Был летний день, воскресенье. Пришло время обручить теорию с практикой, принюхаться.Я пустился бежать ровными улицами, без подъемов и спусков, пока меня не прошиб легкий пот. Небо было безупречно синим, солнце стояло высоко и жарило вовсю.На садовых участках трудились внаклонку семьи, выставив задницы торчком, словно павианы. Отец разрыхлял землю, мать разливала кофе из термоса, подросток с серьгой в ухе скучал на пластмассовом стуле.Я прибавил темп, не глядя по сторонам. Я боялся увидеть еще и другие семьи. Песок шуршал под ногами, я ощутил на лбу первые капли. Пот – подарок тела душе. Пульс 122. Я обуздал тело, к чему мне высокий пульс, пока я не повидал «Квадратные метры».Прибыв на место без четверти час, я настроил микрофон, спрятанный под курткой.Агент вынырнула из-за деревьев мне навстречу, протянула мягкую, как тесто, руку, не пожала, а только слегка коснулась. Продает сделанное руками, а не понимает значения первого рукопожатия. Она выразила сожаление, что не владеет полной информацией об этом доме, потому что Ярмо Кесамаа – агент, непосредственно продающий его, – внезапно приболел.Речь агента текла по-летнему расслабленно, она подчеркнула пышную зелень двора. Один из присутствующих, молодой отец семейства, попытался вступить в разговор, задав несколько уточняющих вопросов о дренажной системе и возможной сырости в подвальных помещениях. Агент обошла трудности, не ответив напрямую. Интонация осталась прежней, ни одна мышца на лице не дрогнула.Я взглянул на бэдж с именем: Риитта-Майя Лаакио, консультант по продажам.На продажу выставлялся деревянный дом около 70 квадратных метров, который шведы подарили нам после войны. Дом был небольшой и прагматично красивый. Лучшее, что мы после войны получили из Швеции, не считая группы «АББА» и образца щедрой социальной помощи. Насколько я помню из истории послевоенного жилищного строительства, именно эти дома проектировал финн Лаури Паямиес.В тексте объявления площадь была увеличена чуть не вдвое, молодой отец к этому придрался. Я слушал вполуха, как Лаакио выкручивалась из ситуации. Держа марку, воркующим голоском она объясняла завышенную площадь наличием великолепнейшего подвального помещения, где можно прекрасно обустроить комнаты для младших членов семьи. Молодой отец перечислил факты, касающиеся проблем сырости, присущих такому типу домов. Риитта-Майя заверила, что в этом отношении дом в полном порядке, и пригласила всех проследовать за собой по узкой лестнице.Раздавшийся от сидячей работы зад покачивался передо мной, только прошли времена, когда я возбуждался при виде этого явления природы. Сейчас передо мной была задача и цель. Риитта-Майя продемонстрировала возможности подвального этажа. Кто-то затребовал документацию о состоянии помещения. Она с ловкостью фокусника выхватила из пачки бумаг сертификат о работе, проделанной фирмой «Фак-Системс», и одновременно вручила всем свои визитки, в том числе и мне. Риитта-Майя подчеркнула, что ей можно звонить в любое время суток – мобильник всегда включен.Агентша скрылась в другой половине дома, и я выключил магнитофон.Пробежав несколько сотен метров, я присел на скамейку в парке. Сделал новый заголовок в блокноте – «Агенты по продаже недвижимости», а под ним: «Начальная цена заоблачная, так высока, что птице не долететь. Там в высоте плывет самолет, инженер его создал, пилот им управляет. Ни тот, ни другой не чувствуют головокружения, которое переживаю я здесь, на земле, одиннадцатого июля во время воскресных смотрин, глядя на листок, исписанный этой овцой.Овца блеет, что при помощи небольшого косметического ремонта здесь можно сделать уютное гнездышко. Для сороки или для меня, размышляю я. Неужели овца не знает, что нельзя смеяться над ближним своим? Неужели овца не знает, что в волчьей шкуре я рыщу по степи смотрин, жаждущий и голодный, и всякое вранье, всякое лживое предложение об этом объекте недвижимости – для меня глубокое личное оскорбление?