– Я ношу твоего ребенка, – с гордостью сказала она.
– Я заметил, – спокойно кивнул Рори.
Она даже крякнула от удивления.
– Заметил?
– Ну да, – сказал он тихо и, сев рядом с ней, обнял за плечи.
– И как ты к этому относишься? – продолжала допытываться Джоанна, не понимая, как он может оставаться таким спокойным.
– Я счастлив, – прошептал он, нежно целуя ее. – И сейчас, любовь моя, я покажу тебе, как сильно я счастлив…
Он чуть крепче прижал ее к себе, и Джоанна тихо вскрикнула. Рори обеспокоенно заглянул ей в лицо:
– Что с тобой, любовь моя? Тебя никто не тронул? Ты не ранена?
– Нет. – Губы Джоанны чуть дрожали. – Хотя мои кузины не были слишком счастливы, когда заметили мое состояние. – Она погладила его по заросшей щеке, и в ее глазах заблестели непролитые слезы. – Вот почему я молилась денно и нощно, чтобы ты побыстрее приехал и освободил меня. Я так боялась, что ты не успеешь найти меня вовремя.
– Я бы приехал за тобой гораздо раньше, но пять месяцев меня держали в заточении в замке Иннишонейл. – Рори чмокнул ее в кончик носа. – Всего две недели назад мои братья нашли меня там и вызволили из плена.
– Но как ты оказался в этом страшном замке? Кто мог захватить тебя? – удивилась Джоанна.
– Не знаю, малышка. Но обязательно узнаю. А сейчас я так счастлив, что нашел тебя целую и невредимую, да еще-и с нашим будущим ребенком в придачу, что не хочу говорить об этом. Мы снова вместе, остальное сейчас не имеет значения. Иди ко мне поближе, в мои объятия, я так давно мечтал об этом.
26
Февраль 1499 г. Замок Инверари Озеро Лох-Фаин
– Ошибка ваших охранников в Иннишонейле стоила мне свободы, – с горечью заметил Годфри. – Теперь я не смею и носа высунуть за пределы этих стен. Такое впечатление, что я сам вынужден сидеть взаперти в донжоне.
Арчибальд Кэмпбелл бросил на Годфри холодный, равнодушный взгляд. Они сидели в его личных покоях в Инверари, в замке, испокон веков принадлежащем графам Аргилл. Теперешний граф позировал для большого парадного портрета, которому предназначалось украсить ряд портретов в главном зале замка.
– Маклин и его братья забрали жизни у лучших моих воинов, – невозмутимым тоном заметил Аргилл. – Не думаете же вы, что я сумасшедший.
С одной рукой на бедре, другой – на рукоятке короткого широкого меча, граф Аргилл сидел возле слабо освещенного окна, одетый в одежду своего клана. За ним на спинке скамьи было брошено знамя с его гербом, а на сиденье рядом с графом лежал огромный меч – клеймор. Медный щит, прислоненный к ножке скамьи, отражал свет десятка свечей.
– И вы еще говорите о своих лучших людях! Ха! – Годфри презрительно фыркнул. – Эндрю сказал, что братья уложили не меньше дюжины ваших доблестных воинов в течение нескольких минут. Только их полная непригодность в деле не позволила Маклину догадаться, что разбойники, которые захватили в плен девчонку, на самом деле – переодетые люди Кэмпбеллов. Мой бог! Если уж ваши люди не смогли похитить слабую девицу и трусливого парня, с ними просто нельзя иметь дела.
Годфри с досадой оглянулся на художника. Когда он только вошел в гостиную, Аргилл предупредил его, что Жан ван Артвельд не говорит и не понимает по-гэльски. Они разговаривают с ним только по-французски.
Граф, решивший увековечить свой образ для потомства, пригласил фламандского живописца, когда встречался с королем в замке Стокер. Этот коротенький, приземистый человек уже написал портреты Дункана Стюарта, графа Эппина и Джеймса Стюарта, короля Шотландии. Со стороны Кэмпбелла было чистой воды тщеславием, если не сказать хвастовством, заказать свой портрет придворному художнику сразу после того, как тот закончил портрет короля. Но, будучи достаточно умным человеком, Годфри держал язык за зубами и старался не касаться этого щекотливого предмета.
– Маклин убил восьмерых моих людей по дороге из Арханкери, – с милой улыбкой сказал граф, сдувая невидимую пылинку со своего рукава. – Так что не стоит недооценивать этого лихого вояку, мой друг. Понадобилось, по крайней мере, двадцать полностью вооруженных воинов, чтобы стащить его с лошади, разоружить и связать.
