При этих словах Атоса легкое облачко затуманило черты Арамиса.
– Это правда, – согласился Портос. – Я совсем забыл ..
– Что предлагаете вы, Атос? – спросил Арамис. – Мне это занятно до чрезвычайности, принимая во внимание, что меня разыскивают по всему Парижу.
– Я помню об этом, – просто проговорил Атос. – Поэтому вам я предлагаю принять все меры предосторожности, какие только доступны. Я знаю, однако, что предложить вам остаться в монастыре, когда мы с Портосом предпримем попытку отбить д'Артаньяна, значит обидеть вас, поэтому я не предлагаю ничего подобного. Но вам следует изменить внешность так же искусно, как вы сделали это, направляясь в Париж. Когда вы с Портосом приехали ко мне в Блуа, я не сразу узнал вас.
– Что будет дальше? – спросил Портос.
– Если наша затея будет иметь успех, мы все вместе покинем Париж, но отправимся не в Нанси или замок Портоса, а в действующую армию.
– В действующую армию?! – вскричал Портос.
– Да. В лагерь королевских войск. Конечно, я не имел виду вас, друг мой, – добавил Атос, взглянув на Арамиса. – Вам-то как раз следует вернуться в Лотарингию…
Конечно, после того, как д'Артаньян сможет выразить вам свою признательность. Ведь если нам удастся освободить его, то это случится благодаря вам.
Несмотря на приобретенную в стенах монастыря и иезуитской коллегии выдержку, Арамис не мог скрыть того, что он польщен словами Атоса. Граф де Ла Фер был скуп на похвалы. Слово одобрения в устах Атоса стоило дорого.
* * *
– Ба! Это вы, господин Дезэссар?! – Мушкетер сделал вид, что очень удивлен, памятуя об уговоре с дю Трамбле.
Впрочем, он и впрямь не очень-то верил в то, что именно Дезэссар повезет его в Сен-Жермен. В этом гасконец увидел доброе предзнаменование.
– Собственной персоной, господин д'Артаньян. Надеюсь, вы хорошо провели эту ночь? – с напускной беззаботностью осведомился капитан гвардейцев. Он слишком хорошо понимал, что настроение короля, непредсказуемое даже на два часа, способно было сильно измениться за прошедшие два дня. Однако приказ привезти мушкетера в Сен-Жермен отменен не был, а потому г-н Дезэссар, в сопровождении двух своих солдат, прибыл за ним в условленное время.
– Сказать по чести, я не спал вовсе. – отвечал гасконец.
– Черт побери! И совершенно напрасно! – воскликнул г-н Дезэссар, желая скрыть свои сомнения. – Прошу вас в карету.
– Куда мы поедем? – невинно спросил д'Артаньян.
– Вас хочет видеть его величество, – ответил гвардеец.
Он занял место в карете рядом с мушкетером. Двое гвардейцев на одинаковых рыжих лошадях встали каждый у дверцы кареты, возница гикнул, лошади тронули.
Пока они не миновали последний пост стражи у внешних ворот, д'Артаньян молчал, вспоминая подробности своего прибытия в тюрьму, которая вот уже несколько месяцев заменяла ему дом. Но вот черные стены остались позади, карета покатила быстрее, и мысли мушкетера обратились к ближайшему будущему.
«Что, если мои друзья все-таки успеют подготовить нападение на конвой и рискнут его осуществить?! – думал он. – Может получиться неловко… Вот досада! Почему за мной послали именно господина Дезэссара, а не какого-нибудь Ла Удиньера или кавалера де Рошфора?»
– Господин Дезэссар, – нарушил молчание мушкетер. – В память о наших прежних хороших отношениях…
Не могли бы вы намекнуть, чем может окончиться для меня сегодняшняя аудиенция у его величества?
– Полноте, д'Артаньян. Надеюсь, мы и сейчас в хороших отношениях. И чтобы доказать вам это, я скажу, что у вас появился отличный шанс. И я тоже приложил к этому руку.
– Следовательно, король намерен освободить меня? Вы это имеете в виду?
– Как вы понимаете, никто не может знать, чего хочет король. Но мне показалось, что его величество был введен в заблуждение, когда подписывал приказ о вашем аресте.
Разрешите это недоразумение, рассейте подозрения короля во время беседы с ним. И вы – на свободе! Но что это за шум там, снаружи?!
– Похоже, друзья не сидели сложа руки, – заметил д'Артаньян.
И он высунулся из окна кареты.
– Я здесь! – крикнул он во весь голос.
