– Риверс, подождите минутку, хорошо?
– Конечно, ваша светлость. – Поклонившись в сторону Элинор, бухгалтер выскользнул из комнаты, прикрыв за собой дверь.
– Ну что ты хотела, Нелл?
– Во-первых, я не знала, что ты занят с мистером Риверсом, – пробормотала она, подходя к окну и возвращаясь обратно. Пропади все пропадом. Она ведь была намерена продемонстрировать полную уверенность в себе и здравомыслие. – Извини, что я тебя прервала.
Серые глаза окинули ее оценивающим взглядом.
– Не имеет значения. Ты, кажется, сказала что-то о списке?
Элинор решительно уселась на стул, с которого только что, встал Риверс.
– Да. Речь идет о составленном тобой списке мужчин, которых ты считаешь подходящими кандидатами на роль моего мужа.
– Ничего подобного у меня нет.
– Есть. Шарлемань сказал… Себастьян наклонился вперед.
– Неужели ты всерьез полагаешь, что я сяду, возьму перо и бумагу и начну составлять список мужчин, за которых ты могла бы выйти замуж? Конечно, у меня есть кое-какие кандидатуры на примете. Как, я надеюсь, и у тебя тоже. Но я бы никогда не стал составлять какой-то список. Это было бы просто глупостью с моей стороны, не так ли?
– В таком случае, не будешь ли ты любезен, назвать имена тех, кто у тебя на примете?
– Зачем?
– Ты же у нас распоряжаешься всем, – сердито огрызнулась она, не успев вовремя остановиться.
– Ты преувеличиваешь мои возможности. Скажи, дорогая, ты всерьез интересуешься моим мнением или намерена избегать всех, кого я назову, только для того, чтобы досадить мне?
– Разумеется, всерьез. По правде, говоря, моя новая жизнь приносит мало пользы. К чему мне нашествие глупых мужчин, буквально разбивших лагерь у нашего порога? Я ожидала совсем другого.
Бунт завел ее на запретную территорию гораздо глубже, чем она предполагала, легкость, с которой она предалась греху, ошеломила. Как и тот факт, что она не переставала мечтать о том, чтобы повторить свой опыт, причем с тем же самым мужчиной, хотя в данный момент была страшно сердита на него.
– Означает ли это, что ты готова вернуться к благонамеренности? – спросил он, приподняв бровь.
– Нет! Я всего лишь хочу узнать, кого ты мог бы счесть идеальной парой для меня.
Себастьян закрыл гроссбух.
– Может быть, мы обсудим этот вопрос позднее? – спросил он.
– Почему же?
– Просто в данный момент в гостиной твоего появления ожидают пятеро джентльменов.
Пропади все пропадом!
– И что же мне делать?
– Что хочешь. Если желаешь положить «фронде» конец – пожалуйста. Но я не намерен высказывать свое мнение о джентльменах, потому что ты сама настоятельно просила не делать этого. Запомни, однако, что некоторые из этих мужчин только и ждут удобного случая, чтобы скомпрометировать тебя и таким образом вынудить выйти за них. Будь осторожна Элинор. Как я тебе уже говорил, за свободу приходится платить.
Девушка рассердилась.
– Значит, мне остается либо сражаться, либо сдаваться?
– Я в любой момент готов начать переговоры. И нисколько не тороплю тебя. Но не забывай о возможных последствиях обретенной свободы. За все в этой жизни приходится платить. В том числе и за удовольствия. А теперь иди, потому что твоего появления ожидает, возможно, уже целая дюжина визитеров.
Расстроенная сверх всякой меры, Элинор вскочила.
– Я не сдамся. Если бы ты отнесся ко мне с сочувствием, я, возможно, подумала бы. Но ты лишний раз показал себя тираном.
– Если бы я был тираном, Элинор, ты давно уже была бы замужем, – сказал он в ответ. – И не забудь сообщить Стэнтону или кому-нибудь другому, куда отправляешься и с кем.
Она вышла из комнаты, но даже сквозь громко захлопнувшуюся массивную дубовую дверь Себастьян чувствовал на себе ее сердитый взгляд. Вздохнув, он потянулся к звонку, чтобы позвать Стэнтона и вернуть в кабинет Риверса. Но тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Закери, увлекая за собой упирающегося Шарлеманя. Картина была сама по себе непривычной, так как обычно к нему приводили провинившегося Закери.
– Ты слышал, что натворил этот чудак? – воскликнул Закери, шлепаясь на стул.
– Надеюсь услышать, – сухо заметил герцог. – Выкладывай.
