Благословенная Святая Бригитта! Этот мужчина был извращенцем. Если он еще хоть раз скажет, что хотел бы сделать языком с ее родинкой, она его просто придушит.С другой стороны, он не собирается завершать их брачные обеты. Хмм.Внезапно Идит поняла, что позволила мужу снова отвлечь ее внимание от главного — от признания. Она резко вскочила и села на постели, едва успев натянуть простыню, которая мгновенно съехала с ее плеч.Глаза у Эйрика расширились и едва не вылезли из орбит. «Кажется, кое-что он видит достаточно хорошо».— Эйрик, я настаиваю, чтобы ты выслушал меня. Перестань ерзать и слушай…— Может, мы завершим наши обеты, — немедленно перебил он ее. — Прямо сейчас.— Сейчас? — воскликнула она. Боже, этот человек вгоняет ее то в жар, то в холод.— Да, если бы ты кое в чем мне помогла, то я, возможно, и справился бы, — заискивающим тоном предложил он. Идит почудилось, что она заметила усмешку, искривившую уголки его твердых губ, но поручиться не могла: если он улыбнулся, то лишь на короткий миг.— Мне кажется, что твое тесто уже и так подошло, — сухо заметила она, слишком хорошо памятуя, как его мужской орган выглядел всего несколько минут назад. Она махнула рукой в его сторону, не решаясь удостовериться воочию. — Тебя трудно назвать поникшей лилией.— Ах, так ты заметила. Однако, как видишь, опара снова опустилась. Взгляни сама.«Нет, не буду, даже если бы от этого зависела моя жизнь!» Идит вскинула подбородок и поглядела вместо этого на противоположную стену, но ожившая перед глазами картинка заставила лицо ее вспыхнуть.Он издал странный, кудахтающий звук.— Конечно же, если бы ты попыталась сделать кое-что… мы, пожалуй, сумели бы оживить его опять.— Что? — подозрительно спросила она, бросая на него взгляд через плечо.— Ну, я знал в свое время одного человека…— Только не надо мне рассказывать снова про этого дерьмового калифа!— Идит! Укроти свой язык! Ай-ай-ай! Нет, то был другой мужчина, не калиф. Торговец шелком из Миклегаарда, да, кажется, оттуда. — Он махнул в воздухе рукой. — Тесто этого мужчины тоже не хотело подниматься. Несомненно, из-за того, что лицо его жены напоминало скорей зад мула. — Он с душевным сочувствием посмотрел на Идит.Идит внутренне сжалась, когда ее супруг так уничижительно оценил достоинства ее наружности… или их отсутствие.— Однако жена старалась изо всех сил, надо отдать ей должное, — продолжал он. — Он рассказывал, что часто она готова была стоять у кровати на четвереньках, лишь бы воспламенить его. Голая, разумеется. Ее длинные волосы свисали вниз, прикрывая некрасивое лицо. И мужчина говорил, что это всегда приносило свои плоды. Детей у них было с десяток, не меньше. Я не думаю…— Никогда! — взвизгнула Идит и перекатилась на бок, подальше от несносного мерзавца. Конечно же он лжет. Женщины не делают подобных вещей. Идит просто была уверена, что не делают.«А вдруг?»К ее глубокому возмущению, Эйрик снова перевернулся на спину и перестал обращать на нее внимание. Не то что ей хотелось, чтобы у Эйрика появилось к ней желание. Может, так-то оно и лучше, уговаривала она себя.Тогда почему она чувствует себя странно обделенной?
На следующее утро она проснулась и услышала, что Абдул бушует во всю мочь. Эйрик стоял перед птичьей клеткой полностью одетый, в черных штанах, башмаках и в нижней рубахе из толстой материи, вероятно намереваясь отправиться вместе со своими людьми на ристалище. Он держал перед голодной птицей кусочек хлеба.— Противный чурбан! Авк! — скрипела птица голосом, сильно напоминавшим голос Идит. — Надоедливый ублюдок! Безмозглый негодяй! Лорд Дубина! Авк!Эйрик оглянулся на нее и оскорбленно поднял бровь.— Может, у тебя слишком много времени, Идит?— Поцелуй меня в зад.— Я не учила его этому, — заверила его Идит, когда он снова насмешливо поднял брови.— Вялая лилия. Вялая лилия. Вялая лилия.