– Я бы просто перерезал горло этому негодяю, будь моя воля, – презрительно фыркнул Годфри.
Художник оторвал взгляд от своего холста, очевидно шокированный откровенной враждебностью его тона.
Не обращая внимания на плешивого иностранца, Годфри сжал кулаки, страстно желая вновь увидеть перед собой Маклина, стоящего на коленях. На этот раз уж он не станет колебаться. С того самого дня, когда он узнал, что этот мерзавец сбежал из крепости на острове, он трясся от злости и страха.
Аргилл только улыбнулся такому проявлению бесполезных эмоций:
– Я надеялся, что брак между Маклином и леди Джоанной будет расторгнут. В действительности я собирался освободить Маклина из крепости после того, как Джоанна и Иен поженятся. Нет аргумента более сильного, чем свершившийся факт.
– У моего брата были другие планы на счет Джоанны, – с горечью напомнил ему Годфри. – Что заставило вас думать, что Эвин отказался бы от наследницы, как только брак с Маклином был бы признан недействительным?
С все возрастающим раздражением Годфри наблюдал за тем, как ван Артвельд раскладывал свои кисти и краски. Черт его возьми! Аргилл даже не потрудился проявить хоть сколько-нибудь уважения и встретиться с ним наедине.
– Вы забываете, – заметил граф все так же безмятежно, – я обладаю гораздо более сильным влиянием на короля, чем Эвин Макдональд. А без разрешения Джеймса Стюарта на брак его подопечная никогда не сможет выйти замуж, во всяком случае, брачный контракт не будет иметь законную силу. Не забывайте, здесь, в западной Шотландии, я сам себе – закон и судья!
Годфри понимал, что Аргилл прав. Граф обладал королевскими грамотами, позволяющими ему конфисковывать земли, налагать штрафы, принимать решения по поводу долгов и других спорных имущественных вопросов в других кланах. К тому же граф никогда не гнушался применять силу, если считал это необходимым. Он и члены клана Кэмпбеллов использовали всевозможные, и в том числе недопустимые, методы, действуя мечом и кинжалом, чтобы завладеть как можно большим количеством земель.
Граф опустил взгляд на свою руку, лежащую на бедре, и полюбовался кольцом с огромным рубином. При этом его губы скривились в отвратительной самодовольной улыбке, и Годфри от всей души понадеялся, что художник сумеет уловить это выражение и изобразить на портрете.
– С исчезновением Маклина, а желательно с его смертью, – продолжал Аргилл, – младший сын вождя клана Кэмпбеллов станет прекрасной партией для леди Джоанны. Однако я недооценил упорство Маклина. И на этот раз я согласен с вами, Годфри. Его необходимо убить. Поэтому я намерен предоставить вам второй шанс расправиться с королевским любимчиком.
– Но ради всего святого, какой смысл убивать его сейчас? – спросил Годфри. – Их брак не может быть признан недействительным. Потому что этот мерзавец не только вернул себе жену, но она к тому же сумела наградить его сыном.
Аргилл беспокойно задвигался и по-новому переложил складки своего пледа. Художник с озабоченным видом вышел из-за своего мольберта и, подойдя к графу, поправил все так, как было раньше. Это не понравилось шотландскому лэрду, и он вперил в маленького фламандца грозный взгляд. Ван Артвельд тут же поспешил ретироваться и спрятался вновь за своим холстом.
– Мне прекрасно известно, что у лэрда и леди Маклин родился здоровый ребенок мужского пола, – с мрачным видом проворчал Арчибальд Кэмпбелл. – Я имел крайне неприятный разговор с этим великаном в присутствии короля две недели назад. Мне потребовалась вся моя изворотливость, чтобы убедить Джеймса Стюарта, что я не имею никакого отношения к заключению его любимчика в крепости Иннишонейл.
Сжав челюсти, Годфри довольно резко заметил:
– Очевидно, вы постарались во всем обвинить меня.
Аргилл пожал плечами и приподнял бровь:
– Ну а кого же еще я мог обвинить, мой дорогой друг? Я сказал его величеству, что вы и ваши люди приволокли Маклина в крепость на озере Лох-Эви и обманом и хитростью убедили начальника гарнизона, что действуете по моему приказу.
Годфри опустился на низенький табурет и закрыл лицо руками. Все оказалось даже хуже, чем он себе представлял. Теперь ему уж точно конец.