Этим прекрасным летним днем я воспринимаю финский язык всерьез: не ищу подтекста, не обращаю внимания на логические ударения, не интересуюсь причудами диалектов, не восхищаюсь великолепным подбором слов. Как крыса ищет воду, так я ищу правду. Не для того, чтобы восхититься ею, а чтобы насытиться.И ты, овца, этого не знаешь и заплатишь за это сполна.На зеленые луга ты ведешь нас передохнуть, в сень ягодных кустов указываешь нам дорогу, вещаешь об урожае яблок и о том, какой изумительный сок гонит ближайшая фабрика из свежих плодов.Изолгавшаяся, ты поглощаешь кислород летнего дня из черепа моего…Риитта-Майя Лаакио, лет 37–43, сухая пергаментная кожа, на шее лопнувшие сосуды – следы длительного употребления алкоголя. Не следит за фигурой, падка на сладкое, возможно, из желания быстрого вознаграждения, что в данной сфере типично. Состоит в непрочном союзе, гражданском браке? Не из свободных женщин. Жительница Хельсинки, но не коренная. Не владеет манерой короткого разговора, подобно местным жителям, правильной интонации добивается напряженно (правда, образец фонограммы только семь минут). Юбка плиссе, свободная блузка, на шее небрежно повязанный шарфик. Одежда защитного стиля. Врет довольно успешно, судя по этому, и доходы приличны. Как она связана с „Фак-Системс"? Выясни. Интересная особа, доп. наблюдения на следующих просмотрах. Звякни ей в неподходящий момент».
Начало положено, я владею информацией о первом агенте.Перекусил тремя яблоками и шоколадным батончиком, потом перечитал текст чужими глазами. Выглядит ясно, хотя и писался в бурю.Окрыленный хорошим настроением, я добежал до красного дома, пролез во двор сквозь изгородь из боярышника и пометил свою территорию.Счастье улыбается тому, кто имеет высокую цель. Проезжая на погрузчике через склад «Б», я заметил в углу на поддоне несколько пластиковых бутылок знакомой расцветки. Спрыгнул с сиденья удостовериться в своей находке. Всего 17 флаконов самого дорогого ароматического масла для массажа! Отложил в сторонку четыре и по одному вывез их за ворота. Можно считать, что сэкономил несколько сотен марок.Находка добавила мне энергии. Вечером я провел сеансы с двумя марафонцами и позвонил Синикке, хотя та была записана только на следующий день.Не прошло и пятнадцати минут, как Синикка разложилась на массажном столе в вызывающей позе. Смазав руки маслом, я взглянул на Синикку и оторопел. Она намазала ногти на ногах таким же темно-красным лаком, как и Хелена.Остудив свой пыл, я начал с живота. Круговыми движениями скользил от лобка к внутренней поверхности бедер, пытаясь не смотреть на пальцы ног. Синикка принялась постанывать. Закатив глаза, она крутила головой, непрестанно повторяя мое имя, хотя условия регулярного обслуживания запрещали произносить мое имя во время сеанса.Я ускорил движения, довел ее до экстаза и, прежде чем она соскользнула с массажного стола, протянул руку.– Что такое?– Деньги.– Так грубо после сладких минут?– Двести марок сюда, на лапу. И никогда больше не крась ногти этим цветом. Никогда. Синикка протянула деньги.– Зачем ты так?– Свободна.Она ушла, а меня трясло. Я подогрел приготовленный днем рыбный суп. Ел, а в желтый бульончик капали слезы. Швырнул тарелку в мойку и заставил себя работать.Автоответчик фирмы «Квадратные метры» посоветовал мне связаться по мобильнику либо с Рииттой-Майей Лаакио, либо с Ярмо Кесамаа.Я записал номер мобилы Кесамаа и вышел с телефоном на балкон. Желтый листок с доски объявлений я приклеил на балконную дверь, чтобы не забывать о насущной необходимости курения.Шум автомагистрали заглушал голос Кесамаа. Я представился господином таким-то и сказал, что меня интересуют все дома на продажу в этом районе. Кесамаа ответил, что сейчас завернет на заправку. – Итак!Шум двигателя смолк. Кесамаа рассказал об объектах, выставленных в данный момент на продажу – лучших образцах индивидуальной застройки. Цены достойных объектов стартовали с миллиона с хвостиком и устремлялись в самое небо. Однако уже за миллион триста свой уголок обеспечен, а если хочется пройти испытание картофельным наделом, то в получасе езды от Хельсинки найдется и это.