Может, у нее есть и меч?– Он ей ни к чему. Взгляните на бриллиант! Он не только разрежет стекло, но и располосует горло.Майя расхохоталась. Аксель обнаружил, что улыбается. Прежде он никогда не улыбался в присутствии тещи. А между тем та уже остановилась, нетерпеливо притопывая.– Только не говорите, что под костюмом у нее пуленепробиваемый жилет!– Его с успехом заменяет жемчужное колье, этот символ богатства. Тот, кто не может позволить себе жемчугов, подожмет хвост и уберется восвояси.Ступив в пределы слышимости Сандры, они прекратили разговор, который, как запоздало сообразил Аксель, был лишь уловкой, чтобы его отвлечь. Помнится, речь шла о Констанс и ее неумении выбрать одежду. Жаль, что ему никогда не приходилось ловить рыбу руками. Стоит научиться, хотя бы для того, чтобы в разговоре держаться избранной темы.Однако пора было препоясать чресла для общения с тещей.– Здравствуйте, Сандра. Вы уже знакомы с мисс Элайсем, учительницей? Майя, это бабушка Констанс, Сандра Мэттьюз.Внезапно и с чувством острого облегчения Аксель понял, что больше не должен представлять эту женщину как свою тещу. Лично к нему она больше не имела никакого отношения.– Аксель, нам с тобой нужно многое обсудить наедине, – заявила Сандра, бросив на Майю ледяной взгляд.– Ума не приложу, что бы это могло быть!Одной рукой Аксель ухватил Майю за локоть, другой распахнул дверь ресторана и кивком предложил Сандре войти первой. Надо было удалить учительницу на безопасное расстояние от места боевых действий – вряд ли она получила образование по части светских колкостей.– Сегодня после обеда я встречаюсь с судьей, – процедила Сандра явно сквозь стиснутые зубы.– Передайте ему привет!Аксель произнес это легким тоном, хотя внутри все сжалось. Стоицизм давался ему нелегко.– Я старалась удержать это на благопристойном уровне, – сказала Сандра, не входя в зал, – но ты забылся настолько, что публично щеголяешь своим бесстыдством! Констанс – девочка впечатлительная! Как ты смеешь вводить в свой дом эту... эту...Только когда Майя одарила ее ослепительной улыбкой, Аксель вспомнил, что его протеже не лезет за словом в карман. Он уже готов был вмешаться, но из любопытства помедлил.– Эту беременную учительницу? – вежливо подсказала Майя. – Я на девятом месяце и, заметьте, приехала в город семь месяцев назад. Это означает, что Аксель не имеет к моему интересному положению никакого отношения. Просто он от природы великодушен. Ах, вы этого не заметили! Ну, значит, у вас на плечах не голова, а коровья лепешка. Извините, мне нужно поискать упаковочную коробку. Всего доброго!И она поплыла прочь, оставив Акселя расхлебывать кашу. Как-то не хотелось размышлять над тем, насколько быстро она станет двигаться, разрешившись от бремени. Как Чеширский Кот – улыбка еще будет таять в воздухе, когда ее самой простынет и след.– Так вы передадите привет судье Тони? – спросил Аксель, открывая бутылку минеральной воды. – Заодно скажите, что я готов довести дело до Верховного суда, если он решит придать ему политическую окраску. Это заставит его призадуматься. Констанс – моя дочь, и...– Ты в этом уверен? – Сандра нехорошо прищурилась. – Анджела почти до самой свадьбы встречалась не только с тобой!Она зашагала к выходу, держась очень прямо и громко стуча каблуками. Аксель швырнул так и не початую бутылку в направлении бара. Казалось, что в душе у него все рушится с дребезгом и звоном.
