На западе из-за облака пробивалось сияние месяца, а на востоке уже близились первые проблески рассвета. Со всех сторон на склонах холма князь видел следы сражения — мертвых людей и коней, хотя цвет формы солдат был неразличим.
«Кто побеждает в ночной битве? — мысленно произнес Хадзивара, вспомнив старинную поговорку. — Тот, кто видит рассвет».
Ветер так и не стих, и его вой смешивался со звуками продолжающегося боя. Это была очень странная, тревожная буря, к тому же еще и сухая. Ни единой капли дождя не пролилось на землю, а тучи рвались и таяли в вышине, как будто завершили свою работу.
Лошадь замедлила темп у внешнего кольца стражников, затем галопом взлетела на вершину холма. При свете факелов стало видно, что на ней сидит лейтенант из личной свиты князя. Он спешился и, после того как один из солдат подбежал к нему и под уздцы увел его лошадь, направился прямо к князю Хадзиваре. Лейтенант почтительно, без спешки, поклонился своему господину, затем поднял забрало. Вокруг его рта запеклась черная полоса — пыль смешалась с потом.
— Лейтенант? — вопросительно обратился к нему генерал, стоявший справа от Хадзивары.
— Ваша светлость, я прибыл доложить, что мы схватили князя Бутто Дзёду.
Князь Хадзивара кивнул и поднял забрало шлема. Его подчиненные опустились на колени и не поднимали головы от земли, пока их господин возносил благодарственные молитвы богам.
— И где же побежденный князь? — осведомился Хадзивара.
— Ваша светлость, он был захвачен живым и благополучно доставлен через все поле боя в расположение нашего штаба, хотя нам и пришлось отбиваться от преследователей. Я выехал вперед, чтобы заблаговременно предупредить вас.
Князь кивнул. Его генералы молча сели, не подавая признаков нетерпения, и любовались спокойной красотой луны, безмолвие которой резко контрастировало с хаосом битвы. Сейчас они сосредоточились на состоянии собственного духа. Этой минуты ждали многие поколения Дома Хадзивары; окружению князя хотелось запечатлеть в памяти совершенство момента.
Кони летели вскачь, и ритмичный топот их копыт напоминал бешеный стук сердца. Двадцать солдат приостановились перед линией охранников, а затем понеслись дальше. В полумраке можно было разглядеть зеленые одежды Дома Хадзивары, а когда всадники приблизились, стало видно, что один из них, невысокий, как подросток, одет в черную форму, отделанную пурпуром. Прибывшие воины осадили коней и отвязали подростка от седла. От толчка в спину он упал на колени перед князем Хадзиварой.
— Вас не учили кланяться, князь Бутто Дзёда? — спокойно вопросил Хадзивара,
Фигура в черном с пурпуром оставалась недвижной, умудряясь каким-то образом сохранять достоинство. Хадзивара подал знак генералу; тот кивнул стражнику, который вышел вперед, снял шлем с юноши и с силой пригнул его голову к земле, после чего вернулся обратно в строй.
— Поднимите глаза, молодой князь, и посмотрите, чем закончилась ваша фамильная гордость.
Медленно, очень медленно юный князь поднял голову, пока неровный свет факелов не осветил его лицо.
Хадзивара вскочил на ноги и наполовину обнажил меч. Свирепо вращая глазами, он взирал на своих подчиненных, как обезумевший от ярости человек, который узнал, что окружен предателями. Осознав, что произошло, все остальные побледнели от страха.
— Уберите его с моих глаз! — взревел Хадзивара.
— Ваша светлость, мы не знали… Мы думали… — Лейтенант замолчал и увел мнимого Дзёду в ночную тьму.
Снизу послышался цокот копыт. Офицеры встали в кольцо вокруг Хадзивары, но потом расслабились, разглядев на приближающихся всадниках зеленую отделку. Старший из отряда, немолодой капитан, упал на колени перед генералами и князем.
— Ваша светлость, на равнине появилась еще одна армия. Она наступает на нас с тыла.
На этот раз Хадзивара полностью обнажил меч.
— Армия! Невероятно! Как могли Бутто прорваться через наши линии?
— Кажется, это не Бутто, ваша светлость.
— Не Бутто? Какие цвета, я спрашиваю, какие на них цвета?!
— На них синяя форма, ваша светлость.
Хадзивара резко развернулся и одним махом разрубил факел. Горящая головня покатилась вниз по склону.
— Сёнто! Это невозможно!