Трое всадников во весь опор неслись наперерез карете.
Возница поднял руки при виде направленного ему в грудь пистолета. Конные гвардейцы схватились за оружие, но их опередили. Арамис и Портос приставили острия шпаг к их нарядным мундирам.
– Должен предупредить со всей серьезностью, милостивые государи, – произнес Арамис. – Одно неосторожное движенье с вашей стороны – и вы предстанете перед Небесным Судией, предстанете преждевременно!
– А я оторву башку всякому, кто помешает мне освободить д'Артаньяна! – угрожающе присовокупил Портос.
– Д'Артаньян, ты свободен! – произнес ровный голос, и дверца кареты распахнулась.
– Д'Артаньян, но что я вижу… Господин Дезэссар?!
– Вы, Атос? Граф де Ла Фер?!
Черты Атоса исказились.
– Можно подумать, что нас преследует какой-то алой рок! – вскричал он.
– В чем, собственно, дело, Атос? – послышался тревожный голос Арамиса.
– Какой такой рок?! – пробасил Портос. – Выходи поскорее, д'Артаньян. Мы привели тебе лошадь.
– Да здесь все четверо? – в свою очередь вскричал Дезэссар. Примите мои поздравления, д'Артаньян, у вас прекрасные друзья. Мои поздравления, господа, с вашей храбростью может сравниться лишь ваша преданность друг другу. А теперь – шпаги наголо, господа. Вам придется заколоть меня. Я скорее умру, чем нарушу воинский долг!
– Вот этого я и боялся, – тихо проговорил бледный Арамис.
– Какого черта… – начал было Портос, но Атос жестом заставил его замолчать.
– Нас действительно преследует злой рок, – глухо продолжал он, не выпуская руки д'Артаньяна из своей. – Сначала мы не пошевелили пальцем, чтобы помешать посадить за решетку благородного человека и храброго воина – Бассомпьера. Мы сделали это ради дружбы, ради тебя, д'Артаньян. Но мы заблуждались! Мы совершили бесчестный поступок, и провидение наказало нас за это. Вспомните, что случилось потом, Портос, и вы поймете… И вот теперь, когда наконец мы достигли цели, мы видим тебя, д'Артаньян, мы снова можем быть вместе… на нашем пути встречается именно тот человек, который только и мог разрушить все наши планы…
– Но почему? – все же решился спросить Портос.
– Потому что я знаю двух людей во Франции, которые могли бы помешать мне силой отбить д'Артаньяна. Я знаю только двух, которым я никогда не причинил бы бесчестья.
– Кто же эти двое, сударь? – спросил Дезэссар.
– Господин де Тревиль.
– Но де Тревиля нет в Париже. Он принял участие в походе, – заметил г-н Дезэссар.
– Но остались вы!
– Черт побери! Благодарю вас, граф!
– Черт побери! – в свою очередь вскричал д'Артаньян. – Все же не хочется обратно в Бастилию!
– Ах! Ты разрываешь мне сердце, д'Артаньян! – воскликнул Атос. – Я тоже отправлюсь с вами. Я скажу королю, что если место такого человека, как ты, в Бастилии, то мое – рядом с тобой!
– Нет, граф. Так поступать нельзя. Что проку в том, что лучшие дворяне Франции добровольно отправятся в тюрьму. То-то будет радости его высокопреосвященству, – вмешался Дезэссар. – У меня возникла мысль, и, смею полагать, неплохая… Отойдемте в сторону, господа. Вот так.
Слушайте же! Если король примет положительное решение, то, стало быть, мы добились своего. И все устроилось само собой… Я говорю так, поскольку принимаю живейшее участие в этом деле. Если же по окончании аудиенции у короля господин д'Артаньян поймет, что дело приняло неблагоприятный оборот, пусть отрицательно покачает головой, я ведь буду ждать у дверей приемной короля. После этого я войду к королю и откажусь конвоировать д'Артаньяна обратно.
– Но – предлог? – спросил Портос.
– Не беспокойтесь, господа. Я найду его. Таким образом, его величество вынужден будет отправить с вами, д'Артаньян, капитана дю Гайлье с его швейцарцами просто потому, что в Сен-Жермене, кроме моих гвардейцев и солдат дю Гайлье, больше никого нет. Думаю, что остальное вам понятно, господа. Это все, что я могу вам предложить.
– Что ж, это лучше, чем ничего. Уж швейцарцам я пооткручиваю головы, они и пикнуть не успеют, – сердито выпалил Портос. При этом великан бросил красноречивый взгляд на Атоса, словно бы желая сказать: «Я бы и этим с таким же успехом пооткручивал головы, если бы не вы, любезный друг!»
