Господин де Феррюсак подскочил в седле, словно подстреленный. Однако он быстро овладел собой и, нахмурившись, повторил вслед за Портосом:
– «Святой Франциск и Шайо», или ты плохо слышишь, любезный?!
– Все правильно, господин мушкетер. Эй, отоприте ворота конвою!
Тяжелые створы ворот заскрипели и медленно поехали в стороны, Мушкетеры покинули внутренний двор главной тюрьмы королевства и поскакали к следующему посту, несущему стражу у вторых ворот. Здесь пустая карета, в которой был доставлен в Бастилию маршал Бассомпьер, была тщательно осмотрена, пароля никто не спрашивал, а ворота были открыты заранее.
Проскакав по крытой галерее, ведущий к внешнему рву, не заполненному водой, а заросшему травой в рост человека, кавалькада достигла последнего рубежа, который тоже был благополучно преодолен после беглого осмотра кареты. Отряд пришпорил коней, и скоро мрачные стены остались далеко позади.
– Все круги ада позади, – произнес Арамис со вздохом облегчения и перекрестился.
– Мы все должны поблагодарить Портоса, ему мы обязаны нашим спасением, – добавил Атос, придерживая лошадь.
Господин де Феррюсак, понимая, что трое друзей, только что вновь обретших четвертого, хотят побыть наедине, напротив, дал шпоры своей серой кобыле, увлекая за собой свой маленький отряд, и вскоре все они, за исключением четверых, умчались в направлении заставы Сент-Антуан, откуда несколькими часами ранее начали свой путь в Бастилию Атос, Портос и Арамис, воспользовавшись расторопностью и исполнительностью верного Гримо.
– Наконец-то мы вместе, д'Артаньян! – вскричал Портос. – Дай я снова обниму тебя, воздух Бастилии отравил мне все впечатление от первой встречи, словно бы это был не ты, а кто-то другой.
При этих словах великана Атос вздрогнул, будто ужаленный гремучей змеей, и впился взором в неподвижного всадника в мушкетерском плаще. Тот по-прежнему сидел в седле, не делая ни малейшей попытки двинуться навстречу объятиям Портоса.
– Вы нашли слово, Портос! Вы нашли слово так же, как нашли пароль; не выпить мне больше ни одной бутылки божанси, если я знаю, как вам это удалось! Вы совершенно правы – «словно это был не ты, а кто-то другой»!
– О чем вы, Атос? – удивленно спросил Арамис, переводя взгляд с одного на другого. – Д'Артаньян, друг мой. скажи же что-нибудь, ты видишь, мы столько пережили, что не выдержали нервы даже у Атоса, самого хладнокровного из нашей четверки.
И тогда всадник медленно снял шляпу.
– Ax! – вскричали Портос и Арамис так, словно грудь им пробила мушкетная пуля.
– Этого я и боялся! – глухо проговорил Атос. – Кто вы такой?
Перед ними в скупом свете меркнувшей луны стоял смуглый худощавый человек среднего или чуть ниже роста, с умным и быстрым взглядом выразительных южных глаз, черноволосый, с правильными чертами лица. Это был не д'Артаньян.
– Кто вы такой, сударь? – повторил свой вопрос Атос.
И в голосе графа де Ла Фер Портос с Арамисом услышали смертный приговор незнакомцу.
– Мое имя – дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза, испанский дворянин, – негромко произнес незнакомец. – Думаю, оно вам ничего не говорит.
– Боже праведный! – воскликнул Арамис, побледнев как смерть.
– Что с вами, Арамис?! – вскричали друзья, которым показалось, что Арамис вот-вот лишится чувств.
Испанец также не смог удержаться от восклицания:
– Шевалье д'Эрбле! Что же, тем лучше!
В это мгновение к Портосу вернулся дар речи:
– Тем лучше?! – пророкотал он. – Вы так полагаете, любезный! Мы, рискуя жизнью, делаем новую попытку спасти нашего друга из тюремных стен! Мы, чувствуя, как наша шкура вот-вот расстанется с остальным нашим естеством, а палач уже занес топор над нашими головами, пробираемся в Бастилию! Мы, черт побери, открываем ключом нужную камеру, в которой еще несколько дней назад находился наш товарищ, а для этого – смею заверить – нам пришлось немало потрудиться! И что же?! Оказывается, мы затеяли все наше предприятие ради какого-то иностранца, чье имя и вы говорить-то невозможно! Как, черт возьми, вы лопали в камеру д'Артаньяна? Отвечайте, сударь, прежде чем я проткну вас.
Испанец, видимо, ожидал чего-то подобного. Он не казался удивленным или хотя бы оскорбленным.
