– Ты должен меня этому научить.
Кортес улыбнулся, вынул пальцы и лег на меня.
– Я научу тебя всему, что ты захочешь.
ДОБРОЕ УТРО
Прошло время – и я выпуталась из белья и его объятий и встала. Кортес поднял голову и нахмурился.
– Подожди, – сказала я.
Я отправилась в холодный погреб и достала оттуда бутылку вина. Когда я вернулась, Кортес все еще лежал, обернувшись чистыми простынями, и наблюдал за мной.
– Пойдет? – спросила я, протягивая бутылку.
– М-м-м? – он моргнул, затем посмотрел на бутылку. – О, да. Вино. Хорошо. Отлично.
Я рассмеялась.
– Наверное, я бы оскорбилась, если бы ты на самом деле смотрел на вино.
Тогда он улыбнулся, это была ленивая, медленно расплывающаяся по лицу улыбка, от которой у меня внутри вновь возникли приятные ощущения.
– Похоже, я все еще в шоке.
– Только не рассказывай, что я – первая попавшая в беду дамочка, которая тебя совратила.
– Я могу сказать с полной уверенностью, что ты – первая женщина, которая попыталась меня совратить во время ведения дела – да и вне работы тоже, – он протянул руку к бутылке. – А штопор для этой бутылки требуется?
– Конечно, нет, я же ведьма, – я произнесла несколько слов, и пробка вылетела из бутылки. – Не думаю, что ты умеешь создавать стаканы. Или подзывать их к себе.
– Прости.
– До кухни так далеко. А нам стаканы вообще требуются?
– Нет, совсем ни к чему.
Кортес обнял меня за талию и притянул к себе, потом усадил к себе на колени. Мы по очереди хлебнули из горлышка.
– Мне жаль, что так получилось с твоим мотоциклом, – сказала я.
– Моим?.. О, да. Нет проблем. Он застрахован.
– Все равно мне жаль. Я знаю, что замена будет уже не тем, если ты сам его отремонтировал.
– Если я его отремонтировал?
– Я не имела в виду… Он усмехнулся.
– Не нужно объяснять. Я прекрасно понимаю, что вряд ли похожу на типа, способного разобраться с коробкой передач и карбюраторами. Если честно, за исключением именно этого хобби, мои способности к механике равны нулю.
– Но ты же умеешь замыкать накоротко провода в машинах для запуска двигателя без ключа зажигания.
Кортес снова усмехнулся.
– Да, у меня есть такая способность. Что касается мотоциклов, то один из приятелей моей матери заинтересовал меня их ремонтом, когда я был в возрасте Саванны. И вначале я усердно этим занимался, надеясь, что это приятно выделит меня среди других молодых людей.
– Ты надеялся, что это поможет тебе знакомиться с девчонками? И как?
– Едва ли. Я быстро избавился от иллюзии. Или, по крайней мере, я так думал, хотя должен признать, что, выбрав мотоцикл для поездки к похоронному бюро, я частично руководствовался полубессознательным желанием представить себя в более привлекательном свете.
– Это произвело на меня большое впечатление. Он завалился на белье и расхохотался, чем удивил меня.
– О, да, я это видел. Это произвело на тебя на самом деле очень большое впечатление. Примерно такое же, как когда ты обнаружила, что я – сын известного и пользующегося дурной славой главы Кабал-клана.
– Наследник известного и пользующегося дурной славой главы Кабал-клана.
Я сказала это шутя, но из его глаз ушло веселье. Он кивнул и потянулся к бутылке с вином.
– Прости, – поспешила извиниться я. – Меняем тему. Так, где ты живешь?
– Вначале вернемся к вопросу о наследстве. Это правда и я не намерен избегать эту тему. Я хочу быть с тобой честным, Пейдж. Я хочу… – он колебался. – У моего отца есть очень веские причины называть меня наследником, причины, которые ко мне самому не имеют никакого отношения и связаны только с политикой наследования и преемственности. Он также использует это, чтобы держать в узде моих старших братьев.
– Чисто стратегическое решение? Не могу, а это поверить.
– Мой отец несколько заблуждается относительно природы моей мятежности. Он неправ. Я никогда не стану нанятым сотрудником – или главой – какого-либо Кабал-клана. Я также не наивен, чтобы брать на себя бразды правления в надежде реформировать Кабал-клан или преобразовать его в действующую только по закону организацию.
– Это правда?.. – я покачала головой. – Прости, я не хочу лезть не в свое дело…
– Ты не лезешь не в свое дело, Пейдж. Меня бы гораздо больше беспокоило, если бы тебе было наплевать. Спрашивай. Пожалуйста.
