– Ничего, просто спрашиваю.
Чувствовалось, что ему хочется сказать, что нечего попусту спрашивать, и заодно нагрубить, но почему-то раздумал и спросил:
– А чего нужно в магазине?
– Купим тебе теплую одежду, а то скоро станет холодно, а ты мне нужен живой и не помороженный.
– Очень нужно, – небрежно бросил он, но протестовать не стал. – А ты мне будешь выбирать?
– Зачем, ты и сам справишься.
Дальше мы шли молча, но возле входа в магазин он остановился и, не глядя в глаза, спросил:
– Ты с моей мамкой спишь?
– Нет, конечно, я с ней всего час назад познакомился, к тому же у меня есть жена.
– У всех у вас есть жены, – проворчал он. – Мать у меня хорошая, только непутевая. А почему ты во всем белом?
– Для маскировки, что бы на снегу не было видно, – прямо ответил я.
– Вор что ли? – уточнил он.
– Не вор, просто такие обстоятельства.
– Ладно, это не мое дело, – решил Павлик. – Хорошее шмотье будем брать или что подешевле?
Я не выдержал и засмеялся:
– Строгий ты, Павлик, парень. Покупай что хочешь, только такое, чтобы в лесу не замерзнуть.
После магазина наши отношения заметно потеплели и в лес мы вошли почти приятелями. Снег всё ещё шёл, что было удобно для конспирации. Вообще погода была самая подходящая для совершения подобного рейда. Холодно и никакой видимости. Идти было не очень тяжело, но всё равно приходилось часто останавливаться, чтобы дать парнишке передохнуть.
Павлика явно мучил вопрос, что мне понадобилось в усадьбе. Я это предвидел, но сомневался, можно ли ему сказать правду. Решил рискнуть и когда он спросил, ответил, как есть:
– Мне нужно выручить хороших людей. Их там держат под арестом.
– За что?
– Ни за что, а из-за меня. Один гад хочет на них меня поймать как на приманку.
– Так чего же ты, если знаешь, сам сюда лезешь? – удивился он.
– А ты бы своих товарищей в беде бросил? – не без нравоучительного подтекста, спросил я.
Он ответил не сразу, какое-то время думал и сказал без уверенности в голосе:
– Не знаю, наверное, нет. А кто они такие?
– Старик, девушка, парень и собака.
– Твоя девушка? – уточнил он.
– Раньше была моей, теперь не знаю.
– Понятно, – сказал он, хотя ни только ему, но и мне ничего понятно не было. – А ты знаешь, где их там держат?
– Не знаю, я был только во дворце и гостевом доме. Попробую на месте разобраться.
– Я знаю, где у них тюрьма, – неожиданно сказал Павлик. – Ты сам ее не найдешь. Придется мне пойти с тобой!
– Это исключено, я видел, какая там охрана, тебя просто убьют. Ничего, как-нибудь сам справлюсь.
– Брось ты, какая там охрана, одни понты, мы сюда как домой ходим. Да мне и самому замутить хочется!
Я удивился, как стойки молодежные жаргонные выражения, сохраняющиеся в лексиконе десятилетиями.
– Ничего не выйдет, твоя мама разрешила только меня проводить. Расскажешь, где у них тюрьма и на том спасибо.
– Не найдешь ты там без меня ничего, – уверено сказал паренек, – у них тут всяких строений навалом, а она в стороне больших домов. Да не бойся ты за меня, там никого поблизости нет, да ещё всё снегом завалило!
Соблазн воспользоваться его помощью был очень велик и начал заглушать укоры совести.
– Ну, решай, – подталкивал меня на неправедное дело Павлик, – если берешь, тогда нам уже нужно сворачивать.
– Хорошо, только с условием, при малейшей опасности ты сразу же убежишь. Обещаешь?
– Это само собой. Нам сюда, – добавил он, круто поворачивая в сторону.
Ещё какое-то время мы шли лесом. Ветра между деревьями не было, и мороз почти не чувствовался.
– А ты кем работаешь? – спросил Павлик, когда ему надоело молчать.
– Сейчас спасателем, – пошутил я, – а вообще кем придётся.
– Тогда откуда у тебя такие деньги? Матери дал, меня одел, сам вон в каком клёвом прикиде.
– Случайно нашёл несколько старинных монет, а они оказались очень дорогими.
– Мне бы что-нибудь найти, – мечтательно сказал он. – Я бы...
– Просто так ничего не находится, – поделился я своим жизненным опытом, – даже в сказках. Сначала нужно поймать в колодце щуку или в море золотую рыбку. Помнишь, сколько раз старик забрасывал в море невод?
– Какой старик? – не понял он.
– Из сказки Пушкина.