Октябрь 1945 года «Я провожу у Хелен ночь за ночью. Я просто не в силах держаться от нее на расстоянии и не могу думать ни о чем другом. Как сосредоточиться на чтении, если перед глазами она – в постели, в ореоле огненно-рыжих волос? С этой своей белой кожей она словно соткана из лунного света, – а ведь обычно я чужд поэзии!Надо что-то делать. Надо остановиться. Если узнает отец Долли, все будет кончено». Глава 11 Мне кто-нибудь нужен, до безумия! Вы как, до безумияили уже в процессе? Вернувшись с кухни с разносортной коллекцией коробок (в одной лежала горка еще теплых рулетиков с корицей), Майя обнаружила Акселя у стойки бара. В руках у него был запотевший стакан, а над головой висела почти зримая черная туча. Воображению предстала череда эпизодов с полным стаканом, но потом в глаза бросилась бутылка минеральной воды. Майя облегченно вздохнула и приблизилась уже без опаски.– Топим горе в стакане? В столь ранний час? – поддразнила она, пристраиваясь рядом (теперь, когда ей удалось, пусть ненадолго, заглянуть Акселю в душу, он уже не казался образчиком совершенства – в хорошем смысле слова). – Поверьте, горечь лучше всего подсластить.Она с наслаждением сунула в рот теплый рулетик и подвинула коробку ближе к Акселю. Тот не заставил себя упрашивать, но жевал равнодушно, без удовольствия. Майя сочла это святотатством. Она обожала рулетики с корицей, даже покупные, тем более что в детстве не знала других. Деликатесом нужно наслаждаться, на то он и деликатес!Возможно, наилучшим выходом было оставить Акселя в покое – пусть кипит возмущением в одиночку. У нее по горло своих проблем... хотя (к чему себя обманывать?) этот рассерженный мужчина из их числа.– Теще удалось задеть вас за живое? – спросила Майя светским тоном.Аксель поднял взгляд, как раз когда она облизывала припорошенные сахарной пудрой пальцы. Между бровями у него возникла неодобрительная морщинка.– Если это вас порадует, можете высказаться, – поощрила Майя. – «Вам стоит поучиться хорошим манерам!» Верно?Аксель слегка улыбнулся. Во всяком случае, уголки его губ дрогнули. Взгляд, однако, остался ледяным, а нижняя челюсть – выдвинутой вперед, от чего Майю неизменно пробирала дрожь. К счастью, на сей раз, для разнообразия, она была ни при чем.– Карлос печет рулетики для персонала. Мне перепадает только в том случае, если я требую свою долю.Он съел еще один рулетик, бросил на Майю вызывающий взгляд и облизнул пальцы.– Я заметила, что персонал здесь почти сплошь женский.С минуту Аксель смотрел прищуренными глазами, потом сообразил и хмыкнул:– Карлос – старый бабник.– Стыдитесь! Это милейший старикан. Ну что? Мне вернуться к своему сервизу, или вы расскажете, по какому поводу беситесь?– Я никогда не бешусь! – отрезал Аксель.– Ну разумеется. А я никогда не смеюсь.Ему и в самом деле требовалось подсластить горечь. Майя оставила коробку с рулетиками на стойке и пошла к двери.– Теперь-то куда? – крикнул он вслед. – Вы не способны и минуту усидеть на одном месте!– Особенно там, где меня с трудом терпят. Поверьте, я отлично знаю, что мое присутствие безмерно осложняет вам жизнь. Постараюсь впредь держаться тише воды ниже травы.Она была за дверью прежде, чем Аксель сумел подыскать слова. Отличная парфянская стрела, хотя и не такой убойной силы, как прощальный выпад Сандры. По крайней мере над этим замечанием можно было поразмыслить.Выходило, что Майя считает себя обузой, и скорее всего не впервые. Все свои детские годы она осложняла кому-то жизнь. Помнится, она упомянула скитания по приемным родителям. Если она всегда была такой, как сейчас, то каково ей было раз за разом оказываться в чужом доме, среди чужих людей? У каждой семьи свои собственные законы и уклад, своя устоявшаяся жизнь. Во все это нужно вникать, вписываться и вечно бояться, что это ненадолго.Как раз в такое положение он поставил ее и Мэтти: втянул в свою жизнь, обременил своими проблемами и в конечном счете остался в стороне, предоставив их только друг другу – авось выплывут! Надо признать, Майе удавалось держаться на плаву. Жизнь его пошла кувырком, это верно, но при всей своей досаде на это он ничуть не возражает, чтобы Майя обосновалась в каком-нибудь уголке его души.