— У них нет конницы, ваша светлость, однако перемещаются они довольно быстро. Чтобы скрыться, вам надо уходить немедленно.
Старший из генералов Хадзивары занялся необходимыми приготовлениями: приказал привести коней и разослал солдат со знаменами Дома Хадзивары. Факелы затушили, воткнув их в песок. Сам князь двинулся на восток, рассчитывая обойти армию Сёнто и собрать подкрепление с внешних оборонных рубежей.
Гром сражения не умолкал, и никто не заметил, как луна скрылась за холмами. Облака в небе на востоке окрасились бледными оттенками рассвета.
Стрела со звоном отскочила от камня над головой генерала Ходзё, заставив его сжаться в прыжке. Первый солдат Хадзивары полетел вниз с одного удара. Второй упал на спину и отчаянно сопротивлялся, пока не нашел свой конец, соскользнув с лестницы.
Ходзё Масакада проворно двигался к башне, но не позволял себе бежать. Все оказалось легче, чем он ожидал. Его мнение о солдатах Хадзивары подтвердилось: по части боевой выучки они не выдерживали никакого сравнения с войском Сёнто. С другой стороны, в крепости Хадзивара оставил самых слабых стражников. Должно быть, он и в самом деле верил, что воины Сёнто станут покорно дожидаться его возвращения. Генерал чуть не рассмеялся.
Главные ворота стояли открытыми, и отряды Сёнто уже хлынули в крепость с равнины. Ходзё решил, что низко поклонится брату Суйюну и князю Комаваре, когда встретится с ними. Он почти не верил в их план.
В темноте он различил, как неясные тени шмыгнули за двери башни. Пусть прячутся, думал генерал, пока что это не важно. Мост уже свободен, осталось взять только шлюзы.
Ходзё Масакада взвесил в руке меч: ему было приятно снова почувствовать себя воином. Очень приятно.
На склоне холма в ветвях северных сосен повис туман. Крик сокола разнесся по долине и смешался со скрипом кожаных седел. Стая лесных ворон возбужденно перелетала с дерева на дерево, наблюдая за кровавой резней, которую устроили люди. Группа всадников с развевающимися знаменами пронеслась мимо подножия холма, но ворон они ничуть не заинтересовали, так как не представляли для птиц угрозы, а кроме того, были слишком живы и здоровы.
Во главе этой колонны в крепость въехал князь Хадзивара. Стояло раннее утро. Запястья князя сочились кровью в тех местах, где в них впивались поводья, но он не обращал внимания на боль. В стенах крепости он не обнаружил ни одного своего солдата, хотя следы сражения виднелись повсюду. Высоко над башней на стихающем ветру реяло знамя Сёнто — белый цветок синты на синем фоне. Хадзивара лишь на мгновение задержал на нем взгляд и опустил глаза на каменные плиты.
Двое гвардейцев Дома Сёнто стащили князя с лошади — без лишней грубости, но и не церемонясь, — вывели его на середину двора и заставили опуститься на колени. Шум на лестнице привлек внимание Хадзивары, он посмотрел вверх. По ступеням спускался князь Сёнто, занятый разговором с генералом Ходзё. За ними следовали монах, однорукий старик и молодой князь, не носивший цветов Сёнто. Сам Сёнто был без кольчуги, хотя и при мече.
Внизу Сёнто остановился, чтобы закончить с приказами своему генералу, и наконец обратил взор на Хадзивару. Он разглядывал князя внимательно и бесстрастно, как будто знатный аристократ был конем, которого Сёнто собирался купить. Ему подали скамеечку; Сёнто сел и положил меч поперек колен.
— Изменник всегда станет жертвой своей измены. Кажется, так говорят, князь Хадзивара? — обратился к пленному князю Сёнто.
Тот молчал.
— Все же вам придется нарушить молчание, князь Хадзивара, и рассказывать вы будете об измене, не так ли?
— Измена, о которой мне известно, не моих рук дело, — с ненавистью выплюнул Хадзивара, стоя на коленях.
Сёнто широко улыбнулся.
— Оглянитесь вокруг, князь Хадзивара, оглянитесь же! Неужели вы полагаете, что я завладел бы вашей цитаделью и легко схватил вас, будучи дураком? Если вы и вправду так думаете, то взор ваш застилает пелена тумана. Что скажете, князь?
Хадзивара безмолвствовал. Сёнто продолжал оценивающе смотреть на него.
