Их штучки чуть не стоили мне лицензии!– Но ведь он мог тебя убить!Майя все не могла выбросить из головы руку с топором, занесенным над головой мужа. Беспокоиться за жизнь Акселя – ей это просто не приходило в голову. Надежный, он всегда был рядом, с ним никогда и ничего не могло случиться. Сознание того, что он тоже уязвим (более того, смертен), перевернуло с ног на голову все ее представления.– Это не первая попытка, – усмехнулся Аксель в ответ на ее восклицание. – Не забывай, я вырос в баре. И умею защищаться.– Но ты... ты его... поднял! Он ведь немногим легче тебя! И он держал топор!Подошла официантка с двумя бокалами вина. Аксель протянул один Майе, и она заставила себя разжать руку, судорожно комкавшую рукав его пиджака.– Успокойся, и давай сядем. Придется дождаться полицейских, чтобы подписать рапорт. – На лице его отразилась досада. – Все-таки чертовски жаль, что так вышло! Зато мы сможем поесть чего-нибудь приличного. Карлос!Тот жестом показал, что уже занят их ужином. В считанные минуты подошел подручный с блюдом дымящихся спагетти.– Новый рецепт! – крикнул шеф-повар, перекрывая шум. – Ешьте, не пожалеете! – Он подозвал официантку, вошедшую за заказанным блюдом. – Сначала отнеси хозяевам «Цезарь», да держи миску так, чтобы не помять листья салата!– Я столько не съем. – Уже не столь потрясенная, но все еще в тисках изумления, Майя улыбнулась Акселю. – Ты поешь со мной или пойдешь проверить, все ли в порядке в зале?Она понемногу проникалась сознанием того, что замуж выходят не только за мужчину, но и за его любимое дело, хотя и не вполне понимала, как ей относиться к бизнесу мужа, к неожиданно открытой для себя агрессивной черточке его характера и к своим пробуждающимся желаниям.Вместо ответа Аксель взял ее под руку и повел к комнате отдыха персонала, подальше от любопытных глаз. Заговорил он только там:– Вечер еще не закончился.При этом он выразительно сжал Майе руку повыше локтя, породив этим новую волну сладкого трепета. Они были не одни и здесь, поэтому вместо поцелуя Аксель лишь заглянул ей в глаза. Он собирался осуществить все свои планы, и это можно было без труда прочесть в его взгляде.– Мы нашли тех двоих в сквере, на скамейке, – сказал младший патрульный, жадно осушив стакан воды. – Дымили там в два горла и уже успели заторчать. – Он презрительно хмыкнул. – Теперь о залоге нет и речи, просидят под замком до самого суда. Кстати, они сказали, что вернулись за платой.– С проблемой будет покончено только тогда, когда прижмем дилера, а его еще нужно найти. – Старший патрульный закончил писать, аккуратно убрал ручку и блокнот в карман и бросил на Майю взгляд, как бы что-то прикидывая: – Я слыхал, вашу сестру выпустили на поруки.– Моя сестра не имеет никакого отношения!..Майя начала подниматься с таким видом, словно собралась выцарапать ему глаза. Аксель схватил ее за плечо и принудил сесть. Когда она вонзила ему в ногу высокий каблук, он поморщился, но не убрал руки.– Клео Элайсем сейчас находится в моем доме, читает сыну книгу, – сказал он старшему патрульному. – А той парочке было уплачено сполна. Вот как обстоят дела, офицер. Оскорбляя приличных людей, вы ничего не добьетесь. Если вас интересует дилер, допрашивайте своих торчков.– Это от них ничего не добьешься. – Патрульный снова оглядел Майю. – Еще я слыхал, что некий музыкант играет в клубе, на который недавно пришлось устроить облаву. Будьте осторожны в выборе друзей, мистер Хоулм. Знаете такое выражение: порочащие связи?Для женщины, которая не признает насилия, Майя отбивалась чересчур яростно. Пришлось в буквальном смысле припечатать ее к скамье, да еще и зажать ей рот, пока офицер неторопливо шествовал к двери. В результате Аксель получил болезненный укус в ладонь, а в руку ему впилось по меньшей мере четыре длинных наманикюренных ногтя. Не будь он в пиджаке, не миновать бы кровопролития. Он отпустил Майю, только когда дверь закрылась.– Ты не имеешь права!.. – начала она, задыхаясь от ярости.