Аксель долил стакан и аккуратно отставил бутылку. За стойкой валялись осколки, но он не обращал на это внимания с тем же упорством, с каким открещивался от едких слов Сандры. И без того было над чем поразмыслить.Майя и Мэтти. Никто из них не ступал в его крыло, а если хорошенько подумать, то и вообще никуда, кроме отведенных им спальни, гостиной и кухни, как если бы остальное было огорожено невидимой стеной с надписью «Вход воспрещен». Когда он бывал дома, их было не видно, не слышно. Он понятия не имел, во сколько они завтракают и как добираются до школы.Аксель в сердцах обозвал себя слепым ублюдком. Все это время он любовался собственным добросердечием, а между тем дал этим двоим не более чем очередной приют! Ему и в голову не пришло, что это живые люди, что они ходят, говорят даже тогда, когда он занят своими делами! Чего еще ожидать от того, кто готов почесать спинку мэру, лишь бы тот оставил за ним право на продажу спиртного?Аксель оттолкнул пустой стакан и направился было к выходу, но вернулся и прихватил с собой коробку с рулетиками, просто потому, что хотел еще раз понаблюдать, как Майя их смакует. Вспомнив поцелуй благодарности и свою неожиданную реакцию, он поежился. В самом деле гормоны разыгрались. Хорошо бы их успокоить, но сначала надо убрать из дома беременную учительницу. Ну а для этого ей нужна другая крыша над головой.– Боско! – обрадовался Мэтти и так сдавил в объятиях старенького плюшевого кролика, что у того из прорех полезла серая вата.– Позволь, я угадаю, – предложил Аксель со стремянки (он прилаживал над дверью колокольчик). – Это Белый Кролик из «Алисы»?– Из одной старой рекламы, – объяснила Майя. – Я бы назвала его Нести, но это подарок Клео, а она предпочитает древности.– Я категорически отказываюсь с ней знакомиться, если вы похожи, – сухо заметил Аксель. – С вами двоими я запросто могу спятить. – Он, не глядя, протянул руку: – Гвоздь!– Вы отдаете себе отчет в том, что все это принадлежит Клео? – серьезно спросила Майя, вкладывая в руку несколько гвоздей сразу. – Я всего лишь временно ее замещаю.По мере того как истекал срок заключения, тревога нарастала. Майя взяла на себя труд отправить Клео лучший рисунок Мэтти. Слава Богу, та ответила короткой запиской с изъявлением благодарности.– Я знаю, – пробормотал Аксель с гвоздями во рту. – Можете считать, что я полный болван.– Болван, – повторил Мэтти, подумал и проговорил по буквам: – Б-о-л-в-а-н.– Болва-ааа-аан! – пропела Констанс оперным голосом.Майя зажала рот ладонью, давясь от смеха.– Он что, умеет читать? – поинтересовался Аксель с улыбкой.– Это случайность. Ему всего пять, он и буквы-то не все знает!– А вот и нет! – запротестовала Констанс. – Он сумел прочесть одну из книг доктора Зюсса... ну, почти. – Она заглянула в ближайшую коробку: – Ой, хрустальный шар!– Осторожнее, он очень хрупкий, – предостерег Аксель. – Когда Майя все разложит, посмотришь на витрине.Он спустился и отодвинул стремянку от двери, которая почти тотчас распахнулась.– Хедли, какого черта! Что тебе здесь нужно? – Аксель сложил стремянку и взялся за ветошь, чтобы вытереть руки.– Черт, – повторил Мэтти, роясь в стопке потрепанных книг. – Черт, порт, спорт... торт!Майя плотнее зажала рот, чтобы не прыснуть, тем более что Аксель не слишком обрадовался появлению старого репортера. Меньше всего ей хотелось сердить его теперь, когда он пренебрег своими обязанностями ради того, чтобы помочь ей устроиться на новом месте. Она оглядела гостя, о котором уже была наслышана, а тот, в свою очередь, оглядел коробки – с таким видом, словно они могли в любую минуту взорваться. С его зонта так и текло (дождь шел всю ночь, не унялся и днем). Встряхнув зонт, Хедли осторожно заглянул в частично распакованную коробку.