Глаза у Эйрика прищурились, в них сверкнула угроза, ведь птица повторила слова Идит, прозвучавшие в прошедшую ночь.Идит почувствовала, как щеки ее вспыхнули от смущения.— Хммм. Может, тебе нужен урок, моя леди супруга? — произнес Эйрик шелковым голосом, протянул руку к клетке и подобрал длинное зеленое перо, которое обронила птица. Задумчиво покосившись на Идит, он подошел к кровати, присел на краю, и сквозь укрывавшую ее простыню она ощутила своим боком тепло его бедра.Коснувшись кончиком пера родинки, он хрипло произнес:— Когда-нибудь… когда-нибудь, Идит, мы восхитительно позабавимся при помощи этого перышка.Она уставилась на него, завороженная учащенным пульсом, забившимся у него на шее, пылкой чувственностью в светлых глазах, полнотой великолепных губ. И как только мог этот мужчина переходить от полного отсутствия интереса к пламенной страсти в течение нескольких мгновений? А Идит совершенно не сомневалась, что в этот миг он желал ее — так, как только мужчина может желать женщину. И могла бы поклясться, что сейчас в его тесных штанах нет никаких проблем с готовностью к любви.Пристально глядя ей в глаза, он начал водить перышком по ее губам, по линии подбородка, по обнаженному плечу и, о Пресвятая Мария, по кончикам прикрытых простыней грудей. Через тонкую ткань они оба увидели, как ее соски затвердели.У Эйрика вырвался резкий вздох.У Идит по телу пронеслось новое, восхитительное ощущение, и она с нежным стоном закрыла глаза.Однако глаза ее тут же широко распахнулись, когда она ощутила, что перышко провело нежную линию между грудей, миновало талию, живот и подошло к впадине между бедрами. Ткань простыни не защищала от щекочущего прикосновения. Драгоценное самообладание Идит грозило рухнуть, ей отчаянно хотелось раздвинуть ноги и выгнуться навстречу этим нежным ласкам. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы удержаться.«Ох, я становлюсь бесстыдной развратницей, — отругала себя Идит. — И самое ужасное, мне это нравится».Ее кожа начинала пылать повсюду, куда бы он ни касался, — на коленях, лодыжках, щиколотках. Кровь гудела в ушах, а дыхание вырывалось неровное и шумное. Все тело тосковало по чему-то неясному, но уж точно грешному. Не успела она понять, что он затеял, как Эйрик откинул край простыни и пощекотал шелковым пером ее ступни.Она громко застонала в настоящем, как ей подумалось, экстазе от этой его пытки. Или это была пытка его собственным экстазом? Ее смятенный разум ничего не мог понять.Эйрик поднялся с мрачным удовлетворением на лице — как раз тогда, когда между ними начали возникать, подобно летней молнии, разряды страсти. Казалось, он слегка заколебался, затем нехотя повернулся и направился к двери.— Ты оставляешь меня здесь в таком… состоянии?Он остановился и медленно оглянулся, сверкнув на нее такой улыбкой, что сердце у нее зашлось. По всему было видно, что чувства бушевали в нем не менее сильно, чем в ней. Тихим голосом он поинтересовался:— В каком состоянии?— Честно говоря, и сама не знаю, но уверена, что это знаешь ты. Останови это, говорю я тебе.— Остановить что?Идит поняла, что такое ее состояние забавляет его.— Эти твои игры со мной.— Игры? Нет, жена, в игры играю не я. — Он засунул перышко в прорезь пряжки-дракона на плече и похлопал по нему. — Я приберегу перо для другого раза, Идит. И обещаю, что мы доведем эту игру до конца.— Какую игру? — крикнула она вслед, но он уже ушел.А ее тело изнемогало от голода, который он пробудил в ней к… перьям.Да, этот мужчина сводит ее с ума.