– Не отчаивайтесь, мой друг, – спокойно заявил граф Аргилл. – У вас еще есть возможность выбраться из этой передряги.
Годфри поднял голову. В его глазах застыло выражение полного отчаяния.
– Каким же это образом, хотелось бы знать? – хрипло спросил он.
Знаком руки граф дал понять художнику, что сеанс окончен, и, поднявшись на ноги, подошел к Годфри.
– Если вы убьете Маклина, – сказал он равнодушно, – прелестная вдовушка будет вынуждена снова выйти замуж ради безопасности своего клана и сохранности наследства. Я уверен, что смогу убедить Джеймса Стюарта в том, что именно мой сын Иен – самый лучший претендент на роль будущего лэрда клана Макдональдов. Союз между Макдональдами из Гленко и Кэмпбеллами станет мощной поддержкой для усиления власти короля на западном побережье Шотландии.
– Вы, кажется, забыли о наследнике, – хмуро буркнул Годфри. – Щенок Маклина унаследует и поместье Джоанны, и власть над всеми землями, и титул вождя клана Макдональдов. Ее второму мужу и детям от второго брака не достанется ничего.
– Жизнь маленького ребенка так хрупка, – пожал плечами граф.
Он подошел к мольберту и принялся разглядывать свой еще не оконченный портрет.
– Знаете, как это часто случается? Лихорадка, несчастный случай… да мало ли что еще может произойти. Иногда их слабенькие жизни обрываются в течение нескольких часов, а то и минут.
Годфри поднялся на ноги и с воинственным видом расправил плечи.
– Но почему именно я? – возмущенно, спросил он.
– Tres bien. – Аргилл благосклонно кивнул художнику, затем снова обернулся к Годфри: – Да потому, мой друг, что вы единственный знаете Кинлохлевен как свои пять пальцев. И никто, а тем более Маклин, не ожидает, что вы осмелитесь показать свою физиономию в пределах поместья, а тем более замка.
В несчастных глазах Годфри мелькнул слабый проблеск надежды.
– Будет нелегко пробраться в Кинлохлевен, – сказал он задумчиво, словно разговаривая с самим собой.
– В ближайшие две недели намечаются крестины, – сказал ему граф. – В замок съедутся родственники и друзья, будет грандиозное празднество. По просьбе леди Маклин приедут даже Беатрис и Иден в сопровождении небольшой свиты Макдональдов из крепости Мингари. По всей видимости, ее одуревший от счастья муж собирается даровать ее мятежным родственникам свое высочайшее прощение, взамен потребовав, чтобы они принесли ему клятву верности.
– Не думаю, что это может касаться и меня, – заметил Годфри с невеселым смехом.
– Боюсь, что нет, – согласился с ним Аргилл.
Он взял со столика графин и, продолжая говорить, налил в три бокала хересу.
– Но этот праздник предоставляет вам прекрасную возможность проникнуть в замок незамеченным. Если только удастся застать Маклина врасплох – что будет не так уж трудно, учитывая обстоятельства, – у вас появится прекрасная возможность избавить нас всех от Королевского Мстителя раз и навсегда.
Годфри принял из рук графа бокал.
– А что будет в случае, если у меня все получится?
– Если у вас все получится, то я лично прослежу за тем, чтобы вы были доставлены во Францию с некоторым количеством денег, вполне достаточным для того, чтобы прожить безбедно всю оставшуюся жизнь, разумеется, если вы будете жить достаточно экономно.
Не слишком-то много. Скромная жизнь в какой-нибудь захолустной деревушке! Но если он останется в Шотландии, его, без всякого сомнения, схватят и повесят за измену. Маклина недаром называли Королевским Мстителем.
Годфри встретил проницательный, немигающий взгляд графа и понял, что ему поставлен ультиматум.
– Так вы убьете его? – спросил Аргилл, с приветливой улыбкой протягивая бокал Жану ван Артвельду.
– Разве у меня есть выбор?
– Тогда я провозглашу тост, – сказал Арчибальд Кэмпбелл с безграничным самодовольством. – За смерть Рори Маклина!
Он поднял свой бокал, и фламандский художник-портретист с сияющей улыбкой присоединился к ним.
Трое мужчин осушили свои бокалы. Затем Аргилл с громким звоном разбил свой бокал о камни камина, чтобы таким образом скрепить сделку, и Годфри сделал то же самое. Маленький фламандец с удивлением взглянул на обоих мужчин, а затем со странной усмешкой последовал их примеру.