– Я никуда не уеду из Хельсинки. Послышалось чирканье зажигалки.– Само собой. Кто же хочет уезжать из дому? Кесамаа попросил мои данные для контакта. Я пообещал, что при необходимости сам выйду на связь. Он пожелал мне всего доброго и сказал, что спешит на очередной просмотр.– Очень интересное решение, скажу я вам, буквально здесь, за углом. В интернете есть фотографии, правда сделанные в апреле, они не дают верного представления о саде.Закончив разговор, я глянул в газете, что нам сегодня покажут «Квадратные метры», надел беговую форму, взял бинокль и зажег сигарету. Оставил ее смердеть на бетонном полу балкона.Сбежав по лестнице, я очень быстро участил свой пульс до 130.За пять минут до приезда Кесамаа я уже был на месте.Продавец спортивного магазина не обманул. Бинокль действительно классный.Я внимательно изучил срединую часть тулова Кесамаа. На желтой рубашке с эмблемой фирмы проступил пот. Ослабленный галстук болтался безвольно. Рубашка нависала над задницей мятым мешком вследствие дневного мотания в машине по городу. Жалкое зрелище.Я подобрался ближе. Губы его шевелились, но в деталях я слышал плохо. На просмотр дома явились две семьи плюс собаки. Звери, правда, ожидали решения в пикапах, нервно прыгая от окна к другому.Кесамаа проводил семьи боковой тропинкой во внутренний двор, обратил внимание на оригинальное решение некоторых деталей, очень дружелюбно посмеялся над коллекцией керамических гномов. Ярких пухлых гномиков было всего шесть. Четверо охраняли большой камень, а двое красовались в основании фонтанчика.Кесамаа протянул потенциальным покупателям бумаги и одновременно поддернул штаны. Малолетний член одной из семей подбежал к качелям и принялся их раскачивать. Мамаша вклиниться не успела, как качели выскользнули из рук малыша и поддали Кесамаа в задницу. Тот жестами дал понять, что ущерб минимален.Записать разговор на диктофон не удалось: от канавы до них было более десяти метров. Сделка не состоялась, однако Кесамаа одарил всех визитками, а одна семейная пара протянула ему свои. Семьи разъехались. Я остался понаблюдать за Кесамаа в нерабочей обстановке. Он присел на качели, превратившись в бесформенную глыбу, висящую на тросах. Агент выронил папку с бумагами на траву, свесил голову и закурил. Я устроился поудобнее, раскрыл блокнот и записал: «Ярмо Кесамаа. Лет так 53–57. Судя по выражению лица и жестам, агентствует свыше десяти лет. Стрессы переносит плохо, в день выкуривает – исходя из стиля курения (примерно шесть затяжек на сигарету) – не меньше полутора пачек. Лицо расцарапано: бреется невнимательно, в некоторых местах кожа уже морщинистая, тонкая, как папиросная бумага.Фигура местами расплылась, видать, не в ладах со спортом. Может, обманывает себя, пройдет парочку километров с лыжными палками, зато потом пропустит в баре два больших пива. Полностью погружен в работу, однако все силы отдает именно коттеджам – продаются долго, но навар того стоит.Считает себя юморным парнем, хотя не является таковым. Внутри тикает часовая бомба, когда рванет – только вопрос времени. Способность сосредоточиваться ограниченная, даже низкая, вряд ли он боец домашнего фронта. Любит канал „Мелодия", возможно, фанат Кари Тапио. Брак непрочен, биологический будильник звенит о новой подруге, но он, по-видимому, не решается. Для мужчин такого типа сходить налево – что головой в пропасть.Этого – обломать».
