Значит, подобно всем другим мужчинам, он не уважает ее достоинства. А его обвинения в неверности почему-то глубоко ее задели. Блаженный Боже, она уж и не помнит, когда позволяла себе так расслабиться и всласть нареветься. Вероятно, ни разу после предательства Стивена.Эйрик шумно заерзал на стуле, прервав ее мысли:— Впервые я встретил Стивена, когда отправился ко двору короля Ательстана еще мальчиком и стал его подопечным.Несмотря на злость, Идит не смогла подавить любопытства:— Разве не странно, что ребенок из семьи викинга отправился на воспитание к королю саксов?— Нет, тут не было ничего необычного. Мой кузен Хаакон, чистокровнейший викинг, какой только может быть, еще задолго до того как стал королем всей Норвегии, тоже был обласкан там вместе со мной. Не говоря уж о разных ученых и беженцах королевской крови со всего мира. К тому же, как я тебе говорил, я викинг лишь наполовину.Эйрик осклабился в смехотворной пародии на улыбку, учитывая распухшее лицо. Его губы сдвигались только на одну сторону. Да, Идит слишком хорошо помнит тот давешний разговор, когда он дразнил ее, спрашивая, не желает ли она посмотреть на его викинговую половину. Она недовольно скривила губы и неодобрительно усмехнулась.— Тебя отец заставил отправиться ко двору? — спросила она, решив не обращать внимания на его намеки.— Наоборот, это я уговорил отца позволить мне стать воспитанником саксов.— Но зачем?Он пожал плечами и задумчиво поскреб руки, потом затылок. Идит хотелось напомнить ему, что луковый сок облегчит ему муки, но поняла, что он не примет от нее никакой помощи.— Это нелегко объяснить, но даже тогда времена уже менялись для всех норманнов. По всей Британии можно увидеть свидетельства того, как мы, норманны, здесь приживались, перенимали обычаи саксов, женились на их женщинах. И это происходило не в одностороннем порядке. Саксы тоже переняли многое у норманнов.— Как граф Орм?— Да, и многие другие. Мне всегда казалось, даже когда я был ребенком, что мое будущее, как и у моих соплеменников норманнов, будет более успешным, если я — научусь саксонским обычаям, чтобы оба наших народа могли жить в мире.Идит в задумчивости прикусила нижнюю губу, увидев сидящего перед ней человека — супруга, а в сущности незнакомца — в новом свете. Она слышала о его военных успехах, но эта идеалистическая сторона его натуры заинтриговала ее.— А Тайкир? Тоже воспитывался там вместе с тобой?— Нет, — нахмурился Эйрик. — Ему больше был по душе другой способ завоевания Британии. Убивать всех саксов, какие только попадутся на глаза.— А какое отношение все это имеет к Стивену и твоему отвратительному поведению?Эйрик рассеянно погладил усы. Затем нервно провел пальцами по волосам. Его кадык зашевелился, когда он подыскивал нужные слова.Идит внимательно смотрела на него. Что могло вызвать такое замешательство в Эйрике, что ему даже трудно выразить свои мысли?Эйрик прокашлялся и начал:— Стивен также воспитывался при дворе короля Ательстана. Фактически они троюродные братья, — объяснил он. — Когда я приехал, мне было только десять лет, а Стивену на пять лет больше. Мы могли бы стать друзьями.Эйрик, казалось, унесся мыслями в прошлое, и ярость промелькнула на его лице. Невыразимая боль затуманила голубые глаза.— Ну? — прервала она затянувшееся молчание.Но он как будто и не слышал ее, глубоко уйдя в себя.— Ну? — повторила он.— Но мы не стали друзьями. — Эйрик тяжело вздохнул, возвращаясь к настоящему. Потом взглянул на нее, и жесткий блеск появился в его потемневших глазах. — Стивен был дьяволом даже тогда. Он обожал мучить не только животных, но и тех людей, которые, на свою беду, оказывались у него на пути, — более юных и слабых, чем он.Идит терпеливо ждала продолжения.— Я пробыл при дворе всего несколько недель, когда он договорился с известным норманнским бандитом Иваром Жестоким о моем похищении. Это задумывалось как ловушка для захвата Сигтригга, который в то время был королем у викингов Нортумбрии, но вместо этого привело к смерти моего отца.Идит была поражена.— Вернувшись снова ко двору короля Ательстана, я знал уже, что от этого ублюдка надо держаться подальше. Но в один из вечеров проявил неосторожность. Он и двое его дружков поймали меня в дальнем углу замка и… и… страшно избили.