– Странные... мм... прибамбасы! Хотелось бы знать, кто на них польстится.– Так ты явился с мрачными пророчествами? – Заметив, что Констанс держит хрустальный шар, Аксель отобрал его, тщательно протер ветошью и пристроил под свежевымытым стеклом прилавка. – Здесь немало интересного, нужно лишь все это подать.– И время от времени протирать пыль, – вставила Майя, не поднимаясь с коробки, на которой ожидала, пока закипит чайник. – Хотите чаю, мистер Хедли? Стула предложить, увы, не могу. Они безнадежно погребены под товаром.– Ничего, я разгребу, – сказал Аксель. – Не нравится мне, когда сидят на коробках.Он начал перекладывать коробки поменьше с одного из стульев, демонстративно игнорируя Хедли. Репортер галантно протянул Майе руку, помогая подняться:– Мисс Элайсем, не так ли? Джейсон Хедли. Ваше имя кажется знакомым... Вы здешняя уроженка?– Так говорят, но сама я не помню. Это было слишком давно.– Я о вас наслышан, – заметил Хедли с усмешкой.– От Кэтрин? – не удержался Аксель. – У нее язык как помело!– Значит, это она повсюду трубит, что я на втором году беременности? – съехидничала Майя и позволила репортеру проводить ее к стулу.– То-то было бы славно, веди вы себя соответственно этому солидному сроку! – огрызнулся Аксель. – Ладно, Хедли, давай перебираться в ресторан. Все равно я не вписываюсь в эту компанию помешанных.Дети захихикали. Хедли оглянулся на них, но не двинулся с места. Майя заметила, что он колеблется.– Констанс, хочешь помочь Мэтти устроиться? Сегодня мы будем ночевать здесь.Мальчик издал восторженный вопль и скачками понесся вверх по лестнице. Констанс по очереди оглядела взрослых, собрала в охапку ветхие игрушки и последовала за ним.– Это поможет делу, мистер Хедли?– Уж не знаю, поможет ли хоть что-нибудь, – проворчал репортер и осторожно устроился на другом расчищенном стуле, скептически глядя на чашечку, из которой поднимался пахнущий жасмином пар. – Просто новости касаются и вас.Аксель остался стоять со скрещенными на груди руками, в мрачном молчании. Хедли адресовал ему сочувственный взгляд.– Полиция арестовала двух твоих сезонных рабочих за продажу наркотиков. Поговаривают, что они явились прощупать почву и что ожидается крупная поставка. Улавливаешь? Ты многого добился, и это не всем по нраву.Даже в сумерках Майя заметила, как напряглись руки Акселя – так, что побелели костяшки пальцев. Скулы его обострились, рот сжался в линию. Он обладал поразительным умением обуздывать свой темперамент, а если не получалось, давал ему выход самым странным образом.При мысли о том, что плотину снова может прорвать, Майе захотелось оказаться как можно дальше.– А при чем тут я, мистер Хедли? – спросила она поспешно.– Просто Хедли, дорогая моя. Все зовут меня так, зовите и вы. – Репортер повел массивными плечами. – Наверное, вы почти ни при чем, но в провинции каждая мелочь растет как снежный ком. Ваша сестра имела отношение к наркотикам, Аксель предоставляет вам кров, а под ее магазин отводит целое здание. Магазин посещается по большей части детьми и подростками. Слово за слово, одно к другому – глядишь, и подпортили репутацию.Пораженная до глубины души, Майя не нашлась что сказать на это.– Мэр хочет лишить меня лицензии на продажу спиртного, – устало заговорил Аксель. – Такие слухи позволят ему убить одним выстрелом двух зайцев: устранить возможного конкурента на выборах и заодно прихлопнуть два процветающих дела. Ральф взялся за это сразу, как только я выступил против подъездной дороги к торговому центру.– Ах вот оно что! – буркнул Хедли. – А я никак не мог понять...– Но ведь... это не во власти мэра?.. – спросила Майя с трепетом.