– А, что-то такое помню, мы, вроде, в школе проходили, но я тогда, наверное, болел.
Мы вышли на относительно открытое место. Здесь ветром уже нанесло много снега, и идти стало труднее.
– Далеко ещё? – спросил я, выбираясь из очередной снежной ямы.
– Не очень, минут через десять дойдем.
– Тогда погоди, я приготовлюсь, – сказал я.
Павлик остановился и сразу привалился спиной к стволу дерева, было, похоже, он уже сильно устал. Я опустил на снег рюкзак, отвязал он него обернутую в упаковочную бумагу саблю, развернул и повесил на перевязи через плечо.
– Ух, ты, сабля! – удивленно воскликнул Павлик. – Настоящая?
– Настоящая, – подтвердил я.
– А зачем она тебе?
– Это лучшее оружие против высоких технологий, никогда не подводит, – пошутил я.
– Дашь посмотреть?
– Дам, – пообещал я, – если всё хорошо кончится.
– А она дорогая?
– Недешевая, – рассеяно ответил я, прислушиваясь к лесу. Мне показалось, что неподалеку возник какой-то посторонний звук.
– За сколько ее можно продать? – продолжил интересную тему меркантильный подросток.
– Погоди, – шепотом попросил я, – здесь кто-то есть!
– Где? – спросил он, тревожно, оглядываясь по сторонам.
Я не ответил, вслушиваясь в лесные зимние звуки. Однако ничего тревожного не различил и решил, что мне просто показалось.
– Ладно, пошли, – сказал я юному коммерсанту и поднял мешок. – Эта сабля не продается, так что и цены у нее нет.
– Ну да, у всего есть цена, – начал говорить он, замолчал и схватил за рукав. – Там, там, смотри, волк!
Я проследил его взгляд и увидел, что в нашу сторону несётся что-то большое, облепленное снегом, то ли волк, то ли дикий кабан.
– Бежим! – закричал Павлик и рванулся в сторону, но я успел поймать его за руку.
– Стой, на месте, – приказал я, наблюдая, как непонятное животное набегает прямо на нас. Оно, проваливаясь в невидимые под снегом ямы, неслось, взрывая перед собой белое облачко. Теперь было видно, что это действительно волк.
Я выхватил из ножен саблю и ждал, когда он нападёт.
– Мама! – закричал парнишка.
– Заткнись! – приказал волк, резко останавливаясь в двух шагах от нас. Он тяжело дышал, из его раскрытой пасти валил пар.
Павлик не послушался, пискнул: «Ой, мама», и сел в снег.
– Здравствуй, Полкан! – сказал я, вкладывая саблю в ножны. – Очень рад тебя видеть!
– Здорово, – панибратски ответил пес, хватая разгоряченной пастью куски снега.
Со дня нашей последней встречи Полкан сделал большие успехи в дикции, но звук «Р» ему явно не давался, вместо него он просто рычал. Получилось грозно и раскатисто: «Здррррво».
– Наши в порядке? – обыденным голосом спросил я, стараясь не выказывать ни радости от встречи, ни удивления.
– Там, – коротко ответил он, мотнув головой в ту сторону, куда мы направлялись.
– Вставай, Павлик, – сказал я, – это не волк, а Полкан.
– В-в-в-в, – промычал парнишка, с ужасом глядя на говорящего зверя.
– Дуррррк! – оценил его поведение пес, потом поторопил. – Скрррее.
– Уже идём, – ответил я, поднимая спутника на ноги. Тот выглядел не самым лучшим образом, не сводил глаз с собаки и дрожал. Я его встряхнул и спросил. – Ты, как, в порядке?
– А-а-а, д-а-а-а, – ответил Павлик. – Он разговаривает!?
– Ну и что в этом особенного! Ты ведь тоже умеешь говорить, и никто этому не удивляется. Полкан – особая собака, волшебная.
– А-а-а-а, – опять завёл парнишка, но я оставил объяснения до удобного случая и пошёл в сторону тюрьмы.
Полкан побежал впереди, показывая дорогу. Теперь я шёл по следу, оставленному собакой, и дело продвигалось быстрее. Вскоре впереди показалось невысокая постройка, похожая на трансформаторную будку. Полкан остановился и сел на задние лапы.
– Там? – спросил я.
Он молча кивнул, не пожелав напрягать голосовые связки. Сзади тяжело дышал Павлик.
– Охрана есть? – спросил я собаку.
– Нет, – ответил Полкан.
– Тогда ждите здесь, я быстро, – сказал я и, не скрываясь, пошёл к узилищу.