— Итак, князь Хадзивара, позвольте мне поделиться с вами кое-чем из того, о чем я намерен сообщить в столицу. В своем письме я напишу, что вы и ваш зять, наместник императора в провинции Итца, вошли в заговор с неким… офицером императорской гвардии, чтобы лишить жизни князя Сёнто Мотору и представить все так, будто Трон Дракона оправдывал этот заговор, если вообще не руководил им. В случае успеха Великие Дома восстали бы против престола, каковое положение оказалось бы весьма на руку упомянутому мною офицеру. — Сёнто смерил взглядом Хадзивару. — Даже если я не назову его имени, Сын Неба легко догадается сам. Вы все еще предпочитаете молчать?
Сёнто сделал долгую паузу, но Хадзивара никак не отреагировал.
— Князь Хадзивара, вы меня разочаровываете. Вы же не думаете, что император мог быть каким-то образом замешан в столь нелепой попытке, а? Разве не тигр приходил к вам — тигр, обладающий даром речи?
Хадзивара хмуро смотрел на камни под ногами.
— Каму, — позвал Сёнто своего немолодого управляющего.
— Да, ваша светлость?
— Во время переговоров с князем Бутто вы пообещали отдать князя Хадзивару Дому Бутто?
— Да, ваша светлость.
— Гм… Думаю, мы поторопились. Князь Хадзивара, простите, если я опять возвращаюсь к тому, что вам и так ясно. Пока мы с вами тут разговариваем, армия Бутто лавиной несется по вашим землям. Вы взяты в плен, и на свободу вам не выбраться. Под стенами крепости мои корабли проходят через шлюзы, которые находятся в руках солдат Сёнто. Ваш зять, наместник императора, сложил с себя обязанности и бесследно скрылся. У вас не осталось ничего: ни семьи, ни союзников, ни войска, ни земли, ни даже чести. Вы хотите покрыть себя позором, став пленником мальчишки из Дома Бутто?
Не поднимая глаз, Хадзивара медленно и с видимым усилием покачал головой.
— Тогда, пожалуй, вам лучше рассказать мне о заговоре. Если я сочту ваши сведения полезными, вам вернут меч. Про вас скажут, что вы с честью погибли в бою, как и подобает воину. Выбор за вами, князь Хадзивара, но принять решение вы должны немедленно.
Коленопреклоненный князь закрыл глаза, словно окаменев от сдерживаемого гнева и унижения.
— Даете ли вы слово, что мне вернут меч?
— Клянусь честью Дома. Принесите князю Хадзиваре его оружие, — велел Сёнто и кивнул человеку, стоящему перед ним на коленях, приказав ему начинать.
— Все было так, как вы сказали. Яку Катта прислал к нам младшего из двух своих братьев. Это он подговорил нас занять крепость и всячески поощрял нас в справедливой войне против нашего заклятого врага. Яку пообещал, что в обмен на услуги со временем отдаст нам Бутто и их земли. Но все это делалось от имени императора, а не Яку Катты, как вы предположили. Черный Тигр хотел только, чтобы мы… задержали князя Сёнто у шлюзов. — Князь замолчал и вновь принялся разглядывать каменные плиты.
— «Задержали», князь Хадзивара? Будьте добры объяснить поподробнее.
Хадзивара посмотрел Сёнто в глаза.
— Он хотел, чтобы вас убили.
— Хм-м… Брат Суйюн?
— Думаю, он говорит правду, ваша светлость.
— Вы заслужили право умереть достойно, князь Хадзивара, — бросил Сёнто и удалился.
24
Провинции Сэй они достигли еще затемно, поэтому пограничных столбов не увидел почти никто, кроме ночных дозорных. Даже поздним утром воздух не согрелся; впрочем, гребцов это не огорчало, так как свежий ветер наполнил паруса и дал им передышку от трудов.
Суйюн стоял на носу речной барки и рассматривал окрестности, удивляясь, насколько быстро меняется пейзаж. Флотилия миновала шлюзы и вышла из канала в более быстрое течение. Сейчас суда плыли по настоящей реке, которая петляла меж холмов, как хвост спящего дракона. Местами берег переходил в длинные песчаные насыпи, которые опять превращались в крутые склоны там, где серо-белая порода широкими ступенями поднималась вверх. Воздух был напоен терпким ароматом сосен и кедров. За очередным поворотом реки на склоне холма выросла целая роща деревьев гинкго. В лучах позднего осеннего солнца их трепещущие листья горели багряным золотом.