День обещал быть серым и ненастным, но Кинлохлевен весь светился от множества зажженных свечей и пестрел тартанами в зеленую с черным клетку. Были здесь тартаны и других цветов, так как гости съехались отовсюду. Несмотря на холодную мартовскую погоду, вместе с леди Эммой и Дунканом гости приехали даже из далекого Стокера, чтобы принять участие в крестинах Джеймса Аласдара Маклина. После мессы и церемонии крещения все собрались в огромном зале на роскошный пир. Здесь были и фокусники в ярких шелковых одеждах с размалеванными лицами, и силовые акробаты, и менестрели, играющие на лютнях, флейтах, барабанах и колокольцах, и даже таинственные танцоры-цыгане со сверкающими черными глазами.
После пира и грандиозного представления титулованные гости смешались с дворцовой прислугой и солдатами гарнизона. Лэрд и леди, управляющий и посудомойка, солдаты и офицеры – все вместе они праздновали радостное событие. Даже Этель и ее застенчивая дочь Пег появились из кухни, постоянно краснея и пряча руки под передником, чтобы вместе со всеми выпить бокал вина за здоровье младенца.
Когда Джоанна и Рори вернулись в Кинлохлевен после битвы в Доумхилле, воины Макдональдов были крайне рассержены тем, что Маклин убил их военачальника. Но Джоанна рассказала всем, как Эвин захватил ее, как силой заставил солгать, объявив перед всеми их брак недействительным. Она поделилась своими подозрениями насчет того, что Эвин, видимо, собирался отобрать у нее ребенка сразу, как только тот родится, и выдать ее замуж за Эндрю. Именно поэтому он держал ее взаперти в одной из башен Доумхилла. Потрясенные этим рассказом, Макдональды по ее просьбе поклялись в верности ее мужу и признали его своим лэрдом.
Слуги Джоанны сначала были напуганы появлением Маклина, ведь они все вместе помогали Джоанне водить его за нос. Но Рори предпочел не вспоминать прошлые обиды. Да и то сказать, после всех испытаний, обрушившихся на их головы в последние месяцы, выдумка Джоанны с переодеванием сейчас казалась просто детской шалостью. С тех пор Маклин не раз демонстрировал истинное мужество и благородство, на деле доказывая, что он достоин быть лэрдом славного клана Макдональдов. Он показал себя весьма решительным и справедливым хозяином, когда дошло до непосредственного управления делами поместья и клана, и очень скоро Макдональды оценили его по достоинству.
И вот теперь Сьюмас, Дэвид Огилви, Джакоб Смити и его сын Лотар, Джок Кин и Эбби, Сара и Этель стояли внизу, под галереей, на которой играли музыканты. Мэри и некоторые другие хорошенькие посудомойки перешептывались, бросая украдкой взгляды на группу высоких Маклинов, и гадали, собираются ли те присоединиться к танцам, которые вот-вот должны начаться.
Леди Беатрис, Иден и Эндрю также присутствовали на службе, под охраной Тэма Маклина и небольшого числа воинов. Они стояли несколько особняком, чуть поодаль от остальных поздравляющих, до тех пор, пока Джоанна сама не подошла к ним с приветствием. Джоанна понимала, что все они находились под сильным влиянием деспотичной натуры Эвина. Они были ее родственниками, и ради спокойствия клана она простила их. С согласия Рори, хотя и не слишком охотного, она разрешила им вновь поселиться в замке Мингари.
К тому же Рори начал, опять же по просьбе Джоанны, подыскивать Иден подходящего жениха. Когда Джоанна сообщила своей кузине об их планах, круглое лицо девушки осветилось радостной улыбкой, неожиданно выявившей его привлекательность, скрытую обычно за хмурым, вечно недовольным выражением. С момента появления на свет маленького Джейми Иден возилась с ним часами, обнаружив такое сильное стремление к материнству, что Джоанна только диву давалась: куда подевалась ее вечно хмурая и всем недовольная кузина? Без деспотичного влияния отца Иден и Эндрю словно ожили, обещая со временем стать настоящими, ответственными людьми.
Джоанна со счастливой улыбкой переходила от группы к группе, как и полагалось владелице замка, озабоченной тем, чтобы все ее гости чувствовали себя хорошо в такой радостный день. Она помахала рукой леди Эмме и ее брату, лэрду Дункану, стоящим на другом конце зала, и послала воздушный поцелуй Камеронам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Я заметил, – спокойно кивнул Рори.