– Имею, и самое полное, – хладнокровно заверил он, поднимая ее с сиденья. – Это мой ресторан, и я совсем не желаю восстанавливать против себя еще и полицию. В провинции не любят пришлых, а Клео, Стивен... – он чуть помедлил, – и даже ты – все вы пришлые. Велико искушение свалить вину на постороннего, и полицейским не чуждо ничто человеческое. Черт возьми, я видел твою сестрицу и этого музыканта, и я не больше доверяю им, чем ребята из полиции! А теперь идем.– Ты им не доверяешь? – переспросила Майя, когда они уже были в переулке. – И ты мог оставить детей с теми, кому не доверяешь? Что ты за человек?! Выходит, ты спокойно предоставишь Констанс заботам наркодельца?– Я оставил с ними детей потому, что доверяю твоему суждению, но мое собственное от этого не меняется.Аксель видел, что все его надежды на этот вечер вылетают в трубу. Если бы не железная уверенность, что спланировать такое не под силу даже Майе, он винил бы ее во всех свалившихся неприятностях. К несчастью, ярость лишь придавала ей новое очарование, и его болезненная потребность не уменьшилась. Как она была хороша с этими сверкающими глазами, готовая в любую минуту надавать ему пощечин! Чтобы этого не случилось, он крепко держал ее за правую руку.– Ты, как всегда, прав! У меня ветер в голове, я не отличу наркодельца от честного налогоплательщика! Что я знаю о людях? Для меня они все на одно лицо!Майя была в бешенстве, Аксель осознал это, когда увлекал ее к машине. Он взял в жены кроткую пацифистку, но оболочка вдруг распалась, и из нее появилась разгневанная валькирия. Он терпеть не мог семейных сцен, однако недавний прилив адреналина плюс гормональная избыточность плюс хроническое возбуждение – все это разрослось в количественном отношении настолько, что перешло наконец в новое качество. Вместо того чтобы отпустить Майю и дать ей возможность остыть, Аксель продолжал, сцепив зубы, тащить ее к машине.– Запри меня дома и ключ забрось подальше, чтобы я как-нибудь ненароком не нанесла себе вреда! – издевалась Майя. – Это пришлось бы тебе по вкусу, ведь так? Полный контроль над всем и вся! Но я не оловянный солдатик, ясно?Она вдруг вырвалась и бросилась бежать. Это выглядело нелепо, если учесть высокие каблуки, на которых она и стоять-то как следует не умела. Аксель некстати отметил, что лодыжки у нее на редкость изящные. Он не сразу бросился следом, надеясь, что Майя образумится, однако она продолжала бежать, и пришлось все-таки пуститься вдогонку. Что за зрелище они являли бы собой, случись это на главной улице! К счастью, погоня шла вдоль задних стен домов. Догнав Майю, Аксель схватил ее, с силой привлек к себе и держал так с единственной мыслью: к черту ссору, пора переходить к страстному примирению! Он был готов к этому, более чем готов.– Говори что вздумается, но не бегай от меня!Он повернул к себе извивающееся тело со всеми его соблазнительными округлостями, склонился к губам, которых так давно жаждал. Майя тотчас притихла. Он оторвался от ее губ только тогда, когда понял, что вот-вот умрет от удушья.Они стояли у задней двери бывшего магазина Клео, и, когда Акселю вздумалось прислониться к ней, дверь открылась.Они ввалились внутрь, в темноту. Глава 27 Кто после секса еще способен курить, тот недостаточно выложился. – Ты забыла запереть эту чертову дверь! – пробормотал Аксель, стараясь удержать равновесие и не рухнуть в кучу кое-как сваленного хлама, оставшегося после вывоза всего ценного.– Это обреченное здание. Пусть запирают те, кто явится сровнять его с землей! – съязвила Майя.Какое ей дело до незапертых дверей, когда она только что пережила самый пламенный поцелуй в своей жизни! Этот тип, ее муж, манипулирует ею самым бессовестным образом. Еще три минуты назад она была на него рассержена, и вот уже не может вспомнить, по какой причине.– Что ж, логично. – Аксель плотно прикрыл дверь, погрузив окружающее в кромешный мрак. – На чем мы остановились?– Ты же не собираешься... – запротестовала Майя, но Аксель умело воспользовался тем, что рот ее открыт, совершив то, что она беспомощно назвала про себя упоительным вторжением.Вообще, Дева он или нет? Дева не действует сгоряча. Не могут же они, в самом деле...– Аксель, мы не можем...– Можем, – заверил он и вернулся к поцелую.