– И все же я последую за вами, – твердо проговорил Атос.
Он тихо сказал несколько слов Арамису и Портосу, а затем сел в седло и поскакал за каретой, которой более никто не препятствовал следовать прежним путем.
* * *
– Входите же, господин д'Артаньян. – И король сделал приглашающий жест. – Вас я попрошу подождать в приемной, господин Дезэссар.
«Чтобы упрятать меня обратно. Дела обстоят неважно», – решил мушкетер, входя в королевский кабинет.
– Вы сами знаете, в какое тревожное время мы живем, сударь, – проговорил король с некоторой надменностью в голосе, желая показать, что его слова никоим образом не должны быть истолкованы д'Артаньяном как извинения. – К сожалению, государственные интересы велят приносить в жертву интересы личные… приносить в жертву судьбы.
Судьбы не только отдельных людей, но даже судьбы наций!
Не знавший хорошенько, что делать, гасконец поклонился. Король, видимо, был вполне удовлетворен этим.
– Мое внимание продолжительное время было занято всеми этими интригами… – продолжал Людовик XIII.
Мушкетер понял, что король, в сущности, говорит сам с собой.
– …и, не видя вас все это время в помещении для дежурного офицера, на караулах… я… пожелал узнать, чем вызвано ваше отсутствие. И мне ответили, что лейтенант моих мушкетеров находится в Бастилии… – Левая бровь короля поползла вверх. – У меня недостает времени быть в курсе всех интриг и скандальных происшествий, приводящих в Бастилию, сударь. Однако я понимаю, что офицер гвардии не может угодить туда безо всякой причины.
«Хорошенькое дело, – пронеслось в голове у гасконца. – Сам подписал приказ, а теперь хочет узнать у меня причину, побудившую его это сделать. Впрочем, не будем забегать вперед. Быть может, его величество все-таки назовет ее сам».
– Вы молчите, сударь, – произнес король между тем. – Однако, если до сих пор говорил я, то теперь мне угодно послушать вас. Объяснитесь, господин д'Артаньян.
Как вышло, что вы очутились в тюремной камере, в то время как ваши однополчане воюют? А может быть, он хочет дать мне шанс?" – подумал д'Артаньян.
– Поверьте, ваше величество, – начал он, – не проходит дня, чтобы я не мучался от этой несообразности. И нет ничего более желанного для меня, как снова присоединиться к полку.
– Но ведь в таком случае вам придется обнажить оружие против своих… единомышленников, сударь. Быть может, друзей. Во всяком случае, против одного из друзей, не так ли?
«Конечно, он имеет в виду Арамиса», – решил д'Артаньян.
– Все мои друзья всегда верой и правдой служили вашему величеству и Франции, надеюсь – будут и впредь! Что же касается моей скромной особы, то ваше величество могли не раз убедиться, что для меня нет другого долга, кроме долга солдата, другой чести, кроме чести воина. Я думал, что у вашего величества нет оснований сомневаться во мне, ни подозревать меня в чем-либо, – твердо заключил мушкетер.
И, видит Бог, он сказал чистую правду.
Похоже, король почувствовал это.
– Я знаю… да, я знаю, господин д'Артаньян, – с легким волнением проговорил Людовик XIII. – Видимо, у вас имеются влиятельные недруги?
– Увы, ваше величество. Так оно и есть.
Король с удовлетворением поглядел на мушкетера. Очевидно, гасконец вел себя именно так, как этого ожидал от него монарх. Он признал существование могущественных врагов, но не стал называть их имен, то есть сделал то, что требовалось.
– Ага? Так-так, – в раздумье произнес король. – Тогда дело начинает проясняться. К моему несчастью, в королевстве неспокойно… как, впрочем, и во всей Европе…
Все враждуют друг с другом, все хотят погубить один другого под тем предлогом, что идет война, а на войне, как водится, неизбежны потери… Вероятно, вы оказались в Бастилии именно стараниями этих ваших влиятельных недоброжелателей. Но есть возможность это исправить, господин д'Артаньян.
«Так, Кажется, ветер задул с благоприятной стороны», – заметил мушкетер.
– Все это можно исправить, – размышляя, повторил Людовик XIII, в то время как д'Артаньян задавал себе вопрос, следует ли ему еще раз поклониться королю. Он пришел к выводу, что во всем следует соблюдать меру, и поклон был отменен. «Это успеется», – решил гасконец.