Сердце у Идит сжалось от сочувствия к Эйрику за все то, что он выстрадал маленьким мальчиком. Ей хотелось как-то облегчить его боль, стереть все неприятные воспоминания. Забыв свою неприязнь к мужскому прикосновению, Идит сочувственно положила руку ему на плечо, мысленно желая, чтобы он поднял склоненную голову.— Ох, Эйрик, как мне тебя жалко, — сказала она и погладила его по руке.Он отбросил ее руку:— Твоя жалость унижает мое мужское достоинство.— Жалость! Эйрик, тебе ведь было всего лишь десять лет. А король Ательстан наказал Стивена?— Нет, но через несколько лет я сам уладил это дело, когда сравнялся ростом со Стивеном. Я избил его почти до смерти и, не колеблясь, вышиб бы из него душу, если бы королевские рыцари не оттащили меня. Меня наказали — я должен был выплатить ему компенсацию, и немалую, не говоря уж о том, что оказался на целый год отлученным от двора. Но все это стоило того удовлетворения, что я получил.— Я, по-моему, сделала бы то же самое.Эйрик осуждающе поднял бровь.— Какая же ты кровожадная! Но позволь мне дорассказать про этого человека. Через несколько лет он совершил со своими приспешниками набег на усадьбу викинга. Мерзавцы не только изнасиловали и убили жену Селика, лучшего друга моего отца, но и таскали несколько недель на копье голову его маленького сына, чтобы выманить отца из укрытия.— Ох, Эйрик. Так вот почему ты так ненавидишь Стивена!— Да, и еще за многое другое.— После предательства Стивена в отношении меня я знала, что он бессовестный, но никогда не подозревала о том, что он такой подлый.— Из-за того, что я не покорился его воле и осмелился поднять на него руку, Стивен с дьявольским наслаждением мучил меня долгие годы. Он мастер скрывать свои грязные проделки. Мой любимый боевой конь был найден мертвым. Моя любовница была изнасилована людьми в масках. Распространялись лживые слухи о моей трусости и предательстве. — Он пожал плечами. — И я был не единственной жертвой. Многие мужчины и мальчики годами страдали, удовлетворяя ненасытный аппетит Стивена к чужой боли. Разумеется, и женщины тоже. Как моя жена.— Твоя жена? — воскликнула Идит. — Элизабет?— Да. — Эйрик смерил Идит обвиняющим взглядом. — Как и ты, она поддалась обаянию Стивена.Идит почувствовала, что краснеет при напоминании о ее ошибке.— И она в то время была за тобой замужем?— Да, но это не слишком ее волновало. Все произошло десять лет назад. Мы были женаты всего год и очень молоды. — Он пожал плечами. — Вероятно, я не удовлетворял ее… потребности.Идит в изумлении уставилась на Эйрика. Даже с таким, искаженным опухолью, лицом она находила его до ужаса привлекательным. О, это верно, Стивен был божественно красив. Нет, поправила она себя, скорее дьявольски красив.— Не смей сравнивать меня с твоей женой. Общее между нами лишь то, что мы женщины. О, может, я была такой же слепой, как и она, не разглядев гнилой сердцевины Стивена. Но тебя я не предавала. И более того, никогда бы не сказала, что Стивен краше тебя. Ты выигрываешь сравнение безо всяких, тут и говорить нечего.— Ты находишь меня привлекательным?Глаза Эйрика вспыхнули интересом, а губы раздвинулись в кривой, на один бок, улыбке. Он испытующе воззрился на Идит. Она почувствовала, как сердце ее странно сжалось, а потом расширилось, посылая волну крови во все уголки тела, наполняя его восхитительным теплом.— Святые мощи! Да от тебя у женщин просто дух захватывает, и ты прекрасно это знаешь, противный чурбан. Но со мной у тебя это не получится. Я невосприимчива к твоим чарам.От таких ее слов лицо у него исказилось еще сильнее, поскольку он сделал напрасную попытку ответить улыбкой пошире. По какой-то причине Идит не испытывала абсолютно никакого желания смеяться. Почему-то даже глаза ей заволокло слезами.— Не плачь из-за меня, глупая пичужка, — тихо сказал Эйрик. — Плачь по Элизабет. Стивен оставил в ней свое семя тоже, но она не захотела его вынашивать. К несчастью, она слишком долго не обращалась к повивальной бабке и умерла вместе с нерожденным сыном Стивена.Идит в ужасе поглядела на Эйрика. Не удивительно, что он так сильно ненавидит Стивена. И не доверяет ни одной женщине. Не подумав, она пробормотала:— Господи, да у этого человека, вероятно, ублюдки растут по всей стране. Зачем же ему понадобился мой сын?