!
Все взгляды обратились на дю Трамбле. Он заметно побледнел.
– Ваше величество, вы несправедливы ко мне!
– Разве сказанное мной не соответствует действительности?
– Нет, все правда.
– Вот видите!
– Но ведь это никак не подтверждает мою нелояльность.
– Но к не доказывает обратного.
– Вы лишаете меня своего доверия! Только оттого, что Франсуа близок к кардиналу?! В таком случае, ваше величество, я прошу вас принять во внимание, что я не виделся с ним вот уже полгода и отношения у нас далеко не родственные.
– Откуда же это знать де Гизу! Вот он и принимает меры предосторожности, при этом искоса посматривая на вас, любезный дю Трамбле. Однако вы меня недооцениваете, господа! Я предвидела сегодняшнюю ситуацию. С сожалением сознавая, что здоровье Людовика всегда оставляло желать лучшего, я предчувствовала, что король не оставит наследника, уходя в мир иной. Поэтому я написала Филиппу Испанскому, с тем чтобы узнать его мнение о возможном браке бывшей супруги моего старшего сына, если она овдовеет, с младшим моим сыном – герцогом Орлеанским. Испанский кабинет не скрывает своего удовлетворения таким поворотом событий. Разумеется, при условии, что Ришелье будет тотчас удален. Я пообещала, что он исчезнет из политики. Как видите, господа, кардиналу недолго осталось тиранить Францию.
– Хвала провидению! – горячо воскликнул Генрих Монморанси. – Только одно не устраивает меня в словах вашего величества.
– Что именно, герцог?
– Вы сказали – «исчезнет из политики». Он должен исчезнуть, не только из политики. Он должен исчезнуть вовсе!
– Благодарю за напоминание, герцог, – улыбнулась Мария Медичи. – Королю Испании незачем знать подробности.
Наступило молчание.
– Вы видите, дорогой де Гиз, что вам не следует опасаться господина дю Трамбле. Хоть он и имеет такого брата, все же чутье придворного его никогда не подводило. Франция не позднее завтрашнего дня получит нового монарха.
И тогда песенка кардинала спета!
В это мгновение в коридоре послышались шаги.
Не успела королева-мать нахмурить брови, как ей доложили о лионском губернаторе господине д'Аленкуре, прибывшем по делу чрезвычайной важности.
– Сейчас ничего нет важнее известий о здоровье короля, – отрывисто произнесла Мария Медичи.
– Я только что от его величества! – задыхаясь, проговорил д'Аленкур, было ясно, что большую часть пути от кареты до апартаментов королевы он бежал.
Королева торжествующе посмотрела на затаивших дыхание заговорщиков. Однако она быстро овладела собой и приняла скорбный вид.
– Итак, вы прибыли сообщить нам, что король…
– …уже вне опасности, ваше величество, – сообщил ничего не подозревающий д'Аленкур. – Благодарение Богу, доктор Бувэр уверил меня, что его величество уже завтра сможет откушать куриного бульона.
Глава третья
Почему дю Трамбле впоследствии получил место коменданта Бастилии, а Бассомпьер – ее постояльца
После слов губернатора сделалось очень тихо. По. том – шумно. В жизни человека случаются мгновения, когда он явственно ощущает свою причастность к Истории. Кое-кому из присутствующих показалось в этот момент, что на них пала черная тень Бастилии. Одним из них был господин Леклер дю Трамбле. Взгляд, которым они снова украдкой обменялись с де Гизом, лишь укрепил дю Трамбле во мнении, что у собравшихся, а значит, и у него лично, крупные неприятности.
Мария Медичи закусила губу.
Однако королева-мать была не из тех, кто позволяет обстоятельствам управлять собой. Напротив, она всегда стремилась управлять обстоятельствами. Короче говоря, королева-мать являла собой натуру незаурядную.
– Господь внял молитвам матери, – твердо проговорила бледная Мария Медичи. – Извещена ли королева?
– Нет еще, ваше величество, – почтительно склонился д'Аленкур. – Получив радостное известие из первых рук доктора Бувэра, я счел своим долгом прежде всего уведомить вас.
– Я не забуду вашего усердия, господин д'Аленкур, – произнесла королева-мать. – Однако необходимо немедленно уведомить королеву, ее прекрасные глаза, верно, уже покраснели от слез.
«Надо скорее предупредить Гастона! – подумала она. – Еще одно разочарование для бедного мальчика!»
С милостивой улыбкой она отпустила лионского губернатора.