– Это было необходимо, – сердито проворчал Шей, не вдаваясь в подробности.
– Что произошло, Шарлемань?
Гриффин сложил руки на груди, демонстрируя упрямство.
– Он ударил Деверилла, – ответил за него Закери. – И предупредил, чтобы тот держался подальше от Нелл.
Себастьян стиснул зубы.
– Ты ударил Деверилла? И он тебя не убил? Удивительно.
– Он был пьян.
– А почему, позволь поинтересоваться, ты решил ударить моего друга и тем самым освободить его от обязательства передо мной?
– Он… он вчера вечером сказал Нелл что-то такое, из-за чего она плакала.
Только этого не хватало.
– Что же он сказал? Шей скорчил гримасу.
– Не знаю.
– Как так?
– Элинор не захотела сказать мне. Он тоже. Но она весь день была сама не своя, а потом… Зачем этот шалопай нам вообще нужен? Она ведь все равно просит именно нас сопровождать ее. Ты хотел, чтобы человек, которому ты доверяешь, присматривал за ней? Мы больше подходим для этой роли, чем Деверилл. Я бы ему никогда не доверил Нелл, послушал бы ты, что он говорит!
– Он сказал что-нибудь неуважительное о Нелл? – насторожился Мельбурн.
– Нет. Он грязно рассуждал о женщинах вообще. В частности, о своей матери. Хотя мне кажется, что Нелл сама не понимает, что делает, но человеку, который так говорит о женщинах, следует держаться от нее на расстоянии не менее ста миль.
Себастьян медленно поднялся.
– Значит, ты подошел к пьяному человеку, выслушал его откровения о представительницах прекрасного пола, а потом ударил его за это. Кто-то при этом присутствовал?
Шеи переступил с ноги на ногу.
– Нет. Это случилось в его библиотеке.
– Значит, он пил в одиночку. Странно… Что же заставило Валентина пойти на то, что совсем нетипично для него?
– Может быть, он переживал, что ляпнул что-то такое, что задело чувства Нелл? – подсказал Закери, толкая Шарлеманя локтем в спину.
– Как будто Деверилл умеет переживать.
– Что вообще происходит? – спросил Себастьян, едва сдерживая гнев и возмущение. – Валентин был, кажется, единственным человеком, которому Нелл доверяла. Так мало того, что этот тип с ней поссорился, Шарлемань набросился на него с кулаками. Кто же теперь присмотрит за Элинор? – Он даже крякнул с досады.
– Придется извиниться, Шей. Брат побагровел и покачал головой.
– С какой это стати?
– Извинишься, или это сделаю я, от твоего имени.
– Слишком уж ты снисходителен, Мельбурн. Себастьян фыркнул.
– Скажи это Нелл. Не тревожь Валентина сегодня, Шарлемань, но постарайся встретиться с ним завтра. А ведь я считал тебя здравомыслящим человеком.
– И сильно ошибался, – возмущенно добавил Закери, но братья не обратили на него внимания.
Выругавшись, Шей выбежал из комнаты. Младший брат взял сигару и прикурил от свечи.
– Ну и каша заварилась, – заметил Закери.
– Ты мне мешаешь, Зак. Я проверяю счета. Уходи. И пришли ко мне Риверса.
Закери поднялся со стула.
– Смотри, как бы тебе не остаться без союзников, Мельбурн. Даже поведение Нелл мне начинает казаться разумным.
Герцог глубоко вздохнул. Все происходящее напоминало какую-то трагикомедию, и чем скорее каждый из них возьмется за ум, тем лучше.
Это напомнило ему кое о чем. Не спуская глаз с полуоткрытой двери, он достал из ящика письменного стола листок бумаги, быстро просмотрел его, чтобы убедиться, что это именно та бумага, которая ему нужна, и поднес листок к свече. Как только бумагу охватило пламя, он бросил его в камин. Незачем оставлять подобный документ. Ведь его могла найти Элинор.
Был промозглый вечер, и теплый воздух, вырываясь из открытой входной двери, превращался в туман. Валентин, приехав на суаре к Галфаксам, отдал пальто, шляпу и перчатки одному из лакеев. Он не собирался присутствовать на этом мероприятии, но после выходки Шарлеманя не хотел давать этой горячей головушке повод думать, что его удалось запугать. К тому же он целый день не видел Элинор и решил перед ней извиниться.
Он, правда, не совсем понимал, в чем был не прав, но чувствовал, что сделать это должен. Она была умна, умела сострадать, и вот надо же – плакала. Следовательно, он, скорее всего, зашел слишком далеко в своих суждениях. В его планы не входило, чтобы она проливала слезы из-за него.
