А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я думала, вам захочется объясниться в первую очередь с ней, а уж потом...– Какие еще комментарии? – грубо перебил Аксель, бросил рисунок на стол и нацелился на сандалию в углу.Майя медлила, как если бы не могла подобрать нужных слов. Выпихнув сандалию, Аксель указал на диван:– Сядьте!Майя села, переплела руки на коленях и начала нервно поигрывать большими пальцами. Она упорно избегала его взгляда. Раздраженный возглас заставил ее вздохнуть.– Я не желаю быть втянутой в чужие семейные проблемы.– Неужели? – спросил Аксель со злобой. Он не мог сейчас владеть собой и до тех пор пинал сандалию, пока та не приземлилась вверх подошвой.– Я хочу все знать! Будет кстати рассказать друг другу историю своей жизни!– – Не получится, – серьезно ответила Майя. – Я по натуре не драматическая актриса. – Она кивнула на мятый рисунок на столе: – По словам Констанс, она изобразила не куклу, а настоящего младенца. Того, который мог бы родиться у ее мамы.Аксель пошатнулся и рухнул на колени. Удар был так силен, словно ему выстрелили прямо в лицо. На этот раз боль взорвалась позади глаз, в висках и затылке. Он был не в силах справиться с ней. Все, что он мог, – это сделать вид, что наклонился в поисках обуви.– Я думал, она забыла...– пробормотал он. – Сразу после похорон детская была полностью обставлена заново, переделана в комнату для гостей. Так было проще всего.– Ничего странного, что дочь перестала с вами разговаривать.Выпрямляясь, Аксель ударился головой и устремил на Майю обвиняющий взгляд, словно это было ее рук дело. Лицо ее осталось невозмутимым. Это привело его в себя, и он швырнул кожаный башмак в общую кучу.– Констанс берет пример с вас, – безжалостно продолжала Майя. – Если взрослый не откровенничает, что остается делать ребенку?Поежившись, Аксель возобновил блуждания по комнате.– В ту пору она была слишком мала, – мрачно возразил он. – Как вы представляете себе этот разговор? Разве не довольно того, что мама умерла, обязательно нужно вдаваться в детали? – Он заметил вторую сандалию и ринулся к ней. – Что я мог сказать шестилетнему ребенку? Что мы с Анджелой не ладили? Мы и ребенка завели в надежде, что это поможет нам ужиться... – Сандалия увенчала груду обуви с первого же пинка. – Но беременность все только усложнила. В то утро у нас вышла особенно бурная ссора. Должно быть, Анджела решила, что не все еще высказано, потому что, когда я уехал на работу, последовала за мной.Слова лились сами собой, без усилия, – слова, которых он никогда еще не произносил. Изливаясь, они терзали душу, так что на глаза наворачивались слезы. Аксель напомнил себе, что настоящий мужчина не плачет, и выразил свои чувства иначе, рванув в сторону кукольный домик. Под ним оказался второй кожаный башмак. Ощутив на щеке влагу, Аксель пнул башмак так, что он отлетел к противоположной стене.– Той ночью был ливень с грозой, – продолжал он мертвым голосом. – Дороги стали скользкими, повсюду валялись ветки и листья. Я взял «ровер», потому что другой машиной обычно пользовалась Анджела. Она даже не пристегнула этот чертов ремень.– Вы не виноваты, – мягко произнесла Майя.– Если бы знать!Аксель сделал вид, что у него зачесалась щека, и незаметно стер влагу. Только потом он повернулся. Зачем копаться в том, что было? Но Майя смотрела на него доверчивым, открытым взглядом давнего друга, и он просто не мог оборвать исповедь.– Ее выбросило из машины. Она ударилась головой и умерла мгновенно. Спасти ребенка не удалось – Анджела была всего-навсего на пятом месяце.Его сын. Он даже не успел получить имя, и потому на могильном камне написали «малыш». И только. На похоронах Аксель не плакал. Он просто стоял как оглушенный, держа за руку дочь и глядя на то, как хоронят его так и не сбывшиеся мечты.Он не плакал тогда, но теперь слезы угрожали пролиться. Чтобы не допустить этого, он с ненавистью пнул груду обуви так, что она разлетелась по всей комнате.– Ну? И какое отношение все это имеет к вашему телефонному звонку?– Теперь мне легче понять, в чем дело, – спокойно ответила Майя. – Полагаю, Констанс считает себя виновной в смерти брата.– Что?! – дико закричал Аксель.