Ей уже приходилось терять крышу над головой, семью, собак, кошек, игрушки – все ценное, чем она обладала, кроме разве что сервиза. Но ни разу она не видела, чтобы кто-то другой терял все, и потому смотрела на Акселя с нарастающим ужасом. Нет, не может быть! Это просто слухи, а слухи приходят и уходят!– Мэр мало что может персонально, но он знает, за какую ниточку потянуть. Я думал, Ральф не пачкает рук, но если по воробьям стреляют из пушек, дело нечисто. – Аксель переступил с ноги на ногу. – Спасибо, что заглянул, Хедли, но, право же, не стоило пугать мисс Элайсем. Я сам обо всем позабочусь.– Что?! – возмутилась Майя. – Вы сами обо всем позаботитесь?! Меня порочат, оскорбляют на каждом шагу, пытаются прикрыть мою школу и магазин – и вы предлагаете сами обо всем позаботиться? Вы хоть понимаете, чем это может кончиться именно для меня? Мэтти поместят в детский дом, Клео пустят по миру, а меня, меня... – Майя резко поднялась со стула. – Разрази меня гром, если я не испорчу мэру всю малину!Она зашагала мимо Акселя. Тот остановил ее, ухватив за руку.– Во-первых, мне тоже может не поздоровиться, а во-вторых, у вас нет опыта стычек с сильными мира сего. К тому же вам вредно волноваться. Идите наверх, к детям, и хорошенько отдохните. Мы с Ральфом соперничаем еще со школы, и поверьте, я во всем обставлю его.Если бы Майя могла, она пнула бы его в лодыжку, но с животом это было трудновато. Пришлось прибегнуть к сарказму.– Ну разумеется! Препояшете чресла и отправитесь на битву. А мое дело женское – ждать вестей у окошка. – Она потрепала Акселя по груди. – Джентльмены, все было очень мило! Пойду наверх вздремнуть, пока могучий, храбрый мистер Хоулм рубит противника в капусту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Октябрь 1945 года «Я провожу у Хелен ночь за ночью. Я просто не в силах держаться от нее на расстоянии и не могу думать ни о чем другом. Как сосредоточиться на чтении, если перед глазами она – в постели, в ореоле огненно-рыжих волос? С этой своей белой кожей она словно соткана из лунного света, – а ведь обычно я чужд поэзии!Надо что-то делать. Надо остановиться. Если узнает отец Долли, все будет кончено». Глава 11 Мне кто-нибудь нужен, до безумия! Вы как, до безумияили уже в процессе? Вернувшись с кухни с разносортной коллекцией коробок (в одной лежала горка еще теплых рулетиков с корицей), Майя обнаружила Акселя у стойки бара. В руках у него был запотевший стакан, а над головой висела почти зримая черная туча. Воображению предстала череда эпизодов с полным стаканом, но потом в глаза бросилась бутылка минеральной воды. Майя облегченно вздохнула и приблизилась уже без опаски.– Топим горе в стакане? В столь ранний час? – поддразнила она, пристраиваясь рядом (теперь, когда ей удалось, пусть ненадолго, заглянуть Акселю в душу, он уже не казался образчиком совершенства – в хорошем смысле слова). – Поверьте, горечь лучше всего подсластить.Она с наслаждением сунула в рот теплый рулетик и подвинула коробку ближе к Акселю. Тот не заставил себя упрашивать, но жевал равнодушно, без удовольствия. Майя сочла это святотатством. Она обожала рулетики с корицей, даже покупные, тем более что в детстве не знала других. Деликатесом нужно наслаждаться, на то он и деликатес!Возможно, наилучшим выходом было оставить Акселя в покое – пусть кипит возмущением в одиночку. У нее по горло своих проблем... хотя (к чему себя обманывать?) этот рассерженный мужчина из их числа.– Теще удалось задеть вас за живое? – спросила Майя светским тоном.Аксель поднял взгляд, как раз когда она облизывала припорошенные сахарной пудрой пальцы. Между бровями у него возникла неодобрительная морщинка.– Если это вас порадует, можете высказаться, – поощрила Майя. – «Вам стоит поучиться хорошим манерам!» Верно?