Суйюн никогда не встречал места, которое дышало бы такой чистотой и естественностью. Самый воздух в Сэй был прозрачным и свежим, только что созданным, резко отличаясь от воздуха столичного, который, казалось, слишком много раз прошел через легкие слишком большого количества людей. Здесь воздух ласкал кожу.
Постепенно Суйюн начинал понимать характер Сэй, глубже чувствовать ее сущность. Сэй была кусочком земли, где гигантский водоворот жизни вдруг замер, как будто сам Ботахара остановил время. Однако эта недвижность уравновешивалась острым ощущением того, что в любой момент все снова пойдет своим чередом.
Холмы сворачивались и разворачивались, их гребни таяли в вышине, а солнечно-зеленый цвет склонов перетекал в синеватую дымку. Разнообразные по форме поля и луга перемежались с лесами и отвоевывали для себя пространство у холмов и долин, резко обрываясь под стенами поваленных деревьев.
Там и тут в беспорядке, на который способна лишь природа, по берегам торчали огромные, изрезанные трещинами глыбы, точно где-то под землей скрывались руины гигантской крепости. Толстые слои бело-серого камня были разбиты на отдельные, неимоверных размеров куски и напоминали кирпичную кладку, выполненную мастерами-великанами, из которой за много веков ветры и дожди вымыли всю известку.
Порой вдоль речного русла вздымались крутые утесы, которые гоняли по воде эхо до тех пор, пока люди не начинали слышать отдельные слова и различать в неясном шуме собственные имена.
Барка вошла в узкую теснину, и Суйюн, стоявший на носу корабля, ощутил, как его сердце раскрылось навстречу красотам — столь великолепным и поражающим воображение, что, отзываясь на них, душа испытывала сладкую боль. Никогда прежде он не рисковал собственной жизнью; он не знал, что многие из тех, кто бился с войском Хадзивары и по веревочным лестницам поднимался в древние пещеры над ущельем Дендзи, чувствовали сейчас то же самое. Большинство из них отличались от Суйюна тем, что уже изведали силу подобных эмоций. Юный монах был одинок в своих переживаниях, и сравнивать свой первый опыт ему было не с чем.
Ревущие белопенные волны ущелья подхватили лодки, и гребцы налегли на весла, чтобы избежать рокового столкновения с острыми камнями. Маленькие белоснежные чайки-тинга с пронзительными криками бесстрашно кидались наперерез бурлящим волнам, будто сам Речной Бог дозволил им свободно летать через теснину.
Грохот воды стал оглушительным, а течение — пугающе быстрым, и вдруг, напоследок еще раз встряхнув лодки, стремнина выбросила их в озеро, прозрачное, как воздух, и спокойное, как просветленный ум.
«Сэй, — мысленно произнес Суйюн. — Большая река подхватила меня, привела к дальним северным пределам, сотканным из облаков, и вынесла на поверхность огромного зеркала. Сэй, где мой господин поведет войну против тех, чьи имена нельзя называть вслух, ведь мы приехали бросить вызов отнюдь не варварам. Сэй, где я буду служить духовным наставником императорского наместника и прославлю своих учителей либо посрамлю орден».
Монах посмотрел на воду, и ему показалось, что он поднял глаза в бескрайнюю высь неба. «Иллюзия. Цель моей жизни — рассеивать иллюзии». Там, в бездонном небе, он увидел облака, целыми стаями плывущие на восток. «Собирающий Облака, — услышал он свой полушепот. — Я собираю облака, которые вырастают и становятся драконами и островами, а потом превращаются в птиц, и мышей, и прекрасных женщин. Я соберу их все».
* * *
На палубе за его спиной раздались шаги. Генерал Ходзё — не оборачиваясь, определил монах; для неподготовленного человека поток ши в нем довольно силен.
Инициат заставил себя выйти из медитации, повернулся к Ходзё и приветствовал его поклоном.
— Генерал?
— Надеюсь, я не прервал ваши размышления, брат Суйюн.
— Я слишком много времени провожу в размышлениях, вместо того чтобы учиться мудрости у советников моего господина.
Ходзё коротко поклонился.
— Я польщен вашими словами, брат, хотя именно я был против подъема на скалы ущелья Дендзи. К счастью, князь не прислушался к моему мнению.
Суйюн смутился.