Но в глубине души он знал, что это правда, что два года дочь жила в том же аду, что и он сам. Глава 10 Всякое обобщение ложно. – Что я скажу Констанс?.. – Аксель рухнул в кресло и прикрыл глаза рукой.Майе пришло в голову, что стоит сохранить эти минуты в памяти на всю жизнь. Не часто увидишь сильного, самоуверенного мужчину сломленным. Если астрология чего-то стоит, значит, речь здесь идет о влиянии Скорпиона, а вовсе не Водолея. В этом случае Аксель Хоулм – натура страстная, эмоциональная, склонная к глубоким переживаниям.Почему же он так упорно маскирует это полным бесчувствием? Майя решительно не могла понять. Ею овладело абсурдное желание погладить Акселя по голове или потрепать по щеке и заверить, что все будет в порядке. Вот только он был уже не ребенок.– Начните с того, что вы ее любите, и слова придут, – осторожно заговорила она, глядя на разбросанную обувь. Помолчала и, убедившись, что он не собирается больше ничего пинать, продолжала: – Дети поразительно чутки и многое понимают с полуслова, полувзгляда. От них ничего невозможно утаить. Даже если взрослые молчат, ребенок инстинктивно угадывает, что не все в порядке, и, как правило, винит себя.– Вот как? – Аксель опустил руку и адресовал ей пронизывающий взгляд. – Вы это знаете по опыту?– Да, по опыту, – мрачно призналась Майя. В его взгляде засветилось любопытство. С таким видом профессор археологии разглядывает интересную окаменелость.– Мы с Клео в детстве сменили немало приемных родителей. Я расскажу, но как-нибудь в другой раз. А сейчас идите к дочери.– Знаете, – вздохнул Аксель, ероша волосы, – ведь я оставил в ресторане мэра в обществе его матери и моей тещи. Наверняка они упоенно обсуждают, как лишить меня отцовских прав, а вас выжить из города. Пока я буду разговаривать с дочерью, наложите на эту троицу какое-нибудь заклятие пострашнее!С этим он поднялся и зашагал вон, ускоряя шаг.Майя не знала заклятий и никогда не держала в руках магический жезл, поэтому просто расслабилась, наслаждаясь уютным беспорядком жилой комнаты – единственного помещения в доме, которое выглядело обжитым. Похоже, каждая пара обуви Констанс (а их было немало) рано или поздно оказывалась здесь.Ребенком Майя мечтала именно о такой комнате: чуждой скрупулезного порядка, где можно без опаски сбросить обувь на пол и развалиться на диване перед телевизором или с книгой в руках. В то время она добавляла в картину любящих родителей, но со временем прозрела. Добрый папа и ласковая мама были персонажами из другого мира, мира изобилия.Однако куда же отнести образ белокурого северного бога, пинающего детскую обувь, изнемогающего от душевной боли?Ребенок завозился. Майя привычным движением погладила живот. Без медицинской страховки нечего и думать про УЗИ, так что оставалось загадкой, носит она мальчика или девочку. Это не важно, думала Майя. Пусть она не может дать им с Мэтти такой комнаты, как эта (что там говорить, сейчас она не может им дать никакой!), зато сердце ее полно любви. Всю жизнь она копила любовь, мечтая излить на тех, кто в этом нуждается. Она знает о любви в миллион раз больше, чем Аксель Хоулм.Вошел Мэтти и, подойдя к телевизору, начал изучать кнопки в поисках той, которая заставит его работать. Майя потихоньку воспользовалась дистанционкой, тем более что никто не потрудился извлечь из видео кассету с драконами. Мальчик издал крик восторга.– Видишь, даже телевизор знает, что тебе по душе.Не прошло и минуты, как Мэтти впал в счастливое оцепенение. Его было чересчур легко порадовать, слишком просто отвлечь. Если добавить трудности с чтением, это был случай дислексии. Интересно, социальный отдел может направить его на бесплатное обследование?Попутно Майя задалась вопросом, как продвигается у Акселя разговор с Констанс и что на уме у мэра насчет «Несбыточной мечты».Селена захлопнула «книжку» телефона и обвела неодобрительным взглядом пустующий интерьер здания.– Кукольный домик от доброго дяди!– Придется принять, – сказала Майя, повернувшись на высоком табурете. – Клео выпустят через несколько месяцев, и не говори мне, что кто-нибудь согласится взять ее на работу.– Ни один гад! – грубо высказалась Селена. – Правда, нужно еще, чтобы ее выпустили. Ну и как ты намерена тут развернуться?