Как он и задумывал, девочка рассмеялась.
– Вот это вовсе не щекочущий корень. – Она перебрала растения и выбрала несколько самых маленьких. – Остальные можешь выбросить.
Растения она сложила в сумку и пошла вниз по холму. Форан и Лер пошли за ней.
– Я шел по вашему следу, пока не понял, куда направилась Ринни, – сказал Лер. – Мама поручила ей заботиться о травах, а я знал, что у нас кончился щекочущий корень. А это лучшее место, где его искать. И я уже решил возвращаться домой, когда наткнулся на след Олбека. Спасибо за то, что проводил ее.
Форан удивленно-насмешливо посмотрел на него.
– Я вовсе не сопровождал ее. Это она меня учила. Отныне я могу собирать щекочущий корень – и еще укроп.
– Только если поблизости не похожих сорняков, – укоризненно сказала Ринни. – Спасибо, Форан. Когда-нибудь я скажу Олбеку, что челюсть ему сломал император.
– Он не поверит, что император собирал с тобой травы, – возразил Лер.
Над головой треснула ветка, Лер развернулся и посмотрел вверх. И тут прямо перед ними мягко приземлился Джес, покатился по земле и сразу встал.
– Олбек нашел свою лошадь. Думаю, он возвращается домой. Он все равно не прошел бы через защиту.
Старший сын Таера выглядел лучше, чем когда Форан видел его в последний раз. Кожа его не была серой, и двигался он легко, идя рядом с братом.
Форан вздохнул. Им обоим придется ради него идти медленней, но он подождет, пока они сами это поймут.
– Что значит, не прошел бы защиту? – спросил Лер.
– Он тронут тенью, – ответил Джес. – Разве ты не почувствовал запах? Не так сильно, как был затронут Бандор, но все равно от него несет тенью.
– Идите помедленнее, – сказала Ринни. – Император не бегает по лесу, как крестьянские мальчишки.
Форан улыбнулся.
Виллон был в магазине один и с улыбкой встретил Таера и Сэру.
– Друзья, чем могу быть полезен?
Сэра предоставила говорить Таеру, а сама принялась разглядывать образцы товаров, выставленные Виллоном на переднем прилавке. На изрезанной деревянной полке плясали мелкие зверьки из яркого стекла.
– Я привез их из Таэлы, – сказал Виллон. – Половину разбил в пути, но, думаю, эти продам выгодно. Но вы ведь пришли не из-за стеклянных зверюшек?
– Конечно, – согласился Таер. – Нам нужно сорок фунтов соленой или копченой говядины. И я бы взглянул на другие продукты, которые могут долго храниться.
– Собираешься поохотиться? – спросил Виллон, отводя его в секцию пищевых продуктов.
– Нет. Похоже, у меня появились друзья среди молодежи, которая свергла Путь. Они приехали ко мне и уговорили проводить их по маршруту по Рваным горам. Они хотят увидеть Падение Тени, но я надеюсь отговорить их, как только они поймут, по какой местности придется идти.
Сэра оставила стеклянных зверьков и принялась перебирать травы на полках.
«Перец», – подумала она и взяла один из маленьких пакетов. Перед уходом они заглянут в магазин травника Лони, но у Виллона бывают экзотические специи, а у Лони только то, что растет и в ее огороде. Это означает, что у Лони травы свежее, а у Виллона разнообразнее.
– Я сам поглядел бы на Падение Тени, – говорил между тем Виллон.
– Нет. – Таер покачал головой. – Дорога туда трудная, мастер Виллон. Поведу этих парней, они измучатся, и для них это будет хорошо. Если проведешь следующее лето со мной в походах, чтобы набрать форму, возьму тебя с собой. Я уже обещал Бандору.
– Я много путешествую, – сказал Виллон. – Ты удивишься, каким крепким может быть такой старик, как я.
– Я уверен, это правда, – ответил Таер.
Сэре показалось, что Виллон не собирается уступать. Но вот он рассмеялся и потрепал Таера по плечу.
– Хорошо, хорошо. Значит, на следующий год. Я не забуду. Немного поторговавшись, Таер заплатил за продукты и травы, отобранные Сэрой. Когда закончили, Таер вернул Биллону карту, которую тот дал Сэре.
– Это подарок, – сказал Виллон.
– Ценный подарок, – ответил Таер. – Но так как мы не собираемся путешествовать по империи, он нам ни к чему. Отдай тому, кто в нем нуждается.
Виллон поклонился и взял карту.
– Всегда приятно иметь с вами дело, – сказал он.
– Олбек тронут тенью?