— По-моему, я знаю ответ. Ходили слухи, что семь лет назад он перенес сильный приступ антонова огня, после чего не может уже производить на свет детей.— Так ему и надо. Жаль, что дьявольская болезнь совсем не сожгла его мужской орган.— Жаль.Несколько долгих мгновений они сидели и молчали, каждый погруженный в собственные мысли.— Ты поступил со мной нехорошо, Эйрик, — заявила наконец Идит.— Да, признаю. Я говорил все это не для собственного оправдания. Мне просто хотелось, чтобы ты поняла, из-за чего я взбесился, когда увидел письмо от Стивена. Я подумал… ну, подумал, что история повторяется. Как с Элизабет.Идит поняла, что наступило время, когда она может признаться в своем маскараде, чтобы между ними больше не было тайн.— Эйрик, у меня много недостатков, однако нечестность в их число не входит. Когда я заколебалась с ответом на твой вопрос насчет того, не обманываю ли тебя, то это было не из-за супружеской неверности. Вообще-то секрет совсем пустячный. Он не имеет особого значения.Эйрик рассмеялся:— Раз он не имеет отношения к неверности и к Стивену, тогда я не хочу его знать. По крайней мере, не сейчас. Давай прибережем твое признание на другое время, миледи, тем более что ты считаешь его не особенно важным. Разве ты не слышала, что мужчины ценят крупицу таинственности в женщинах?— Но…— Кроме того, я чувствую потребность в добром глотке твоей медовухи — лучшей в Нортумбрии, помнится, так ты утверждала при нашей первой встрече? — поддразнил ее Эйрик. — А теперь ступай к своим проклятым пчелам.Она слабо фыркнула в ответ.— Да, последний вопрос, Идит. Ты принимаешь мои извинения? Можем ли мы забыть про это… недоразумение?Идит кивнула, и они оба встали.— Но, Эйрик, нам нужно подумать, как обезопасить Равеншир. Тебя не беспокоит, что Стивен или один из его дьявольских приспешников смог без труда войти в замок и положить это лживое письмо под мой матрас? И может ли быть, чтобы кто-то из твоих людей работал против тебя?Эйрик сурово кивнул:— Сейчас я иду к Вилфриду. Равеншир будет защищен от Стивена, в этом я тебя заверяю.— Чем я могу помочь?— Это не твоя забота, жена. Мужчина защищает всех, кто находится под его щитом.Идит спустила ему снисходительный тон и даже то, что сами слова были, в сущности, приказом.— Когда я предложила нам заключить брак, то не просила тебя быть рыцарем в сияющих доспехах. Все, чего мне хотелось, так это находиться под твоим щитом просто для видимости.Эйрик похлопал ее по руке словно ребенка:— Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, жена. Я все сделаю сам.Идит скрипнула зубами. Позже ей придется объяснять ему, что она не намерена быть покорной женой. Но пока пусть думает, что она принимает его покровительство. Пока.
На следующий день Эйрик обнаружил, что не может отправиться в Йорк к Азе, как хотел прежде. Ему надо было принять меры безопасности от Стивена, как предложила Идит. Крепостная стена нуждалась в завершении. Были разосланы письма мелким рыцарям из других замков, в которых их спрашивали, готовы ли они служить лорду из Равеншира. С каждым днем все больше и больше людей его деда — батраков, ремесленников, слуг — возвращались, прослышав о возрождении Равеншира.Без особого удовольствия Эйрик понял, что, даже не приняв пока еще окончательного решения остаться в Равеншире, он все равно все глубже и глубже увязает в обязательствах перед землей и людьми.В нем не было уверенности, что ему этого хочется.Кроме принятия безотлагательных мер по охране замка, Эйрик старался изо всех сил угождать Идит, заглаживая свое грубое поведение. В течение последующих трех дней, пока он спал в зале из-за месячных кровотечений у Идит, ей было позволено внедрять свои глупые правила: заставлять слуг мыться раз в неделю; изгонять вшей из всех матрасов, подстилок и постельного белья; объявить, что его люди больше не должны бросать кости и объедки на пол замка.Кровь Христова! Она даже хотела запретить рыгать и пускать при всех ветры, утверждая, что его люди ведут себя по-свински.— Ты воспитывался при дворе короля. Ты обязан научить своих подданных вежливо вести себя в обществе, — упрекнула она его.