Валентин понимал, что самое лучшее, что он мог сделать для Элинор, – это держаться от нее на почтительном расстоянии. Он почувствовал облегчение, когда его освободили от обязанности наблюдать за ней, и благодарил за это Бога. И все-таки при первой же возможности отправился ее искать.
Когда он вошел в зал под звуки зычного голоса важного дворецкого, объявляющего о его прибытии, то сразу увидел ее. Она была в новом – желтом с коричневым – шелковом вечернем платье от мадам Констанцы, которое выглядело так, словно его могло просто сдуть с плеч, если бы ветер был посильнее. У него пересохло во рту.
Она повернулась, услышав объявление дворецкого. Они встретились взглядами, но она сразу же отвела глаза, потому что к ней подошел лорд Джон Трейси. Великолепно. Только его здесь не хватало. Он и не знал, что этот сукин сын вернулся в Лондон. Наверное, Трейси всюду рассказывает о своих героических подвигах на Пиренейском полуострове.
Валентин некоторое время смотрел на них, любуясь ее раскрасневшимися щечками и милой улыбкой, пока кто-то не подошел и не заслонил от него эту приятную картину.
– Добрый вечер, Деверилл, – пробормотал Шарлемань Гриффин, протягивая ему руку.
– Какого черта тебе нужно? – сердито спросил Валентин, не подавая ему руки.
– Я хочу извиниться. За прошлый вечер, – сказал Шей, опуская руку.
– Какая муха тебя укусила? Шарлемань пристально взглянул на него.
– Честно?
– Если можешь.
– Мельбурн заставил меня принести извинения.
– Давай внесем некоторую ясность, ладно? Если бы я не был пьян, тебе не удалось бы меня ударить. Но поскольку ты это сделал, я надеюсь, у тебя были для этого серьезные причины.
– А ты вспомни, как высказывался о женщинах в тот вечер. Но тебя, видно, не переделать. К тому же я не хочу, чтобы мы были врагами, Деверилл.
– В таком случае никогда больше не делай этого. – Взглянув, через плечо Шея, он заметил, что к ним направляется Мельбурн. – И прими еще один дружеский совет: исчезни. На сегодняшний вечер клану Гриффинов лучше оставить меня в покое.
Принимая во внимание, что он обесчестил их сестру, ему бы, наверное, следовало быть более осмотрительным, но последние несколько дней его мысли находились в полном разброде и он плохо соображал. Элинор танцевала вальс с Джоном Трейси и, казалось, старательно избегала смотреть на Валентина. Возможно, она уже нашла кого-то другого, с кем можно повторить приключение.
У него сжались кулаки. Нет, все гораздо хуже. Она никогда не рассматривала свое приключение как удовольствие на один вечер. Она искала момент свободы, нашла, а теперь намерена вернуться в лоно общества. Для клана Гриффинов это означало замужество.
Джон Трейси отлично подходил для этой цели. Черт возьми, если верить сплетникам, то он даже повышение до чина майора получил, будучи на передовой. Молодой, преданный делу, красивый брат графа Хсфлина имел также гарантированный доход от собственности, которую тот передал под его управление. – Сукин сын, – пробормотал Валентин.
– Ты меня окончательно бросил? – послышался за его спиной нежный женский голосок.
Он повернулся.
– Лидия? Ну конечно, нет. А старый подагрик Фрэнк здесь?
– Здесь. Кого-то обхаживает у камина. Валентин протянул ей руку.
– В таком случае он не будет возражать, если его жена станцует с одним обаятельным джентльменом?
– Он будет только благодарен. – Она с улыбкой взяла его под руку и позволила увести в круг танцующих. – Я знала, что ты ко мне вернешься, дорогой.
На самом деле это не он, а она явилась сюда, разыскивая его, но сейчас был неподходящий момент, чтобы уточнять это, потому что с нею он мог присоединиться к танцующим и показать Элинор Гриффин, как мало значит для него ее внимание, ее одобрение и она сама.
Твердо, решив не смотреть в сторону Элинор и Трейси, Валентин сосредоточил внимание на комплиментах по поводу элегантного платья, голубых глаз и глубокого декольте Лидии, упрямо игнорируя тот факт, что не имеет ни малейшего желания прикасаться к ней. Все его внимание было устремлено на женщину, с явным удовольствием танцующую в нескольких шагах от него, несмотря на то, что они не смотрели друг на друга.
– Ты сегодня очень мил, – снова улыбнулась Лидия. – Можно даже подумать, что соскучился по мне.