Идит сводила его с ума.В тот день Эйрик выжал на ристалище из своего тела, как и из тел своих людей, все силы, до последней капли, однако же не сумел стереть из памяти образ жены, лежавшей в то утро в его постели, с телом, изнемогавшим от потребности погасить вспыхнувшую страсть. Потребности, которую он разделял с ней наравне.Итак, он ошибался не только в отношении внешности своей жены. Не была она и холодной мужененавистницей, какой он считал ее. Холодной? Ха! Будь она хоть чуточку погорячей, он уже сгорел бы.Как бы там ни было, но что ему делать с собой, здоровым мужчиной со здоровым мужским аппетитом? Он пробыл без женщины уже с самого обручения, десять недель. И понимал, что не сможет еще одну ночь противиться искушению в покое и единении своей спальни. Но нечего и думать о том, чтобы пойти на риск и заронить в нее семя, не будучи до сих пор убежденным в ее верности.Нет, нужно каким-то образом поставить между ними барьер до возвращения Сигурда со своим шпионским заданием. Но как ему это сделать, да поскорей, иначе он вот-вот уступит? Значит, надобно начать с Идит. Он должен сделать что-нибудь такое, отчего жена возненавидит его на какое-то время; разозлить ее настолько, чтобы пресечь этот ее бессознательный зов к нему. Он должен так ее разозлить, чтобы она превратилась в холодный камень.Задача, судя по всему, не будет слишком трудной.Эйрик вытер рукой потный лоб и рассеянно поглядел на край площадки, где один из его новых воинов, Аарон, обнял молодую жену, прекрасную мавританку со стройной фигурой, оливковой кожей и глазами газели. Засмеявшись от внезапного озарения, Эйрик подошел к молодой чете с быстро возникшим планом. Поначалу они не соглашались, с недоверием встретив его необычное предложение, однако вскоре, когда несколько монет согрели им ладони, согласились помочь. «Идит будет в истерике», — с усмешкой подумал Эйрик. Оставалось лишь надеяться, что этого случая окажется достаточным до возвращения Сигурда.Идит положила пчелиную сетку на кухонную лавку и стряхнула капли дождя с накидки и платья. За стенами громыхал гром, предвещая летнюю грозу, бурную, но недолгую.— Мужчины уже вернулись? — спросила она Берту, которая разбивала в глиняный горшок яйца для сладкого заварного крема.Повариха кивнула, и ее глаза таинственно забегали.— Что случилось?— Ничего.— Ты лжешь. Я это вижу. Где Эйрик?Пухлое лицо Берты стало красным как свекла.— Откуда мне знать?— Ты знаешь про все на свете.— Ха! Сама ищи его.— Следи за своими манерами, а то пойдешь у меня отскребать пол в уборных, — пригрозила Идит Берте, впрочем, без особой злости. Она уже привязалась к простодушной поварихе.Схватив со стола кусок сыра, Идит отправилась, задумчиво жуя его, на поиски Эйрика. Она понимала, что их брак скоро окажется завершенным, и не хотела, чтобы между ними оставались какие-то неприятные секреты. Поэтому твердо решила признаться Эйрику в своем обмане немедленно, пусть даже его придется для этого связать и заткнуть рот кляпом. Она улыбнулась, и у нее приятно защемило под ложечкой от показавшегося ей заманчивым плана.Дождь громко барабанил по крыше, и Идит, проходя через зал, проверила потолок, не протекает ли. Похоже, ее ремесленники наконец-то починили все прорехи. Теперь она направит их восстанавливать церковь.Идит уже собиралась подняться по лестнице в спальню Эйрика, когда ее окликнула Бритта:— Госпожа, я бы не советовала тебе идти туда сейчас.— Почему?— Это будет неразумно, — пробормотала Бритта, кротко отворачиваясь подобно Берте.Что-то было не так. Что-то ей не понравилось. И это касалось Эйрика. Глаза ее сузились, и она решительно направилась вверх по лестнице, чтобы положить конец всяким загадкам.— О Господи, — услышала она зловещее бормотание Бритты за спиной. — Сейчас полетят пух и перья во все стороны.Идит не стала утруждать себя стуком в дверь — теперь это ведь их общая спальня, сказала она себе. Просто повернула ручку и вошла. И ахнула от ярости, завидев безобразную картину.Эйрик лежал на кровати, опершись на локти. На нем была лишь легкая набедренная повязка, а его тело и приглаженные назад волосы влажно блестели от недавнего купания.