Тут уж ему пришлось остановить ее самоуправство.— Ты совсем сошла с ума? Есть вещи, в которые мне лучше не лезть, — огрызнулся он. — Да мои люди высмеют меня на всю Британию. Я отказываюсь обсуждать с ними такие пустяки. Нет, и не поднимай к потолку свой упрямый нос. Мое слово окончательно.На сей раз она отступила, зато у нее появились новые требования. Распахать новые поля. Купить овец. Вычистить уборные. Выкопать колодцы. Починить ткацкие сараи. Выстроить новые хижины. Ее пронзительный голос осаждал его вновь и вновь, пока она не явилась к нему с очередной просьбой:— Ты не сделаешь мне крошечное одолжение?— Проклятье! Кажется, я слышу эти слова даже во сне.— Ты не мог бы влезть на лестницу и снять паутину с потолка в большом зале?— Это могут сделать слуги. Позови Ламберта.— Он отказался. Все отказались. По-моему, они боятся высоты.Глаза Эйриха подозрительно сузились.— А где лестница?Идит приняла беззаботный вид и махнула рукой:— Вон там.Эйрик поглядел в конец зала, куда по ее приказу принесли специально сделанную лестницу, которая поднималась на два этажа до верхней части потолка. Не удивительно, что никто из его слуг не захотел на нее залезать.— Адское пламя, Идит! — воскликнул он, прищурясь и глядя наверх. — Как ты можешь разглядеть, что там наверху есть паутина или пыль?Она высокомерно усмехнулась:— Значит ли это, что ты не хочешь, сделать мне одолжение?— Это значит, что ты совсем выжила из ума. Адское пламя, — этот замок теперь такой чистый, что аж пищит. Кроме того, за эти три дня ты израсходовала мое чувство вины до дна. Я считаю, что полностью заплатил тебе по счету. И если хочешь от меня получать дальнейшие услуги, постарайся и сама что-нибудь для меня сделать. А теперь ступай и сама ищи сумасшедшего, который согласится сломать ради тебя шею, поскольку я этого делать не стану.И он кинулся на ристалище, чтобы разрядиться в боевых упражнениях со своими людьми, заодно снова стал прикидывать, не пора ли ему отправиться в Йорк и провести какое-то время с любовницей. Тело Азы и ее мирное, нетребовательное молчание было бы хорошим утешением…К несчастью, Идит вскоре вторглась даже в эту, сугубо мужскую территорию.— Милорд, иди скорей! — позвала его запыхавшаяся Берта с края площадки.— Что такое? На нас напали? — встревожился Эйрик и бросился к ней. — Почему тогда стражи не бьют тревогу?— Нет, ты нужен твоей жене, леди Идит.Эйрик застонал.— Миледи залезла на дерево, пытаясь снять рой, и Годрик говорит, что она застряла.— На дереве?Гирта пробилась через успевшую набежать толпу.— Я говорила Берте, чтобы она не беспокоила тебя, милорд. Ничего страшного. Миледи делала это уже и раньше. Она знает, как надо, скажу я тебе.— Так она застряла или нет?— Да, — сказала Берта.— Нет, — сказала Гирта.Гирта объяснила с преувеличенным терпением:— Некоторые пчелы покинули ульи и роятся на соседнем дереве. Миледи просто залезла на дерево выше роя. Она трясет ветку, а помощники стоят под деревом, чтобы поймать рой в ящик-ловушку. — Гирта скрестила руки на груди и захлопнула рот, стрельнув в Берту взглядом под названием «я-ведь-тебе-говорила».Эйрик услышал, как среди окруживших его людей раздались смешки. И вправду, в последние дни он замечал, как его люди постоянно закатывали глаза к потолку, качали головой и перешептывались, особенно когда он был вместе с Идит. Несомненно, они считают его слабым, раз он позволяет новой жене командовать им. Ну, с него достаточно ее неженского поведения. На этот раз он поставит ее на место.Эйрик сердито протолкался через толпу, подошел к саду, находившемуся по другую сторону внутренней стены, затем резко обернулся к толпе, следовавшей за ним по пятам.— Святые мощи! Вам что, делать больше нечего, как совать нос в мои дела? Немедленно возвращайтесь к работе.Дойдя до сада, Эйрик резко остановился, не веря своим глазам.Идит, одетая в пресловутую свою сетку, сидела верхом на суку высоко над землей и яростно его трясла. На конце сука висел рой пчел, а два помощника в сетках стояли на земле и держали большой ящик с задвижкой.— Идит, немедленно слезай с этого проклятого черева!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41