— Генерал, к вашему мнению прислушались, и опасения ваши были не напрасны. Никто не знал, удастся ли нам с князем Комаварой осуществить замысел. А если бы мы потерпели неудачу? Как вы справедливо заметили, это привело бы к гибельным последствиям. Мы сильно рисковали, но Владыка Ботахара был милостив к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
«Кто побеждает в ночной битве? — мысленно произнес Хадзивара, вспомнив старинную поговорку. — Тот, кто видит рассвет».
Ветер так и не стих, и его вой смешивался со звуками продолжающегося боя. Это была очень странная, тревожная буря, к тому же еще и сухая. Ни единой капли дождя не пролилось на землю, а тучи рвались и таяли в вышине, как будто завершили свою работу.
Лошадь замедлила темп у внешнего кольца стражников, затем галопом взлетела на вершину холма. При свете факелов стало видно, что на ней сидит лейтенант из личной свиты князя. Он спешился и, после того как один из солдат подбежал к нему и под уздцы увел его лошадь, направился прямо к князю Хадзиваре. Лейтенант почтительно, без спешки, поклонился своему господину, затем поднял забрало. Вокруг его рта запеклась черная полоса — пыль смешалась с потом.
— Лейтенант? — вопросительно обратился к нему генерал, стоявший справа от Хадзивары.
— Ваша светлость, я прибыл доложить, что мы схватили князя Бутто Дзёду.
Князь Хадзивара кивнул и поднял забрало шлема. Его подчиненные опустились на колени и не поднимали головы от земли, пока их господин возносил благодарственные молитвы богам.
— И где же побежденный князь? — осведомился Хадзивара.
— Ваша светлость, он был захвачен живым и благополучно доставлен через все поле боя в расположение нашего штаба, хотя нам и пришлось отбиваться от преследователей. Я выехал вперед, чтобы заблаговременно предупредить вас.
Князь кивнул. Его генералы молча сели, не подавая признаков нетерпения, и любовались спокойной красотой луны, безмолвие которой резко контрастировало с хаосом битвы. Сейчас они сосредоточились на состоянии собственного духа. Этой минуты ждали многие поколения Дома Хадзивары; окружению князя хотелось запечатлеть в памяти совершенство момента.
Кони летели вскачь, и ритмичный топот их копыт напоминал бешеный стук сердца. Двадцать солдат приостановились перед линией охранников, а затем понеслись дальше. В полумраке можно было разглядеть зеленые одежды Дома Хадзивары, а когда всадники приблизились, стало видно, что один из них, невысокий, как подросток, одет в черную форму, отделанную пурпуром. Прибывшие воины осадили коней и отвязали подростка от седла. От толчка в спину он упал на колени перед князем Хадзиварой.
— Вас не учили кланяться, князь Бутто Дзёда? — спокойно вопросил Хадзивара,
Фигура в черном с пурпуром оставалась недвижной, умудряясь каким-то образом сохранять достоинство. Хадзивара подал знак генералу; тот кивнул стражнику, который вышел вперед, снял шлем с юноши и с силой пригнул его голову к земле, после чего вернулся обратно в строй.
— Поднимите глаза, молодой князь, и посмотрите, чем закончилась ваша фамильная гордость.
Медленно, очень медленно юный князь поднял голову, пока неровный свет факелов не осветил его лицо.
Хадзивара вскочил на ноги и наполовину обнажил меч. Свирепо вращая глазами, он взирал на своих подчиненных, как обезумевший от ярости человек, который узнал, что окружен предателями. Осознав, что произошло, все остальные побледнели от страха.
— Уберите его с моих глаз! — взревел Хадзивара.
— Ваша светлость, мы не знали… Мы думали… — Лейтенант замолчал и увел мнимого Дзёду в ночную тьму.
Снизу послышался цокот копыт. Офицеры встали в кольцо вокруг Хадзивары, но потом расслабились, разглядев на приближающихся всадниках зеленую отделку. Старший из отряда, немолодой капитан, упал на колени перед генералами и князем.
— Ваша светлость, на равнине появилась еще одна армия. Она наступает на нас с тыла.
На этот раз Хадзивара полностью обнажил меч.
— Армия! Невероятно! Как могли Бутто прорваться через наши линии?
— Кажется, это не Бутто, ваша светлость.
— Не Бутто? Какие цвета, я спрашиваю, какие на них цвета?!
— На них синяя форма, ваша светлость.
Хадзивара резко развернулся и одним махом разрубил факел. Горящая головня покатилась вниз по склону.
— Сёнто! Это невозможно!
— У них нет конницы, ваша светлость, однако перемещаются они довольно быстро. Чтобы скрыться, вам надо уходить немедленно.