Он был не один.Молодая женщина — молодая, красивая женщина — сидела возле него поджав ноги и держала его за ступню.Глаза Идит недоверчиво расширились.Мавританка подстригала ногти на ногах у Эйрика, а он лежал почти совсем голый.— Идит, я и не знал, что ты здесь. Заходи, — произнес ее супруг с невинным видом. Однако его глаза говорили о многом.Ох, какой позор! Эйрик привел любовницу в ее дом, на глазах у всех. Она убьет его! Может, даже маленьким ножом, который держит в руках эта женщина. Может, она убьет их обоих.В приступе гнева глаза ее затуманились слезами разочарования. До этого времени она и не сознавала, насколько стала доверять этому человеку, ее супругу, насколько ждала их единения. Ох, все рухнуло. Сначала Стивен, а теперь этот блудливый негодяй.Какой же глупой она была, пойдя на этот брак с широко открытым сердцем! В гневе вскинув подбородок, она постаралась скрыть свое огорчение от испытующего взгляда Эйрика. Она ведь сильная, она ведь привыкла к жестокой реальности одинокой жизни. И она переживет предательство еще одного мужчины. Да, переживет.Недолго думая, она схватила бадью с водой, стоявшую возле лохани, в которой он только что мылся, и вылила ее содержимое на развалившееся тело. Вода окатила его, намочила все постельное белье и забрызгало платье шлюхи, которая присела на корточки, с ужасом глядя на нее.— Проклятье, Идит! Вода холодная как лед! — воскликнул Эйрик, протягивая руку к полотенцу. — Ты что, недовольна тем, что мужчина поддерживает себя в чистоплотности?— Чистоплотность? — Она едва не задохнулась от злости, перелила из лохани в бадью грязную воду, и снова направилась к кровати. Молодая женщина завизжала от ужаса, спрыгнула с постели, юркнула мимо нее и вылетела за дверь.Эйрик поспешно поднялся и метнул в нее строгий взгляд:— Не смей выливать на меня помои, не то пожалеешь.Несмотря на ярость, Идит невольно залюбовалась мужем, стоявшим перед ней почти голым. Свет, падавший из щелевидного окна, играл на прекрасно развитых мышцах, выступавших на плечах и руках, высвечивал выпуклую мускулатуру на длинных ногах, слегка искривленных годами верховой езды. Бросив полотенце на постель, он подбоченился с надменным видом. Испытующая улыбка играла на его восхитительных губах, а голубые глаза сверкали от какого-то извращенного удовольствия.И тут Идит ослепила красная пелена ярости; Этот человек еще смеется над ней! Он только что развлекался здесь с другой женщиной, а теперь веселится над гневом жены. Клялся ей в верности при обручении, а потом изменил еще до того, как был завершен их брак. И что хуже всего, нашел привлекательной эту невежественную женщину, а ее… а ее, свою верную жену, терпеть не мог в постели.Она плеснула воду Эйрику в лицо. Мыльная вода потекла с его волос, ресниц, подбородка. Изумленный тем, что она ослушалась его приказания, Эйрик даже рот открыл. Но лишь на один миг. Удивление тут же переросло в гнев, и он пообещал со зловещим видом:— Ты пожалеешь, жена, что не вняла моей угрозе.Тогда Идит поняла, что, пожалуй, поторопилась и выбрала не тот способ, чтобы выказать ему свое возмущение. Ей следовало бы подождать, пока не уляжется ее ярость, и обсудить ситуацию с ним разумным образом. Святые мощи! Где та трезво мыслящая, сдержанная женщина, которой она была до приезда в Равеншир? Она просто не узнавала себя в этой вспыльчивой мегере.Эйрик шагнул к ней, и в его глазах появился хищный блеск.Идит тут же повернулась и помчалась вниз по ступенькам, потом проскочила через зал, не обращая внимания на воинов, которые, спасаясь от дождя, сидели за длинными столами и играли в кости. Как слепая, вылетела она во двор замка, не зная, куда бежать, понимая лишь, что надо скрыться от грохочущих за ее спиной шагов.