Она даже крякнула от удивления.
– Заметил?
– Ну да, – сказал он тихо и, сев рядом с ней, обнял за плечи.
– И как ты к этому относишься? – продолжала допытываться Джоанна, не понимая, как он может оставаться таким спокойным.
– Я счастлив, – прошептал он, нежно целуя ее. – И сейчас, любовь моя, я покажу тебе, как сильно я счастлив…
Он чуть крепче прижал ее к себе, и Джоанна тихо вскрикнула. Рори обеспокоенно заглянул ей в лицо:
– Что с тобой, любовь моя? Тебя никто не тронул? Ты не ранена?
– Нет. – Губы Джоанны чуть дрожали. – Хотя мои кузины не были слишком счастливы, когда заметили мое состояние. – Она погладила его по заросшей щеке, и в ее глазах заблестели непролитые слезы. – Вот почему я молилась денно и нощно, чтобы ты побыстрее приехал и освободил меня. Я так боялась, что ты не успеешь найти меня вовремя.
– Я бы приехал за тобой гораздо раньше, но пять месяцев меня держали в заточении в замке Иннишонейл. – Рори чмокнул ее в кончик носа. – Всего две недели назад мои братья нашли меня там и вызволили из плена.
– Но как ты оказался в этом страшном замке? Кто мог захватить тебя? – удивилась Джоанна.
– Не знаю, малышка. Но обязательно узнаю. А сейчас я так счастлив, что нашел тебя целую и невредимую, да еще-и с нашим будущим ребенком в придачу, что не хочу говорить об этом. Мы снова вместе, остальное сейчас не имеет значения. Иди ко мне поближе, в мои объятия, я так давно мечтал об этом.
26
Февраль 1499 г. Замок Инверари Озеро Лох-Фаин
– Ошибка ваших охранников в Иннишонейле стоила мне свободы, – с горечью заметил Годфри. – Теперь я не смею и носа высунуть за пределы этих стен. Такое впечатление, что я сам вынужден сидеть взаперти в донжоне.
Арчибальд Кэмпбелл бросил на Годфри холодный, равнодушный взгляд. Они сидели в его личных покоях в Инверари, в замке, испокон веков принадлежащем графам Аргилл. Теперешний граф позировал для большого парадного портрета, которому предназначалось украсить ряд портретов в главном зале замка.
– Маклин и его братья забрали жизни у лучших моих воинов, – невозмутимым тоном заметил Аргилл. – Не думаете же вы, что я сумасшедший.
С одной рукой на бедре, другой – на рукоятке короткого широкого меча, граф Аргилл сидел возле слабо освещенного окна, одетый в одежду своего клана. За ним на спинке скамьи было брошено знамя с его гербом, а на сиденье рядом с графом лежал огромный меч – клеймор. Медный щит, прислоненный к ножке скамьи, отражал свет десятка свечей.
– И вы еще говорите о своих лучших людях! Ха! – Годфри презрительно фыркнул. – Эндрю сказал, что братья уложили не меньше дюжины ваших доблестных воинов в течение нескольких минут. Только их полная непригодность в деле не позволила Маклину догадаться, что разбойники, которые захватили в плен девчонку, на самом деле – переодетые люди Кэмпбеллов. Мой бог! Если уж ваши люди не смогли похитить слабую девицу и трусливого парня, с ними просто нельзя иметь дела.
Годфри с досадой оглянулся на художника. Когда он только вошел в гостиную, Аргилл предупредил его, что Жан ван Артвельд не говорит и не понимает по-гэльски. Они разговаривают с ним только по-французски.
Граф, решивший увековечить свой образ для потомства, пригласил фламандского живописца, когда встречался с королем в замке Стокер. Этот коротенький, приземистый человек уже написал портреты Дункана Стюарта, графа Эппина и Джеймса Стюарта, короля Шотландии. Со стороны Кэмпбелла было чистой воды тщеславием, если не сказать хвастовством, заказать свой портрет придворному художнику сразу после того, как тот закончил портрет короля. Но, будучи достаточно умным человеком, Годфри держал язык за зубами и старался не касаться этого щекотливого предмета.
– Маклин убил восьмерых моих людей по дороге из Арханкери, – с милой улыбкой сказал граф, сдувая невидимую пылинку со своего рукава. – Так что не стоит недооценивать этого лихого вояку, мой друг. Понадобилось, по крайней мере, двадцать полностью вооруженных воинов, чтобы стащить его с лошади, разоружить и связать.