Я знал, что записи мои отрывочны, но сейчас это не имело значения. Главное, что я вошел в контакт с Кесамаа. Они Этот снова оставил сигарету чадить на балконе.По-моему, у меня есть все предпосылки спокойно принимать любые странности. В процессе контроля за качеством молочных изделий с чем только ни приходилось столкнуться. Видал я забродившие йогурты, иногда прямо на моих глазах по всем параметрам качественное молоко внезапно скисало, а некоторые сыры ни за что не хотели вести себя так, как им положено при определенной температуре – словом, я наблюдал, как великолепный продукт, полученный от здоровой финской коровы, превращается в непригодную массу. Я умею видеть перспективу, поэтому заявляю совершенно бесстрастно, что моллюск с нижнего этажа не состоялся как человек.Однажды я выразился именно так, когда меня спросили.Я повторил бы это еще раз, но никто не спрашивает.Остальные члены правления кондоминиума – серые мыши.Я уверен, что их точно так же раздражает курильщик и его цигарки, способствующие раку, но они не решаются или не желают встревать, ссылаются на закон, по которому этот тип может когда угодно смолить свои папироски, отравляя нам жизнь. С того дня, как этот сыр Рокфор поселился под нами, наша жизнь пошла прахом. Достаточно оживленное семейное сожительство подпортила плесень. Успешный секс требует положительного настроения, а этого-то нам и недоставало. Едва я задумывался о нежных бедрах Леены, как в голове свербело: закрыта ли балконная дверь в спальне.Я не хочу, чтоб посреди занятия вонь проникала внутрь.В процессе контроля качества я заметил, что человек не в состоянии усвоить несколько сильных запахов одновременно. Если любовный запах Леены смешается с табачной вонью, мое настроение будет отравлено.Несколько раз этот тип раскуривал свою дымовуху именно в тот момент, когда я входил в Леену. Это я поставил на вид нашему Каллио. Что бы он как заместитель председателя правления кондоминиума ощутил, если бы клубы раконосного дыма с нижнего балкона проникли в любовное гнездышко в ту минуту, когда он засовывает? Каллио не проявил искреннего сочувствия. Хорошо ему улыбаться, когда под ним живет некурящая глухонемая вдова.У меня есть теория. Справедливость ее я проверил в разговоре с Лееной.Курящие люди – это неудачники вроде инвалидов. Сразу уточню, что я не против инвалидов, я только считаю, что в процессе их производства произошел некоторый сбой. Курильщики так же дефектны, но, в отличие от инвалидов, они сами совершили ошибку, раскурив свою первую сигарету.В нашем районе, сразу за теми муниципальными домами, планируют построить дом инвалидов. Я вовсе не против, потому что такие люди – зеркало, глядя в которое, мы восклицаем: слава Тебе, Господи, что уберег нас от такого убожества. Но строить дом для курильщиков – не-ет!Я интенсивно наблюдаю за ними с 1987 года. Тогда в январе мы проводили заслуженный отпуск на красивейшем острове Тенерифе. Сборы прошли прекрасно, даже по дороге в аэропорт ничего не приключилось. В такси звучала классическая музыка, а сам водитель не болтал ерунды. Я держал Леену за руку, и в тот момент мне казалось, что я счастливый и уравновешенный человек.Другой мир сразу напомнил о себе в аэропорту в зале ожидания. Там было специальное помещение для курящих: застекленная комната с мягкими креслами. Остановив служащего аэропорта, я спросил, зачем нужно это помещение и на какие средства оно построено, на государственные? Служащий не мог ответить. Мы с Лееной подошли к застекленной комнате, чтобы рассмотреть их.В облаках синего дыма сидели и стояли десятки людей, которые, прикончив одну сигарету, тут же раскуривали следующую. Они нервно поглядывали на часы, тиская сигаретные пачки. Некоторые были даже в костюмах. Чувствовалось, что у них есть профессия, положение в обществе и, может быть, даже семья. Минут десять мы наблюдали их стадное поведение. Один подошел почти вплотную к стеклу и выдохнул дым в нашу сторону. Он был похож на животное. Ле-ене стало дурно, и я проводил ее в дамскую комнату. К счастью, ее недуг прошел еще до полета.На Тенерифе, красивейшем острове вулканического происхождения, нас ожидал еще один сюрприз. Сразу после приземления и паспортного контроля эти типы из стеклянной комнаты закурили. Абсолютно уверенный в своей правоте, я попросил местного служащего призвать к порядку курильщиков. Однако тот заявил, что в здании разрешено курить. Я бессильно рухнул в пластиковое кресло.