Едва выскочив наружу, она услышала, как босые ноги Эйрика поскользнулись на мокрых ступеньках. С громкими ругательствами он упал в грязь.Идит озабоченно поглядела через плечо и хотела было вернуться и узнать, не ушибся ли он. Но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы передумать. Эйрик сидел в грязи, по-прежнему одетый лишь в узкую набедренную повязку, и смотрел на нее так, что она решила поскорей найти себе какое-нибудь укрытие и переждать, пока не остынет его гнев.Она уже почти добежала до сада, когда Эйрик прыгнул на нее сзади и схватил за талию. Она упала на живот, лицо оказалось вдавленным в грязь, а Эйрик навалился на нее сверху. Дождь поливал их обоих.Идит упиралась ладонями в раскисшую землю и пыталась поднять голову и плечи, но не могла пошевелиться. Эйрик накрыл ее всю, с головы до пят, своим крупным телом, и она даже дышала с трудом.— Слезай с меня, ты, большой болван!Эйрик перевернул Идит на спину, но продолжал прижимать к земле своим телом. Несмотря на дождь, который теперь, после того как из туч выглянуло солнце, стал затихать, несмотря на то, что его жена напоминала мокрую, грязную крысу, несмотря на свой немалый гнев, Эйрик почувствовал острое наслаждение, ощущая под своим твердым телом ее женственные, мягкие формы. Да, мягкие, понял он не без удовольствия; его жена вовсе не костистое существо, как он когда-то вообразил себе.Не спеша, с осторожностью он лег поудобней и прижал к ее телу свою возбудившуюся плоть.Она ахнула и поглядела на него с вопросительным и невинным видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
На следующее утро она проснулась и услышала, что Абдул бушует во всю мочь. Эйрик стоял перед птичьей клеткой полностью одетый, в черных штанах, башмаках и в нижней рубахе из толстой материи, вероятно намереваясь отправиться вместе со своими людьми на ристалище. Он держал перед голодной птицей кусочек хлеба.— Противный чурбан! Авк! — скрипела птица голосом, сильно напоминавшим голос Идит. — Надоедливый ублюдок! Безмозглый негодяй! Лорд Дубина! Авк!Эйрик оглянулся на нее и оскорбленно поднял бровь.— Может, у тебя слишком много времени, Идит?— Поцелуй меня в зад.— Я не учила его этому, — заверила его Идит, когда он снова насмешливо поднял брови.— Вялая лилия. Вялая лилия. Вялая лилия.Глаза у Эйрика прищурились, в них сверкнула угроза, ведь птица повторила слова Идит, прозвучавшие в прошедшую ночь.Идит почувствовала, как щеки ее вспыхнули от смущения.— Хммм. Может, тебе нужен урок, моя леди супруга? — произнес Эйрик шелковым голосом, протянул руку к клетке и подобрал длинное зеленое перо, которое обронила птица. Задумчиво покосившись на Идит, он подошел к кровати, присел на краю, и сквозь укрывавшую ее простыню она ощутила своим боком тепло его бедра.Коснувшись кончиком пера родинки, он хрипло произнес:— Когда-нибудь… когда-нибудь, Идит, мы восхитительно позабавимся при помощи этого перышка.Она уставилась на него, завороженная учащенным пульсом, забившимся у него на шее, пылкой чувственностью в светлых глазах, полнотой великолепных губ. И как только мог этот мужчина переходить от полного отсутствия интереса к пламенной страсти в течение нескольких мгновений? А Идит совершенно не сомневалась, что в этот миг он желал ее — так, как только мужчина может желать женщину. И могла бы поклясться, что сейчас в его тесных штанах нет никаких проблем с готовностью к любви.Пристально глядя ей в глаза, он начал водить перышком по ее губам, по линии подбородка, по обнаженному плечу и, о Пресвятая Мария, по кончикам прикрытых простыней грудей. Через тонкую ткань они оба увидели, как ее соски затвердели.У Эйрика вырвался резкий вздох.У Идит по телу пронеслось новое, восхитительное ощущение, и она с нежным стоном закрыла глаза.