– Знаете, герцог, – обратилась Мария Медичи к Генриху Монморанси, – теперь я понимаю, почему древние предавали казни гонца, приносящего недобрые вести… Я должна немедленно переговорить с королевой Анной, – продолжала она через мгновение.
– Ваше величество, думаю, мне следует справиться у доктора Бувэра о том, когда его величество сможет принять меня. Я хочу засвидетельствовать ему свое почтение, – быстро проговорил дю Трамбле, направляясь к дверям.
– Полагаю, король еще слишком слаб и сегодня принять вас не сможет! – властно произнесла королева-мать. В голосе ее звучал приказ.
Но дю Трамбле ему не подчинился. Он быстро вышел из залы.
– Господин маршал, – подозвала Мария Медичи Бассомпьера. – Проследите, чтобы господин дю Трамбле не скрылся. Кардинал должен узнать о выздоровлении короля уже после…
– Вы приказываете арестовать дю Трамбле, ваше величество?
Королева заколебалась.
– Нет, – решила она наконец. – Арестовывать не надо.
Прикажите своим офицерам, чтобы они не выпускали господина дю Трамбле из замка, только и всего.
Вслед за Бассомпьером разошлись и остальные заговорщики.
Мария Медичи осталась одна.
– Теперь – Анна, – промолвила она и позвала мадам де Бретей. – Срочно уведомьте королеву о том, что я жду ее здесь! На карту поставлено все!
– Но как это сделать, ваше величество?!
– Через маркизу де Вернейль. Она – надежный человек!
– Статс-дама из свиты ее величества?
– Именно! Не теряйте ни секунды, герцогиня!
Доблестный Бассомпьер вызвал капитана дю Гайлье.
– Кто охраняет замок?
– Полсотни швейцарцев.
– Швейцарцы?! Отлично – это то, что надо! Слушайте мой приказ: ни под каким видом не выпускать из замка шевалье дю Трамбле!
– Будет выполнено!
– В таком случае – чего же вы ждете?
– Я бы хотел уяснить одну деталь, сударь.
– Какую же, черт побери?!
– Должны ли они арестовать шевалье дю Трамбле, если он все-таки захочет выйти из замка?
«Королева запретила арестовывать дю Трамбле», – вспомнил маршал и принял соломоново решение:
– Послушайте, дю Гайлье, разве я недостаточно ясно выразился? Не арестовывать, а воспрепятствовать тому, чтобы он покинул замок. Затолкайте его обратно – пусть сидит тут!
– И еще одно.
– Что там еще?
– Боюсь, не все швейцарцы имеют ясное представление о том, как выглядит господин дю Трамбле…
– А, тысяча чертей! Впрочем, тем лучше.
– Лучше, сударь?
– Ну да! Как мне это сразу не пришло в голову! Пусть швейцарцы не выпускают никого.
– Никого?
– Кроме тех, кто в состоянии объяснить, кто он такой, на понятном им языке.
– Отлично!
Наконец-то получив четкий приказ, заметно повеселевший капитан удалился.
«Никто, кроме меня, в замке не говорит по-немецки, а уж мне-то не придет в голову донести кардиналу на самого себя!» – рассудил маршал.
Поздравив себя с удачным решением проблемы, он удалился почивать, так как время было уже позднее.
Между тем не все в замке готовились ко сну. По главной лестнице прошел дозор из трех солдат швейцарской гвардии и сержанта, каждый из солдат нес зажженный факел, в руках сержанта была алебарда. Когда швейцарцы скрылись за поворотом, в глубине коридора показалась фигура, закутанная в плащ. Человек направлялся к главному выходу из замка.
Он шагал твердо, но, видимо, не искал встреч с обитателями замка, в основном, из окружения королевы-матери, временно находящейся в Лионе, в связи с болезнью короля.
Дворянин, закутанный в плащ, добрался до широких ступеней лестницы, ведущей к главному входу, и стал торопливо спускаться. Лицо его скрывала широкополая шляпа с обычным красным пером, которые носило в те времена большинство военных…
* * *
Во дворе застучали копыта лошадей, и появилась карета с королевскими гербами, послышались голоса, заплясали огни, отбрасывая причудливо колышащиеся тени на стены замка.
Анна Австрийская немедленно прошла к королеве-матери. Ее сопровождали камеристка-испанка донья Эстефания, а также г-жа де Вернейль, г-жа де Ланнуа и м-ль д'Отфор.
Последняя из названных дам тайно служила партии принца, так как была подкуплена его сторонниками. Г-жа де Вернейль являлась осведомительницей Марии Медичи, а г-жа де Ланнуа шпионила в пользу кардинала. Таким образом, несчастная королева Анна могла положиться лишь на преданную Эстефанию, приехавшую с ней из Мадрида.