– Я хорошо понимаю вас, сударь. Поэтому прежде всего разрешите выразить вам мое искреннее восхищение. Тем не менее, ваш дерзкий план, так тщательно продуманный во всех деталях… – в атом месте Портос не удержался и хмыкнул в кулак, – удался в полной мере. Но судьбе было угодно распорядиться иначе…
– Тысяча чертей! Я и сам вижу, что эта дама сыграла с нами одну из тех злых шуток, на которые она мастерица.
Но вы не ответили на мой вопрос! – перебил Портос.
– Ваш вопрос?
– Ну да, черт возьми! Я спросил вас, где наш друг д'Артаньян?!
– Ах да! Я несколько рассеян, воздух свободы пьянит меня. Признаться, я не знаю, о ком вы говорите. Хотя могу поклясться, что это имя мне откуда-то знакомо.
Атос, все это время мрачно молчавший, приблизился к дону Алонсо и внимательно вгляделся в его черты.
– А, дьявольщина, так и есть! – пробормотал он, как следует рассмотрев испанца.
Тот удивленно смотрел на Атоса. Однако гордый нрав испанца понемногу начинал брать верх над естественной благодарностью по отношению к своим, пусть и невольным, освободителям.
Идальго нахмурился.
– Потрудитесь объяснить ваше восклицание, кабальеро! – потребовал он, безуспешно пытаясь нашарить рукой эфес несуществующей шпаги.
– Портос, не одолжите ли вы мне свою шпагу? – неожиданно спросил Атос.
– Охотно, но в чем причина?
– Потому что мне придется отдать свою дону Алонсо.
Не в моих правилах искать преимуществ.
– А, так вы хотите драться, сударь?! – гневно вскричал испанец. – Caramba! Я научу вас хорошим манерам!
Атос протянул свою шпагу дону Алонсо.
– Чтобы вы не имели повода упрекать меня в отсутствии манер, я, прежде чем заколоть вас, сударь, вынужден объясниться. Дело в том, что я узнал вас. Как только вы сказали, что имя моего друга д'Артаньяна откуда-то вам знакомо. Это он взял вас в плен под Казале, я же присутствовал при этом.
– Вот оно что! В таком случае мне тоже известно ваше имя. Вы граф де Ла Фер, уложивший всех моих адъютантов и офицеров охраны! – воскликнул дон Алонсо.
Атос сдержанно поклонился.
– А теперь, если вы не против, снимем плащи и приступим к делу. Скоро рассвет…
– Постойте, Атос! – вмешался Портос, уразумевший, что его лишили шпаги с теми же намерениями, которые имел он сам. – Но ведь это я первый пообещал проткнуть этого господина! Это против правил! Арамис, скажите же что-нибудь.
Все это время бледный Арамис стоял на обочине дороги и, казалось, силился разрешить в уме некую дилемму, непрестанно мучившую его. Он поднял голову, и глаза его встретились с глазами испанца. Гордый идальго, как и Атос в свое время, скорее умер бы на месте, чем попросил о поддержке вслух, но безмолвный взгляд, брошенный им на Арамиса, был красноречивее длинной речи.
И Арамис принял решение.
– Подождите, Атос, – произнес он своим мелодичным голосом. – Мы готовы совершить ошибку.
Атос опустил шпагу.
– Что такое, Арамис?! О чем вы говорите?
– Конечно, об ошибке. Потому что поединок с союзником всегда ошибка.
– Арамис, вы приводите меня в замешательство. Каким образом вы обнаружили союзника в испанце?!
– И все же я готов повторить свои слова. – Арамис сделал несколько шагов и оказался между двумя, обнажившими клинки, соперниками. – Рассудите сами. Кто засадил д'Артаньяна в Бастилию? Кардинал. Кто отправил туда же дворянина, захваченного в плен в честном бою, словно он преступник? Тот же кардинал. Уже этого достаточно, чтобы считать дона Алонсо и д'Артаньяна товарищами по несчастью. Пойдем далее. Кто послал своих шпионов выслеживать меня по всему Парижу, больше – по всей Франции? От чьих слуг мы принуждены были отбиваться с оружием в руках этой ночью? От слуг кардинала. Таким образом, мы с доном Алонсо также товарищи по несчастью! Теперь позвольте мне задать всего один простой вопрос. Вам приходилось когда-нибудь видеть оленей, травимых сворой гончих?
И неужели в этот момент общей опасности один из оленей станет пытаться порвать своими рогами бок бегущего рядом собрата. Портос, ответьте мне, вы ведь часто охотитесь в своих угодьях!
– Что за вопрос! Конечно, нет! – пробормотал сбитый с толку великан. – Но почему вы спрашиваете?