Мы вложили в путешествие столько духовных и материальных ресурсов, что я не мог поверить, нежели эти гнилые отбросы общества, эти черви, распространяющие рак, эти нелюди, сознательно отравляющие себя и окружающих, с разрешения официальных лиц напрочь испортят наш первый день отпуска?Тогда я решил, что если помимо работы и семьи я сосредоточусь на чем-либо в своей жизни, так именно на борьбе с курением во всех его проявлениях.Восемь минут.Примерно столько времени жизни сжигает он с каждой сигаретой. Я подсчитал, что если он выкуривает пачку в день, то теряет 160 минут в день, в месяц – 4800 минут, или 80 часов. Я продолжал считать, как поворачивать нож в ране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Начало положено, я владею информацией о первом агенте.Перекусил тремя яблоками и шоколадным батончиком, потом перечитал текст чужими глазами. Выглядит ясно, хотя и писался в бурю.Окрыленный хорошим настроением, я добежал до красного дома, пролез во двор сквозь изгородь из боярышника и пометил свою территорию.Счастье улыбается тому, кто имеет высокую цель. Проезжая на погрузчике через склад «Б», я заметил в углу на поддоне несколько пластиковых бутылок знакомой расцветки. Спрыгнул с сиденья удостовериться в своей находке. Всего 17 флаконов самого дорогого ароматического масла для массажа! Отложил в сторонку четыре и по одному вывез их за ворота. Можно считать, что сэкономил несколько сотен марок.Находка добавила мне энергии. Вечером я провел сеансы с двумя марафонцами и позвонил Синикке, хотя та была записана только на следующий день.Не прошло и пятнадцати минут, как Синикка разложилась на массажном столе в вызывающей позе. Смазав руки маслом, я взглянул на Синикку и оторопел. Она намазала ногти на ногах таким же темно-красным лаком, как и Хелена.Остудив свой пыл, я начал с живота. Круговыми движениями скользил от лобка к внутренней поверхности бедер, пытаясь не смотреть на пальцы ног. Синикка принялась постанывать. Закатив глаза, она крутила головой, непрестанно повторяя мое имя, хотя условия регулярного обслуживания запрещали произносить мое имя во время сеанса.Я ускорил движения, довел ее до экстаза и, прежде чем она соскользнула с массажного стола, протянул руку.– Что такое?– Деньги.– Так грубо после сладких минут?– Двести марок сюда, на лапу. И никогда больше не крась ногти этим цветом. Никогда. Синикка протянула деньги.– Зачем ты так?– Свободна.Она ушла, а меня трясло. Я подогрел приготовленный днем рыбный суп. Ел, а в желтый бульончик капали слезы. Швырнул тарелку в мойку и заставил себя работать.Автоответчик фирмы «Квадратные метры» посоветовал мне связаться по мобильнику либо с Рииттой-Майей Лаакио, либо с Ярмо Кесамаа.Я записал номер мобилы Кесамаа и вышел с телефоном на балкон. Желтый листок с доски объявлений я приклеил на балконную дверь, чтобы не забывать о насущной необходимости курения.Шум автомагистрали заглушал голос Кесамаа. Я представился господином таким-то и сказал, что меня интересуют все дома на продажу в этом районе. Кесамаа ответил, что сейчас завернет на заправку. – Итак!Шум двигателя смолк. Кесамаа рассказал об объектах, выставленных в данный момент на продажу – лучших образцах индивидуальной застройки. Цены достойных объектов стартовали с миллиона с хвостиком и устремлялись в самое небо. Однако уже за миллион триста свой уголок обеспечен, а если хочется пройти испытание картофельным наделом, то в получасе езды от Хельсинки найдется и это.– Я никуда не уеду из Хельсинки. Послышалось чирканье зажигалки.– Само собой. Кто же хочет уезжать из дому? Кесамаа попросил мои данные для контакта. Я пообещал, что при необходимости сам выйду на связь. Он пожелал мне всего доброго и сказал, что спешит на очередной просмотр.– Очень интересное решение, скажу я вам, буквально здесь, за углом. В интернете есть фотографии, правда сделанные в апреле, они не дают верного представления о саде.Закончив разговор, я глянул в газете, что нам сегодня покажут «Квадратные метры», надел беговую форму, взял бинокль и зажег сигарету. Оставил ее смердеть на бетонном полу балкона.