– Насчет награды. Это правда? Я имею в виду, если тебе угрожает опасность…
– Нет, не угрожает. А если и угрожает, то постоянно и никак не влияет на сложившуюся сейчас ситуацию, как и она на нее. Никто из организации Наста не посмеет обращаться за этой наградой. Должен сказать, что Лия склонна путать факты. Не все мои родственники – а Лия называла жену моего отца и трех сводных братьев – назначили за меня награду, В последний раз я слышал, что ее предлагали только Делорес и мой старший брат. Карлос, младший из сыновей Делорес, одно время тоже предлагал, но теперь он набрал долгов и поэтому ему пришлось снять предложение. А Уильям никогда не пытался никого нанимать, чтобы убить меня – вероятно потому, что у него просто не хватит мозгов это придумать.
– Ты серьезно?
– Об Уильяме? К сожалению да. Он достаточно умен, но абсолютно безынициативен.
Я ткнула его кулаком в плечо.
– Ха-ха! Ты знаешь, что я имела в виду. Ты серьезно говоришь, что твои братья назначили награду за твою голову?
– Да, хотя не советовал бы тебе упоминать это моему отцу. Он уверен, что разобрался с этим вопросом много лет назад. Убивать незаконнорожденного наследника категорически воспрещается. Любой член семьи, который попытается это сделать и будет пойман, подвергнется суровому наказанию. Отец пытался угрожать им смертью, но это не сработало, поэтому он заменил смерть на самое худшее из возможных наказаний: лишение наследства.
– Да, вы подняли взаимоотношения в семье на совсем новый уровень, не правда ли?
– Кортесы всегда были во всем в первых рядах. Мы снова сделали по глотку из бутылки.
– Ты спрашивала, где я живу, – напомнил он.
– Спрашивала.
– Наверное, в анкетах мою ситуацию описывают как: «Не имеет постоянного адреса». С тех пор, как я закончил учиться, я нигде не жил достаточно долго, чтобы снять квартиру. Моя работа – как юриста, так и другая – заставляет меня постоянно переезжать с места на место. Из-за своих дополнительных занятий я, очевидно, плохо подхожу для постоянной работы в какой-то юридической фирме. Вместо этого я выполняю какие-то разовые работы для представителей мира сверхъестественного, которым требуются услуги юриста.
– Юрист для паранормальных явлений.
– Звучит также отвратительно, как «супергерой», не правда ли? Но это дает мне достаточно денег, на которые я могу жить, не больше и не меньше. А что еще важнее, это дает мне возможность делать то, что я на самом деле хочу.
– Спасать мир?
– Уверен, что ты об этом ничего не знаешь.
– Эй, я не хочу спасать весь мир, только свой уголок в нем.
Кортес рассмеялся и покрепче обнял меня. Мы целовались несколько минут, затем я с неохотой отодвинулась.
– Я хочу узнать побольше, – заявила я. – О тебе, о том, чем ты занимаешься. Но, наверное, нам следует немного поспать.
– Да, конечно. Судя по двум последним дням, нам предстоит еще немало испытаний, поэтому отдых нам определенно требуется. – Кортес протянул руку и дотянулся до очков, затем посмотрел на меня. – А возможно ли на сегодняшнюю ночь избежать отдельных спален? Я знаю, что нельзя забывать о Саванне…
– Этот вопрос легко решается при помощи запирающего заговора. Или парочки.
* * *
Когда я проснулась утром, рядом никого не оказалось. Вначале я подумала, что Кортес встал ночью и отправился на софу. Я посчитала бы это плохим знаком. Но потянувшись, я почувствовала, что место, где он лежал, все еще теплое.
Я посмотрела на часы. Одиннадцать утра? Я так долго не спала со времени учебы в Университете. Неудивительно, что Кортес уже встал.
Я поднялась, все еще с дурной головой, надела кимоно и направилась в ванную. Дверь оказалась открыта, поэтому я ее толкнула и врезала ею по Кортесу, который склонялся над раковиной и брился.
– Прости, – сказал он.
– За что? За то, что стоял у самой двери?
Он легко улыбнулся.
– За то, что не запер дверь, поэтому заставил тебя считать, будто ванная свободна, – он кивнул на зеркало, запотевшее после того, как он принимал душ. – Я открыл дверь, чтобы открыть доступ воздуху. Я не мог найти…
Я нажала на рычаг за дверью и в ванной тут же послышалось гудение.