Старший из генералов Хадзивары занялся необходимыми приготовлениями: приказал привести коней и разослал солдат со знаменами Дома Хадзивары. Факелы затушили, воткнув их в песок. Сам князь двинулся на восток, рассчитывая обойти армию Сёнто и собрать подкрепление с внешних оборонных рубежей.
Гром сражения не умолкал, и никто не заметил, как луна скрылась за холмами. Облака в небе на востоке окрасились бледными оттенками рассвета.
Стрела со звоном отскочила от камня над головой генерала Ходзё, заставив его сжаться в прыжке. Первый солдат Хадзивары полетел вниз с одного удара. Второй упал на спину и отчаянно сопротивлялся, пока не нашел свой конец, соскользнув с лестницы.
Ходзё Масакада проворно двигался к башне, но не позволял себе бежать. Все оказалось легче, чем он ожидал. Его мнение о солдатах Хадзивары подтвердилось: по части боевой выучки они не выдерживали никакого сравнения с войском Сёнто. С другой стороны, в крепости Хадзивара оставил самых слабых стражников. Должно быть, он и в самом деле верил, что воины Сёнто станут покорно дожидаться его возвращения. Генерал чуть не рассмеялся.
Главные ворота стояли открытыми, и отряды Сёнто уже хлынули в крепость с равнины. Ходзё решил, что низко поклонится брату Суйюну и князю Комаваре, когда встретится с ними. Он почти не верил в их план.
В темноте он различил, как неясные тени шмыгнули за двери башни. Пусть прячутся, думал генерал, пока что это не важно. Мост уже свободен, осталось взять только шлюзы.
Ходзё Масакада взвесил в руке меч: ему было приятно снова почувствовать себя воином. Очень приятно.
На склоне холма в ветвях северных сосен повис туман. Крик сокола разнесся по долине и смешался со скрипом кожаных седел. Стая лесных ворон возбужденно перелетала с дерева на дерево, наблюдая за кровавой резней, которую устроили люди. Группа всадников с развевающимися знаменами пронеслась мимо подножия холма, но ворон они ничуть не заинтересовали, так как не представляли для птиц угрозы, а кроме того, были слишком живы и здоровы.
Во главе этой колонны в крепость въехал князь Хадзивара. Стояло раннее утро. Запястья князя сочились кровью в тех местах, где в них впивались поводья, но он не обращал внимания на боль. В стенах крепости он не обнаружил ни одного своего солдата, хотя следы сражения виднелись повсюду. Высоко над башней на стихающем ветру реяло знамя Сёнто — белый цветок синты на синем фоне. Хадзивара лишь на мгновение задержал на нем взгляд и опустил глаза на каменные плиты.
Двое гвардейцев Дома Сёнто стащили князя с лошади — без лишней грубости, но и не церемонясь, — вывели его на середину двора и заставили опуститься на колени. Шум на лестнице привлек внимание Хадзивары, он посмотрел вверх. По ступеням спускался князь Сёнто, занятый разговором с генералом Ходзё. За ними следовали монах, однорукий старик и молодой князь, не носивший цветов Сёнто. Сам Сёнто был без кольчуги, хотя и при мече.
Внизу Сёнто остановился, чтобы закончить с приказами своему генералу, и наконец обратил взор на Хадзивару. Он разглядывал князя внимательно и бесстрастно, как будто знатный аристократ был конем, которого Сёнто собирался купить. Ему подали скамеечку; Сёнто сел и положил меч поперек колен.
— Изменник всегда станет жертвой своей измены. Кажется, так говорят, князь Хадзивара? — обратился к пленному князю Сёнто.
Тот молчал.
— Все же вам придется нарушить молчание, князь Хадзивара, и рассказывать вы будете об измене, не так ли?
— Измена, о которой мне известно, не моих рук дело, — с ненавистью выплюнул Хадзивара, стоя на коленях.
Сёнто широко улыбнулся.
— Оглянитесь вокруг, князь Хадзивара, оглянитесь же! Неужели вы полагаете, что я завладел бы вашей цитаделью и легко схватил вас, будучи дураком? Если вы и вправду так думаете, то взор ваш застилает пелена тумана. Что скажете, князь?
Хадзивара безмолвствовал. Сёнто продолжал оценивающе смотреть на него.