Сбежав по лестнице, я очень быстро участил свой пульс до 130.За пять минут до приезда Кесамаа я уже был на месте.Продавец спортивного магазина не обманул. Бинокль действительно классный.Я внимательно изучил срединую часть тулова Кесамаа. На желтой рубашке с эмблемой фирмы проступил пот. Ослабленный галстук болтался безвольно. Рубашка нависала над задницей мятым мешком вследствие дневного мотания в машине по городу. Жалкое зрелище.Я подобрался ближе. Губы его шевелились, но в деталях я слышал плохо. На просмотр дома явились две семьи плюс собаки. Звери, правда, ожидали решения в пикапах, нервно прыгая от окна к другому.Кесамаа проводил семьи боковой тропинкой во внутренний двор, обратил внимание на оригинальное решение некоторых деталей, очень дружелюбно посмеялся над коллекцией керамических гномов. Ярких пухлых гномиков было всего шесть. Четверо охраняли большой камень, а двое красовались в основании фонтанчика.Кесамаа протянул потенциальным покупателям бумаги и одновременно поддернул штаны. Малолетний член одной из семей подбежал к качелям и принялся их раскачивать. Мамаша вклиниться не успела, как качели выскользнули из рук малыша и поддали Кесамаа в задницу. Тот жестами дал понять, что ущерб минимален.Записать разговор на диктофон не удалось: от канавы до них было более десяти метров. Сделка не состоялась, однако Кесамаа одарил всех визитками, а одна семейная пара протянула ему свои. Семьи разъехались. Я остался понаблюдать за Кесамаа в нерабочей обстановке. Он присел на качели, превратившись в бесформенную глыбу, висящую на тросах. Агент выронил папку с бумагами на траву, свесил голову и закурил. Я устроился поудобнее, раскрыл блокнот и записал: «Ярмо Кесамаа. Лет так 53–57. Судя по выражению лица и жестам, агентствует свыше десяти лет. Стрессы переносит плохо, в день выкуривает – исходя из стиля курения (примерно шесть затяжек на сигарету) – не меньше полутора пачек. Лицо расцарапано: бреется невнимательно, в некоторых местах кожа уже морщинистая, тонкая, как папиросная бумага.Фигура местами расплылась, видать, не в ладах со спортом. Может, обманывает себя, пройдет парочку километров с лыжными палками, зато потом пропустит в баре два больших пива. Полностью погружен в работу, однако все силы отдает именно коттеджам – продаются долго, но навар того стоит.Считает себя юморным парнем, хотя не является таковым. Внутри тикает часовая бомба, когда рванет – только вопрос времени. Способность сосредоточиваться ограниченная, даже низкая, вряд ли он боец домашнего фронта. Любит канал „Мелодия", возможно, фанат Кари Тапио. Брак непрочен, биологический будильник звенит о новой подруге, но он, по-видимому, не решается. Для мужчин такого типа сходить налево – что головой в пропасть.Этого – обломать».
Я знал, что записи мои отрывочны, но сейчас это не имело значения. Главное, что я вошел в контакт с Кесамаа. Они Этот снова оставил сигарету чадить на балконе.По-моему, у меня есть все предпосылки спокойно принимать любые странности. В процессе контроля за качеством молочных изделий с чем только ни приходилось столкнуться. Видал я забродившие йогурты, иногда прямо на моих глазах по всем параметрам качественное молоко внезапно скисало, а некоторые сыры ни за что не хотели вести себя так, как им положено при определенной температуре – словом, я наблюдал, как великолепный продукт, полученный от здоровой финской коровы, превращается в непригодную массу. Я умею видеть перспективу, поэтому заявляю совершенно бесстрастно, что моллюск с нижнего этажа не состоялся как человек.Однажды я выразился именно так, когда меня спросили.Я повторил бы это еще раз, но никто не спрашивает.Остальные члены правления кондоминиума – серые мыши.