее плечи, удивляясь шелковистой коже. Он почувствовал, как приятная, мучительная боль распространилась по всему его телу. Он знал, что сейчас ему хочется обладать Лорел. Он дал ее телу отдохнуть. И дал себе время, необходимое для того, чтобы понять, что он действительно женат на ней.
И все же он медлил, продолжая держать руку у нее на спине. Она же уткнулась лицом в его плечо. Неужели это Энни сдерживает его? Или сама Лорел – тем, что она любит его гораздо сильнее, чем он ее? Ему казалось, что он обманывает ее.
– Джо! – Лорел медленно провела пальцем по внутренней части его руки. Затем обхватила его запястья пальцами, как холодными браслетами. Взяв его руку, прижала ее к своей груди. Он ощутил на своей руке приятное прикосновение ее налитой молоком груди и шороховатые складки от растяжения. Ее тепло, казалось, пропитало его руку, растеклось по его пальцам.
Джо простонал и прижал ее к себе, уже не чувствуя себя виноватым. Вместе, как будто танцуя па-де-де, они встали на колени на ковер. Кровать была всего в нескольких футах от них, но Джо не мог остановиться, он целовал и целовал ее. Ему как-то удалось стащить свитер и майку, но те мгновения, когда он не ощущал соприкосновения их тел, казались ему мучительными.
– О Боже, Джо… посмотри, – засмеялась Лорел.
Джо почувствовал, как что-то теплое и мокрое брызнуло ему на грудь. Он посмотрел вниз и увидел, что из ее сосков текут крошечные струйки молока. Не задумываясь, он нагнулся и начал пить его, чувствуя во рту вкус теплого сладкого молока. Казалось, что он делает что-то запрещенное, но в то же время что-то абсолютно естественное. Он почувствовал, как от прикосновения его языка ее соски напряглись и стали твердыми. Она откинулась назад и издала звук, похожий на что-то между вздохом и стоном. Ее колени разъединились. Он опустил руку вниз и погладил между бедер, почувствовав приятную влажность. Ниже пояса он ощущал болезненное напряжение. Он хотел ее так сильно, что готов был взять ее прямо здесь, на ковре, рядом с кроваткой сына.
– Ты уверена, что все нормально? – спросил он: Ему не хотелось причинять ей боль.
Лорел кивнула.
– Только медленно.
Он встал и снял брюки, затем поднял Лорел. Она встала с колен, ее движения были похожи на то, как на экране показывают ускоренное движение лепестков распускающегося цветка, ее грациозные движения сливались с тенью, отбрасываемой перекладинами кроватки Адама.
Вместе они опустились на кровать. Он ожидал, что Лорел будет в постели робкой и неопытной… ведь он был только вторым любовником в ее жизни, но она удивила его тем, что сразу обняла его и качала ласкать опытными, не требующими приглашения движениями рук и пальцев. Когда он наклонился над ней, она умело направляла его движения.
Он осторожно опустился на нее, стараясь изо всех сил контролировать себя. Она немного сжалась, затем прошептала:
– Все нормально. Да, Джо. Да, Джо, я люблю тебя. Боже, как я люблю тебя.
Джо хотелось, чтобы все произошло сразу же, но он заставил себя двигаться медленно и точно. Каждое его движение приносило ему радость наслаждения. Он чувствовал пульсацию в животе, в паху, в горле.
Когда он больше не мог сдерживаться, он крепко схватил ее. Уткнувшись лицом в ее пахнущие молоком и детской присыпкой волосы, он почувствовал, как тело ее изогнулось и двинулось ему навстречу.
Она вздрогнула, и он думал, что она тоже кончает. Но тут он понял, что она плачет. Она прижалась к нему, и ее грудь сотрясалась от беззвучных рыданий.
– Лорел, в чем дело? – закричал он испуганно. Может, он обидел ее? Может, он разочаровал ее? Может, она поняла, что совершила ошибку, выйдя за него замуж?
– О, Джо… я очень счастлива.
У Джо отлегло от сердца. Держа ее в своих объятиях и стараясь успокоить, он говорил себе: «Все у нас будет хорошо. Я сделаю все, чтобы было хорошо. Я полюблю ее. Я уверен».