— Итак, князь Хадзивара, позвольте мне поделиться с вами кое-чем из того, о чем я намерен сообщить в столицу. В своем письме я напишу, что вы и ваш зять, наместник императора в провинции Итца, вошли в заговор с неким… офицером императорской гвардии, чтобы лишить жизни князя Сёнто Мотору и представить все так, будто Трон Дракона оправдывал этот заговор, если вообще не руководил им. В случае успеха Великие Дома восстали бы против престола, каковое положение оказалось бы весьма на руку упомянутому мною офицеру. — Сёнто смерил взглядом Хадзивару. — Даже если я не назову его имени, Сын Неба легко догадается сам. Вы все еще предпочитаете молчать?
Сёнто сделал долгую паузу, но Хадзивара никак не отреагировал.
— Князь Хадзивара, вы меня разочаровываете. Вы же не думаете, что император мог быть каким-то образом замешан в столь нелепой попытке, а? Разве не тигр приходил к вам — тигр, обладающий даром речи?
Хадзивара хмуро смотрел на камни под ногами.
— Каму, — позвал Сёнто своего немолодого управляющего.
— Да, ваша светлость?
— Во время переговоров с князем Бутто вы пообещали отдать князя Хадзивару Дому Бутто?
— Да, ваша светлость.
— Гм… Думаю, мы поторопились. Князь Хадзивара, простите, если я опять возвращаюсь к тому, что вам и так ясно. Пока мы с вами тут разговариваем, армия Бутто лавиной несется по вашим землям. Вы взяты в плен, и на свободу вам не выбраться. Под стенами крепости мои корабли проходят через шлюзы, которые находятся в руках солдат Сёнто. Ваш зять, наместник императора, сложил с себя обязанности и бесследно скрылся. У вас не осталось ничего: ни семьи, ни союзников, ни войска, ни земли, ни даже чести. Вы хотите покрыть себя позором, став пленником мальчишки из Дома Бутто?
Не поднимая глаз, Хадзивара медленно и с видимым усилием покачал головой.
— Тогда, пожалуй, вам лучше рассказать мне о заговоре. Если я сочту ваши сведения полезными, вам вернут меч. Про вас скажут, что вы с честью погибли в бою, как и подобает воину. Выбор за вами, князь Хадзивара, но принять решение вы должны немедленно.
Коленопреклоненный князь закрыл глаза, словно окаменев от сдерживаемого гнева и унижения.
— Даете ли вы слово, что мне вернут меч?
— Клянусь честью Дома. Принесите князю Хадзиваре его оружие, — велел Сёнто и кивнул человеку, стоящему перед ним на коленях, приказав ему начинать.
— Все было так, как вы сказали. Яку Катта прислал к нам младшего из двух своих братьев. Это он подговорил нас занять крепость и всячески поощрял нас в справедливой войне против нашего заклятого врага. Яку пообещал, что в обмен на услуги со временем отдаст нам Бутто и их земли. Но все это делалось от имени императора, а не Яку Катты, как вы предположили. Черный Тигр хотел только, чтобы мы… задержали князя Сёнто у шлюзов. — Князь замолчал и вновь принялся разглядывать каменные плиты.
— «Задержали», князь Хадзивара? Будьте добры объяснить поподробнее.
Хадзивара посмотрел Сёнто в глаза.
— Он хотел, чтобы вас убили.
— Хм-м… Брат Суйюн?
— Думаю, он говорит правду, ваша светлость.
— Вы заслужили право умереть достойно, князь Хадзивара, — бросил Сёнто и удалился.
24
Провинции Сэй они достигли еще затемно, поэтому пограничных столбов не увидел почти никто, кроме ночных дозорных. Даже поздним утром воздух не согрелся; впрочем, гребцов это не огорчало, так как свежий ветер наполнил паруса и дал им передышку от трудов.
Суйюн стоял на носу речной барки и рассматривал окрестности, удивляясь, насколько быстро меняется пейзаж. Флотилия миновала шлюзы и вышла из канала в более быстрое течение. Сейчас суда плыли по настоящей реке, которая петляла меж холмов, как хвост спящего дракона. Местами берег переходил в длинные песчаные насыпи, которые опять превращались в крутые склоны там, где серо-белая порода широкими ступенями поднималась вверх. Воздух был напоен терпким ароматом сосен и кедров. За очередным поворотом реки на склоне холма выросла целая роща деревьев гинкго. В лучах позднего осеннего солнца их трепещущие листья горели багряным золотом.
Суйюн никогда не встречал места, которое дышало бы такой чистотой и естественностью. Самый воздух в Сэй был прозрачным и свежим, только что созданным, резко отличаясь от воздуха столичного, который, казалось, слишком много раз прошел через легкие слишком большого количества людей. Здесь воздух ласкал кожу.