Аксель слегка улыбнулся. Во всяком случае, уголки его губ дрогнули. Взгляд, однако, остался ледяным, а нижняя челюсть – выдвинутой вперед, от чего Майю неизменно пробирала дрожь. К счастью, на сей раз, для разнообразия, она была ни при чем.– Карлос печет рулетики для персонала. Мне перепадает только в том случае, если я требую свою долю.Он съел еще один рулетик, бросил на Майю вызывающий взгляд и облизнул пальцы.– Я заметила, что персонал здесь почти сплошь женский.С минуту Аксель смотрел прищуренными глазами, потом сообразил и хмыкнул:– Карлос – старый бабник.– Стыдитесь! Это милейший старикан. Ну что? Мне вернуться к своему сервизу, или вы расскажете, по какому поводу беситесь?– Я никогда не бешусь! – отрезал Аксель.– Ну разумеется. А я никогда не смеюсь.Ему и в самом деле требовалось подсластить горечь. Майя оставила коробку с рулетиками на стойке и пошла к двери.– Теперь-то куда? – крикнул он вслед. – Вы не способны и минуту усидеть на одном месте!– Особенно там, где меня с трудом терпят. Поверьте, я отлично знаю, что мое присутствие безмерно осложняет вам жизнь. Постараюсь впредь держаться тише воды ниже травы.Она была за дверью прежде, чем Аксель сумел подыскать слова. Отличная парфянская стрела, хотя и не такой убойной силы, как прощальный выпад Сандры. По крайней мере над этим замечанием можно было поразмыслить.Выходило, что Майя считает себя обузой, и скорее всего не впервые. Все свои детские годы она осложняла кому-то жизнь. Помнится, она упомянула скитания по приемным родителям. Если она всегда была такой, как сейчас, то каково ей было раз за разом оказываться в чужом доме, среди чужих людей? У каждой семьи свои собственные законы и уклад, своя устоявшаяся жизнь. Во все это нужно вникать, вписываться и вечно бояться, что это ненадолго.Как раз в такое положение он поставил ее и Мэтти: втянул в свою жизнь, обременил своими проблемами и в конечном счете остался в стороне, предоставив их только друг другу – авось выплывут! Надо признать, Майе удавалось держаться на плаву. Жизнь его пошла кувырком, это верно, но при всей своей досаде на это он ничуть не возражает, чтобы Майя обосновалась в каком-нибудь уголке его души.Аксель долил стакан и аккуратно отставил бутылку. За стойкой валялись осколки, но он не обращал на это внимания с тем же упорством, с каким открещивался от едких слов Сандры. И без того было над чем поразмыслить.Майя и Мэтти. Никто из них не ступал в его крыло, а если хорошенько подумать, то и вообще никуда, кроме отведенных им спальни, гостиной и кухни, как если бы остальное было огорожено невидимой стеной с надписью «Вход воспрещен». Когда он бывал дома, их было не видно, не слышно. Он понятия не имел, во сколько они завтракают и как добираются до школы.Аксель в сердцах обозвал себя слепым ублюдком. Все это время он любовался собственным добросердечием, а между тем дал этим двоим не более чем очередной приют! Ему и в голову не пришло, что это живые люди, что они ходят, говорят даже тогда, когда он занят своими делами! Чего еще ожидать от того, кто готов почесать спинку мэру, лишь бы тот оставил за ним право на продажу спиртного?Аксель оттолкнул пустой стакан и направился было к выходу, но вернулся и прихватил с собой коробку с рулетиками, просто потому, что хотел еще раз понаблюдать, как Майя их смакует. Вспомнив поцелуй благодарности и свою неожиданную реакцию, он поежился. В самом деле гормоны разыгрались. Хорошо бы их успокоить, но сначала надо убрать из дома беременную учительницу. Ну а для этого ей нужна другая крыша над головой.– Боско! – обрадовался Мэтти и так сдавил в объятиях старенького плюшевого кролика, что у того из прорех полезла серая вата.– Позволь, я угадаю, – предложил Аксель со стремянки (он прилаживал над дверью колокольчик). – Это Белый Кролик из «Алисы»?