– А, вентилятор, – понял он.
– Устроено не очень удачно. Я буду у себя в комнате. Просто постучи, когда закончишь.
До того, как я успела уйти, Кортес схватил меня за руку, затащил в ванную и закрыл дверь. Затем он притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Вся неловкость, которая бывает «утром после», тут же исчезла.
Я тоже его поцеловала, обвив шею руками. Я перебирала влажные пряди, в нос мне ударил запах мыла. Когда мой язык проскользнул ему в рот, я почувствовала запах мяты. Зубная паста.
Я отпрянула назад и шлепнула себя по губам.
– Мне нужно почистить зубы. – В зеркале я увидела свою прическу. Волосы растрепались так, что можно было только сказать «как у ведьмы». – Кошмар! Мои волосы!
Кортес запустил в них руку и склонился, чтобы поцеловать меня в шею.
– Я люблю твои волосы.
– Но про мое дыхание ты этого сказать не можешь. Когда я потянулась за зубной пастой, он меня развернул.
– С твоим дыханием все в порядке.
Словно чтобы доказать это, Кортес снова меня поцеловал, на этот раз глубже, приподнял меня, посадил на полку и прижался ко мне. Я засунула руки ему под расстегнутую рубашку и попыталась скинуть ее с плеч, но мужчина схватил меня за запястья.
– Сейчас, насколько я понимаю, совращаю я, – объявил Кортес. – Конечно, я не собираюсь отбивать у тебя охоту брать на себя инициативу в будущем. Не хочу отбивать у тебя охоту раздевать меня или раздеваться самой, в особенности… таким завлекательным образом, как ты сделала прошлой ночью, но…
– Ты меня совращаешь или только болтаешь об этом?
Он улыбнулся.
– Я мог бы об этом поговорить, если хочешь. Выбирая слова, более подходящие к ситуации.
– Искушает, – заметила я. – Очень искушает. Если бы я не беспокоилась, что Саванна проснется…
– Все правильно. У нас еще будет достаточно времени на разговоры.
Его губы опустились к моим, он развязал мой пояс. Затем Кортес завел руки мне под кимоно и медленно провел пальцами по бокам вверх, потом взялся за мою грудь. Когда его большие пальцы нашли мои соски, я выгнула спину и застонала.
Что-то ударилось в дверь, причем достаточно сильно, и мы оба подпрыгнули, потом я рухнула в объятия Кортеса.
– Есть тут кто-нибудь? – спросила Саванна между ударами кулаком в дверь.
Кортес взглянул на меня. Я жестом показала, чтобы он ответил.
– Я, – сказал он.
– Ты заканчиваешь?
– М-м-м, нет, боюсь, что нет, Саванна. Я только начал.
– О боже, – застонала она.
Дверь заскрипела, затем послышались скрежет и глухой удар – Саванна опустилась на пол. Мы подождали еще минуту. Саванна не только не ушла, но издаваемые ею звуки, выражающие нетерпение, лишь усилились и участились.
Кортес склонился к моему уху.
– Ты уверена, что хочешь оставить ее у себя?
Я улыбнулась, покачала головой и жестом показала ему на дверь.
– А ты? – спросил он одними губами.
Я соскользнула с полки, отступила в уголок у унитаза и прошептала слова заклинания, делающего тебя невидимой. Кортес кивнул, затем открыл дверь.
– Наконец-то! – воскликнула Саванна. – Знаешь ли, в этом доме только одна ванная!
Он прошел мимо нее, не произнося ни звука, его шаги эхом отдавались в холле.
– Мы сегодня утром не в духе, – крикнула она ему вслед.
Саванна закрыла дверь и занялась собой. Но то, что она делала, не имело никакого отношения к утреннему туалету, как следовало бы ожидать. Вначале она расчесала волосы – моей щеткой. Затем она попробовала новую помаду – мою. Потом она пошуровала в нижней части шкафчика и достала мой припрятанный запас дорогого шампуня и кондиционера – причем продукции, хочу заметить, предназначенной для вьющихся волос. Наконец девчонка схватила мои духи и побрызгалась ими так, словно это был освежитель воздуха. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать.
Затем она решила принять душ. Когда Саванна начала раздеваться, я отвела взгляд и стала смотреть в другую сторону. Через несколько минут в таком положении у меня на глаза навернулись слезы. Когда я наконец снова посмотрела на Саванну, она стояла перед зеркалом. Просто стояла там, рассматривала себя и хмурилась. Я снова отвернулась.