– Вы все уже знаете? – спросила ее королева-мать, предварительно убедившись, что все приближенные королевы удалились.
Они находились за толстыми створками дубовых дверей и не могли подслушать разговор, находясь на виду друг у Друга. Впрочем, королева-мать для верности пригласила Анну Австрийскую перейти с ней в смежный кабинет, затворив и его двери.
– Я все знаю, но испытываю лишь облегчение. Смерть его величества оставила бы в моем сердце незаживающую рану.
– Я хорошо знаю вас, Анна, и в другой ситуации готова была бы разделить ваши чувства. Но не теперь.
– Что вы имеете в виду, ваше величество?
– То, что наш заговор против министра зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полпути. И при теперешнем положении дел больной и немощный король был бы для нас куда более безопасен…
Не дожидаясь дальнейших вопросов со стороны молодой королевы, королева-мать посвятила ее во все детали описанной выше сцены.
Анна Австрийская всплеснула руками:
– Это был он!
– Кто – он?! О ком вы, Анна?!
– Я видела его из окна кареты, подъезжая сюда. Он проскакал мимо, словно не заметил ни охраны, ни гербов на карете. Постарался спрятать лицо… Мы погибли!
– Да о ком вы говорите, Анна?!
– По дороге сюда я встретила…
– Ну же!
– Дю Трамбле. Он скакал во весь опор.
– Вы не заметили в каком направлении?
– К заставе у дороги на Дофине!
Мария Медичи вздрогнула:
– Значит, утром кардинал узнает все! Ах, почему я не приказала Бассомпьеру арестовать его сразу. Но как он выбрался из замка?!
Маршала разбудили не без труда. Королева-мать повторила ему свой вопрос. Поскольку Бассомпьер затруднился с ответом, был призван испуганный капитан швейцарцев. Вызвали часовых.
– Косподин маршал, ни отин шелофек, што гофорил пофранцусски ис дфорца не выходиль, – уверенно отвечали бравые усачи.
Напрасно великолепный в гневе Бассомпьер грозил собственноручно расстрелять всех, кто упустил дю Трамбле.
Швейцарцы упорно стояли на своем:
– Гофорил по-немецки, косподин маршал! Ни один елофо францусски, все фремя – немецки!
– Кто говорил, канальи?!
– Тот косподин, который выходить.
– А-а, так вы признаетесь, что выпустили его?!
– По фаш приказ, косподин маршал. Ни слофо по-францусски!
– Ах, черт побери!
– Вы совершили ошибку, Бассомпьер, недооценив способности дю Трамбле к языкам, – ядовито заметила Мария Медичи. – Она может дорого стоить нам всем. Потому что с кардиналом господин дю Трамбле будет говорить на родном языке, что значительно облегчит взаимопонимание!
Глава четвертая,
в которой д'Артаньян получил приказ из первых рук
Анна Австрийская опустилась в кресло, ноги плохо слушались ее.
– Крепитесь, милая, ваше положение можно назвать завидным по сравнению с моим.
Но королева плохо слышала ее.
– Задержат де Фаржи, допросят ее… Людовик не простит, если узнает! – повторяла она.
– Ну так надо, чтобы он не узнал.
– Но дю Трамбле все сообщит кардиналу, а кардинал – королю.
– А следовательно…
– Следовательно?
– Необходимо любой ценой задержать дю Трамбле.
– Но как это сделать?! Он опередил нас!
– Значит, необходимо догнать и арестовать его прежде, чем он доберется до Дофине.
– Но это невозможно! Дю Трамбле несся во весь опор.
Он не сойдет с коня, пока не доскачет до резиденции Ришелье!
– Значит, надо послать за ним того, кто способен скакать быстрее!
– Но таких людей нет!
Мария Медичи пристально посмотрела на королеву.
– Мне кажется, Анна, вы несправедливы к тем, кто вам предан.
При этих словах королевы-матери слабый румянец проступил на бледном лице Анны Австрийской.
– Мне предана одна Эстефания, ваше величество.
– Вы знаете, что это не так.
– Да, конечно, были еще несколько человек, но кардинал лишил меня моих друзей. Герцогиня де Шеврез в ссылке…
– Теплее, Анна! Хотя я не имела в виду де Шеврез.
– Право, я не знаю, о ком вы говорите, мадам.
– Анна! Сейчас не время для дипломатии. Нам обеим грозит опасность. Ришелье – страшный человек!
– О, мадам, мне ли не знать этого!