Я уверен, что их точно так же раздражает курильщик и его цигарки, способствующие раку, но они не решаются или не желают встревать, ссылаются на закон, по которому этот тип может когда угодно смолить свои папироски, отравляя нам жизнь. С того дня, как этот сыр Рокфор поселился под нами, наша жизнь пошла прахом. Достаточно оживленное семейное сожительство подпортила плесень. Успешный секс требует положительного настроения, а этого-то нам и недоставало. Едва я задумывался о нежных бедрах Леены, как в голове свербело: закрыта ли балконная дверь в спальне.Я не хочу, чтоб посреди занятия вонь проникала внутрь.В процессе контроля качества я заметил, что человек не в состоянии усвоить несколько сильных запахов одновременно. Если любовный запах Леены смешается с табачной вонью, мое настроение будет отравлено.Несколько раз этот тип раскуривал свою дымовуху именно в тот момент, когда я входил в Леену. Это я поставил на вид нашему Каллио. Что бы он как заместитель председателя правления кондоминиума ощутил, если бы клубы раконосного дыма с нижнего балкона проникли в любовное гнездышко в ту минуту, когда он засовывает? Каллио не проявил искреннего сочувствия. Хорошо ему улыбаться, когда под ним живет некурящая глухонемая вдова.У меня есть теория. Справедливость ее я проверил в разговоре с Лееной.Курящие люди – это неудачники вроде инвалидов. Сразу уточню, что я не против инвалидов, я только считаю, что в процессе их производства произошел некоторый сбой. Курильщики так же дефектны, но, в отличие от инвалидов, они сами совершили ошибку, раскурив свою первую сигарету.В нашем районе, сразу за теми муниципальными домами, планируют построить дом инвалидов. Я вовсе не против, потому что такие люди – зеркало, глядя в которое, мы восклицаем: слава Тебе, Господи, что уберег нас от такого убожества. Но строить дом для курильщиков – не-ет!Я интенсивно наблюдаю за ними с 1987 года. Тогда в январе мы проводили заслуженный отпуск на красивейшем острове Тенерифе. Сборы прошли прекрасно, даже по дороге в аэропорт ничего не приключилось. В такси звучала классическая музыка, а сам водитель не болтал ерунды. Я держал Леену за руку, и в тот момент мне казалось, что я счастливый и уравновешенный человек.Другой мир сразу напомнил о себе в аэропорту в зале ожидания. Там было специальное помещение для курящих: застекленная комната с мягкими креслами. Остановив служащего аэропорта, я спросил, зачем нужно это помещение и на какие средства оно построено, на государственные? Служащий не мог ответить. Мы с Лееной подошли к застекленной комнате, чтобы рассмотреть их.В облаках синего дыма сидели и стояли десятки людей, которые, прикончив одну сигарету, тут же раскуривали следующую. Они нервно поглядывали на часы, тиская сигаретные пачки. Некоторые были даже в костюмах. Чувствовалось, что у них есть профессия, положение в обществе и, может быть, даже семья. Минут десять мы наблюдали их стадное поведение. Один подошел почти вплотную к стеклу и выдохнул дым в нашу сторону. Он был похож на животное. Ле-ене стало дурно, и я проводил ее в дамскую комнату. К счастью, ее недуг прошел еще до полета.На Тенерифе, красивейшем острове вулканического происхождения, нас ожидал еще один сюрприз. Сразу после приземления и паспортного контроля эти типы из стеклянной комнаты закурили. Абсолютно уверенный в своей правоте, я попросил местного служащего призвать к порядку курильщиков. Однако тот заявил, что в здании разрешено курить. Я бессильно рухнул в пластиковое кресло.Мы вложили в путешествие столько духовных и материальных ресурсов, что я не мог поверить, нежели эти гнилые отбросы общества, эти черви, распространяющие рак, эти нелюди, сознательно отравляющие себя и окружающих, с разрешения официальных лиц напрочь испортят наш первый день отпуска?Тогда я решил, что если помимо работы и семьи я сосредоточусь на чем-либо в своей жизни, так именно на борьбе с курением во всех его проявлениях.Восемь минут.Примерно столько времени жизни сжигает он с каждой сигаретой. Я подсчитал, что если он выкуривает пачку в день, то теряет 160 минут в день, в месяц – 4800 минут, или 80 часов. Я продолжал считать, как поворачивать нож в ране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23