– Ну, теперь я женщина, – пробормотала она своему отражению. – Эх, скорее бы у меня стало нормальное тело! Ну, сколько еще ждать?!
С этими словами она шагнула к ванне и забралась в нее. Когда она включила душ за занавеской, я выбралась из укрытия, рванула к двери, остановилась, шагнула назад, быстро прополоскала рот и ушла.
Одевшись, я зашла в кухню и увидела там Кортеса, изучающего содержимое холодильника. Когда я вошла, он поднял голову, посмотрел за мою спину в поисках Саванны, затем притянул меня к себе, чтобы поцеловать.
– Как я предполагаю, это последний поцелуй на сегодня, – сказал он, затем принюхался. – Приятно пахнешь.
– Непреднамеренно, – пробормотала я. – Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я не использовала заклинание, делающее тебя невидимой, с целью по шпионить за кем-то – или можешь увидеть что-то, чего не хочешь. Я только что узнала, почему мой шампунь и духи исчезают так быстро. И теперь я знаю, почему мои друзья всегда жаловались, что их сестры или братья пользуются их вещами. – Я схватилась за дверцу холодильника. – Ты с этим сталкивался?
– Нет, – он покачал головой и заглянул в почти пустой холодильник. – Я рос единственным ребенком, как и ты.
Я замерла на месте, запутавшись. Я знала, что у него есть три старших брата. О, погодите. Я вспомнила, что Лия говорила о его появлении на свет, что он… Я не могла подобрать нужное слово. О, я знала несколько: незаконнорожденный, зачатый вне брака, ну и также одно нехорошее слово, которое я не могла произнести в присутствии Кортеса. Все они казались такими негативными, такими архаичными. Может, термины и стали архаичными потому, что в таком определении совершенно нет необходимости. Если зачатие ребенка происходит во время интрижки не состоящих в браке родителей, то можно говорить о сомнительном поведении родителей, а не ребенка. Если и можно кого-то осуждать, то только их. В двадцать первом веке мы должны быть достаточно просвещенными, чтобы это понимать. Тем не менее, если судить по тому, как об этом говорила Лия, как она подбирала выражения, как бросала колкости, я знала: остальные члены мира Кабал-кланов не позволят Кортесу об этом забыть.
– Да, немного тут всего, – заметил он, заглядывая мне через плечо. – Если яйца еще не стухли, то могу сделать омлет. Да, я помню, что делал его вчера, но мой репертуар очень ограничен. Это или омлет, или сваренное вкрутую яйцо, хотя я славюсь тем, что могу доварить их до состояния мяча для игры в гольф.
– Ты уже достаточно всего сделал. Я приготовлю завтрак. Яйца, блины или гренки, поджаренные в молоке с яйцом? – я посмотрела на хлеб, по краям которого уже пошла плесень. – Про гренки забудь.
– Готовь, что легче.
– Блины, – заявила Саванна, заходя в кухню.
– Ну тогда ты накрываешь на стол, а я готовлю.
ГОЛОСОВАНИЕ
К тому времени, как завтрак – или мне следует сказать: нечто среднее между завтраком и обедом? – закончился, уже перевалило за полдень. Кортес заявил, что сам уберет со стола, и также настоял, чтобы ему помогла Саванна. Я взяла кружку с кофе и направлялась в гостиную, когда зазвонил телефон. Кортес взглянул на дисплей.
– Виктория Алден. Подождем, пока сработает автоответчик?
– Нет, я возьму трубку. После последних нескольких дней Виктория – это проблема, с которой я в состоянии справиться… Алло, Виктория, – сказала я, снимая трубку.
Молчание.
– У меня же определитель номера на аппарате. Забыли? – спросила я. – Великое изобретение.
– Сегодня утром ты больно веселая, Пейдж.
– Да, веселая. Толпа перед домом рассосалась. Журналисты прекратили звонить. Определенно все налаживается.
– Значит, угон машины Маргарет, и вызов полиции прошлой ночью на кладбище ты считаешь улучшением ситуации?
– О, ничего страшного не случилось, Виктория. Мы были очень осторожны. Полиция не знает, что на кладбище появлялась я. Они даже не звонили.
– Я звоню относительно будущего одной из членов нашего Шабаша.
Я замолчала, затем поморщилась, моя эйфория проходила.
– О, наверное речь идет о Кайли? Она решила покинуть Шабаш? Послушайте, я с ней разговаривала и еще поговорю, когда все это закончится.
– Речь не о Кайли. О тебе.
– Обо мне?