– Так что же вы медлите?! Призовите на помощь тех, кто отводил от вас удары кардинала. Тех, кто не страшится ни его шпионов и приспешников, ни его самого! – Королева вскинула руки, словно пытаясь защититься от разящего удара. Она попыталась приподняться, но силы оставили ее. – Поймите, Анна! Время уходит. Я расположена к вам и никогда не причиню вам никакого зла. Что вас испугало?! Только то, что мне известно, что вам хорошо служат? Что в полку мушкетеров есть храбрецы, преданные своей королеве?! Я имела в виду лишь то, что надо прибегнуть к услугам этих солдат, привычных к седлу и свисту пуль.
Анна Австрийская не могла не оценить деликатности королевы-матери.
– Вы правы, ваше величество, – сказала она, овладев собой. – Но, к сожалению, прошло время. Ему подвластна даже дружба…
– Вы хотите сказать…
– …Эти люди расстались, и нет уже тех, кто вчетвером оборонял бастион Сен-Жерве от целой армии.
– Они больше не мушкетеры?
– Да, мадам, я совсем потеряла их из виду. Впрочем, я знаю от… от одной дамы, все еще помнящей обо мне, что один из них принял сан.
– Этот, пожалуй, нам сейчас не поможет.
– Он, кажется, в Лотарингии… Ax! – внезапно воскликнула королева. – Как я могла забыть?!
Мария Медичи испытующе посмотрела на нее.
– Кажется, вы все же вспомнили нечто важное?
Румянец на щеках королевы стал заметнее.
– Да… Остался господин д'Артаньян… Если я правильно помню, он – лейтенант мушкетеров де Тревиля.
– Вот видите, Анна, – еле заметно улыбнулась королева-мать. – Что бы вы без меня делали?
– Но что же мы теряем время! – всплеснула руками Анна Австрийская. – Надо немедленно послать за ним. Если еще в силах человеческих спасти нас, то это может сделать только господин д'Артаньян!
– Именно в этом я убеждаю вас последние четверть часа, Анна, – произнесла Мария Медичи, подавив невольный вздох. Раскрасневшаяся и похорошевшая королева напомнила ей о собственной ушедшей молодости. – Однако, где он сейчас может быть?
– Мушкетеры всегда сопровождают короля.
– В таком случае – к королю!
Маршал Бассомпьер был выслан вперед – пролагать дорогу в ночи.
– Вы должны искупить свою вину, любезный мой Бассомпьер, – сказала королева-мать. – В карауле – швейцарцы, а теперь уж вы несомненно единственный человек в замке, способный с ними объясниться.
– Рр-р-хх-грррмм, мадам! – прорычал маршал, отчаянно устремляясь вперед.
* * *
Главный герой нашего повествования действительно находился подле короля. Он охранял сон выздоравливающего, не допуская к нему никого. На этот счет он получил строжайшие указания от единственного человека, для которого делалось исключение в любое время дня и ночи, – королевского врача Бувэра. Д'Артаньян нес дежурство.
– Господин лейтенант! – прогремел Бассомпьер. – Сдайте дежурство кому-нибудь из своих подчиненных. Для вас есть срочное дело.
– Мое имя – д'Артаньян, господин маршал, – бесстрастно заметил гасконец.
– Отлично, я приму это к сведению. А теперь, господин д'Арманьян…
– А теперь, господин маршал, я вынужден просить вас говорить потише. Вы можете разбудить короля, в этом замке чертовски тонкие стены.
– Господин Арманьян, я не привык к такому тону!
– Господин маршал, я тоже. И потом, меня зовут д'Артаньян.
Бассомпьер понял, что перед ним серьезный человек.
– Ну что ж, – сказал маршал. – Я вижу вы тот, кто нам нужен.
– Возможно, – невозмутимо согласился лейтенант мушкетеров. – Но кого вы имеете в виду?
Бассомпьер понял, что сказал лишнее.
– Сударь, – произнес он внушительно. – Вы узнали меня.
– Совершенно верно, господин маршал. – И мушкетер слегка поклонился. Поклон был вежливым, но не более.
– Я имею право приказывать любому офицеру. Так вот, я приказываю вам немедля передать дежурство надежному человеку, взять самую резвую лошадь, какую только вы сможете здесь найти… – Бассомпьер резко обернулся: ему послышались легкие шаги. Д'Артаньян хранил прежнее бесстрастное выражение. – Так вот, сударь, – продолжал маршал. – Вы возьмете лошадь и поскачете по дороге на Дофине…
– Сожалею, господин маршал, но это совершенно невозможно.
– Черт побери! Это еще почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49