Лежа в темноте рядом с Джо и слушая, как его дыхание становилось глубже, она думала: он мой. То, что Джо любит ее, то, что он выбрал ее, казалось ей таким же чудом, как рождение Адама. Сейчас они действительно стали мужем и женой. Все великолепно.
Все, кроме Энни. Но Энни забудет Джо. У нее есть Эммет. Он хороший человек, и он любит ее. Она прочитала это в его глазах в тот первый день, когда несколько месяцев назад Эммет возил их с Энни на игры на стадионе Ши. И когда весь стадион встал, с неистовыми воплями подбадривая своих любимцев, Эммет смотрел только на Энни. Почему Энни не могла, хотя бы один раз, перестать желать недосягаемого… и увидеть то, что было совсем рядом с ней?
Лорел желала своей сестре счастья, но она была рада, что хотя бы однажды в своей жизни она, Лорел, получила нечто такое, что не принадлежало Энни. Нет, она не хотела выкидывать Энни из своей жизни. Нет, это было бы ужасно. Просто все будет так, как она скажет. Конечно, Энни будет приходить. Но это будет ее дом, ее муж, ее ребенок.
Лорел вдруг подумала, что это эгоизм. Возможно, что и так. Но сейчас ее это не волновало. Сейчас все, что она любила и в чем нуждалась, было здесь, рядом с ней.

ЧАСТЬ III
1980 год
Запертый сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник.
Песнь песней Соломона 4, 12
27
Метрдотель подвел Энни к расположенному около окна столику в одном из залов ресторана. Плюхнувшись на стул, она облегченно вздохнула, радуясь тому, что пришла раньше Фельдера. Ресторан «Четыре времени года» был слишком большим и чопорным, чтобы сюда можно было приходить с отпоровшейся подпушкой и растрепанными волосами, а она знала, что именно в таком виде она появлялась в большинстве мест. Хотя обычно ее не очень волновало посещение престижных мест и то, в каком виде она там появлялась, но сегодня все было иначе, потому что сегодня она должна была заставить этого человека спасти ее, чего бы ей это не стоило.
Возможно, ей надо было бы привести с собой своего адвоката или одного из приятелей Эммета с Уолл-стрит. Сама она ничего не понимала в том, как вести крупные финансовые дела. Если бы она не была слишком доверчива в таких делах, то она бы сейчас здесь не сидела.
Сердце ее начало биться сильнее, и ей опять очень хотелось кусать ногти, которые ей наконец удалось отрастить до приличной длины. Разозлившись на себя, она отдернула руку и подпихнула ее под себя так глубоко, что теперь просто сидела на ней.
Она огляделась вокруг. Ресторан постепенно заполнялся мужчинами и женщинами, одетыми в почти одинаковые деловые костюмы спокойного серого и темно-синего цвета в тонкую полоску, и только одной женщине хватило смелости надеть огромную широкополую черную шляпу, а на плечи набросить ярко-розовый шарф. Энни было интересно узнать, была ли она кинозвездой или, может быть, модельером. Но где же Фельдер? Надо было позвонить ему и подтвердить время встречи. О Боже, что она будет делать, если он не придет?
Чушь. Конечно, он придет. В конце концов ведь это он заказал столик. Тем не менее под мышками у нее все вспотело, и она с трудом сдерживалась, чтобы не вытереть лоб элегантной белоснежной салфеткой, стоящей жестким конусом у нее на тарелке.
– Может быть, вам принести чего-нибудь из бара, пока вы ждете? – спросил метрдотель.
– «Перье», – сказала она и подумала, что это поможет ей успокоиться.
Она взглянула на свои изящные золотые часы «Пьяжет», подаренные ей Эмметом всего месяц назад, когда ей исполнилось тридцать два года. Фельдер должен был появиться с минуты на минуту, и ей надо было подождать, пока он придет, а уж потом заказывать спиртное.
Наблюдая, как официант пробирается между огромными столами, Энни почувствовала отвращение к самой себе. Если, черт возьми, она не может без колебаний заказать себе спиртное, то как сумеет она заставить Фельдера заключить с ней сделку на миллион долларов.