– Услышав о твоей последней выходке, мы сегодня утром созвали экстренное совещание Шабаша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Кортес улыбнулся, вынул пальцы и лег на меня.
– Я научу тебя всему, что ты захочешь.
ДОБРОЕ УТРО
Прошло время – и я выпуталась из белья и его объятий и встала. Кортес поднял голову и нахмурился.
– Подожди, – сказала я.
Я отправилась в холодный погреб и достала оттуда бутылку вина. Когда я вернулась, Кортес все еще лежал, обернувшись чистыми простынями, и наблюдал за мной.
– Пойдет? – спросила я, протягивая бутылку.
– М-м-м? – он моргнул, затем посмотрел на бутылку. – О, да. Вино. Хорошо. Отлично.
Я рассмеялась.
– Наверное, я бы оскорбилась, если бы ты на самом деле смотрел на вино.
Тогда он улыбнулся, это была ленивая, медленно расплывающаяся по лицу улыбка, от которой у меня внутри вновь возникли приятные ощущения.
– Похоже, я все еще в шоке.
– Только не рассказывай, что я – первая попавшая в беду дамочка, которая тебя совратила.
– Я могу сказать с полной уверенностью, что ты – первая женщина, которая попыталась меня совратить во время ведения дела – да и вне работы тоже, – он протянул руку к бутылке. – А штопор для этой бутылки требуется?
– Конечно, нет, я же ведьма, – я произнесла несколько слов, и пробка вылетела из бутылки. – Не думаю, что ты умеешь создавать стаканы. Или подзывать их к себе.
– Прости.
– До кухни так далеко. А нам стаканы вообще требуются?
– Нет, совсем ни к чему.
Кортес обнял меня за талию и притянул к себе, потом усадил к себе на колени. Мы по очереди хлебнули из горлышка.
– Мне жаль, что так получилось с твоим мотоциклом, – сказала я.
– Моим?.. О, да. Нет проблем. Он застрахован.
– Все равно мне жаль. Я знаю, что замена будет уже не тем, если ты сам его отремонтировал.
– Если я его отремонтировал?
– Я не имела в виду… Он усмехнулся.
– Не нужно объяснять. Я прекрасно понимаю, что вряд ли похожу на типа, способного разобраться с коробкой передач и карбюраторами. Если честно, за исключением именно этого хобби, мои способности к механике равны нулю.
– Но ты же умеешь замыкать накоротко провода в машинах для запуска двигателя без ключа зажигания.
Кортес снова усмехнулся.
– Да, у меня есть такая способность. Что касается мотоциклов, то один из приятелей моей матери заинтересовал меня их ремонтом, когда я был в возрасте Саванны. И вначале я усердно этим занимался, надеясь, что это приятно выделит меня среди других молодых людей.
– Ты надеялся, что это поможет тебе знакомиться с девчонками? И как?
– Едва ли. Я быстро избавился от иллюзии. Или, по крайней мере, я так думал, хотя должен признать, что, выбрав мотоцикл для поездки к похоронному бюро, я частично руководствовался полубессознательным желанием представить себя в более привлекательном свете.
– Это произвело на меня большое впечатление. Он завалился на белье и расхохотался, чем удивил меня.
– О, да, я это видел. Это произвело на тебя на самом деле очень большое впечатление. Примерно такое же, как когда ты обнаружила, что я – сын известного и пользующегося дурной славой главы Кабал-клана.
– Наследник известного и пользующегося дурной славой главы Кабал-клана.
Я сказала это шутя, но из его глаз ушло веселье. Он кивнул и потянулся к бутылке с вином.
– Прости, – поспешила извиниться я. – Меняем тему. Так, где ты живешь?
– Вначале вернемся к вопросу о наследстве. Это правда и я не намерен избегать эту тему. Я хочу быть с тобой честным, Пейдж. Я хочу… – он колебался. – У моего отца есть очень веские причины называть меня наследником, причины, которые ко мне самому не имеют никакого отношения и связаны только с политикой наследования и преемственности. Он также использует это, чтобы держать в узде моих старших братьев.
– Чисто стратегическое решение? Не могу, а это поверить.
– Мой отец несколько заблуждается относительно природы моей мятежности. Он неправ. Я никогда не стану нанятым сотрудником – или главой – какого-либо Кабал-клана. Я также не наивен, чтобы брать на себя бразды правления в надежде реформировать Кабал-клан или преобразовать его в действующую только по закону организацию.
– Это правда?.. – я покачала головой. – Прости, я не хочу лезть не в свое дело…
– Ты не лезешь не в свое дело, Пейдж. Меня бы гораздо больше беспокоило, если бы тебе было наплевать. Спрашивай. Пожалуйста.