– Э-э, Портос! Арамис задает вопрос риторический, – сухо бросил Атос. – Какой великолепный каноник получится из вас в самом недалеком будущем, друг мой.
– Но ведь и нам, и дону Алонсо сейчас прежде всего надо думать о том, как спастись от преследования, вместо того, чтобы стремиться проколоть один другого. Подумайте, Портос, какой приказ отдаст первым делом его высокопреосвященство, как только ему сообщат о бегстве узника из Бастилии? О том, что бежать ему помогли все те же мушкетеры?! Ведь в камере вместе с Бассомпьером найдут и тюремщиков, после чего те расскажут все, что видели, хотя видели они и немного, а остальное – сообразят, вспомнив, что это бывшая камера д'Артаньяна. А какой приказ отдаст кардинал, когда узнает о стычке на улице Бриземиш?! Нас будут искать, нас будут искать повсюду, друзья мои. Нас и дона Алонсо! Разумно ли ссориться, когда за спиной слышен лай гончих, идущих по нашему следу?!
– Это правда, черт возьми! – вскричал простодушный гигант, взмахнув кулаком. – Это, черт возьми, правда!
– Вы забыли сказать еще – «Черт возьми, это – правда!», – заметил Атос прежним холодным тоном. – К великому моему огорчению, Арамис, признаюсь – меня вы не убедили.
– Шевалье д'Эрбле, – проговорил испанец. – Я благодарен вам за те усилия, которые вы предприняли, чтобы предотвратить поединок. К чему скрывать, я не ищу его. Но я также не собираюсь допустить, чтобы этот господин полагал, что дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза уклоняется от вызова. Итак, защищайтесь, кабальеро!
С этими словами недавний узник Бастилии скрестил свой клинок, точнее, клинок Атоса со шпагой Портоса, которую тот одолжил Атосу, благодаря чему оба соперника фехтовали шпагами, незнакомыми для руки.
Почти сразу стало ясно, что время, проведенное в Бастилии, не пошло, да и не могло пойти на пользу испанскому дворянину. Он запаздывал в каждом эпизоде на мгновение, что ставило его жизнь под угрозу. Имея такого противника, как Атос, следовало постоянно находиться в движении и не уступать в быстроте реакции. Но дон Алонсо явно не поспевал за графом де Ла Фер. Его тяжелое дыхание доносилось до того места, где стояли Арамис с Портосом, а стояли они в отдалении, так как сразу же отошли в сторону, чтобы не мешать сражающимся.
Атос действовал с угрюмой расчетливостью, в то время как испанец начал горячиться, и обоим зрителям, хорошо знавшим своего товарища, стало ясно: жизнь дона Алонсо в большой опасности.
После некоторого колебания Арамис шагнул вперед. Как помнит читатель, его шпага оставалась при нем. Арамис вынул ее из ножен. Противники кружили по дороге, покрытой мягкой пылью, вздымая ее каблуками своих ботфорт. Дождя давно не было. Атос сделал резкий выпад, испанец явно запоздал с отражением удара… Тем не менее шпага Атоса была отбита. Это Арамис парировал выпад товарища круговым движением своего клинка.
Атос отступил на полшага.
– Вы меня не убедили, Арамис) – повторил он.
– Хорошо, – кротко произнес Арамис, пряча шпагу в ножны. – Однако же меня тревожит одна вещь.
– Подождите с ней еще несколько минут, Арамис. Как только я дам урок атому господину, я с удовольствием выслушаю все, что вы захотите мне сказать.
И с этими словами Атос снова приготовился к атаке.
– Минуту терпения, Атос! Скажите мне только, почему вы деретесь?
Атос замер с поднятой шпагой, острие которой было направлено прямо в грудь дону Алонсо.
– Почему я дерусь?! Да разве это непонятно? А, дьявол! – Атос помедлил. – Проклятие! Вы выиграли, друг мой! Мне нечего вам ответить, кроме того, что я взбешен и крайне раздосадован неудачей, тем, что нам не удалось освободить д'Артаньяна, тем, что вместо друга мы, рискуя всем, спасли незнакомца. И теперь я ищу повода сорвать на нем свое раздражение.
– Вот видите, вы сами все объяснили.
Атос резким жестом протянул шпагу Портосу.
– Возьмите ее, друг мой, кажется, она не прибавит мне чести в этом деле… И верните мне мою, сударь, в обмен на мои извинения.
– Наше горе столь велико, – добавил Арамис, обращаясь к дону Алонсо, – что все мы потеряли голову. Вы должны нас понять.
– Я не только понимаю вас, шевалье, – ответил испанец, вскакивая в седло. – Скажу больше: я приму все меры, чтобы помочь вашему другу выйти на свободу. А теперь – меня ждет герцог Орлеанский.