Вблизи «тюрьма» оказалась еще больше похожа на трансформаторную подстанцию. Скорее всего, когда-то она и была ею, по бокам сохранились даже металлические дверцы с вентиляцией, Основная дверь оказалась заперта на обычный висячий замок. Я вытащил из рюкзака шарнирные кусачки и легко перекусил дужку замка.
За первой дверью оказалась следующая, металлическая, с внутренним замком. И на этот случай у меня был припасен лом, против которого нет приёма. Я прикрыл наружную дверь, чтобы снаружи не был слышен шум работы, запустил угловую шлифовальную аккумуляторную машину с отрезным кругом, и прямо в дверной щели перерезал язык замка.
В маленькой комнате, освещенной тусклым плафоном, на дощатых нарах расположилась вся моя троица. Лев Николаевич и Марфа сидели, Денис лежал у стены. Думаю, несколько минут, пока я взламывал дверь, были не самыми лучшими мгновениями их жизни. Только когда меня опознали в «белом человеке», Левчик вскочил и бросился навстречу.
– Как ты нас нашел? – сильно нервничая, спросил он и неловко пожал руку.
– Честно говоря, с большим трудом. Собирайтесь, нужно уходить!
– Денису совсем плохо, – сказала Марфа, почему-то не проявляя при виде меня большой радости. – Я без него не уйду.
Я внимательно на нее посмотрел. Она старательно не встречалась со мной взглядом.
– Что с ним? – спросил я, подойдя к нарам и наклоняясь над больным.
Парень приподнял голову, не ответил и посмотрел на меня горячечными глазами.
– У него жар, – объяснил Лев Николаевич, – воспалилась рана. Ему нужно в больницу.
– С больницей вряд ли получится, – сказал я, не представляя, что делать дальше. – Если нас здесь поймают...
– Что это за люди, почему они нас здесь держат? – спросил Левчик.
– Если коротко, то просто плохие люди, если длинно, некогда рассказывать, – ответил я. – Уходить нужно в любом случае, давайте, я попробую поднять его на ноги, может быть, он сможет идти!
– Я без Дениса не пойду, – повторила Марфа.
– Идите оба наружу, – сказал я ей и Льву Николаевичу, там Полкан и с ним мальчик, спрячьтесь куда-нибудь в лесу, а я попробую... Да не стойте вы над душой!
Лев Николаевич послушался, взял Марфу за руку и насильно вывел из комнаты. – Расслабься и закрой глаза, – велел я портному.
– Не нужно со мной возиться, – тихо попросил он, – спаси лучше Марфочку.
– Спасу, – пообещал я, садясь на край нар, – закрывай глаза.
Такого интенсивного лечения я не мог даже представить. Спустя три минуту, мои руки начало сводить судорогой. Спустя пять, меня уже всего колотило. От напряжения окаменели мышцы, но я из последних сил удерживал ладони над телом портного. Потом в глазах потемнело и я, похоже, на несколько секунд отключился.
Когда открыл глаза, Денис смотрел на меня вполне осмысленным взглядом.
– Что ты со мной сделал? – спросил он, садясь на нарах.
Ответить у меня не достало силы. Я пытался быстро расслабить затекшее тело, но ничего не получилось.
– Что с тобой? – испуганно спросил портной. – На тебе лица нет!
– Сейчас станет легче, – прошептал я, хотя сам в этом уверен не был. С расслаблением на меня наваливалась невероятная слабость. Я в тот момент не смог бы даже встать на ноги.
– Тебе помочь? – теперь уже меня спросил Денис.
– Помоги, – согласился я. – Нужно уходить.
– Держись за меня, – сказал он, помогая подняться на ноги.
С трудом преодолевая тяготение земли, я вместе с ним заковылял к выходу. В лицо пахнуло ледяным дыханием зимы, и я глубоко вдохнул морозный воздух. Наших спутников за дверями не оказалось. Лев Николаевич послушался и увел Марфу подальше от узилища.
– Туда, – сказал я Денису, показывая на свежие следы. – Скорее.
Он подхватил меня под руку, мы сделали несколько шагов, и замерли на месте. В лицо ударил ослепительный луч света. Я невольно поднял левую руку, что бы защитить глаза, но она не послушалась; потянулся правой к сабельному эфесу, но силы хватило только взяться за рукоятку.
Свежий снег в луче мощного прожектора сиял как бриллиантовый. Потом его заслонил черный силуэт. Человек приближался не спеша, уверенной походкой. Я уже понял, кто это и тихо сказал Денису:
– Уходи, у нас здесь свои дела. Мальчишка вас выведет.
Парень хотел что-то возразить, но я толкнул его плечом. Он подчинился, отступил из луча света и исчез в темноте. Качаясь как камыш на ветру, я ждал, когда, наконец, подойдет мой заклятый враг.