Однако глаза ее тут же широко распахнулись, когда она ощутила, что перышко провело нежную линию между грудей, миновало талию, живот и подошло к впадине между бедрами. Ткань простыни не защищала от щекочущего прикосновения. Драгоценное самообладание Идит грозило рухнуть, ей отчаянно хотелось раздвинуть ноги и выгнуться навстречу этим нежным ласкам. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы удержаться.«Ох, я становлюсь бесстыдной развратницей, — отругала себя Идит. — И самое ужасное, мне это нравится».Ее кожа начинала пылать повсюду, куда бы он ни касался, — на коленях, лодыжках, щиколотках. Кровь гудела в ушах, а дыхание вырывалось неровное и шумное. Все тело тосковало по чему-то неясному, но уж точно грешному. Не успела она понять, что он затеял, как Эйрик откинул край простыни и пощекотал шелковым пером ее ступни.Она громко застонала в настоящем, как ей подумалось, экстазе от этой его пытки. Или это была пытка его собственным экстазом? Ее смятенный разум ничего не мог понять.Эйрик поднялся с мрачным удовлетворением на лице — как раз тогда, когда между ними начали возникать, подобно летней молнии, разряды страсти. Казалось, он слегка заколебался, затем нехотя повернулся и направился к двери.— Ты оставляешь меня здесь в таком… состоянии?Он остановился и медленно оглянулся, сверкнув на нее такой улыбкой, что сердце у нее зашлось. По всему было видно, что чувства бушевали в нем не менее сильно, чем в ней. Тихим голосом он поинтересовался:— В каком состоянии?— Честно говоря, и сама не знаю, но уверена, что это знаешь ты. Останови это, говорю я тебе.— Остановить что?Идит поняла, что такое ее состояние забавляет его.— Эти твои игры со мной.— Игры? Нет, жена, в игры играю не я. — Он засунул перышко в прорезь пряжки-дракона на плече и похлопал по нему. — Я приберегу перо для другого раза, Идит. И обещаю, что мы доведем эту игру до конца.— Какую игру? — крикнула она вслед, но он уже ушел.А ее тело изнемогало от голода, который он пробудил в ней к… перьям.Да, этот мужчина сводит ее с ума.
Идит сводила его с ума.В тот день Эйрик выжал на ристалище из своего тела, как и из тел своих людей, все силы, до последней капли, однако же не сумел стереть из памяти образ жены, лежавшей в то утро в его постели, с телом, изнемогавшим от потребности погасить вспыхнувшую страсть. Потребности, которую он разделял с ней наравне.Итак, он ошибался не только в отношении внешности своей жены. Не была она и холодной мужененавистницей, какой он считал ее. Холодной? Ха! Будь она хоть чуточку погорячей, он уже сгорел бы.Как бы там ни было, но что ему делать с собой, здоровым мужчиной со здоровым мужским аппетитом? Он пробыл без женщины уже с самого обручения, десять недель. И понимал, что не сможет еще одну ночь противиться искушению в покое и единении своей спальни. Но нечего и думать о том, чтобы пойти на риск и заронить в нее семя, не будучи до сих пор убежденным в ее верности.Нет, нужно каким-то образом поставить между ними барьер до возвращения Сигурда со своим шпионским заданием. Но как ему это сделать, да поскорей, иначе он вот-вот уступит? Значит, надобно начать с Идит. Он должен сделать что-нибудь такое, отчего жена возненавидит его на какое-то время; разозлить ее настолько, чтобы пресечь этот ее бессознательный зов к нему. Он должен так ее разозлить, чтобы она превратилась в холодный камень.Задача, судя по всему, не будет слишком трудной.Эйрик вытер рукой потный лоб и рассеянно поглядел на край площадки, где один из его новых воинов, Аарон, обнял молодую жену, прекрасную мавританку со стройной фигурой, оливковой кожей и глазами газели. Засмеявшись от внезапного озарения, Эйрик подошел к молодой чете с быстро возникшим планом. Поначалу они не соглашались, с недоверием встретив его необычное предложение, однако вскоре, когда несколько монет согрели им ладони, согласились помочь. «Идит будет в истерике», — с усмешкой подумал Эйрик. Оставалось лишь надеяться, что этого случая окажется достаточным до возвращения Сигурда.