Жаркий, мужской запах его кожи и одеколона, вес тела, прижимавшего ее к двери, – все это мешало мыслить связно. Майя ощущала каждую точку соприкосновения: как груди под тонким шелком трутся о плотную ткань пиджака, как, все сильнее впиваясь в живот, выпирает гульфик на брюках. Рассудок настаивал, что это безумие, но голос его слабел, заглушаемый зовом плоти, которой не было дела до условностей, и потому бедра лихорадочно терлись о бедра.– Я собирался снять номер в отеле и заказать шампанское, – прошептал Аксель ей на ухо, и, хотя в голосе звучало сожаление, руки жадно ласкали груди.– Ближайший отель в Шарлотте, а шампанское я ненавижу. – Майя запустила пальцы ему в волосы и притянула ближе, чтобы добраться до губ.– О Боже! О да! О, как верно! Ни детей, ни котов – никого!С этим было трудно не согласиться, особенно теперь, когда ворот платья был расстегнут.Мрак не давал возможности видеть, но это лишь обостряло ощущения. Платье сползло с плеч, и руки – эти большие, горячие, ловкие руки, – поглаживая, накрыли груди. Бугорки мозолей царапали нежную кожу так щекотно и волнующе, что перехватило дыхание. Жаркий рот отстранился от губ, чтобы прильнуть к груди. На этот раз ничто не мешало кричать, и Майя позволила счастливому крику вырваться. Она несла в себе такой мощный заряд, что прикосновение влажных губ вызвало встряску, как от удара током. Из страха рухнуть на пол Майя вцепилась в мужские плечи, выгибаясь всем телом, безмолвно требуя больше, больше. Аксель нисколько не возражал. Он приник к ней так исступленно, словно хотел опустошить, хотел втянуть в себя полностью, поглотить без остатка и навеки заточить где-то в темных, неизведанных глубинах своей души. Это было странное чувство, пугающее и приятное, что-то вроде падения в пустоту или вращения в водовороте, центром которого были бедра, что по-прежнему терлись друг о друга.«Это нелепо», – звучало в сознании гаснущим эхом. Нелепо, что двое взрослых людей – супружеская пара! – занимаются любовью у задней двери магазина, посреди хлама. В ответ Майя просунула руки между телами, ища застежку ремня. У Акселя вырвался стон, жаркий рот переместился на другую грудь, рука двинулась вниз по бедру, к кромке подола.– Я вот все думаю... что там надето, под этим платьицем?Майя расстегнула ремень и взялась за молнию.– Лучше помоги мне с этим...Аксель охотно повиновался и без церемоний завернул короткий подол платьица на талию. Его горячие ладони прошлись вверх по бедрам.– Подвязки! Боже правый, на тебе подвязки!!! Я должен это увидеть...Майя приласкала его, и фраза сменилась невнятным возгласом удовольствия. Однако она недолго удерживала инициативу. Раздался треск тонкого трикотажа (белье у нее, должно быть, разлетелось пополам – благоразумный бизнесмен упал на уровень пещерного человека).Это была последняя связная мысль. Потом – только руки, только прикосновения, все ближе подталкивающие к сладостной грани. Это было чудесно, но воспринималось лишь как первый шаг, как начало. Этого не было достаточно. Сжимая мужские плечи, Майя выгибалась навстречу, терлась о него, умоляя, упрашивая, требуя.С губ ее сорвался прерывистый крик наслаждения, слезы брызнули из глаз. Это не был первый оргазм в ее жизни, о нет, но прежде все было иначе. Она пользовалась мужчиной, он пользовался ею, и каждый получал от этого что мог. Впервые кто-то стремился еще и... отдавать! Вот почему невозможно было под благовидным предлогом остановиться на этом этапе, вот почему первый глоток наслаждения только разжег жажду. Ей нужно было больше, больше – и немедленно!Аксель как будто услышал этот мысленный крик. Рывком он подбросил Майю, и она, не раздумывая, обвила его ногами, скрестила их у него на пояснице. Он оказался внутри одним мощным толчком. Счастливые слезы градом покатились по щекам, но Майя даже не заметила. Прижавшись как можно теснее, соединенные в единое целое, они замерли на мгновение, слушая эхо первого слияния. Что было потом, Майя не помнила. Кажется, она кричала, шептала то нежные словечки, то проклятия, целовала шею и плечи, смутно удивляясь тому, что он все еще в рубашке, пыталась выгнуться так, чтобы дотянуться до груди. И все это время уносилась куда-то, приближалась к чему-то, тонула в чем-то – бездонном, непостижимом.– Сейчас!..