– Закрой за собой дверь, девочка. Я не хочу, чтобы здесь был сквозняк. И скажи леди Беатрис, чтобы меня больше сегодня не беспокоили.
Эбби вынуждена была подчиниться. Бог свидетель, она сделала все, что могла.
Джоанна стояла и ждала дальнейших распоряжений. Она вся напряглась, нервы были натянуты, как струны, живот, казалось, завязался в тугой узел. Внутренний огонь так разгорячил ей кровь, что ей казалось, сейчас у нее из ноздрей повалит пар. Сама судьба свела их вместе, и никто не сможет помешать Джоанне воспользоваться этим случаем.
Потому что сейчас она наконец-то узнает правду.
Есть ли у него хвост или нет?
Маклин уселся на край ее мягкого перьевого матраса:
– Приступай, парень. Сними мне башмаки.
Услышав такой приказ, Джоанна растерялась. Она сцепила руки перед собой и неуверенно спросила:
– Но… Но разве Артур делает это?
Маклин ободряюще улыбнулся ей. Он развязал кожаный шнурок, стягивавший его волосы на затылке, и они рассыпались золотистыми волнами. Зеленые искорки в его глазах отзывались в Джоанне веселым звоном.
– Всегда.
Даже глазом не моргнул! А когда она в прошлый раз принесла дрова, он прекрасно разулся сам. Но если ему хочется, чтобы его сегодня побаловали, она не будет возражать.
Джоанна подошла к нему, и, когда он одну за другой вытянул ноги, она расстегнула золотые пряжки на его башмаках и разула его. Потом она отошла на шаг, глубоко вздохнула и стала ждать.
Она убеждала себя, что это не простое любопытство, а чисто познавательный интерес. Как только она узнает, как обстоят дела на самом деле, ей больше не надо будет видеть его голым. Да она и не захочет, если на то пошло.
Но Маклин сидел с таким видом, как будто ждал от нее чего-то еще.
– Вода остынет, милорд, – напомнила она, поглядев на бадью, над которой поднимался пар.
– Тогда чего же ты ждешь, парень? – спросил Маклин.
Его терпению можно было только удивляться.
– Сними мне чулки.
На его губах играла улыбка, точно как тогда, когда она наливала ему эль и доставала мясной пирог. Святая правда, он и тогда проявил удивительное терпение и спокойствие, особенно когда она разлила эль по всему пледу. А он не только не накричал на нее, он еще стал учить ее стрелять из лука. И тоже ни разу не вышел из себя. Джоанна не понимала, почему он был так добр с таким ничтожным мальчишкой, но она никогда не забудет его доброты и участия.
– У вас есть младшие братья, милорд? – спросила Джоанна, усаживаясь перед ним на колени.
Казалось, что вопрос застал Маклина врасплох. Он удивленно поднял свои золотистые брови:
– У меня два брата, и оба моложе меня. А почему ты спрашиваешь?
– Просто так, – ответила Джоанна, стягивая с его ног короткие вязаные чулки.
Вид его босых ступней не был таким шокирующим, как в первый раз, тем более что они были хорошей формы, с красивыми, правильными пальцами. Но при мысли о том, что находится выше, сердце Джоанны замерло, не то от страха, не то от предвкушения. Перед ее мысленным взором возникла его поросшая золотистыми волосами мускулистая грудь, покрытая шрамами, широкие, сильные плечи. По спине у нее вдруг поползли мурашки и руки покрылись гусиной кожей.
– Для такого вопроса должна быть какая-то причина, – настаивал Маклин, лениво улыбаясь. – Почему ты спросил, есть ли у меня младшие братья?
– Ну, понимаете, милорд, – она хитро поглядывала на него из-под ресниц, – я просто подумал, что напоминаю вам одного из них.
7
Маклин сидел словно громом пораженный.
Так она воспринимает его как старшего брата!
Он был расстроен и разочарован.
Боже правый, ни одна женщина не производила на него такого впечатления, как Джоанна. Кровь стучала у него в ушах, желание обладать ею было нестерпимым, особенно сейчас, когда она сидела на коленях перед ним, смиренно глядя на него снизу вверх. Это желание затмевало его разум, и справиться с ним было почти невозможно. Ему хотелось поднять ее, усадить к себе на колени и ласкать ее губами, языком, руками… Он отчаянно хотел узнать все тайны ее восхитительно нежного тела, спрятанного сейчас под этой дурацкой одеждой, изучить их своими чуткими, умелыми руками, подарить ей наслаждение…
И она еще спрашивает, не напоминает ли ему младшего брата!