Идит положила пчелиную сетку на кухонную лавку и стряхнула капли дождя с накидки и платья. За стенами громыхал гром, предвещая летнюю грозу, бурную, но недолгую.— Мужчины уже вернулись? — спросила она Берту, которая разбивала в глиняный горшок яйца для сладкого заварного крема.Повариха кивнула, и ее глаза таинственно забегали.— Что случилось?— Ничего.— Ты лжешь. Я это вижу. Где Эйрик?Пухлое лицо Берты стало красным как свекла.— Откуда мне знать?— Ты знаешь про все на свете.— Ха! Сама ищи его.— Следи за своими манерами, а то пойдешь у меня отскребать пол в уборных, — пригрозила Идит Берте, впрочем, без особой злости. Она уже привязалась к простодушной поварихе.Схватив со стола кусок сыра, Идит отправилась, задумчиво жуя его, на поиски Эйрика. Она понимала, что их брак скоро окажется завершенным, и не хотела, чтобы между ними оставались какие-то неприятные секреты. Поэтому твердо решила признаться Эйрику в своем обмане немедленно, пусть даже его придется для этого связать и заткнуть рот кляпом. Она улыбнулась, и у нее приятно защемило под ложечкой от показавшегося ей заманчивым плана.Дождь громко барабанил по крыше, и Идит, проходя через зал, проверила потолок, не протекает ли. Похоже, ее ремесленники наконец-то починили все прорехи. Теперь она направит их восстанавливать церковь.Идит уже собиралась подняться по лестнице в спальню Эйрика, когда ее окликнула Бритта:— Госпожа, я бы не советовала тебе идти туда сейчас.— Почему?— Это будет неразумно, — пробормотала Бритта, кротко отворачиваясь подобно Берте.Что-то было не так. Что-то ей не понравилось. И это касалось Эйрика. Глаза ее сузились, и она решительно направилась вверх по лестнице, чтобы положить конец всяким загадкам.— О Господи, — услышала она зловещее бормотание Бритты за спиной. — Сейчас полетят пух и перья во все стороны.Идит не стала утруждать себя стуком в дверь — теперь это ведь их общая спальня, сказала она себе. Просто повернула ручку и вошла. И ахнула от ярости, завидев безобразную картину.Эйрик лежал на кровати, опершись на локти. На нем была лишь легкая набедренная повязка, а его тело и приглаженные назад волосы влажно блестели от недавнего купания.Он был не один.Молодая женщина — молодая, красивая женщина — сидела возле него поджав ноги и держала его за ступню.Глаза Идит недоверчиво расширились.Мавританка подстригала ногти на ногах у Эйрика, а он лежал почти совсем голый.— Идит, я и не знал, что ты здесь. Заходи, — произнес ее супруг с невинным видом. Однако его глаза говорили о многом.Ох, какой позор! Эйрик привел любовницу в ее дом, на глазах у всех. Она убьет его! Может, даже маленьким ножом, который держит в руках эта женщина. Может, она убьет их обоих.В приступе гнева глаза ее затуманились слезами разочарования. До этого времени она и не сознавала, насколько стала доверять этому человеку, ее супругу, насколько ждала их единения. Ох, все рухнуло. Сначала Стивен, а теперь этот блудливый негодяй.Какой же глупой она была, пойдя на этот брак с широко открытым сердцем! В гневе вскинув подбородок, она постаралась скрыть свое огорчение от испытующего взгляда Эйрика. Она ведь сильная, она ведь привыкла к жестокой реальности одинокой жизни. И она переживет предательство еще одного мужчины. Да, переживет.Недолго думая, она схватила бадью с водой, стоявшую возле лохани, в которой он только что мылся, и вылила ее содержимое на развалившееся тело. Вода окатила его, намочила все постельное белье и забрызгало платье шлюхи, которая присела на корточки, с ужасом глядя на нее.— Проклятье, Идит! Вода холодная как лед! — воскликнул Эйрик, протягивая руку к полотенцу. — Ты что, недовольна тем, что мужчина поддерживает себя в чистоплотности?