Магистр не спешил, приближался нарочито медленно, явно, наслаждаясь победой и давая мне возможность прочувствовать горечь поражения. Однако мне было не до его торжества, я старался хоть как-то привести себя в порядок. Когда он, наконец, приблизился, мне стало значительно лучше. Не так, чтобы броситься на врага, но достаточно, чтобы членораздельно говорить не дрожащим от слабости голосом.
Улаф подошел и остановился, на безопасном расстоянии, рассматривая меня. Мне его видно не было, слепил прожектор. Вдруг он поднял руку и свет погас. Резкий переход от света к тьме меня ослепил, и я по-прежнему ничего не видел.
– Ну, вот, Крылов, мы и встретились, – сказал он, не скрывая в голосе насмешки. – Сколько веревочке не виться, всё равно конец будет!
– Это точно, – согласился я.
– Неплохо выглядишь, – продолжил он.
– Спасибо, – ответил я. – Ты тоже ничего, видел тебя по телевизору, когда ты был при власти.
– Я от нее и не отходил, – ответил он, – так что ты зря истратил на глупую интригу столько денег. Завтра я получу новое назначение, и стану секретарём совета безопасности!
– Поздравляю, – сказал я. – Только это не надолго. Все равно твоя веревочка скоро кончится!
Магистр добродушно рассмеялся.
– Это уже не твоя забота. Ты свое, похоже, отбегал.
Силы ко мне постепенно возвращались, но слишком медленно. Я уже присмотрелся и мог различить наглое лицо фальшивого Моргунова и представить его рысьи глаза, следящие за каждым моим движением.
– А как я тебя славно развел, – продолжил он, – поверишь, получил большое наслаждение гонять тебя как таракана. Ты только чуть успокоишься, а я тебя опять в зад шилом. Всех твоих новых друзей задействовал...
Теперь мне стала понятна внезапная холодность Даши и нелюбовь ко мне ее сестры и матери.
– Что молчишь? Не нравится?
– Почему же не нравится, ты достойный противник, жаль только, что в прошлый раз я тебя не добил. Ничего, какие наши годы, еще успею.
– Ну, это, положим, вряд ли. Я долго думал, как тебя лучше наказать. Сначала хотел просто убить.
– Так за чем дело стало? Попробуй. Только, боюсь, ничего у тебя не получится.
– Это почему? – насмешливо спросил он, но я почувствовал, что мои слова его если и не встревожили, то заинтересовали.
– Сам не знаю, только умереть в этом времени мне не суждено, – неторопливо ответил я, стараясь выиграть время. – Сам можешь проверить, я двадцать лет назад получил документы, покойнику бы их не выдали.
– Об этом я не подумал, – самокритично признал он свою ошибку. – Пожалуй ты не такой недоумок, каким кажешься. Да, впрочем, это неважно, убивать тебя я не собираюсь, это было бы слишком просто.
Это было очевидное вранье.
Сначала он приказал меня убить Вороновым, потом были покушения в магазине, на дороге...
– Можно было бы засадить тебя лет на тридцать в тюрьму...
– Тоже не получится по той же причине, – парировал я.
Силы ко мне почти вернулись. Растянуть бы еще минут на пять этот глупый разговор, подумал я, можно было бы попытаться на него броситься. Правда, в десяти шагах позади стояли вооруженные люди, но достать его саблей я мог успеть.
– Тюрьма тоже отпала, – продолжил он размышлять вслух, – из неё ты можешь сбежать или попасть под амнистию...
– Сложный у тебя выбор, – посочувствовал я, – скоро не останется вариантов.
– Ну, один-то в запасе есть, – засмеялся он. – Отправлю-ка я тебя, друг Крылов, к каннибалам.
– К кому? К каким еще каннибалам? – не понял я такого быстрого перехода.
– К настоящим. К тем, которые человеков кушают, не в переносном, а в самом прямом смысле. Ты любишь путешествовать по эпохам, вот я пошлю тебя в доисторические времена, за миллион лет до нашей эры. Выживешь, твое счастье. Попадешь на вертел к первобытным людям, не взыщи!
– Интересно, как это тебе удастся? – спросил я, уже понимая, что он не блефует.
– Самым простым, вот сам посмотри.
Магистр вытащил из кармана приборчик, напоминающий обычный цилиндрический карманный фонарик. У него впереди было даже утолщение, для рефлектора и лампочки.
– Всё своё ношу с собой, – сообщил он, своеобразно использовав латинскую пословицу. – Полюбопытствуй, пока есть возможность.
Магистр навел фонарик на снег в нескольких шагах от нас и мигнул огоньком. Рассеянный, какой-то нереально серебристый свет отразился на снегу, и вдруг там, куда он попал, на нескольких квадратных метрах встала в пояс зеленая трава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32