Сэра села за стол и попыталась сообразить, что бы это значило.
Лер, Джес, Форан и Ринни встретили их у крыльца рассказом о своих приключениях.
– Но когда за несколько дней до нашего ухода он напал на Лера и Ринни, он не был тронут тенью, – сказал Джес.
Хенна села рядом с Джесом и посмотрела на него.
– Ты так легко это определяешь? Другим Защитникам, которых я встречала, приходилось специально отыскивать признаки тени.
Джес пожал плечами.
– Я чувствую неправильный запах. И тогда смотрю.
– Вопрос в том, что нам с этим делать, – сказал Таер.
– Ничего, – решительно ответила Сэра. – Олбек подождет нашего возвращения. Хотя интересно, что он был затронут тенью после нашего отъезда в Таэлу. Непривлекательный человек не становится тронутым тенью из-за своего дурного характера. Более обычный случай – Бандор. Приятный и достойный гражданин, который способен причинить большой вред, пока его держит Сталкер.
– Есть несколько способов стать затронутым тенью, – сказала Хенна. – Черный – только один из них.
– Ну, Черный, несомненно, побывал здесь.
– Ринни, – сказал Таер, – какое-то время ты будешь выходить из дома, только когда с тобой кто-нибудь есть. Если понадобится, бери с собой Гуру.
– Хорошо, – согласилась она. То, что она не стала возражать, свидетельствовало о том, как она испугалась.
Сэра поймала взгляд Форана и кивком поблагодарила его.
Весь следующий день они паковали и перепаковывали тюки и мешки и уравновешивали их парами, чтобы на следующее утро подвесить к седлам. Камни орденов Сэра уложила в сумку; эта сумка всегда будет с ней. Мермори погрузили в один из мешков.
Лер и Джес пошли за лошадьми и вернулись с еще тремя для поездки: двумя гнедыми и одной серой. Не хватало одной лошади, но Джес мог пешком перегнать большинство лошадей. Ни одна из новых лошадей не могла сравниться с Кукурузой Лера, но это были крепкие горные лошади, как раз для такого похода.
И словно знамение, Бандор и Алина принесли обещанный путевой хлеб на день раньше, чем обещали. – Завтра, – сказал Таер.
Глава 12
Они оставили ферму, когда солнце еще не взошло. Лошадь Форана приплясывала и делала вид, что боится тюков, свисающих с ее седла. Лошадь Сэры, одна из новых, в ответ вздрагивала и упрямилась.
Сэра успокаивала ее, разговаривала с ней. Лошадь была неопытная, но с ровным характером и скоро привыкла. В отличие от жеребца Форана.
– Боевая лошадь, – объяснил Форан, когда его конь наконец пошел, перестав прыгать.
– Этот тоже, – сказал Таер, показав на Скью, который только ухом дернул в ответ на тревожное поведение других животных. – Если действительно придется идти на войну, подумай о другой лошади.
Форан улыбнулся.
– Когда нужно действовать, он успокаивается. Сейчас просто рисуется перед кобылами.
Таер покачал головой.
– Фаларн использовал кобыл, чем доставлял нам неприятности, потому что наши дворяне ездили на жеребцах.
– Я слышал об этом, – сказал Форан. – Но если я поеду на мерине или, того хуже, на кобыле, моего министра протокола удар хватит. – И он стал что-то негромко и безмятежно напевать себе под нос. Его рослый серый встал на дыбы и сделал шаг в сторону. – Может, так и стоило бы сделать. Но Блейд выполняет свою работу, а это значит, что я должен выглядеть хорошим всадником, быть атлетическим и роскошно одетым.
Говорил он недовольно, но Сэра заметила, что представление нравится ему не меньше, чем его лошади. После нескольких часов хода горячий жеребец Форана успокоился и позволял себе лишь легкие шалости.

* * *
Хенна смотрела, как солнце сверкает золотым и красным в волосах Джеса, и думала об этом неожиданном, но желанном подарке.
Джес шел рядом с лошадью Хенны, у его ног бежала Гура. Ходьба словно нисколько не затрудняла Джеса, хотя лошади двигались быстрым шагом. Хенна не обменялась с ним ни одним словом наедине с того дня, как караулила его сон, но почему-то ей казалось, что они оба признали это новым шагом в их отношениях.
Теперь он принадлежит ей.
Естественный ход путешествия привел к образованию нескольких небольших групп: Сэра и Таер во главе; затем Форан, Ринни, Лер и Иелиан; дальше Тоарсен, Кисел и Руфорт; наконец, замыкают Хенна, Джес и собака.