— Чистоплотность? — Она едва не задохнулась от злости, перелила из лохани в бадью грязную воду, и снова направилась к кровати. Молодая женщина завизжала от ужаса, спрыгнула с постели, юркнула мимо нее и вылетела за дверь.Эйрик поспешно поднялся и метнул в нее строгий взгляд:— Не смей выливать на меня помои, не то пожалеешь.Несмотря на ярость, Идит невольно залюбовалась мужем, стоявшим перед ней почти голым. Свет, падавший из щелевидного окна, играл на прекрасно развитых мышцах, выступавших на плечах и руках, высвечивал выпуклую мускулатуру на длинных ногах, слегка искривленных годами верховой езды. Бросив полотенце на постель, он подбоченился с надменным видом. Испытующая улыбка играла на его восхитительных губах, а голубые глаза сверкали от какого-то извращенного удовольствия.И тут Идит ослепила красная пелена ярости; Этот человек еще смеется над ней! Он только что развлекался здесь с другой женщиной, а теперь веселится над гневом жены. Клялся ей в верности при обручении, а потом изменил еще до того, как был завершен их брак. И что хуже всего, нашел привлекательной эту невежественную женщину, а ее… а ее, свою верную жену, терпеть не мог в постели.Она плеснула воду Эйрику в лицо. Мыльная вода потекла с его волос, ресниц, подбородка. Изумленный тем, что она ослушалась его приказания, Эйрик даже рот открыл. Но лишь на один миг. Удивление тут же переросло в гнев, и он пообещал со зловещим видом:— Ты пожалеешь, жена, что не вняла моей угрозе.Тогда Идит поняла, что, пожалуй, поторопилась и выбрала не тот способ, чтобы выказать ему свое возмущение. Ей следовало бы подождать, пока не уляжется ее ярость, и обсудить ситуацию с ним разумным образом. Святые мощи! Где та трезво мыслящая, сдержанная женщина, которой она была до приезда в Равеншир? Она просто не узнавала себя в этой вспыльчивой мегере.Эйрик шагнул к ней, и в его глазах появился хищный блеск.Идит тут же повернулась и помчалась вниз по ступенькам, потом проскочила через зал, не обращая внимания на воинов, которые, спасаясь от дождя, сидели за длинными столами и играли в кости. Как слепая, вылетела она во двор замка, не зная, куда бежать, понимая лишь, что надо скрыться от грохочущих за ее спиной шагов.Едва выскочив наружу, она услышала, как босые ноги Эйрика поскользнулись на мокрых ступеньках. С громкими ругательствами он упал в грязь.Идит озабоченно поглядела через плечо и хотела было вернуться и узнать, не ушибся ли он. Но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы передумать. Эйрик сидел в грязи, по-прежнему одетый лишь в узкую набедренную повязку, и смотрел на нее так, что она решила поскорей найти себе какое-нибудь укрытие и переждать, пока не остынет его гнев.Она уже почти добежала до сада, когда Эйрик прыгнул на нее сзади и схватил за талию. Она упала на живот, лицо оказалось вдавленным в грязь, а Эйрик навалился на нее сверху. Дождь поливал их обоих.Идит упиралась ладонями в раскисшую землю и пыталась поднять голову и плечи, но не могла пошевелиться. Эйрик накрыл ее всю, с головы до пят, своим крупным телом, и она даже дышала с трудом.— Слезай с меня, ты, большой болван!Эйрик перевернул Идит на спину, но продолжал прижимать к земле своим телом. Несмотря на дождь, который теперь, после того как из туч выглянуло солнце, стал затихать, несмотря на то, что его жена напоминала мокрую, грязную крысу, несмотря на свой немалый гнев, Эйрик почувствовал острое наслаждение, ощущая под своим твердым телом ее женственные, мягкие формы. Да, мягкие, понял он не без удовольствия; его жена вовсе не костистое существо, как он когда-то вообразил себе.Не спеша, с осторожностью он лег поудобней и прижал к ее телу свою возбудившуюся плоть.Она ахнула и поглядела на него с вопросительным и невинным видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41