Энни с трудом удержалась, чтобы не залезть в косметичку и не достать пудреницу и губную помаду. Ей хотелось казаться спокойной и естественной, а не прихорашивающейся разряженной куклой. И, кроме того, разве не потратила она достаточно времени на то, чтобы привести себя в порядок дома. Все утро она копалась в куче старых юбок, блузок и свитеров и наконец решила надеть тканый костюм желто-золотистого цвета, а вниз шелковую кофточку с хомутом фиолетового цвета, а на шею золотую цепочку от часов, которую она носила как ожерелье, и огромные висячие золотые серьги, которые она купила в магазине Фельдера. Ей казалось, что в целом она выглядела как деловая женщина, но в то же время с некоторым налетом театральности.
Ей принесли холодный «Перье» в запотевшем бокале с кусочком лимона на бортике. Она начала тихонько пить и тем временем наблюдать за сидящими за столом напротив мужчинами. Они все громко смеялись. Один из них показался ей знакомым. Она подумала, что, возможно, это телевизионный актер. Может быть, он играет в сериале «Даллас».
– Мисс Кобб?
Энни подняла глаза и увидела перед собой коренастого человека средних лет с коротко стриженными седыми волосами. Неужели это Фельдер? Как ему удалось подойти к столу так, что она ничего не заметила? Возможно, потому, что он ничего общего не имел с тем, как она себе его представляла. Из того, что она читала о нем в газетах и журналах, она сделала вывод, что увидит человека более представительного, излучающего внутреннюю силу и обаяние, свойственные великим магнатам Голливуда. Она помнила все истории о том, как Фельдер пережил большую войну, как он приехал из лагеря для перемещенных лиц и как еще молодым человеком объезжал предприятия, выпускающие одежду, покупал обрезки тканей и продавал их в магазине своего дяди и таким образом создал огромную, процветающую сеть дешевых универмагов.
Если бы не идеально сидящий костюм из дорогой шерсти, то стоящего перед ней человека можно было бы принять за плотника, владельца мясной лавки или даже маляра. У него была тяжелая челюсть, кожа на лице в некоторых местах была выбрита недостаточно тщательно, нос его напоминал ей портрет Юлия Цезаря из томика произведений Шекспира, который она читала еще в школе. Его седые волосы были подстрижены под ежик, как у военного, и лицо было все в морщинах, как на гравюре.
– Энни. Пожалуйста, зовите меня Энни.
«О Боже, она должна выиграть». Эммет и Долли предупреждали ее, что нельзя спешить, но она никак не могла остановиться и соблазнилась на водопады и мраморные ступеньки универмага «Парадайз» Глена Хабора.
Она платила абсурдно дорогую арендную плату за свои магазины на Мэдисон-авеню и Кристофер-стрит, а также еще в Саутгэмптоне и понимала что совершает глупость, беря в аренду магазинчик в универмаге «Парадайз», но она не могла остановиться. Ведь в том, что ее дело разрасталось, как на дрожжах, не было ничего плохого.
Или это ей так казалось?
На сегодняшний день около половины дорогих, обитых мореным дубом магазинов универмага было сдано в аренду, но, несмотря на монументальность, по субботам очень немногие посетители взбирались по мраморным ступенькам и поднимались в стеклянных лифтах в зимний сад с красивыми кремовыми столами и стульями, и ее магазин на нижнем этаже приносил одни убытки.
Она была уверена что магазин в торговом центре будет приносить доход, но на это потребуется больше времени, чем она предполагала. Но это была только вершина айсберга. У нее была еще новая фабрика в Трибеке с оборудованием, персоналом, работающим на производстве, в бухгалтерии и отделе снабжения и торговли, и вот тут она должна была сознаться, она явно переоценила свои возможности. В финансовом плане она взобралась на вершину шаткого замка из песка, который вот-вот должен был рухнуть.
Сколько еще времени она сможет протянуть: кроме огромных производственных расходов и сверхвысокой арендной платы она должна была платить по кредитам. Ее бухгалтер Джексон Уэзерс, обычно очень спокойный, только на прошлой неделе изложил ей положение дел, ничего не скрывая. Если она не сможет перераспределить свои финансы, то ее фирма разорится.
В тот же день она прочла в газетах, что Фельдер собирается перестраивать некоторые свои отделы в бутики и в том числе продовольственный отдел. Она тут же позвонила Фельдеру. Его секретарша предложила прислать образцы и проспекты. Через неделю ей позвонил Фельдер и пригласил ее пообедать.
– Хай, – произнес он низким, почти хриплым голосом.
– Привет, – ответила она.