Постепенно Суйюн начинал понимать характер Сэй, глубже чувствовать ее сущность. Сэй была кусочком земли, где гигантский водоворот жизни вдруг замер, как будто сам Ботахара остановил время. Однако эта недвижность уравновешивалась острым ощущением того, что в любой момент все снова пойдет своим чередом.
Холмы сворачивались и разворачивались, их гребни таяли в вышине, а солнечно-зеленый цвет склонов перетекал в синеватую дымку. Разнообразные по форме поля и луга перемежались с лесами и отвоевывали для себя пространство у холмов и долин, резко обрываясь под стенами поваленных деревьев.
Там и тут в беспорядке, на который способна лишь природа, по берегам торчали огромные, изрезанные трещинами глыбы, точно где-то под землей скрывались руины гигантской крепости. Толстые слои бело-серого камня были разбиты на отдельные, неимоверных размеров куски и напоминали кирпичную кладку, выполненную мастерами-великанами, из которой за много веков ветры и дожди вымыли всю известку.
Порой вдоль речного русла вздымались крутые утесы, которые гоняли по воде эхо до тех пор, пока люди не начинали слышать отдельные слова и различать в неясном шуме собственные имена.
Барка вошла в узкую теснину, и Суйюн, стоявший на носу корабля, ощутил, как его сердце раскрылось навстречу красотам — столь великолепным и поражающим воображение, что, отзываясь на них, душа испытывала сладкую боль. Никогда прежде он не рисковал собственной жизнью; он не знал, что многие из тех, кто бился с войском Хадзивары и по веревочным лестницам поднимался в древние пещеры над ущельем Дендзи, чувствовали сейчас то же самое. Большинство из них отличались от Суйюна тем, что уже изведали силу подобных эмоций. Юный монах был одинок в своих переживаниях, и сравнивать свой первый опыт ему было не с чем.
Ревущие белопенные волны ущелья подхватили лодки, и гребцы налегли на весла, чтобы избежать рокового столкновения с острыми камнями. Маленькие белоснежные чайки-тинга с пронзительными криками бесстрашно кидались наперерез бурлящим волнам, будто сам Речной Бог дозволил им свободно летать через теснину.
Грохот воды стал оглушительным, а течение — пугающе быстрым, и вдруг, напоследок еще раз встряхнув лодки, стремнина выбросила их в озеро, прозрачное, как воздух, и спокойное, как просветленный ум.
«Сэй, — мысленно произнес Суйюн. — Большая река подхватила меня, привела к дальним северным пределам, сотканным из облаков, и вынесла на поверхность огромного зеркала. Сэй, где мой господин поведет войну против тех, чьи имена нельзя называть вслух, ведь мы приехали бросить вызов отнюдь не варварам. Сэй, где я буду служить духовным наставником императорского наместника и прославлю своих учителей либо посрамлю орден».
Монах посмотрел на воду, и ему показалось, что он поднял глаза в бескрайнюю высь неба. «Иллюзия. Цель моей жизни — рассеивать иллюзии». Там, в бездонном небе, он увидел облака, целыми стаями плывущие на восток. «Собирающий Облака, — услышал он свой полушепот. — Я собираю облака, которые вырастают и становятся драконами и островами, а потом превращаются в птиц, и мышей, и прекрасных женщин. Я соберу их все».
* * *
На палубе за его спиной раздались шаги. Генерал Ходзё — не оборачиваясь, определил монах; для неподготовленного человека поток ши в нем довольно силен.
Инициат заставил себя выйти из медитации, повернулся к Ходзё и приветствовал его поклоном.
— Генерал?
— Надеюсь, я не прервал ваши размышления, брат Суйюн.
— Я слишком много времени провожу в размышлениях, вместо того чтобы учиться мудрости у советников моего господина.
Ходзё коротко поклонился.
— Я польщен вашими словами, брат, хотя именно я был против подъема на скалы ущелья Дендзи. К счастью, князь не прислушался к моему мнению.
Суйюн смутился.
— Генерал, к вашему мнению прислушались, и опасения ваши были не напрасны. Никто не знал, удастся ли нам с князем Комаварой осуществить замысел. А если бы мы потерпели неудачу? Как вы справедливо заметили, это привело бы к гибельным последствиям. Мы сильно рисковали, но Владыка Ботахара был милостив к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53