Как только могла такая бредовая идея прийти ей в голову?
– Да, милорд, напоминаю? – не дождавшись ответа, переспросила она с милой улыбкой.
– У моих братьев с тобой нет ничего общего, Джоуи, – резко ответил Маклин. – Лаклан и Кейр воины, как и я.
– И они такие же большие, как вы, милорд? – удивилась Джоанна.
– Почти. – Он сжал зубы, борясь с чувством острого и горького разочарования.
Проклятье! Вот что получается, когда проявляешь слишком много терпения и понимания. Вместо того чтобы разоблачить ее и наказать за такой наглый обман и упрямство, он позволил ей играть эту шутовскую роль. А теперь это же упрямство держит ее здесь, в его спальне, наедине с ним. И ради того, чтобы продолжать эту нелепую игру, она согласна даже увидеть его голым! Это ли не упрямство?
Но, тысяча чертей, никогда в жизни он не испытывал ничего более эротичного, чем прикосновение ее тонких пальчиков, расстегивающих каждую петельку на его одежде. К тому времени, как она разденет его, от его «братских» чувств не останется и следа. Она увидит совсем другие чувства и желания.
– Вода стынет, милорд, – напомнила Джоанна, вскочив на ноги.
Рори поднялся с кровати и встал рядом с ней. Ее макушка едва доходила до середины его груди.
– Расстегни мою накидку, парень, – тихо приказал он.
Ее глаза стали просто огромными на маленьком грязном личике. Она бросила быстрый взгляд на дверь, безусловно, обдумывая возможность побега, как это было в прошлый раз.
Если она попытается сбежать, он остановит ее.
На этот раз Джоанна останется, чего бы ему это ни стоило.
Но эта своенравная девчонка опять удивила его. В ярко-голубых глазах вспыхнули упрямые искорки, она поджала губы, удерживаясь от очередной дерзости. Потом она приподнялась на цыпочки и начала расстегивать пряжку у него на плече. Она стояла так близко, что он чувствовал, как ее тело касается его одежды. Отстегнув пряжку, она положила ее на стол и перекинула край накидки через его плечо. Рори боролся с желанием покрепче прижать эту хрупкую фигурку к себе. Теперь только широкий кожаный ремень удерживал на нем килт вместе с накидкой.
– Теперь рубашку, – все так же тихо скомандовал он.
– Я что-то не помню, чтобы видел, как Артур делает это, – нахмурилась Джоанна.
Рори сардонически приподнял бровь, его слова были полны сарказма:
– И сколько же раз ты видел, как мой слуга помогает мне раздеться перед принятием ванны?
– Только раз, – призналась Джоанна.
Она опустила голову, ее длинные ресницы легли на щеки. Она облизнула розовым язычком внезапно пересохшие губы.
Это смущение, подчеркнувшее ее нежную женственность, вызвало в Маклине бурю чувств. Его дыхание стало частым, ему не хватало воздуха. Он не мог заставить себя видеть в ней двенадцатилетнего мальчишку. Он видел миниатюрную семнадцатилетнюю девушку с изящной фигуркой и грациозными движениями.
– Сними с меня рубашку, Джоуи, пока вода совсем не остыла, – сказал он довольно спокойным тоном, несмотря на то, что внутри его все сильнее разгорался пожар.
Дрожащими пальцами она стала развязывать шнурки, стягивающие на шее воротник его просторной рубашки.
Затем, не поднимая глаз, чтобы не выдать своих чувств, вытащила из-под пояса подол рубашки.
Рори стащил рубашку через голову и бросил ее на кровать. Он слышал прерывистое дыхание Джоанны. Он прекрасно понимал, чем вызвано ее волнение, и внутренне ликовал. Теперь на нем остался только доходящий почти до колен килт. Джоанна стояла опустив голову, и ему была видна только ее бело-голубая шапка.
Он был уверен, что Джоанна не осмелится раздеть его, но она стояла на месте, не делая попыток сбежать. Наконец она медленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом. В ее глазах светилась решимость. Рори было видно даже через разводы грязи на ее лице, что краска сбежала с ее щек. Он мог бы пересчитать все ее веснушки.
Рори провел пальцем по ее носу.
– Вот уж кому надо помыться, так это тебе, Джоуи, – тихо сказал он. – Почему бы тебе не принять ванну после меня? Вода будет еще теплая и мыльная, и ты сможешь отскрести с себя немного грязи, пока я буду одеваться.