– Насчет награды. Это правда? Я имею в виду, если тебе угрожает опасность…
– Нет, не угрожает. А если и угрожает, то постоянно и никак не влияет на сложившуюся сейчас ситуацию, как и она на нее. Никто из организации Наста не посмеет обращаться за этой наградой. Должен сказать, что Лия склонна путать факты. Не все мои родственники – а Лия называла жену моего отца и трех сводных братьев – назначили за меня награду, В последний раз я слышал, что ее предлагали только Делорес и мой старший брат. Карлос, младший из сыновей Делорес, одно время тоже предлагал, но теперь он набрал долгов и поэтому ему пришлось снять предложение. А Уильям никогда не пытался никого нанимать, чтобы убить меня – вероятно потому, что у него просто не хватит мозгов это придумать.
– Ты серьезно?
– Об Уильяме? К сожалению да. Он достаточно умен, но абсолютно безынициативен.
Я ткнула его кулаком в плечо.
– Ха-ха! Ты знаешь, что я имела в виду. Ты серьезно говоришь, что твои братья назначили награду за твою голову?
– Да, хотя не советовал бы тебе упоминать это моему отцу. Он уверен, что разобрался с этим вопросом много лет назад. Убивать незаконнорожденного наследника категорически воспрещается. Любой член семьи, который попытается это сделать и будет пойман, подвергнется суровому наказанию. Отец пытался угрожать им смертью, но это не сработало, поэтому он заменил смерть на самое худшее из возможных наказаний: лишение наследства.
– Да, вы подняли взаимоотношения в семье на совсем новый уровень, не правда ли?
– Кортесы всегда были во всем в первых рядах. Мы снова сделали по глотку из бутылки.
– Ты спрашивала, где я живу, – напомнил он.
– Спрашивала.
– Наверное, в анкетах мою ситуацию описывают как: «Не имеет постоянного адреса». С тех пор, как я закончил учиться, я нигде не жил достаточно долго, чтобы снять квартиру. Моя работа – как юриста, так и другая – заставляет меня постоянно переезжать с места на место. Из-за своих дополнительных занятий я, очевидно, плохо подхожу для постоянной работы в какой-то юридической фирме. Вместо этого я выполняю какие-то разовые работы для представителей мира сверхъестественного, которым требуются услуги юриста.
– Юрист для паранормальных явлений.
– Звучит также отвратительно, как «супергерой», не правда ли? Но это дает мне достаточно денег, на которые я могу жить, не больше и не меньше. А что еще важнее, это дает мне возможность делать то, что я на самом деле хочу.
– Спасать мир?
– Уверен, что ты об этом ничего не знаешь.
– Эй, я не хочу спасать весь мир, только свой уголок в нем.
Кортес рассмеялся и покрепче обнял меня. Мы целовались несколько минут, затем я с неохотой отодвинулась.
– Я хочу узнать побольше, – заявила я. – О тебе, о том, чем ты занимаешься. Но, наверное, нам следует немного поспать.
– Да, конечно. Судя по двум последним дням, нам предстоит еще немало испытаний, поэтому отдых нам определенно требуется. – Кортес протянул руку и дотянулся до очков, затем посмотрел на меня. – А возможно ли на сегодняшнюю ночь избежать отдельных спален? Я знаю, что нельзя забывать о Саванне…
– Этот вопрос легко решается при помощи запирающего заговора. Или парочки.
* * *
Когда я проснулась утром, рядом никого не оказалось. Вначале я подумала, что Кортес встал ночью и отправился на софу. Я посчитала бы это плохим знаком. Но потянувшись, я почувствовала, что место, где он лежал, все еще теплое.
Я посмотрела на часы. Одиннадцать утра? Я так долго не спала со времени учебы в Университете. Неудивительно, что Кортес уже встал.
Я поднялась, все еще с дурной головой, надела кимоно и направилась в ванную. Дверь оказалась открыта, поэтому я ее толкнула и врезала ею по Кортесу, который склонялся над раковиной и брился.
– Прости, – сказал он.
– За что? За то, что стоял у самой двери?
Он легко улыбнулся.
– За то, что не запер дверь, поэтому заставил тебя считать, будто ванная свободна, – он кивнул на зеркало, запотевшее после того, как он принимал душ. – Я открыл дверь, чтобы открыть доступ воздуху. Я не мог найти…
Я нажала на рычаг за дверью и в ванной тут же послышалось гудение.
– А, вентилятор, – понял он.