– Из одной старой рекламы, – объяснила Майя. – Я бы назвала его Нести, но это подарок Клео, а она предпочитает древности.– Я категорически отказываюсь с ней знакомиться, если вы похожи, – сухо заметил Аксель. – С вами двоими я запросто могу спятить. – Он, не глядя, протянул руку: – Гвоздь!– Вы отдаете себе отчет в том, что все это принадлежит Клео? – серьезно спросила Майя, вкладывая в руку несколько гвоздей сразу. – Я всего лишь временно ее замещаю.По мере того как истекал срок заключения, тревога нарастала. Майя взяла на себя труд отправить Клео лучший рисунок Мэтти. Слава Богу, та ответила короткой запиской с изъявлением благодарности.– Я знаю, – пробормотал Аксель с гвоздями во рту. – Можете считать, что я полный болван.– Болван, – повторил Мэтти, подумал и проговорил по буквам: – Б-о-л-в-а-н.– Болва-ааа-аан! – пропела Констанс оперным голосом.Майя зажала рот ладонью, давясь от смеха.– Он что, умеет читать? – поинтересовался Аксель с улыбкой.– Это случайность. Ему всего пять, он и буквы-то не все знает!– А вот и нет! – запротестовала Констанс. – Он сумел прочесть одну из книг доктора Зюсса... ну, почти. – Она заглянула в ближайшую коробку: – Ой, хрустальный шар!– Осторожнее, он очень хрупкий, – предостерег Аксель. – Когда Майя все разложит, посмотришь на витрине.Он спустился и отодвинул стремянку от двери, которая почти тотчас распахнулась.– Хедли, какого черта! Что тебе здесь нужно? – Аксель сложил стремянку и взялся за ветошь, чтобы вытереть руки.– Черт, – повторил Мэтти, роясь в стопке потрепанных книг. – Черт, порт, спорт... торт!Майя плотнее зажала рот, чтобы не прыснуть, тем более что Аксель не слишком обрадовался появлению старого репортера. Меньше всего ей хотелось сердить его теперь, когда он пренебрег своими обязанностями ради того, чтобы помочь ей устроиться на новом месте. Она оглядела гостя, о котором уже была наслышана, а тот, в свою очередь, оглядел коробки – с таким видом, словно они могли в любую минуту взорваться. С его зонта так и текло (дождь шел всю ночь, не унялся и днем). Встряхнув зонт, Хедли осторожно заглянул в частично распакованную коробку.– Странные... мм... прибамбасы! Хотелось бы знать, кто на них польстится.– Так ты явился с мрачными пророчествами? – Заметив, что Констанс держит хрустальный шар, Аксель отобрал его, тщательно протер ветошью и пристроил под свежевымытым стеклом прилавка. – Здесь немало интересного, нужно лишь все это подать.– И время от времени протирать пыль, – вставила Майя, не поднимаясь с коробки, на которой ожидала, пока закипит чайник. – Хотите чаю, мистер Хедли? Стула предложить, увы, не могу. Они безнадежно погребены под товаром.– Ничего, я разгребу, – сказал Аксель. – Не нравится мне, когда сидят на коробках.Он начал перекладывать коробки поменьше с одного из стульев, демонстративно игнорируя Хедли. Репортер галантно протянул Майе руку, помогая подняться:– Мисс Элайсем, не так ли? Джейсон Хедли. Ваше имя кажется знакомым... Вы здешняя уроженка?– Так говорят, но сама я не помню. Это было слишком давно.– Я о вас наслышан, – заметил Хедли с усмешкой.– От Кэтрин? – не удержался Аксель. – У нее язык как помело!– Значит, это она повсюду трубит, что я на втором году беременности? – съехидничала Майя и позволила репортеру проводить ее к стулу.– То-то было бы славно, веди вы себя соответственно этому солидному сроку! – огрызнулся Аксель. – Ладно, Хедли, давай перебираться в ресторан. Все равно я не вписываюсь в эту компанию помешанных.Дети захихикали. Хедли оглянулся на них, но не двинулся с места. Майя заметила, что он колеблется.– Констанс, хочешь помочь Мэтти устроиться? Сегодня мы будем ночевать здесь.Мальчик издал восторженный вопль и скачками понесся вверх по лестнице. Констанс по очереди оглядела взрослых, собрала в охапку ветхие игрушки и последовала за ним.