– Я бы просто перерезал горло этому негодяю, будь моя воля, – презрительно фыркнул Годфри.
Художник оторвал взгляд от своего холста, очевидно шокированный откровенной враждебностью его тона.
Не обращая внимания на плешивого иностранца, Годфри сжал кулаки, страстно желая вновь увидеть перед собой Маклина, стоящего на коленях. На этот раз уж он не станет колебаться. С того самого дня, когда он узнал, что этот мерзавец сбежал из крепости на острове, он трясся от злости и страха.
Аргилл только улыбнулся такому проявлению бесполезных эмоций:
– Я надеялся, что брак между Маклином и леди Джоанной будет расторгнут. В действительности я собирался освободить Маклина из крепости после того, как Джоанна и Иен поженятся. Нет аргумента более сильного, чем свершившийся факт.
– У моего брата были другие планы на счет Джоанны, – с горечью напомнил ему Годфри. – Что заставило вас думать, что Эвин отказался бы от наследницы, как только брак с Маклином был бы признан недействительным?
С все возрастающим раздражением Годфри наблюдал за тем, как ван Артвельд раскладывал свои кисти и краски. Черт его возьми! Аргилл даже не потрудился проявить хоть сколько-нибудь уважения и встретиться с ним наедине.
– Вы забываете, – заметил граф все так же безмятежно, – я обладаю гораздо более сильным влиянием на короля, чем Эвин Макдональд. А без разрешения Джеймса Стюарта на брак его подопечная никогда не сможет выйти замуж, во всяком случае, брачный контракт не будет иметь законную силу. Не забывайте, здесь, в западной Шотландии, я сам себе – закон и судья!
Годфри понимал, что Аргилл прав. Граф обладал королевскими грамотами, позволяющими ему конфисковывать земли, налагать штрафы, принимать решения по поводу долгов и других спорных имущественных вопросов в других кланах. К тому же граф никогда не гнушался применять силу, если считал это необходимым. Он и члены клана Кэмпбеллов использовали всевозможные, и в том числе недопустимые, методы, действуя мечом и кинжалом, чтобы завладеть как можно большим количеством земель.
Граф опустил взгляд на свою руку, лежащую на бедре, и полюбовался кольцом с огромным рубином. При этом его губы скривились в отвратительной самодовольной улыбке, и Годфри от всей души понадеялся, что художник сумеет уловить это выражение и изобразить на портрете.
– С исчезновением Маклина, а желательно с его смертью, – продолжал Аргилл, – младший сын вождя клана Кэмпбеллов станет прекрасной партией для леди Джоанны. Однако я недооценил упорство Маклина. И на этот раз я согласен с вами, Годфри. Его необходимо убить. Поэтому я намерен предоставить вам второй шанс расправиться с королевским любимчиком.
– Но ради всего святого, какой смысл убивать его сейчас? – спросил Годфри. – Их брак не может быть признан недействительным. Потому что этот мерзавец не только вернул себе жену, но она к тому же сумела наградить его сыном.
Аргилл беспокойно задвигался и по-новому переложил складки своего пледа. Художник с озабоченным видом вышел из-за своего мольберта и, подойдя к графу, поправил все так, как было раньше. Это не понравилось шотландскому лэрду, и он вперил в маленького фламандца грозный взгляд. Ван Артвельд тут же поспешил ретироваться и спрятался вновь за своим холстом.
– Мне прекрасно известно, что у лэрда и леди Маклин родился здоровый ребенок мужского пола, – с мрачным видом проворчал Арчибальд Кэмпбелл. – Я имел крайне неприятный разговор с этим великаном в присутствии короля две недели назад. Мне потребовалась вся моя изворотливость, чтобы убедить Джеймса Стюарта, что я не имею никакого отношения к заключению его любимчика в крепости Иннишонейл.
Сжав челюсти, Годфри довольно резко заметил:
– Очевидно, вы постарались во всем обвинить меня.
Аргилл пожал плечами и приподнял бровь:
– Ну а кого же еще я мог обвинить, мой дорогой друг? Я сказал его величеству, что вы и ваши люди приволокли Маклина в крепость на озере Лох-Эви и обманом и хитростью убедили начальника гарнизона, что действуете по моему приказу.
Годфри опустился на низенький табурет и закрыл лицо руками. Все оказалось даже хуже, чем он себе представлял. Теперь ему уж точно конец.