– Устроено не очень удачно. Я буду у себя в комнате. Просто постучи, когда закончишь.
До того, как я успела уйти, Кортес схватил меня за руку, затащил в ванную и закрыл дверь. Затем он притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Вся неловкость, которая бывает «утром после», тут же исчезла.
Я тоже его поцеловала, обвив шею руками. Я перебирала влажные пряди, в нос мне ударил запах мыла. Когда мой язык проскользнул ему в рот, я почувствовала запах мяты. Зубная паста.
Я отпрянула назад и шлепнула себя по губам.
– Мне нужно почистить зубы. – В зеркале я увидела свою прическу. Волосы растрепались так, что можно было только сказать «как у ведьмы». – Кошмар! Мои волосы!
Кортес запустил в них руку и склонился, чтобы поцеловать меня в шею.
– Я люблю твои волосы.
– Но про мое дыхание ты этого сказать не можешь. Когда я потянулась за зубной пастой, он меня развернул.
– С твоим дыханием все в порядке.
Словно чтобы доказать это, Кортес снова меня поцеловал, на этот раз глубже, приподнял меня, посадил на полку и прижался ко мне. Я засунула руки ему под расстегнутую рубашку и попыталась скинуть ее с плеч, но мужчина схватил меня за запястья.
– Сейчас, насколько я понимаю, совращаю я, – объявил Кортес. – Конечно, я не собираюсь отбивать у тебя охоту брать на себя инициативу в будущем. Не хочу отбивать у тебя охоту раздевать меня или раздеваться самой, в особенности… таким завлекательным образом, как ты сделала прошлой ночью, но…
– Ты меня совращаешь или только болтаешь об этом?
Он улыбнулся.
– Я мог бы об этом поговорить, если хочешь. Выбирая слова, более подходящие к ситуации.
– Искушает, – заметила я. – Очень искушает. Если бы я не беспокоилась, что Саванна проснется…
– Все правильно. У нас еще будет достаточно времени на разговоры.
Его губы опустились к моим, он развязал мой пояс. Затем Кортес завел руки мне под кимоно и медленно провел пальцами по бокам вверх, потом взялся за мою грудь. Когда его большие пальцы нашли мои соски, я выгнула спину и застонала.
Что-то ударилось в дверь, причем достаточно сильно, и мы оба подпрыгнули, потом я рухнула в объятия Кортеса.
– Есть тут кто-нибудь? – спросила Саванна между ударами кулаком в дверь.
Кортес взглянул на меня. Я жестом показала, чтобы он ответил.
– Я, – сказал он.
– Ты заканчиваешь?
– М-м-м, нет, боюсь, что нет, Саванна. Я только начал.
– О боже, – застонала она.
Дверь заскрипела, затем послышались скрежет и глухой удар – Саванна опустилась на пол. Мы подождали еще минуту. Саванна не только не ушла, но издаваемые ею звуки, выражающие нетерпение, лишь усилились и участились.
Кортес склонился к моему уху.
– Ты уверена, что хочешь оставить ее у себя?
Я улыбнулась, покачала головой и жестом показала ему на дверь.
– А ты? – спросил он одними губами.
Я соскользнула с полки, отступила в уголок у унитаза и прошептала слова заклинания, делающего тебя невидимой. Кортес кивнул, затем открыл дверь.
– Наконец-то! – воскликнула Саванна. – Знаешь ли, в этом доме только одна ванная!
Он прошел мимо нее, не произнося ни звука, его шаги эхом отдавались в холле.
– Мы сегодня утром не в духе, – крикнула она ему вслед.
Саванна закрыла дверь и занялась собой. Но то, что она делала, не имело никакого отношения к утреннему туалету, как следовало бы ожидать. Вначале она расчесала волосы – моей щеткой. Затем она попробовала новую помаду – мою. Потом она пошуровала в нижней части шкафчика и достала мой припрятанный запас дорогого шампуня и кондиционера – причем продукции, хочу заметить, предназначенной для вьющихся волос. Наконец девчонка схватила мои духи и побрызгалась ими так, словно это был освежитель воздуха. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать.
Затем она решила принять душ. Когда Саванна начала раздеваться, я отвела взгляд и стала смотреть в другую сторону. Через несколько минут в таком положении у меня на глаза навернулись слезы. Когда я наконец снова посмотрела на Саванну, она стояла перед зеркалом. Просто стояла там, рассматривала себя и хмурилась. Я снова отвернулась.