Перед его мысленным взором возникла соблазнительная картинка: он ладонями гладит ее белую нежную кожу и мыльная вода стекает по ее телу… На него накатила новая волна желания. При мысли об их скорой брачной ночи и о том, что он станет делать со своей неугомонной невестой, у Рори перехватило дыхание.
Это бесцеремонное предложение вызвало настоящий ужас в невинной душе девушки. Но она постаралась скрыть свое смятение.
– Я не хочу принимать ванну, милорд. Я этого не люблю, – вызывающим тоном заявила она. – Это слишком опасно. Можно подцепить простуду и умереть.
– Но не в такой тёплый весенний вечер, как сегодня, – насмешливо сказал Рори.
– В любой вечер, – возразила Джоанна. – Мой папка однажды теплым летним вечером принял ванну, потом лег в постель и больше не проснулся.
– А я думал, что твой отец погиб в бою, – все тем же шутливым тоном сказал Маклин.
– Это мой настоящий отец погиб в бою, – не моргнув глазом нашлась Джоанна. – А мой отчим умер от простуды после ванны, как я и сказал.
– Да ладно тебе, парень, – поддразнил Рори. – Не будь таким трусишкой. Ты же сам хотел научиться драться с помощью меча и кинжала.
– Сражаться – это одно, – возразила Джоанна, – это мужское дело. А ванна – совсем другое.
Рори провел указательным пальцем по ее грязной щеке, потом задумчиво растер грязь, внимательно посмотрел на пальцы и сказал:
– Немного воды и мыла еще никому не повредили.
– О господи, – проворчала Джоанна, – когда вы наконец залезете в воду! Она же скоро будет совершенно холодная. А я не собираюсь мыться в кадке со льдом.
Рори сложил руки на груди, изо всех сил подавляя в себе желание схватить Джоанну и поднять ее повыше, чтобы заглянуть прямо в глаза. Ему безумно хотелось прижаться ртом к ее губам, сорвать с нее дурацкую шапку и запустить пальцы в ее густые волнистые волосы, а потом покрыть ее лицо поцелуями и раствориться в ее теплом нежном теле.
Он представил себе, как он пробует сладость ее губ, ласкает ее нежную кожу, накрывает ее хрупкую фигурку своим телом и смотрит в ее выразительные глаза, войдя в нее и двигаясь внутри ее. От этих мыслей кровь едва не закипела у него в жилах. Он едва сдерживался.
– Тогда расстегни мой ремень и сними его, – тихо произнес он.
Похоже, на этот раз Джоанна была готова ринуться к двери. Если она сделает хоть одно движение, он остановит ее. Он подхватит ее на руки и уложит в постель, потом ляжет на нее сверху, прижмется к ее стройному, восхитительно женственному телу своим сильным, твердым мужским телом. Он научит ее, как получать удовольствие в супружеской постели, и будет слушать ее возбужденное, частое дыхание, прерываемое стонами наслаждения.
В том, чтобы соблазнить ее сегодня вечером, не было ничего предосудительного: ведь они были помолвлены. Многие пары делили постель до свадьбы, не испытывая при этом никаких угрызений совести.
Джоанна потянулась к большой золотой пряжке. Рори чувствовал, как ее дрожащие пальцы нащупывают застежку. Казалось, эта сладкая мука никогда не кончится. Ему было все труднее бороться с охватившим его возбуждением.
Взгляд Рори упал на причудливый гобелен, висящий на стене. Раньше он этого не замечал, но сейчас вдруг увидел, что блистательный рыцарь на этом гобелене, похоже, самодовольно ухмыляется. Этот самонадеянный молокосос был уверен, что леди, очарованная его изысканными манерами, цветами и слащавыми песенками, тотчас же спрыгнет с балкона в его объятия.
Это его несколько отрезвило, вызвав чувство разочарования. Он взял Джоанну за тонкие запястья, потянул вверх и прижал ее ладони к своей обнаженной груди. Она взглянула на него с таким невинным удивлением, что Рори понял: попытайся он соблазнить ее сегодня – и сразу станет в ее глазах тем самым негодяем, от которого ее надо спасать.
Он должен завоевать ее любовь. И хотя он и не верил в романтические чувства, ему все же было необходимо знать, что его невеста питает к нему хоть какую-то симпатию. Черт возьми, его мать была настолько очарована его отцом, что решилась сбежать с ним, невзирая на последствия.