– А так как я вижу главное достоинство монарха в том, что он желает примирить своих подданных друг с другом…
И способен добиться этого примирения, то я сделаю больше… Я берусь помирить вас с вашими недоброжелателями, господин д'Артаньян. Тем более что вы приобрели их на королевской службе, не так ли?
– Ваше величество, можете не сомневаться в том, что я всегда буду верно служить моему государю, скольким бы моим врагам это было бы не по душе.
Людовик снова одарил мушкетера благосклонным взором. Однако теперь королевский взгляд стал приветливее, потеплел. Королю пришло на ум, что мушкетер несколько месяцев провел в Бастилии, ожидая своей участи и томясь неизвестностью, и все это, из-за его, Людовика XIII, подписи на бумаге, подсунутой ему Ришелье в момент королевского гнева. В глазах короля д'Артаньян скорее был жертвой, чем преступником. Следовало развеять туман загадочности, который окутывал всю историю д'Артаньяна.
– Шевалье д'Артаньян, – торжественно произнес король. – Вам известно, как называют меня в народе.
– Людовиком Справедливым, ваше величество, – без задержки откликнулся мушкетер, которому в эту минуту очень хотелось верить, что король собирается оправдать народную молву.
– Так вот, я хочу одного. Чтобы справедливость была восстановлена. Я хочу разобраться. Да, я хочу разобраться в конце концов во всем этом деле. Если вы сумеете объяснить мне все эти загадочные ваши похождения в Type, которые чуть не стоили вам жизни, все эти странные происшествия с арестом дю Трамбле, с побегом из тюрьмы какого-то испанского дворянина… Все то, что так беспокоит его высокопреосвященство, даю вам слово монарха: я тут же подпишу приказ о вашем освобождении. Но помните, господин д'Артаньян, я хочу одного – правды! Всей правды!
– Я считаю за честь, что ваше величество интересует моя скромная особа, – ответил д'Артаньян. – Я с радостью расскажу все, что знаю, но смею ли я занимать время вашего величества?
– Полно, господин д'Артаньян. К чему лукавить, во мне ведь тоже есть гасконская кровь! Выкладывайте-ка мне все начистоту, сударь.
– Повинуюсь, ваше величество.
И д'Артаньян рассказал королю о том, как он попал в Тур в поисках Камиллы де Бриссар, о ночном нападении и даже о способе, к которому он прибегнул, чтобы спастись из дома опальной герцогини. Но ни словом он не обмолвился об Арамисе.
– Ага, – кивнул Людовик. – Вот оно что. А господин кардинал уверял меня, что вы чуть ли не специально набросились на его людей, чтобы дать ускользнуть от них другому мушкетеру.
И король устремил испытующий взор на д'Артаньяна.
– Но там не было никаких мушкетеров, кроме меня, ваше величество, – не моргнув глазом, ответил гасконец. – Случись в тот день, вернее ночь, поблизости еще кто-либо из полка, потери нападавших наверняка можно было бы удвоить.
Этот ответ граничил с дерзостью, но король питал слабость к военным победам своих мушкетеров, особенно если эти победы были одержаны в стычках с людьми его высокопреосвященства.
– Ну хорошо, – проговорил король. – Допустим. Но как случилось, что вы стремглав поскакали вдогонку дю Трамбле?
«Эх, тут задача посложнее! – вздохнул д'Артаньян. – Но постараемся выпутаться. В конце концов первый приказ арестовать дю Трамбле – я получил от Бассомпьера, а ему уже хуже не будет…»
– Ваше величество, я простой солдат… – начал д'Артаньян, стараясь придать голосу необходимые тон и звучание.
– Простой лейтенант мушкетеров короля Франции, – саркастически заметил король.
– К счастью, это так, ваше величество. Именно поэтому в ту роковую ночь я был послан за дю Трамбле.
– Кем вы были посланы, господин д'Артаньян?
– Тем, кто имел право приказывать мне, ваше величество.
– И этим человеком была…
– Ваше величество, вам хорошо известно, что его высокопреосвященство пользуется незавидной репутацией в глазах высшего офицерства, которое подчас позволяет себе нелестные отзывы о нем…
– И этим человеком…
– Им был один из тех, кто неосмотрительно позволил себе критиковать политику… я не прав, ваше величество, некоторые поступки его высокопреосвященства, позволил себе критику… критику этой политики…
– Мне трудно следить за вашей мыслью, д'Артаньян, – с улыбкой произнес король, который, как помнит читатель, был посвящен королевой в события, приведшие к аресту дю Трамбле, впрочем весьма кратковременному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49