– Ты права, – с отсутствующим видом сказал он в ответ, пытаясь услышать, что за чушь Трейси рассказывает Элинор. Проклятый оркестр играл слишком громко.
– Знаешь, врач рекомендовал Фрэнку снова съездить на воды в Бат, – продолжала Лидия… – Я уже сказала ему, что останусь в Лондоне, и буду держать открытый дом.
– Это разумно.
– Я тоже так подумала. И это означает, что я останусь сама себе хозяйкой как минимум на две недели. А ты знаешь, что я терпеть не могу спать одна.
– Наверное, ты не жалуешься на это своему мужу? Лидия нахмурила лоб.
– Разумеется, нет.
– Кто бы сомневался? – Он повернул Лидию так, чтобы интересующая его пара находились в пределах слышимости.
– Валентин, не думай, что заставишь меня ревновать. Между прочим, лорд Фаулер обещал заказать Лоренсу мой портрет, если я дам ему одну из своих перчаток, в залог доброго отношения.
Валентин взглянул на нее.
– Силы небесные! Ведь Фаулер старше твоего мужа.
– И у него значительно меньше денег. Я ему отказала. Но, как видишь, ты не единственный мой поклонник.
– Я тебе не поклоняюсь, Лидия. Ты ведь не идол, в конце концов.
– Хватит болтать глупости. Прямо скажи: ты будешь со мной спать сегодня или нет? – прошептала она, сердито глядя на него.
– Нет, не буду. – Ее равнодушие к нему было под стать его равнодушию к ней. Несколько недель назад это не имело значения. Однако теперь, когда одна девственница поделилась с ним своими сокровенными мыслями и доверилась ему настолько, что позволила быть ее первым мужчиной, его мир перевернулся.
– Я могу сильно разозлиться на тебя.
– Я, наверное, этого не переживу. Извини, Лидия, но обычно я просто использую тебя. А сегодня предпочел бы не делать и этого. Нет настроения.
Она хотела, было вырваться, но он крепко держал ее за руку и за талию.
– Отпусти, – прошептала она.
– Не будем устраивать сцен, хорошо? Танец почти закончился. Можешь потом уйти.
– Желаю, чтобы когда-нибудь ты получил именно то, что заслуживаешь.
Когда, наконец, Валентин взглянул на Элинор, она весело смеялась над шуткой Трейси. В ее глазах плясали огоньки, а улыбка была теплее, чем солнечный лучик. Проклятье. Это убивало его, и он сам не понимал почему.
– Думаю, твое пожелание уже сбывается, – сказал он Лидии. – Ты, возможно, не поверишь, но тебе очень повезет, если ты не будешь находиться рядом со мной, когда оно сбудется.
– Такая самоотверженность тебе несвойственна.
– Странно, не так ли?
– Ну что ж, это очень интересно, – сказал Стивен Кобб-Хардинг, стоя возле зимнего сада в доме Галфаксов.
– Что же тут интересного, кроме того, что Деверилл, кажется, бросает хорошенькую дамочку без всякой видимой причины? – возразил Эндрю Перлайн, прекратив на время внимательное изучение с дальнего расстояния груди мисс Деборы Грейлинг и снова бросая взгляд на танцующих.
– Говори, черт возьми, тише, Перлайн, и слушай меня внимательно. Деверилл уже несколько недель следовал как тень за леди Элинор, а теперь она даже не глядит на него. И он не пожелал разговаривать с Шарлеманем Гриффином и Мельбурном. Тут что-то затевается.
– Может, они просто устали друг от друга? – предположил Перлайн.
– Вот именно.
– А тебе-то от этого, какой прок? Твои долговые расписки по-прежнему у Деверилла. И в твоем распоряжении остается всего две недели. Что собираешься делать?
– Спасибо, что напоминаешь. Но речь сейчас не об этом, во всяком случае – не только об этом.
– Тогда о чем?
– Если между Девериллом и Мельбурном пробежала черная кошка, то у меня появляется реальная возможность рассказать нечто любопытное его светлости. – Он долго смотрел на красавицу Элинор: – И я держу пари, что он еще не слышал эту историю ни от кого другого, что упрощает мою задачу.
– Неужели ты думаешь, что он позволит тебе жениться на его сестре?
– К тому времени как я закончу свой рассказ, он будет умолять меня взять ее в жены. А у Гриффинов наверняка достаточно денег, чтобы я смог расплатиться по своим проклятым долговым обязательствам. Черт возьми, ведь если они враждуют с Девериллом, то мне даже не придется просить дважды!
– Ну что ж, что бы ты ни сделал – если это собьет спесь с Деверилла, я полностью поддерживаю тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32