Рори подозревал, что все молодые девушки – сентиментальные фантазерки. Всем им нравятся слезливые песенки и романсы, которые распевают барды. Джоанна не была исключением, и Рори совсем не хотелось лишать ее наивных мечтаний о прекрасном рыцаре. В противном случае она могла навсегда разочароваться в мужчинах и стать впоследствии желчной, циничной, ни во что не верящей женщиной.
Не о такой жене он мечтал. Нет, он хотел гораздо большего, он хотел, чтобы Джоанна воспринимала именно его как своего спасителя и защитника. Он хотел, чтобы она смотрела на него с таким же восхищением, с каким она смотрела на этого смазливого рыцаря на стене.
Какая злая ирония! Мужчина, который всегда смеялся над романтическими бреднями и не верил в романтическую любовь, теперь жаждал стать романтическим героем! Он мечтал стать для своей любимой тем самым спасителем, который вырвет ее из лап огнедышащего дракона… Вот только неясно, кто должен сыграть роль дракона, уж не он ли сам? Проклятье, что стало с его прагматизмом? Куда делись простые земные чувства и желания?
Если уж ради того, чтобы завоевать любовь Джоанны, ему придется играть роль, то только не роль чудовища.
Джоанна ждала, смущенно глядя на него снизу вверх.
– Милорд?
От ее нежного голоса сердце Рори сжалось.
Если она сейчас посмотрит своими голубыми невинными глазами на его обнаженное тело, Рори не сможет больше контролировать себя. Он вдруг понял, что она может увидеть и догадаться, насколько сильно он возбужден, это можно будет легко прочесть на ее выразительном лице. Нет, этого допустить нельзя. Он должен взять себя в руки.
Рори постарался восстановить дыхание. Он медленно вдыхал через нос, а выдох делал через пересохший рот. Он сжал зубы и честно попытался утихомирить кровь, бурлившую в жилах. Пока он усмирял в себе дикого зверя, страстное желание рвалось наружу, сжимая его внутренности и причиняя острую боль. Хорошо еще, что его килт был сделан из семи ярдов шерстяной ткани, в противном случае девушка, которая была причиной его страданий и сейчас стояла перед ним, обязательно бы увидела его восставшую плоть.
– Уходи, – хрипло проговорил он. – Я сам разденусь.
Сердце Джоанны замерло, когда он оторвал ее руки от своей груди и мягко оттолкнул ее.
Она твердила себе, что только неутоленное любопытство заставляло ее находиться здесь до сих пор.
И именно сейчас он приказывает ей уйти!
Джоанна стояла так близко к Маклину, что ощущала исходивший от него мужской запах. Словно зачарованная, она не могла оторвать взгляда от его широких плеч и мускулистой груди. Длинное гибкое тело трехглавого дракона обвивало рельефные мышцы на руке Маклина. Неровный шрам на его груди отчетливо выделялся среди золотисто-каштановых волос. Между сосками поблескивал золотой медальон с изображением святого Колумба, одного из самых почитаемых в Шотландии святых.
Джоанне нестерпимо хотелось увидеть этого могучего воина полностью раздетым. И теперь она отдавала себе отчет в том, что это желание продиктовано не только стремлением узнать, есть ли у него, в самом деле, драконий хвост или нет. Она горела желанием коснуться пальцами волос, покрывавших его грудь, прижаться губами к позолоченной солнцем коже и вдохнуть запах омытого дождем леса.
Ей вдруг вспомнилась сцена, подсмотренная в конюшне. Она гадала, каково это – оказаться в объятиях Маклина, почувствовать на своем теле его сильные руки, ощутить прикосновение губ к соскам и груди, быть прижатой к постели его большим телом.
Будет ли она умолять его не останавливаться и продолжать, как Мэри умоляла Тэма?
Джоанна затрепетала от охватившего ее возбуждения.
Боже правый, она не может уйти!
Только не сейчас.
Джоанна медленно подняла глаза, надеясь встретиться с Маклином взглядом, но он стоял словно окаменев, вперив взор поверх ее головы куда-то на стену. Она попыталась улыбнуться дрожащими губами:
– Я не против того, чтобы помогать вам переодеваться, милорд. Тем более если Артур обычно это делает. Ведь если я этого не сделаю, я так и не научусь правильно прислуживать вам, буду плохим слугой.
– Уходи! – глухо приказал Маклин.
Джоанна увидела, как его бьет крупная дрожь.
– Вы заболели? – спросила она с искренним беспокойством.
Маклин взялся одной рукой за стойку в углу кровати, опустил голову и, глядя на свои босые ступни, глухо сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42