– На местной выставке я познакомилась с одним художником, он пишет замечательные картины, – сообщила Майя, хватаясь за возможность сменить тему. – Они так и светятся изнутри! На этих стенах будут отлично смотреться крупные полотна маслом. Что скажешь, если я выставлю на продажу несколько штук?– И это называется «развернуться»! – хмыкнула Селена. – Я имела в виду бизнес. Это слово вряд ли годится к крупным полотнам на стенах. Как ты собираешься делать деньги?– Продавая картины. В противном случае весь этот простор пропадет даром. Я уже договорилась, что вывешу полотна только при условии, что мне это ничего не будет стоить. Практично, правда?– С точки зрения того, кто слегка тронулся умом! – Селена сердито повернулась на высоких каблуках, чтобы еще раз обозреть помещение. – Стены придется побелить, установить круговое освещение...– ...оборудовать бар и повесить хрустальную люстру! Хорошо, что хоть я еще не тронулся умом. – В помещение вошел Аксель Хоулм.Зная, что он только что от инспектора, Майя вонзила ногти в ладони и впилась взглядом в его лицо, ища хоть малейший намек на то, какие новости он принес. С тем же успехом она могла бы читать на лице каменного идола. Ни улыбки, ни тревожной морщинки между бровей. Этот человек держит в руках ее будущее, но ведет себя так, словно понятия об этом не имеет! Это он нарочно, чтобы она умерла от нетерпения! Черт возьми, получит она назад свой чайный сервиз или нет?!Приблизившись, Аксель протянул Майе скрученные в трубку бумаги самого официального вида. Она приняла их трясущимися руками.– Вам позволено вывезти вещи.Не смея верить, она смотрела на бумаги, в которых заключалось спасение по крайней мере четырех жизней: ее собственной, Мэтти, Клео и будущего ребенка. В глазах стояли слезы, а сердце пело от радости. Хотелось бегать, прыгать, ходить колесом, но поскольку это было невозможно, Майя совершила то, что казалось ничем не хуже.Наклонившись вперед на своем высоком табурете, она поцеловала Акселя в губы. Он был так поражен, что и не подумал отшатнуться, просто остался стоять, как мумия, – руки по швам. Но губы его жили своей собственной жизнью, они ответили сразу, с готовностью. На них был привкус кофе и почему-то ванили, а все вместе было на диво горячим, сладким и аппетитным.В свою очередь пораженная, Майя отстранилась, залилась краской и поспешно скрестила на груди руки, которыми чуть было не обвила шею Акселя. Он был изумлен, однако глаза его горели. И хотя у нее и в мыслях не было вкладывать в поцелуй что-то сексуальное, искра уже пролетела.Этот человек был под влиянием Скорпиона, теперь она знала это наверняка.– Я так понимаю, вы довольны, – настороженно заметил Аксель и отступил.Эти глаза... Майя не могла отвести взгляда. Чопорный бизнесмен в хорошо отглаженном деловом костюме со строгим галстуком не был, оказывается, проморожен насквозь. Где-то в глубинах его души были бездны, полные огня, который еще мог вырваться наружу.За спиной покашляли, давая понять, что имеется третий лишний. Майя сделала движение поднести бумаги ближе к глазам. Аксель как раз взялся за них. Последовала нелепая игра в перетягивание. Наконец Майя опомнилась и уступила.– Я позвонил в контору перевозок, они согласны за это взяться. Не вздумайте входить в магазин сами, это небезопасно. Ну а сюда сейчас явится бригада уборщиков. Они натрут полы, а когда прибудет товар, приведут его в порядок. Вам останется только давать указания.Аксель говорил авторитетным, не терпящим возражений тоном, так естественно ему присущим. Майя тихонько вздохнула с облегчением, видя, что все возвращается на круги своя. Ей бы научиться обуздывать порывы. Будущей матери не к лицу девчоночьи манеры.Она не знала, куда девать руки, и пожалела, что бумаги теперь у Акселя.– Я не могу себе этого позволить... – наконец прошептала она.– Мы же партнеры! Я вкладываю в это дело капитал, а вы – труд, – провозгласил Аксель и собрался спрятать бумаги во внутренний карман пиджака.– Позвольте, позвольте! – вскричала Селена, подступая к нему. – Партнерство? Какого рода? Где договор? В скольких экземплярах? Надеюсь, в нем проставлены сумма жалованья, процент выплаты, условия подотчетности, границы ответственности? Я тоже вложила в это дело кое-какие средства и не останусь в стороне.