– Ну, теперь я женщина, – пробормотала она своему отражению. – Эх, скорее бы у меня стало нормальное тело! Ну, сколько еще ждать?!
С этими словами она шагнула к ванне и забралась в нее. Когда она включила душ за занавеской, я выбралась из укрытия, рванула к двери, остановилась, шагнула назад, быстро прополоскала рот и ушла.
Одевшись, я зашла в кухню и увидела там Кортеса, изучающего содержимое холодильника. Когда я вошла, он поднял голову, посмотрел за мою спину в поисках Саванны, затем притянул меня к себе, чтобы поцеловать.
– Как я предполагаю, это последний поцелуй на сегодня, – сказал он, затем принюхался. – Приятно пахнешь.
– Непреднамеренно, – пробормотала я. – Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я не использовала заклинание, делающее тебя невидимой, с целью по шпионить за кем-то – или можешь увидеть что-то, чего не хочешь. Я только что узнала, почему мой шампунь и духи исчезают так быстро. И теперь я знаю, почему мои друзья всегда жаловались, что их сестры или братья пользуются их вещами. – Я схватилась за дверцу холодильника. – Ты с этим сталкивался?
– Нет, – он покачал головой и заглянул в почти пустой холодильник. – Я рос единственным ребенком, как и ты.
Я замерла на месте, запутавшись. Я знала, что у него есть три старших брата. О, погодите. Я вспомнила, что Лия говорила о его появлении на свет, что он… Я не могла подобрать нужное слово. О, я знала несколько: незаконнорожденный, зачатый вне брака, ну и также одно нехорошее слово, которое я не могла произнести в присутствии Кортеса. Все они казались такими негативными, такими архаичными. Может, термины и стали архаичными потому, что в таком определении совершенно нет необходимости. Если зачатие ребенка происходит во время интрижки не состоящих в браке родителей, то можно говорить о сомнительном поведении родителей, а не ребенка. Если и можно кого-то осуждать, то только их. В двадцать первом веке мы должны быть достаточно просвещенными, чтобы это понимать. Тем не менее, если судить по тому, как об этом говорила Лия, как она подбирала выражения, как бросала колкости, я знала: остальные члены мира Кабал-кланов не позволят Кортесу об этом забыть.
– Да, немного тут всего, – заметил он, заглядывая мне через плечо. – Если яйца еще не стухли, то могу сделать омлет. Да, я помню, что делал его вчера, но мой репертуар очень ограничен. Это или омлет, или сваренное вкрутую яйцо, хотя я славюсь тем, что могу доварить их до состояния мяча для игры в гольф.
– Ты уже достаточно всего сделал. Я приготовлю завтрак. Яйца, блины или гренки, поджаренные в молоке с яйцом? – я посмотрела на хлеб, по краям которого уже пошла плесень. – Про гренки забудь.
– Готовь, что легче.
– Блины, – заявила Саванна, заходя в кухню.
– Ну тогда ты накрываешь на стол, а я готовлю.
ГОЛОСОВАНИЕ
К тому времени, как завтрак – или мне следует сказать: нечто среднее между завтраком и обедом? – закончился, уже перевалило за полдень. Кортес заявил, что сам уберет со стола, и также настоял, чтобы ему помогла Саванна. Я взяла кружку с кофе и направлялась в гостиную, когда зазвонил телефон. Кортес взглянул на дисплей.
– Виктория Алден. Подождем, пока сработает автоответчик?
– Нет, я возьму трубку. После последних нескольких дней Виктория – это проблема, с которой я в состоянии справиться… Алло, Виктория, – сказала я, снимая трубку.
Молчание.
– У меня же определитель номера на аппарате. Забыли? – спросила я. – Великое изобретение.
– Сегодня утром ты больно веселая, Пейдж.
– Да, веселая. Толпа перед домом рассосалась. Журналисты прекратили звонить. Определенно все налаживается.
– Значит, угон машины Маргарет, и вызов полиции прошлой ночью на кладбище ты считаешь улучшением ситуации?
– О, ничего страшного не случилось, Виктория. Мы были очень осторожны. Полиция не знает, что на кладбище появлялась я. Они даже не звонили.
– Я звоню относительно будущего одной из членов нашего Шабаша.
Я замолчала, затем поморщилась, моя эйфория проходила.
– О, наверное речь идет о Кайли? Она решила покинуть Шабаш? Послушайте, я с ней разговаривала и еще поговорю, когда все это закончится.
– Речь не о Кайли. О тебе.
– Обо мне?
– Услышав о твоей последней выходке, мы сегодня утром созвали экстренное совещание Шабаша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41