– Это поможет делу, мистер Хедли?– Уж не знаю, поможет ли хоть что-нибудь, – проворчал репортер и осторожно устроился на другом расчищенном стуле, скептически глядя на чашечку, из которой поднимался пахнущий жасмином пар. – Просто новости касаются и вас.Аксель остался стоять со скрещенными на груди руками, в мрачном молчании. Хедли адресовал ему сочувственный взгляд.– Полиция арестовала двух твоих сезонных рабочих за продажу наркотиков. Поговаривают, что они явились прощупать почву и что ожидается крупная поставка. Улавливаешь? Ты многого добился, и это не всем по нраву.Даже в сумерках Майя заметила, как напряглись руки Акселя – так, что побелели костяшки пальцев. Скулы его обострились, рот сжался в линию. Он обладал поразительным умением обуздывать свой темперамент, а если не получалось, давал ему выход самым странным образом.При мысли о том, что плотину снова может прорвать, Майе захотелось оказаться как можно дальше.– А при чем тут я, мистер Хедли? – спросила она поспешно.– Просто Хедли, дорогая моя. Все зовут меня так, зовите и вы. – Репортер повел массивными плечами. – Наверное, вы почти ни при чем, но в провинции каждая мелочь растет как снежный ком. Ваша сестра имела отношение к наркотикам, Аксель предоставляет вам кров, а под ее магазин отводит целое здание. Магазин посещается по большей части детьми и подростками. Слово за слово, одно к другому – глядишь, и подпортили репутацию.Пораженная до глубины души, Майя не нашлась что сказать на это.– Мэр хочет лишить меня лицензии на продажу спиртного, – устало заговорил Аксель. – Такие слухи позволят ему убить одним выстрелом двух зайцев: устранить возможного конкурента на выборах и заодно прихлопнуть два процветающих дела. Ральф взялся за это сразу, как только я выступил против подъездной дороги к торговому центру.– Ах вот оно что! – буркнул Хедли. – А я никак не мог понять...– Но ведь... это не во власти мэра?.. – спросила Майя с трепетом.Ей уже приходилось терять крышу над головой, семью, собак, кошек, игрушки – все ценное, чем она обладала, кроме разве что сервиза. Но ни разу она не видела, чтобы кто-то другой терял все, и потому смотрела на Акселя с нарастающим ужасом. Нет, не может быть! Это просто слухи, а слухи приходят и уходят!– Мэр мало что может персонально, но он знает, за какую ниточку потянуть. Я думал, Ральф не пачкает рук, но если по воробьям стреляют из пушек, дело нечисто. – Аксель переступил с ноги на ногу. – Спасибо, что заглянул, Хедли, но, право же, не стоило пугать мисс Элайсем. Я сам обо всем позабочусь.– Что?! – возмутилась Майя. – Вы сами обо всем позаботитесь?! Меня порочат, оскорбляют на каждом шагу, пытаются прикрыть мою школу и магазин – и вы предлагаете сами обо всем позаботиться? Вы хоть понимаете, чем это может кончиться именно для меня? Мэтти поместят в детский дом, Клео пустят по миру, а меня, меня... – Майя резко поднялась со стула. – Разрази меня гром, если я не испорчу мэру всю малину!Она зашагала мимо Акселя. Тот остановил ее, ухватив за руку.– Во-первых, мне тоже может не поздоровиться, а во-вторых, у вас нет опыта стычек с сильными мира сего. К тому же вам вредно волноваться. Идите наверх, к детям, и хорошенько отдохните. Мы с Ральфом соперничаем еще со школы, и поверьте, я во всем обставлю его.Если бы Майя могла, она пнула бы его в лодыжку, но с животом это было трудновато. Пришлось прибегнуть к сарказму.– Ну разумеется! Препояшете чресла и отправитесь на битву. А мое дело женское – ждать вестей у окошка. – Она потрепала Акселя по груди. – Джентльмены, все было очень мило! Пойду наверх вздремнуть, пока могучий, храбрый мистер Хоулм рубит противника в капусту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36