Аксель уставился на нее, приоткрыв рот, пораженный до полной потери дара речи.– Мой адвокат набросает проект договора, – наконец буркнул он.– В присутствии моего, – уточнила Селена. Они скрестили взгляды, как два гладиатора на арене скрещивают мечи.– А я пока пойду соберу свои пожитки, – сказала Майя, отвернувшись, чтобы скрыть улыбку, и направилась к двери.– Куда?! – рявкнул Аксель, сразу опомнившись. – Не вздумайте соваться в рухнувшее здание!– Если это безопасно для грузчиков, то и для меня, – возразила она и выскользнула за дверь.Аксель бросился следом, в ярости от ее постоянных капризов.– Рожденная под знаком Рыб, – громко заметила Селена. – Вы когда-нибудь пробовали ловить рыбу голыми руками?Аксель схватился за голову. Знак Рыб! Если так, ей место в аквариуме, откуда нет хода!Он нашел Майю заботливо протирающей предметы чайного сервиза. На лице ее застыло выражение неземного блаженства. Завернув каждый в бумагу, она с бесконечной осторожностью укладывала их в картонную коробку, до того обшарпанную, словно ей довелось пережить не одно путешествие по горным дорогам, на спине мула.– Грузчики приедут со своими коробками, – заметил он со вздохом.Еще утром небо нахмурилось, так что ни единый солнечный лучик не касался хрусталя над головой у Майи и не разбрасывал вокруг снопы искр. И все же копна ее волос отливала золотом. И пурпуром.– Никто не дотронется до сервиза, кроме меня! – отрезала она.Подобный тон был для нее редкостью, и Аксель счел за лучшее уступить. Он не знал, чем дорог Майе этот разносортный набор посуды, но раз уж она его ценила, это можно было понять.– Позвольте хоть раздобыть коробку попрочнее! Почему бы вам не пойти со мной в ресторан и не выпить чаю, пока я буду разыскивать тару?– Ну, все ясно, – сказала Майя с хитрой усмешкой. – Вам нужно в ресторан, и вы боитесь, что я натворю дел, стоит только вам ступить за порог. Хочу напомнить, что я годами обходилась без вашего присмотра.– Оно и видно! – сухо констатировал Аксель и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. – Уважьте старика, проводите его в ресторан.– Старика? – На лице ее возникло озадаченное выражение. – Я так быстро вас состарила?Вместо ответа он потянул ее к выходу.Недавний поцелуй не только взволновал, но и заставил заново осознать разницу в возрасте. Майя была еще очень молода, полна энергии и энтузиазма. По сравнению с ней он был мужчиной средних лет, усталым и изверившимся, вместо чувств в нем играли разве что гормоны, да и то не сами по себе, а от поцелуя юной женщины. Как бывший алкоголик после неосторожно принятой дозы спиртного, он жаждал новой порции допинга.– Дети растут, мы старимся, – ответил он уклончиво, с мыслью, что быстро учится рыбкой выскальзывать из любого неприятного разговора.– Сегодня Констанс выглядит совсем иначе. Хорошо, что вы поговорили. Я слышала, утром вы обсуждали, во что ей обуться.– Не совсем так. Дочь поставила меня в известность, что предпочитает кроссовки с драконами. Жду не дождусь, когда она научится выбирать одежду сама.Майя прикусила нижнюю губу. Это не предвещало ничего доброго.– Что? – с подозрением осведомился Аксель. – Теперь-то что не так?На белой щеке возникла и разгладилась лукавая ямочка. Майя метнула из-под ресниц короткий взгляд, который можно было истолковать как угодно. Можно было навоображать себе с три короба. Хорошо, что она на девятом месяце беременности, подумал Аксель.– Вам не понравится то, что я скажу.– Я привык. Мне очень редко нравится то, что вы говорите.Из ресторана вышла Сандра – судя по всему, в состоянии боевой готовности. Акселю захотелось громко застонать.– Я слушаю, – мрачно сказал он Майе. – Выкладывайте, да поскорее. Может статься, это последний раз, когда вы видите меня в живых.Майя проследила за его взглядом и хихикнула, впервые на его памяти. Аксель воззрился на нее в изумлении. Сандра вызывала в людях различную реакцию, но никогда хихиканье. Это была богатая южанка: воплощенный лоск и хорошие манеры, но мужской пол по опыту знал, что таится за милым фасадом.– Вы не находите, что ее прическа похожа на шлем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36