Хенна слышала звуки разговоров впереди, но могла разобрать изредка лишь отдельные слова. Поскольку они с Джесом двигались последними, а легкий ветер дул им в лицо, никто не услышит, что они скажут друг другу.
Она не знала, что ему сказать. Она редко испытывала неловкость, но с рядом с Джесом для большинства это обычное состояние. Сама Хенна не говорила много – в отличие от Таера, – но не испытывала неловкости, когда Джес молчал. Вернее, раньше не испытывала. А теперь ей хочется говорить с Джесом, но она не знает, что сказать, и потому молчит.
Джес потрепал ее по ноге.
– Не надо так волноваться, – сказал он.
Это было настолько неожиданно – хотя она опять не понимала, почему: ведь она знала, что он необычайно сильный эмпат, – что Хенна рассмеялась.
– Попытаюсь не волноваться, – ответила она. Она не видела его лица, не могла прочесть его выражение, но плечи Джеса расслаблены, он спокоен. – Просто я чувствую, что мне нужно много сказать, но когда хочу сказать, слова не выходят из уст.
– У меня так часто бывает, – серьезно сказал он. – Обычно я жду, чтобы это прошло. Если это важно, рано или поздно оно придет. Помогает бег.
– Думаю, я просто буду наслаждаться тем, как солнце греет плечи, – сказала она.
Он повернул голову, и она увидела, что он улыбается.
– Я тебе говорил о солнце.
– Иногда ты бываешь очень мудрым. Он рассмеялся.
– Иногда. Но обычно я глуп.
Всякое желание смеяться оставило ее.
– Кто так говорит?
Он провернулся к ней, идя задом наперед, и улыбнулся.
– Не надо обнажать кинжал, милая леди. Я так говорю. Большей частью я даже не могу поддержать разговор.
– Ты не глуп, – сказала она.
Улыбка сменилась мягким выражением, которое она не смогла понять, но почувствовала, как почему-то ускорился ее пульс.
– Ну хорошо, – согласился он. – Я не глуп.
Потом повернулся, и она не знала, что еще сказать. Однако сказать хотелось – чтобы снова увидеть это непонятное выражение его лица.
Лагерь разбили за несколько часов до захода, потому что Таер по опыту знал: в первые дни это занимает много времени. К тому же Лер еще не оправился от болезни, которую подцепил в Колберне, а лошади с низин, на которых ехали Тоарсен и остальные, уставали быстрее, потому что не привыкли к высоте. Несколько дней в первой части пути позволят им акклиматизироваться, а Лер за это время поправится.
– К тому же, – объяснял он Сэре, улегшись на дерево и положив голову ей на колени; во рту он держал веточку, – мне нравится этот лагерь. На земле почти нет камней, а в озере множество форели на ужин.
– Мальчикам нравится, – сказала Сэра, когда послышались возбужденные крики бесстрашных рыболовов: Тоарсен дернул свою леску. Но Таер наблюдал за дочерью.
– Для мужчины, который никогда не общался с детьми, он очень хорошо управляется с Ринни, – заметил он.
– … не так, Форан, – говорила Ринни, пытаясь научить императора насаживать приманку на крючок. – Если крючок не закрепить, приманка свалится.
– Он позволяет ей распоряжаться собой, – сухо ответила Сэра. – Думаю, его это забавляет, но ей эта привычка сослужит плохую службу в обращении с братьями.
Таер достал изо рта веточку и показал ею на Ринни, которая, подбоченясь, что-то раздраженно говорила Форану.
– Ему стоит быть поосторожней. Я знаю Ринни. Если перестанет притворяться послушным и засмеется, придется ему сушиться.
Гура залаяла на прыгающую на земле рыбу, которую выудил Тоарсен.
– Тоарсен рыбачил и раньше, – заметила Сэра. – Кисел тоже.
– Легей стоит на реке, как и Редерн. – Таер устроился так, чтобы ему было удобнее наблюдать. – Было бы удивительно, если бы Тоарсен не умел рыбачить. А Кисел повторяет все, что делает Тоарсен. Руфорт не умеет рыбачить, но он бывал в лесу. Заметила, как он ловко разжег костер? Такому в городе не научишься. А вот наш Иелиан – типичный горожанин. И весьма чувствительный. Надо держать Ринни подальше от него… ему не покажется забавным, если десятилетняя девочка будет говорить ему, что он делает неверно. Надо поговорить с Лером.
– Поговори и с Ринни, – посоветовала Сэра. – Она может проявлять сочувствие, если понимает, что тревожит людей.
– А куда пошли Хенна и Джес?
Сэра наклонила голову и потерлась щекой о его щеку.