– Не отчаивайтесь, мой друг, – спокойно заявил граф Аргилл. – У вас еще есть возможность выбраться из этой передряги.
Годфри поднял голову. В его глазах застыло выражение полного отчаяния.
– Каким же это образом, хотелось бы знать? – хрипло спросил он.
Знаком руки граф дал понять художнику, что сеанс окончен, и, поднявшись на ноги, подошел к Годфри.
– Если вы убьете Маклина, – сказал он равнодушно, – прелестная вдовушка будет вынуждена снова выйти замуж ради безопасности своего клана и сохранности наследства. Я уверен, что смогу убедить Джеймса Стюарта в том, что именно мой сын Иен – самый лучший претендент на роль будущего лэрда клана Макдональдов. Союз между Макдональдами из Гленко и Кэмпбеллами станет мощной поддержкой для усиления власти короля на западном побережье Шотландии.
– Вы, кажется, забыли о наследнике, – хмуро буркнул Годфри. – Щенок Маклина унаследует и поместье Джоанны, и власть над всеми землями, и титул вождя клана Макдональдов. Ее второму мужу и детям от второго брака не достанется ничего.
– Жизнь маленького ребенка так хрупка, – пожал плечами граф.
Он подошел к мольберту и принялся разглядывать свой еще не оконченный портрет.
– Знаете, как это часто случается? Лихорадка, несчастный случай… да мало ли что еще может произойти. Иногда их слабенькие жизни обрываются в течение нескольких часов, а то и минут.
Годфри поднялся на ноги и с воинственным видом расправил плечи.
– Но почему именно я? – возмущенно, спросил он.
– Tres bien. – Аргилл благосклонно кивнул художнику, затем снова обернулся к Годфри: – Да потому, мой друг, что вы единственный знаете Кинлохлевен как свои пять пальцев. И никто, а тем более Маклин, не ожидает, что вы осмелитесь показать свою физиономию в пределах поместья, а тем более замка.
В несчастных глазах Годфри мелькнул слабый проблеск надежды.
– Будет нелегко пробраться в Кинлохлевен, – сказал он задумчиво, словно разговаривая с самим собой.
– В ближайшие две недели намечаются крестины, – сказал ему граф. – В замок съедутся родственники и друзья, будет грандиозное празднество. По просьбе леди Маклин приедут даже Беатрис и Иден в сопровождении небольшой свиты Макдональдов из крепости Мингари. По всей видимости, ее одуревший от счастья муж собирается даровать ее мятежным родственникам свое высочайшее прощение, взамен потребовав, чтобы они принесли ему клятву верности.
– Не думаю, что это может касаться и меня, – заметил Годфри с невеселым смехом.
– Боюсь, что нет, – согласился с ним Аргилл.
Он взял со столика графин и, продолжая говорить, налил в три бокала хересу.
– Но этот праздник предоставляет вам прекрасную возможность проникнуть в замок незамеченным. Если только удастся застать Маклина врасплох – что будет не так уж трудно, учитывая обстоятельства, – у вас появится прекрасная возможность избавить нас всех от Королевского Мстителя раз и навсегда.
Годфри принял из рук графа бокал.
– А что будет в случае, если у меня все получится?
– Если у вас все получится, то я лично прослежу за тем, чтобы вы были доставлены во Францию с некоторым количеством денег, вполне достаточным для того, чтобы прожить безбедно всю оставшуюся жизнь, разумеется, если вы будете жить достаточно экономно.
Не слишком-то много. Скромная жизнь в какой-нибудь захолустной деревушке! Но если он останется в Шотландии, его, без всякого сомнения, схватят и повесят за измену. Маклина недаром называли Королевским Мстителем.
Годфри встретил проницательный, немигающий взгляд графа и понял, что ему поставлен ультиматум.
– Так вы убьете его? – спросил Аргилл, с приветливой улыбкой протягивая бокал Жану ван Артвельду.
– Разве у меня есть выбор?
– Тогда я провозглашу тост, – сказал Арчибальд Кэмпбелл с безграничным самодовольством. – За смерть Рори Маклина!
Он поднял свой бокал, и фламандский художник-портретист с сияющей улыбкой присоединился к ним.
Трое мужчин осушили свои бокалы. Затем Аргилл с громким звоном разбил свой бокал о камни камина, чтобы таким образом скрепить сделку, и Годфри сделал то же самое. Маленький фламандец с удивлением взглянул на обоих мужчин, а затем со странной усмешкой последовал их примеру.