Как если бы это был приказ, она уступила натиску наслаждения, зная, что потом никогда уже не будет прежней. Два крика слились, и внутрь ее, казалось, изверглась огненная лава, сливаясь с ее влагой, перемешиваясь и соединяя их так, как не может соединить никакая клятва, никакая печать...Долгое время они оставались в этой позе, тяжело дыша, безмолвные, окутанные аурой, которую только что создали. Все остальное было лишним, ненужным. Внешний мир слишком часто вторгался в их общие минуты. На этот раз он словно ждал на почтительном расстоянии.– Майя... Майя, я и не думал...Аксель осторожно поставил ее на пол, но не убрал рук с шелковистых на ощупь ягодиц. Что у нее за кожа, думал он, что за аромат! Невозможно оторваться! Может быть, если он очень, очень попросит, она позволит... еще один раз.Безумец! Они в здании, которое в любой момент может рухнуть окончательно. Здесь наверняка полно крыс! Не такое это место, чтобы длить минуты близости. Будь они в отеле, в номере для молодоженов, с шампанским в ведерке у двуспальной кровати...– Аксель... – тихонько произнесла Майя ему на ухо, – не могли бы мы это повторить? Ну... чтобы знать, что все будет так же!Уткнувшись ей в растрепавшуюся прическу, Аксель беззвучно засмеялся. Волосы пахли гиацинтами. Боже, как он желал эту женщину!– Обязательно повторим, но только в постели, ладно? – сказал он, с сожалением выпуская ее из объятий. – Эти стены так непрочны, что мы можем разнести их в пыль.– Постель – это уже из другой оперы. Я все еще на тебя сердита.– А мне здесь недоставало света.Аксель неохотно натянул верхнюю часть платья на плечи и попытался застегнуть пуговку ворота. Майя стала ему помогать, подстегнув этим возбуждение. Выходило, что он совершенно потерял контроль как над ситуацией, так и над собой. О контроле над Майей не было и речи.Платье снова сползло. Поправляя его, Аксель нащупал грудь и не смог убрать руку, просто не смог.– Знаешь что... – начала Майя со смешком, но вдруг умолкла и окаменела. – Слышишь?Он и думать-то не мог, не то что слышать! Он весь ушел в осязательный процесс.– Что такое?..– Наверное, мышь. Или даже крыса! – Майя встрепенулась.Похоже, ее занимали совсем другие вещи. Аксель сделал попытку проникнуться проблемой, ну хотя бы прислушаться для начала. Откуда-то неслись шорохи и приглушенные шумы. Внезапно он уловил шаги. Кто может бродить по обреченному зданию? Доселе молчавший, очнулся инстинкт самосохранения.– Не шевелись, – прошептал Аксель и начал в спешке застегивать брюки. Казалось странным, что двое взрослых людей зашли так далеко. Заняться любовью, можно сказать, на груде отбросов! Даже подростком Аксель никогда не позволял себе ничего подобного. Секс на помойке. Секс в общественном месте. Он совсем спятил, иначе не скажешь.– Давай уйдем! – прошептала Майя (судя по звукам, она тоже приводила себя в порядок). – Из ресторана можно будет вызвать полицию.– Пока они приедут, этих ветром сдует, кто бы они ни были.Аксель начал пробираться между коробками. Какого дьявола Майя оставила заднюю дверь открытой! В здание мог забраться бродяга, развести костерок и спалить дотла полквартала. Такое случалось.– Вот дерьмо! – пробормотали в отдалении. – Кого сюда могло занести?Аксель сделал рывок на голос, но недооценил расстояние. Говоривший бросился наутек, стукнула дверь, шаги прозвучали как будто вниз по каменным ступеням. Он заметался в темноте, распихивая какую-то старую рухлядь. Есть ли здесь подвал?– Где ты? – позвал встревоженный голос Майи. – Аксель, отзовись!– Я же сказал, не шевелись! – Эх, сейчас бы фонарик! Пока никакого результата, кроме ушибленных коленей. – Здесь должна быть дверь.– Правильно, в бойлерную.– В какую еще бойлерную?– Обычную, для обогрева, – с неудовольствием объяснила Майя, нащупывая его локоть. – С таким низким КПД, что с тем же успехом можно было бы топить ее деньгами. Будь моя воля, я бы все здесь переделала, но оставалось только копить счета. А почему вдруг такой интерес?Махнув рукой на поиски, Аксель повернул к задней двери. Ему пришло в голову, что вдвоем с Майей они выделяют столько энергии, что другого отопления и не нужно.– Когда-то топили углем, – сказал он со вздохом. – Вот было времечко! Наверняка в этом доме есть угольный подвал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36