– У нас больше рыболовов, чем крючков, поэтому Хенна сказала, что они пойдут собирать хворост и зелень.
Таер вопросительно поднял бровь.
– Мы могли бы собрать хворост. Она рассмеялась.
– Мама говорила мне о таких мужчинах, как ты.
Когда рыба была поймана и съедена, а солнце село, все собрались у костра. Таер настроил лютню, которую привез из Таэлы.
– Сыграй «Отступление пехотинца», папа, – попросила Ринни.
Так началось пение. Уже перешли ко второму куплету, когда присоединился мягкий альт Сэры. Таер знал, что она не любит петь на людях, но с ним, когда посторонних не было, она пела. То, что она вообще запела, – показатель того, насколько близким считает она Форана и его парней.
Мягкие жалобные тона «Отступления пехотинца» сменились задорной «Первой охотой большой собаки». Таер особенно любил эту песню, потому что целый месяц разучивал ее под руководством деда перед самым уходом на войну. Это последняя песня, которой научил его дедушка.
Лер извлек свой короткий свисток и подыгрывал высоко и тонко, Ринни палочками отбивала ритм. Для парней, которые не знали песню, ритм оказался слишком быстрым, но Тоарсен держался до последних строк, которые исполнялись дважды и так же быстро, как все остальное.
Затем Таер сыграл балладу, знакомую всем. Во втором куплете был дуэт, который исполнили Лер и Джес. Голоса их почти не различались по тембру, и Таеру всегда нравилось слушать необычную текстуру, которая возникала в результате этой идентичности.
На третьем куплете пальцы подвели Таера, и он пропустил ноту.
Он продолжал играть как ни в чем не бывало, и как будто никто ничего не заметил. Он ведь не сфальшивил. Просто пальцы задержались чуть дольше, чем нужно.
Он исполнял эту балладу сотни раз и ни разу не пропускал ноту – тем не менее это всего одна нота, и беспокоиться не о чем. Так он говорил себе, заканчивая последний куплет и снова переходя к припеву, но не мог не заметить, что на мгновение, когда пальцы остановились, он забыл, кто он и что делает.
С улыбкой и театральным жестом он закончил песню и отправил всех спать.
– Утро скоро, а ждать восхода мы не будем, – сказал он.
Улыбнулся Сэре и пошутил – и тут же забыл, о чем шутил. Скрыл страх за улыбкой, как научился делать на службе в армии. Но сейчас перед ним враг, с которым он не знает, как сражаться.
Когда Сэра свернулась рядом с ним, он крепко прижал ее к себе. Она поцеловала его, устроилась поудобнее, потрепала его по руке и уснула. А он прижимал к себе жену и надеялся, что тепло ее тела расслабит узлы у него в животе.
Он так тревожился, как бы не потерять ее, что совсем не думал о том, что может раньше потерять себя.
Джес встал и подошел к нему. Присел у головы отца.
– Что случилось, папа?
Голос его был мягок, как ночной воздух.
– Все в порядке, – прошептал Таер. – Ложись спать. Джес покачал головой.
– Ты не считаешь, что все в порядке. Я это чувствую. Таер обнаружил, что хотел бы иметь дело с Защитником, потому что из этих двоих Джес упрямее. И он не уйдет без объяснения, пока чувствует страх отца.
– Сегодня, когда мы пели, я почувствовал влияние того, что Путь сделал с моим орденом, – сказал он наконец, надеясь, что не разбудит Сэру. – Это длилось недолго и не причинило боли. Просто я испугался.
Джес кивнул.
– Хорошо. Особенно не тревожься. Мы не позволим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Таер улыбнулся. Как ни нелепо, но после разговора с Джесом он почувствовал себя лучше.
– Знаю. Иди спать.
Два дня спустя, когда Таер рассказывал историю о мальчике, нашедшем яйцо феникса, это произошло снова. Только что они ехали по тропе и Кисел смеялся, а в следующее мгновение лошади стояли и Кисел держал лошадь Таера.
– Что случилось? – спросил он встревожено.
Таер покачал головой и улыбнулся, надеясь, что не сделал ничего слишком глупого.
– Просто забыл следующую часть истории. Наверно, вспомню и закончу вечером за ужином, если хочешь.
Кисел медленно кивнул.
– Будет неплохо.
К ним подъехал Тоарсен.
– Почему вы остановились?
– Тебя ждем, – ответил Кисел и, посылая лошадь вперед, начал разговор о сравнительных достоинствах разных типов седел.
Сэра ехала за Тоарсеном. Она успокоила свою лошадь, и они с Таером поехали рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42