– Нет, я имею в виду, что меня так зовут, – поправил он. – Все, даже грузчики, зовут меня Хай.
Услышав его голос, она мгновенно вспомнила Бруклин: шоферов, продавцов сосисок на Кони-Айленд, запах горчицы и кислой капусты.
Он опустился своим грузным телом на стул напротив нее. Тут же, как будто из ниоткуда появился официант. Фельдер заказал виски с содовой и лимонный сок.
– Вы моложе, чем я ожидал, – начал он. – Можно мне спросить, сколько вам лет?
– Мне тридцать два, – ответила она добавив со смехом: – Но сам возраст меня не беспокоит. Меня беспокоит то, что я не понимаю, каким образом так быстро вместо двадцати пяти мне стало тридцать два.
Он усмехнулся:
– У меня дочери старше вас. Я помню то время, когда строили Бруклинский тоннель. – Он посмотрел на ее минеральную воду. – Вы уверены, что не хотите что-нибудь выпить?
– Может, еще одно «Перье». Но это подождет.
– Здесь очень вкусно готовят. Вы когда-нибудь обедали здесь?
– Один или два раза. Но я редко попадаю в рестораны в обеденное время. Обычно в это время я перехватываю бутерброд или йогурт. Я очень занята. А по воскресеньям утром я обычно валяюсь, но только под какой-нибудь машиной, стараясь заставить ее заработать.
Он засмеялся:
– Неужели вы что-нибудь понимаете в машинах? Это необычно для такой симпатичной девушки. Я ничего не понимаю в машинах. Но, наверное, я знаю все, что следует знать о том, как работать восемь, девять дней в неделю. – Он выловил крошечный кубик льда из своего бокала и, взяв его в рот, начал шумно сосать. – Это было умно с вашей стороны позвонить мне.
Энни показалось, что температура в зале поднялась на пятьдесят градусов… Означает ли это, что он действительно серьезно думает о том, как начать с ней дело.
Боже, только к востоку от Миссисипи у компании Фельдера было сорок два огромных универмага. Ее фабрике придется работать двадцать четыре часа в сутки, чтобы поставить продукцию во все, но тогда у нее будут деньги на то, чтобы оплатить все расходы.
– Я прочла, что вы реконструируете свои универмаги, которые и без того пользуются большой популярностью, – сказала она.
– Ты умеешь польстить. Мне это нравится. Позднее ты поймешь, что в бизнесе сегодняшний успех не является гарантией успеха в будущем. Я открыл свой первый магазин после войны, когда главным было установить дешевые цены. Сейчас времена изменились к лучшему и все хотят иметь все изысканное… изысканную одежду, изысканные наволочки, изысканный шоколад. Если кто-то готов платить сотню долларов за пару джинсов, почему бы не предложить ему чашечку кофе или бокал сока папайи? Игра сейчас ведется совсем по другим правилам.
Энни никак не могла понять, нравится ли он ей или нет. Он казался очень доброжелательным, но она чувствовала, что за этим скрывается человек, который может быть и очень жестким.
– Вам понравились образцы, которые я вам прислала?
– Мне бы хотелось ответить «да». Но дело в том, что я не ем шоколада. – Он приложил руку к середине живота. – Один из модных сейчас докторов сказал мне, что если я не откажусь от него навсегда, то в ближайшем будущем сделаю миссис Фельдер очень богатой вдовой.
– Но… – Он поднял руку. – Но мне понравилось, что вы мне позвонили. И причем в тот же день, когда сообщение появилось в прессе. Вы сообразительная и сразу берете быка за рога. Но, видите ли, для «Кладовой Фельдера» мне нужны… Я надеюсь, вам нравится название? В нем есть что-то привлекательное… Я думал, что для нее нужен французский сыр, колумбийский кофе в зернах и тому подобные вещи. И конфеты тоже необходимы, но конфеты в коробках, такие, как продают в магазинах, но более высокого качества.
– Это прекрасная идея… мне казалось, что вам нужен отдельный магазинчик по продаже шоколада, – сказала она, глубоко вздохнув, так как почувствовала, что ее начинает охватывать страх. – Что-то вроде моего магазина «Момент», только совсем маленький. Я принесла фотографии. – Она вытащила из портфеля журнал «Нью-Йорк» и показала его Фельдеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69