Он учтиво поклонился и дал шпоры коню. Мгновением позже лишь удаляющийся перестук копыт напоминал о нем.
Вскоре и он затих в отдалении.
Глава тридцать четвертая
Военный совет
– Что он имел в виду? – спросил Портос, когда они остались втроем.
– О чем вы?
– Ну, все эти слова о том, что он тоже постарается помочь д'Артаньяну. Этот дон Альфонсо действительно в состоянии чем-либо помочь?
– Думаю – да, – проговорил Арамис, глядя в ту сторону, где скрылся в предрассветных сумерках всадник. – Вы ведь слышали его последние слова?
– Какие?
– О том, что его ждет герцог Орлеанский.
– Кажется, так…
– Вот вам и ответ.
– Признаться, я все еще не понимаю.
– Сейчас объясню…
– Если вы мне все это объясните, я вам буду очень признателен, Арамис!
– Постойте, друзья! – вмешался Атос. – Есть вопрос, который занимает меня куда больше, чем все заговоры принца Гастона. Точнее – даже два вопроса.
– Давайте начнем с первого.
– В самом деле. Так вот, меня до чрезвычайности интересует, каким образом вам, дорогой Портос, удалось спасти нас всех перед воротами тюрьмы, найдя нужное заклинание?
– В данном случае я присоединяюсь к вам, граф, – несколько церемонно заметил Арамис. Казалось, он испытывал некоторую неловкость оттого, что ему только что пришлось противостоять Атосу. – Ведь мы допустили непростительную оплошность, даже не постаравшись узнать пароль. А вы, Портос, отворили Сезам.
– Вы хотите знать, как я открыл Сезам? – самодовольно спросил Портос и покрутил ус. – Проще простого. – Великан впервые с тех пор, как они так Жестоко обманулись в своих ожиданиях, почувствовал себя счастливым. Двое его лучших друзей, превосходство которых в области интеллектуальной не вызывало у него никаких сомнений, заинтригованные, стояли перед ним. И глаза их были устремлены на Портоса в немом ожидании.
– Мне помогла хорошая память, – продолжал Портос, продолжая придавать усам форму турецких ятаганов.
– Вот как!
– Именно. Я запомнил пароль – вот и все!
– Запомнили?! Но в таком случае, кто же вам назвал его?
– Да один из этих растяп – гарнизонных солдат.
– Ну, так вы, верно, применили к нему пытки?!
– Пытки?! Я?! Ничуть не бывало! Я же не дикарь какой-нибудь, – обиженным тоном произнес Портос. – Почему это вы решили, что мне вздумалось пытать солдата стражи?
– Но, помилуйте, с чего тогда он вот так, попросту, вдруг взял да и выложил вам пароль?
– Очень просто! Когда вы, Арамис с д'Артань… Черт, я имею в виду – с этим доном Альфонсо… Одним словом, когда вы побежали к нашим, а вы, Атос, остались у входа в башню, я устремился туда, где мы оставили двоих стражников, связанными по ногам и рукам, подобно снопам, которые вяжут каждую осень крестьяне в моем поместье. Мне хотелось поскорее принести их туда, куда мы поместили остальных, чтобы никто не мог на них случайно наткнуться и, следовательно, поднять тревогу.
– Да-да, конечно! Вы поступили очень предусмотрительно.
– Но в тот самый момент, когда я взвалил этих недотеп на плечи, готовясь возвратиться обратно, у меня на пути стал третий из этой компании. Он увидел на мне одежду мушкетера, и это, по-видимому, вызвало у него подозрение…
– Думаю, подозрения у бедняги вызвало совсем другое обстоятельство, – не в силах сдержать улыбку, заметил Арамис.
– Вы так думаете? Какое же?
– То, что вы тащили на себе двух связанных стражников, Портос!
– Да, правда, я позабыл…
– Между тем, друг мой, вы только что хвалились своей отличной памятью.
– Я и не думал похваляться своей памятью, Арамис.
Я сам удивлен не меньше вашего, как это мне удалось запомнить такую безделицу, как этот коротенький пароль!
– Ничего себе безделица! – расхохотались оба его товарища. – Весь отряд замер, словно в полном составе уже взошел на эшафот!
– Да, думаю у меня в мозгах что-то случилось от волнения, и этот пароль совершенно отчетливо зазвучал в голове. На чем я остановился?
– Вы остановились на том, что встретили третьего стражника, взявшегося невесть откуда у вас на пути.
– Да-да! Совершенно верно. Как вы сами понимаете, я вздрогнул от неожиданности и, к стыду своему, признаюсь, несколько растерялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49