День обещал быть серым и ненастным, но Кинлохлевен весь светился от множества зажженных свечей и пестрел тартанами в зеленую с черным клетку. Были здесь тартаны и других цветов, так как гости съехались отовсюду. Несмотря на холодную мартовскую погоду, вместе с леди Эммой и Дунканом гости приехали даже из далекого Стокера, чтобы принять участие в крестинах Джеймса Аласдара Маклина. После мессы и церемонии крещения все собрались в огромном зале на роскошный пир. Здесь были и фокусники в ярких шелковых одеждах с размалеванными лицами, и силовые акробаты, и менестрели, играющие на лютнях, флейтах, барабанах и колокольцах, и даже таинственные танцоры-цыгане со сверкающими черными глазами.
После пира и грандиозного представления титулованные гости смешались с дворцовой прислугой и солдатами гарнизона. Лэрд и леди, управляющий и посудомойка, солдаты и офицеры – все вместе они праздновали радостное событие. Даже Этель и ее застенчивая дочь Пег появились из кухни, постоянно краснея и пряча руки под передником, чтобы вместе со всеми выпить бокал вина за здоровье младенца.
Когда Джоанна и Рори вернулись в Кинлохлевен после битвы в Доумхилле, воины Макдональдов были крайне рассержены тем, что Маклин убил их военачальника. Но Джоанна рассказала всем, как Эвин захватил ее, как силой заставил солгать, объявив перед всеми их брак недействительным. Она поделилась своими подозрениями насчет того, что Эвин, видимо, собирался отобрать у нее ребенка сразу, как только тот родится, и выдать ее замуж за Эндрю. Именно поэтому он держал ее взаперти в одной из башен Доумхилла. Потрясенные этим рассказом, Макдональды по ее просьбе поклялись в верности ее мужу и признали его своим лэрдом.
Слуги Джоанны сначала были напуганы появлением Маклина, ведь они все вместе помогали Джоанне водить его за нос. Но Рори предпочел не вспоминать прошлые обиды. Да и то сказать, после всех испытаний, обрушившихся на их головы в последние месяцы, выдумка Джоанны с переодеванием сейчас казалась просто детской шалостью. С тех пор Маклин не раз демонстрировал истинное мужество и благородство, на деле доказывая, что он достоин быть лэрдом славного клана Макдональдов. Он показал себя весьма решительным и справедливым хозяином, когда дошло до непосредственного управления делами поместья и клана, и очень скоро Макдональды оценили его по достоинству.
И вот теперь Сьюмас, Дэвид Огилви, Джакоб Смити и его сын Лотар, Джок Кин и Эбби, Сара и Этель стояли внизу, под галереей, на которой играли музыканты. Мэри и некоторые другие хорошенькие посудомойки перешептывались, бросая украдкой взгляды на группу высоких Маклинов, и гадали, собираются ли те присоединиться к танцам, которые вот-вот должны начаться.
Леди Беатрис, Иден и Эндрю также присутствовали на службе, под охраной Тэма Маклина и небольшого числа воинов. Они стояли несколько особняком, чуть поодаль от остальных поздравляющих, до тех пор, пока Джоанна сама не подошла к ним с приветствием. Джоанна понимала, что все они находились под сильным влиянием деспотичной натуры Эвина. Они были ее родственниками, и ради спокойствия клана она простила их. С согласия Рори, хотя и не слишком охотного, она разрешила им вновь поселиться в замке Мингари.
К тому же Рори начал, опять же по просьбе Джоанны, подыскивать Иден подходящего жениха. Когда Джоанна сообщила своей кузине об их планах, круглое лицо девушки осветилось радостной улыбкой, неожиданно выявившей его привлекательность, скрытую обычно за хмурым, вечно недовольным выражением. С момента появления на свет маленького Джейми Иден возилась с ним часами, обнаружив такое сильное стремление к материнству, что Джоанна только диву давалась: куда подевалась ее вечно хмурая и всем недовольная кузина? Без деспотичного влияния отца Иден и Эндрю словно ожили, обещая со временем стать настоящими, ответственными людьми.
Джоанна со счастливой улыбкой переходила от группы к группе, как и полагалось владелице замка, озабоченной тем, чтобы все ее гости чувствовали себя хорошо в такой радостный день. Она помахала рукой леди Эмме и ее брату, лэрду Дункану, стоящим на другом конце зала, и послала воздушный поцелуй Камеронам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42